Надежда Салихова
Старая любовь не ржавеет
1. Тогда нам было восемнадцать…
Даник подогнал бутылку вина. Гранатового. И не по доброте своей душевной, а потому что сам он такое не пьёт. Да не, вино хорошее, сын гадость не подсунет, просто ему видите ли, сладко. А ей не сладко. Ей в самый раз жизнь подсластить. Лера налила себе второй бокал, откинулась в кресле. Дотянулась до блюдца и взяла двумя пальцами кубик маасдама, закинула в рот. И зажмурилась от удовольствия. Гурманка, хм… Можно было ещё свечи зажечь. Но их же ещё найти надо, потом придумать, куда вставить, поскольку подсвечники она так и не удосужилась купить. А ведь собиралась, давно собиралась. Хотела устроить с Максом романтический ужин, освежить отношения, вдохнуть в них, так сказать, новую жизнь. Не успела, отношения сдулись. Лопнули, как шарик у Пятачка. Да может оно и к лучшему? Лера прислушалась к себе – нет, ни тоски, ни душевной боли она не испытывает. Грусть, да. Но и грустно не оттого, что их пути с Максом окончательно разошлись, а потому что она снова осталась одна.
И сегодняшