Надир Юматов
Огоньки
Охровый свет от единственного на спящей улице фонаря, дотягивался почти до самых макушек растущих в палисаднике кленов, напоминавших зарисовку кровеносных сосудов, далее, по кронам извилистых стволов, за которыми проступали побеленные стены с двумя створчатыми окнами, он нисходил дугой вниз, пролегал через штакетник, касался земли и, освещая хоть и ухабистую, но все же асфальтированную, дорогу, тянулся к домам параллельного ряда.
Стояла глубокая ночь.
С краю дороги, по насыпи, несильно сгорбившись, с более чем полупустым мешком на спине шел человек – он лениво отрывал от земли ноги, отчего создавал неприятный для посторонних ушей, звук трения обуви о мелкозернистый песок. Был он, в рабочем синем комбинезоне с черными лямками и такого же синего цвета кепке. Он близко подобрался к границе света и тьмы, сделал пять торопливых шагов и юркнул в беспросветье.
Откуда-то, со дворов, к тому позднему часу, могла тоскливо тявкнуть какая-нибудь псина, где-то, кот в кушерах мог завизжать – а так, было тихо. Ни в одном окне не горел свет этой ночью. Людской род будто вымер тогда. Лишь размеренное шарканье подошвы, говорило здесь о присутствии кого-то живого и разумного.
Но и это, внезапно утихло, и в том месте, где оборвались шаги, всполохнуло миниатюрное спичечное пламя, озарившее на несколько секунд осунувшееся лицо худощавого мужчины, присосавшегося к желтому фильтру. Его брови насуплены, щеки впали, тупые глаза его скосились на кончик вожделенной сигареты, позволяющей ему хоть насколько-то унять муки совести. Мужчине было лет 35-40, а может и – 30.
Как только над языком оранжевого пламени, воспалился красный огонек, мужчина, пыхнул и, тряся рукой, затушил спичку о воздух, снова окунув себя в ночь. Пустой коробок, едва слышно стукнулся о травянистую землю, после чего, огонек сдвинулся с места и словно огненный светлячок, стремительно – насколько ему это было возможно – понесся вперед по улице, большую часть времени, синхронно качаясь как маятник со стороны в сторону в руке человека. Примерно через каждые 25 шагов, огонек решительно взмывал и фиксировался на одном уровне высоты в районе головы, воспалялся там до адского красна, тускнел и, на выдохе, снова опускался вниз. Таковой, незамысловатой была его маневренность.
