Надежда Волгина
Я тебя у судьбы украду
Глава 1
– Что делать, ума не приложу, только и видеть ее такой тяжко.
– Не рви сердце, Маруся, образуется еще…
– Когда, Вань, образуется? Месяц уже как вернулась, а ходит словно в воду опущенная. Глаза не только от господ, но и от нас с тобой прячет. Не узнаю я свою дочь.
Рона притаилась в темных сенях, где невольно стала свидетельницей разговора между отцом и матерью. И надо бы уйти, чтоб не застукали за постыдным делом, и сил нет двинуться с места.
Прошел месяц, как она вернулась из Млеки в отчий дом. За то время, что пропадала, горе разве что не убило отца с матерью. Но едва ли сейчас они чувствовали себя намного счастливее. Но и ничего поделать с этим она не могла. Просто не могла и все. Она и сама старательно цеплялась за эту жизнь, пытаясь разглядеть в ней хоть что-то привлекательное. Но каждое утро ее встречало уныние, а когда заканчивался день похожий на вчерашний, она в таком же настроении отправлялась спать.
– Она словно оставила там всю радость, – всхлипнула мать, и Рона отчетливо представила, как та прижимает платок к глазам.
– Нужно подождать, – промолвил отец и в кухне повисла тишина.
Это и послужило Роне сигналом. Она отлепилась от стены и нарочито громко хлопнула входной дверью. Сбросила верхнюю одежду на лавку и лишь потом распахнула дверь в кухню.
– Доча, ты вовремя! – воскликнула мать, отворачиваясь к печи. – Обед как раз подоспел, мы с отцом тебя ждали…
Рона сделал вид, что не замечает заплаканных материнских глаз и скорбного выражения лица отца. Ей вдруг стало так стыдно, что все свои проблемы переложила на их уже немолодые плечи, да еще и причины объяснить не может.
– Пахнет очень вкусно! – попыталась улыбнуться она. – И я ужасно проголодалась.
Кажется, получилось. Мать украдкой бросила на нее удивленный взгляд, а отец, напротив, принялся суетливо передвигать перечницу с солонкой на столе, внимательно рассматривая при этом скатерть.
По первости они еще пытались Рону о чем-то расспрашивать, но потом оставили эти попытки, когда поняли, что ничего рассказывать она не будет. Вызывали ее к себе и супруги Солодей. Но те больше интересовались здоровьем и душевным состоянием. Как могла, Рона убедила хозяев, что с ней все в порядке, и продолжить работу горничной она вполне себе может. Да и только занимаясь тяжелым физическим трудом получалось отвлечься, не думать ни о чем.
А потом наступали ночи – самое тяжело и длинное время суток. Она намеренно задерживалась в большом доме, чтобы устать до изнеможения. Брала на себя любую работу, первая соглашалась на подмену… Но каждый раз все повторялось: лежа в постели и глядя в потолок, Рона видела перед собой двух мужчин – Николу и Роуна. Их образы преследовали ее постоянно. И одного из них она видеть не хотела, а второго – не могла. И сердца у нее больше не осталось – каждому из этих двоих отошло по половинке.
Наверное, потому Рону не трогали ничьи несчастья до сегодняшнего дня. Но сегодня что-то изменилось. В груди так сильно екнуло, словно желая напомнить, что она все еще живая.
– Твой любимый тушняк, – поставила мама перед ней полную дымящуюся тарелку. То ли Рона неплохо играла роль, то ли действительно проголодалась, только сама не заметила как все съела.
– Спасибо, мам, очень вкусно, – сказала она, вставая из-за стола. – Ты сейчас на работу?.. – обратилась к матери, чего тоже не делала с момента возвращения. Каждый день она приходила на обед, молча и без аппетита делала вид, что ест. А потом так же тихо снова удалялась в господский дом.
– Да. Сейчас только уберу… – засуетилась Маруся.
– Пойдем тогда вместе? – предложила Рона.
– А и идите уже, – обрадовался отец так, что не смог скрыть. – Я тут сам все уберу. У меня еще есть свободное время.
Уже наступил декабрь, и двор устилал белый пушистый снег собираясь в сугробы вдоль забора и вокруг построек. Рона словно впервые увидела сказочное убранство – всю дорогу до господского дома озиралась по сторонам.
– Доча, а тот мальчик, Ерк кажется, наверное и сегодня придет к тебе вечером? – аккуратно спросила мама.
Ерк… Все-таки он один из самых милых существ, которых Роне только доводилось встречать. А еще он верный друг. Приходит каждую неделю, в один и тот же день, чтобы навестить ее. И даже несмотря на то, что все их недолгие разговоры сводятся к жизни самого Ерка в поместье Николы Солодея, он не перестает задавать ей вопросы, делая вид, что не замечает, как все они остаются без ответа.
– Да, мам, наверное придет. И думаю, мы сходим с ним прогуляться, коль погода выдалась такая замечательная, – ответила Рона и поняла, что действительно хочет этого, словно проснулась от долгой спячки.
– Ну тогда ты уж будь добра, не задерживайся в большом доме, чтобы мальчик не ждал тебя, а потом не возвращался домой в ночи.
– Не буду, мам, – обняла Рона Марусю и уткнулась ей губами в висок. – Обещаю.
Было еще кое-что, чего Рона очень боялась. Так часто, как после возвращения из Млеки, Никола никогда еще не навещал семейство брата. Сейчас же он практически через день приезжал в поместье, и тогда Роне больших трудов стоило избегать с ним встреч. На какие уловки она только не шла. Благо, служащие поместья воспринимали ее теперь не иначе, как немного не в себе, и прикинуться недомогающей труда не составляло. И до сегодняшнего дня это срабатывало. Роне удавалось ускользать из большого дома и возвращаться туда только после того, как Никола уезжал. И конечно же, она могла не опасаться, что однажды ему взбредет в голову навестить ее дома. Такое просто невозможно – волки не ходят в гости к людям!
Но сегодня все пошло не так. Дав обещание матери освободиться пораньше, Рона торопилась покончить с работой и отправиться домой. И тот момент, когда приехал Никола, она просто проследила. Обычно слух быстро разносился по дому. Это был своеобразный обычай – пускать слух, чтобы все служащие оставались начеку, знали, что в поместье гости, и вели себя осмотрительно. Ведь порой то, на что могут закрыть глаза хозяева, не сходило с рук, если было замечено другими волками.
Рона спешила по коридору, закончив прибираться в последней комнате, когда заметила впереди знакомый силуэт. Сердце, или то, что от него осталось, замерло на секунду, а потом заколотилось с неистовой силой. Даже в глазах потемнело, и Рона вынуждена была припасть плечом к стене. К тому времени Никола уже почти поравнялся с ней, и конечно же, он замедлил шаг, а потом и вовсе остановился.
– Здравствуй, Рона! – раздался такой знакомый голос.
– Господин, – слегка присела она, опуская голову еще ниже и старательно пряча руки.
Проклятые ноги! Почему они словно приросли к полу?! Сейчас нужно бежать, да так быстро, как только получится. А у нее нет сил даже сдвинуть их с места. Коридор хоть и пустовал, но в любой момент здесь мог кто-то появиться.
– Рона, почему ты избегаешь встреч?
Она вжалась спиной в стену, но добилась только того, что Никола подошел еще ближе. Теперь его одежда практически касалась ее. Дышать становилось все труднее. Рона дернулась в сторону, но ее попытка бежать была пресечена на корню – рука Николы уперлась в стену, преграждая путь.
– Рона, я так соскучился, – прошелестел его голос где-то очень близко, и рука коснулась подбородка, поднимая голову вверх.
Все повторялось. Такое с ней уже случалось и не раз. Она зажмурила глаза, что есть силы, пытаясь избавиться от его рук. Но все попытки оказывались тщетными. Уже обе его ладони прижимались к ее щекам. Пальцы поглаживали шею, и терпеть это не оставалось сил.
– Пустите! – взмолилась Рона. – Нас могут увидеть.
– Пусть… Не могу отпустить тебя. Не могу бороться с собой…
Губы Николы, такие знакомые и желанные, накрыли ее. Но свои она только сжала сильнее, потому что не могла ответить на этот поцелуй. Она не должна. Она не хочет!
Ладони Роны уперлись в мужскую твердую грудь. Что есть силы она оттолкнула от себя Николу, отрываясь от его губ, распахивая глаза. Всего один раз она посмотрит в его глаза, чтобы постараться забыть их навсегда. Если ей суждено всю жизнь выбирать между двумя мужчинами, то лучше сразу отказаться от обоих.
– Мы не должны этого делать, – сказала она, больше не пряча взгляда, купаясь в золотистых искорках в глуби его глаз.
– Почему, Рона, если мы этого хотим? – попытался Никола снова поцеловать ее. – Я не могу забыть тебя, постоянно вспоминаю…
– Нет, Никола, нет! – резко увернулась она, произнося убийственные для нее слова громче, чем следовало, рискуя, что их могут услышать. – Я не должна этого делать. Я не могу…
– Это из-за него?! – разозлился волк, и Рона почувствовала, как сильно сжались его руки, делая ей больно. – Из-за проклятого колдуна?!
– Это из-за меня, – твердо ответила. – Я-этого-не-хочу! – добавила по слогам.
– Вот, значит, как ты решила? – выпустил, наконец-то, ее волк и сделал шаг назад, давая возможность уйти. Но Рона не шелохнулась, хоть больше и не смотрела на него. Тело снова стало слабым, стоило только лишиться надежной опоры. – Но и меня ты плохо знаешь. Я всегда добиваюсь своего!
Он резко развернулся, и очень быстро его силуэт скрылся за поворотом. Рона же еще какое-то время пыталась прийти в себя. То, чего она так старательно избегала, случилось. Возможно, это даже к лучшему. Только отчего же ей так плохо, что жить не хочется?
Дома Рона старательно делали вид, что ничего не произошло. Больше она не хотела огорчать родителей и дала себе слово, что вернет им их дочь, разве что не такую жизнерадостную, как раньше. А вечером пришел Ерк, и впервые Рона обрадовалась его визиту.
– Прогуляемся? – предложил он, опережая ее. – Погода чудесная, хоть и мороз крепчает.
Они брели по улице, и впервые за долгое время Рона не чувствовала, что отдает долг вежливости, а хотела этого сама.
– Чем ты занимаешься у Солодея младшего? – спросила она, испытывая непритворный интерес.
– Много чем, – улыбнулся Ерк. – Поместье в ужасно запущенном состоянии. Дом постепенно разрушается, ну вот я и решил подлатать его. Работы хватает, в общем. А еще мы с Марком изобретаем рецепт нового зелья.
– Да? И какого же?
– А ты ничего не замечаешь? – смущенно посмотрел он на Рону. – Хотя как бы ты заметила, если на мне столько одежды, – тут же спохватился.
– Вы что, это зелье испытываете на тебе? И ты позеленел местами? – рассмеялась Рона. Она и сама не понимала, отчего вдруг настроение ее стало даже не хорошим, а игривым. Хотелось дурачиться, даже кидаться снежками. Но на подобное Рона не отважилась.
– Нет, – смотрел на нее во все глаза Ерк и не мог не улыбаться в ответ. Хоть получалось это у него довольно смущенно. – Мой горб… он стал заметно меньше.
– Да ты что?! Так вот над чем вы колдуете? А это не опасно для твоего здоровья? – спохватилась Рона.
Она всем сердцем желала своему другу избавиться от внешнего уродства, хоть сама этого уже и не замечала. Но еще в Млеке он убедил ее, что это невозможно, что даже у Роуна не получилось это сделать. И если сейчас появился хоть призрачный шанс, то это же замечательно!
– Все в порядке, не волнуйся. Зелье совершенно безопасное, хоть и очень сильное. И знаешь… когда-нибудь Марк станет очень мощным магом, таким же как учитель.
Ерк резко замолчал, понимая, что сказал лишнего. Не следовало упоминать о Роуне. Не сейчас, когда душевная рана Роны еще очень чувствительна. Еще в Млеке, когда она сама даже не подозревала, горбун рассмотрел в ее душе ростки того чувства, что сейчас не переставая терзало ее. Уже тогда он понимал, что это неизбежно, как рок, что уготован каждому судьбой. У каждого он свой, а Великий творец следит и направляет, если кто-то заблудится по воле рока.
– В общем, возможно совсем скоро я стану нормальным, таким же как и ты. Тогда можно будет не скрывать, что я обладаю магическими способностями.
Ерк, как обычно скромничал, являясь очень сильным магом, хоть и не таким, как все остальные в общепринятом смысле. И не только физическое уродство ему приходилось скрывать, но и побочные эффекты своей магии. И Рона очень надеялась, что Марк сможет ему и в этом помочь – направить магию в нужное русло. Ведь совсем не обязательно ставить крест на том, с кем не справился даже самый сильный маг Королевства запретных желаний. Но сейчас Ерку, и правда, нужно было притаиться, чтобы его не вычислили и снова не отправили в Млеку.
Они гуляли допоздна, пока оба основательно не промерзли. Рона настояла, чтобы перед уходом домой Ерк погрелся и выпил травяной настойки. А когда проводила друга, поняла, что впервые ее не страшит ночь, словно именно сегодня в ее воспаленном сознании свершился переворот. И возможно, завтра, с пробуждением она поймет, как жить дальше.
Глава 2
– Дорогой, не уделишь ли ты мне минутку своего времени? – обратилась Ульга к мужу, когда дочери покинули столовую и за столом остались они одни.
– Что-то лучилось? – посмотрел Дмитрий на жену, подмечая признаки беспокойства на ее лице. – Что-то с девочками?
– Нет, с ними все в порядке и даже более, – сразу же улыбнулась Ульга, делаясь по-настоящему красивой.
Дмитрий не переставал восхищаться своей женой – сильной и выносливой волчицей. Годы были не властны над ней, хоть и прошло уже двадцать пять лет, как он сделал ее своей парой. Она родила ему двух прелестных дочерей, что неизменно радовали отца. И даже огорчение, что у него нет наследника, с годами потускнело, практически стерлось из сознания. Да и к тому же, недавно в их семье произошло поистине радостное событие – вернулся Никола, да не один, а с сыном. Что-то подсказывало Дмитрию, что теперь за судьбу клана можно не беспокоиться. Хоть он еще и полон сил, но когда придет время, будет кому передать бразды правления.
– Селена сообщила мне пока по большому секрету, что они с Булатом Морисеем теперь пара, – вновь улыбнулась жена, – и совсем скоро он собирается официально просить у тебя руки нашей дочери. Но пока это секрет, так что, ты уж не выдай меня, пожалуйста.
– Что ж, Морисеи – достойный выбор, – кивнул Дмитрий. – Но что-то мне подсказывает, что ты бы приняла любого избранника нашей милой Селены, – любовно посмотрел он на жену.
– Ты прав, дорогой! Солодеи настолько хорошо зарекомендовали себя за долгие годы, что могут позволить себе взять в зятья волка и из обедневшего рода, и даже одиночку, – рассмеялась Ульга, но тут же снова стала серьезной. – Но поговорить я с тобой хотела не об этом.
– Так о чем же, дорогая?
– Меня волнует бедняжка Рона.
– А что с ней? Заболела? Вроде я только сегодня видел ее на работе…
– Одним словом, мужчины, – улыбнулась Ульга, любовно упрекнув мужа. – Рона жива и здорова, если рассуждать о ее телесной оболочке. Но она явно не в себе. Я разговаривала с ее матерью, Марусей. Та говорит, что и дома девочка по большей части молчит и ни на кого не смотрит.
– Да уж… – задумчиво протянул Дмитрий. – Брат рассказывал, как несладко пришлось бедняжке в этой проклятой Млеке. Подумать только, рабство! – он вскочил со стула и принялся мерить шагами комнату. Жена не мешала мужу рассуждать, внимательно наблюдая за ним. Да и она была согласна с каждым его словом. – Весь цивилизованный мир борется с ним. И почти везде его упразднили. Разве что в совсем забитых и отстающих странах, таких как Ронака, к примеру, оно еще есть. Но даже эти шакалы постепенно осознают, что унижать кого бы то ни было нельзя! И совсем скоро шакалы и им подобные тоже перестанут держать рабов, освободят их. По крайней мере, Высший совет власти планомерно ведет их к этому. И кто бы знал, что какая-то кучка магов-извращенцев, гордо именующие себя Секретной магической коалицией, под нашими носами творят свои бесчинства! Ведь если бы не Никола, мы бы никогда не узнали, что Млека существует, по той простой причине, что оттуда еще никто не возвращался.
Он замолчал, продолжая возмущенно сопеть и потирать подбородок. С момента возвращения Николы из Млеки, Дмитрий развернул активную деятельность по привлечению добровольцев на свою сторону. Число соратников очень быстро разрасталось. Оборотни многих стран были согласны с тем, что такое позорное объединение, как Коалиция, не должно существовать в мирном мире, где каждый имеет право на полноценное существование, будь то оборотень, маг или человек. И ни у кого нет права признавать живое существо не достойным жить в этом мире, чтобы ссылать его на изнанку, туда, где царят чудовищные законы, где правит женщина, чье сознание настолько извращено, что она больше десяти лет могла притворяться верной женой и любящей матерью.
– Ты знаешь, дорогой, что я всецело на твоей стороне, – спокойно проговорила Ульга, остужая супружеский пыл. – Но сейчас я веду речь о девушке, которая пострадала от той системы, с которой ты намерен бороться. Ей нужна наша поддержка и посильная помощь.
– Ты права, – вернулся Дмитрий на свое место за столом и положил руку поверх руки жены. – Возможно, ее сможет оживить замужество. Помнится, ты рассматривала этот вариант раньше и даже подыскивала ей жениха.
– Не думаю, что сейчас эта идея удачная, – откликнулась Ульга. – Замужество – очень серьезный шаг, который меняет всю нашу жизнь. Роне же сейчас нужно спокойствие и благополучие, а еще постоянная занятость, чтобы как можно меньше возвращаться мыслями в прошлое. Я же вижу, как она горит на работе, себя не жалея…
– И что ты предлагаешь? Я же понял уже, что у тебя есть план, – лукаво улыбнулся Дмитрий Солодей.
– Да, есть, – вернула ему улыбку жена. – Как ты смотришь на то, что часть наших слуг мы отрядим к твоему брату? Он же вроде как активно занялся восстановлением поместья после пожарища, и любая помощь ему пригодиться. Кроме того, найти свободных служащих в наше время не просто. А Рона могла бы исполнять обязанности управляющей в поместье твоего брата, пока будет идти ремонт. Мы же ничего не потеряем и поможем твоему самому близкому родственнику.
– Но она так молода еще. Справиться ли она с такой ответственной работой?
– Молодость – не критерий ума, дорогой, – снисходительно произнесла Ульга. – И ты это знаешь не хуже меня. Рона девочка образованная, скромная и очень ответственная. Работы она не боится, да и все спорится у нее в руках. Уверена, что она справится.
– Что ж, тогда мне остается только посоветоваться с братом, готов ли тот принять от нас помощь, – поставил точку в разговоре Дмитрий.
***
Рона проснулась, ощущая неясную тревогу в душе. Что-то сегодня должно произойти, она это знала точно. И связано это что-то будет с Николой.
В последнее время ее предчувствия обострились. С тех пор, как она твердо решила вернуться к нормальной жизни и все для этого делала, она стала очень чутко улавливать царящее вокруг себя настроение. Например, она едва завидев мать, могла определить, что та расстроена и даже угадать причину ее расстройства. По отцу тоже сразу становилось все понятно, когда тот спешит куда-то, когда получил выговор от хозяина или если день того проходил хорошо, Рона тоже сразу это подмечала. Возможно, нервы ее настолько оголились, что стали с особой чувствительностью реагировать на окружающий мир. Но что-то подсказывало Роне, что причина кроется в другом, что изменилась она сама. Порой она даже могла предугадать, что скажет дальше тот или иной из ее окружения, словно в ней внезапно проснулся дар предвидения. От всех свои новые способности у Роны получалось скрывать, но не от Ерка.
– Ты стала какой-то другой, – сказал он вчера, когда пришел навестить ее в положенный день. – Даже смотришь по-другому, будто прямиком в душу заглядываешь.
– Скажешь тоже, – рассмеялась Рона, маскируя смехом испуг. И если раньше она могла приписывать перемены расшалившимся нервам, то сейчас точно поняла, что это не так.
– Нет, правда, – упрямо продолжил Ерк. – У меня такое чувство, что ты все обо мне знаешь наперед.
А она и знала, только ни за что бы не призналась в этом. Ей и спрашивать не нужно было, как проходит эксперимент с зельем. Во-первых, даже визуально горб Ерка намного уменьшился, а во-вторых, Рона могла предсказать с точностью до одного дня, когда он исчезнет совсем. И еще, гуляя с другом, она теперь точно знала, что тот счастлив в своей новой жизни. Правда, чтобы заметить это, не нужно быть ясновидящей – Ерк так и светился от счастья.
Рабочий день занялся как обычно. Уборка, прачечная, глажка белья… За работой Рона всегда отвлекалась и не замечала, как пролетает время. Но перед обедом ей сообщили, что всех горничных ждут в гостиной, что госпожа хочет провести маленькое собрание. Вот тогда сердце Роны сразу екнуло – неспроста Ульга их всех созывает. Именно это и беспокоило ее с самого утра.
– Милые мои девушки, – начала разговор Ульга, когда все они расселись полукругом на заранее приготовленных для собрания стульях, – троим из вас, как и части наших остальных слуг временно придется покинуть поместье. Сколько продлится ваша командировка, пока не знаю, но уверена, что на новом месте вам понравится.
Горничные беспокойно зашевелились, но ни одна не произнесла ни слова. Заговаривать в присутствие хозяев можно было только с их позволения.
– Что же касается тех, кто останется тут, то вам придется поделить между собой работу других горничных. За это вы получите неплохое вознаграждение в виде прибавки к жалованию, и раз в две недели каждая из вас может рассчитывать на дополнительный выходной. Я понимаю, что труд должен быть вознагражден по заслугам.
Что ж, ради такого поощрения никто из них не отказался бы от дополнительной нагрузки. Роне так и лишний выходной не требовался – двух ей вполне хватало. Пока еще не до конца заполнилась та пустота, которую она старательно изгоняла из души, в выходные дни она по-прежнему томилась в четырех стенах, если не придумывала себе какое-нибудь занятие.
Интересно было, куда же троих из них собираются направить на работу. Но как только Рона узнала, что это поместье Николы, то сразу же интерес сменился страхом, и предчувствия заговорили с удвоенной силой. И конечно же, они ее не подвели. Вместе с еще двумя девушками, Ульга назвала и ее имя. Потом она отпустила остальных и долго инструктировала оставшихся об особенности работы в поместье брата хозяина. Поскольку там велись активные ремонтные работы, то в обязанности горничных входило не только наведение порядка в комнатах господ, но еще и посильная помощь ремонтникам. И не это Рону смущало, а то место, куда предстоит отправиться. Она даже раздумывала, рискнет ли попросить госпожу заменить ее другой горничной, когда та сказала:
– Все могут возвращаться к работе, кроме Роны. Тебя, милая, я попрошу задержаться ненадолго.
Вот тут сердце окончательно ухнуло вниз. Рона поняла, что для нее заготовлено нечто особенное.
– Рона, не для кого не секрет, что людьми нужно руководить, чтобы они работали хорошо. Я сейчас не хочу никого обидеть, но ваша сложная душевная организация и частичное отсутствие самоконтроля заставляют делать именно такие выводы. Так вот, я хочу, чтобы именно ты взяла на себя руководящую роль за всеми теми, кого мы откомандируем в поместье Николы Солодея. Отныне ты не горничная, а управляющая большого поместья. А теперь я хочу услышать тебя – справишься ли ты с возложенной на тебя задачей.
Что тут можно было ответить? Первой мыслью стала сказать «Нет, не справлюсь». И пусть это выглядело бы со стороны как малодушие, зато, возможно, позволило бы избежать подобной участи. Но так поступить Рона не смогла, и виной стала не трусость или излишняя гордость. Все те же предчувствия заставили ее произнести:
– Благодарю вас, госпожа, за оказанную честь. Я буду очень стараться, чтобы не подвести вас и создать о себе хорошее впечатление у нового хозяина.
Даже сейчас, говоря это, Рона ощущала слабость в коленях и дрожь во всем теле. Что же станет с ней, когда она окажется в доме Николы, который даже издалека не видела ни разу? Да и как ей вести с ним себя теперь, когда он будет ее хозяином?
– Вот и славно! – по голосу Ульги Рона поняла, что та очень довольна результатом беседы. – Тогда на сегодня можешь быть свободной. Собери все необходимое в дорогу. Ночевать ты уже будешь на новом месте. В поместье Николы Солодея вы отправитесь сегодня вечером.
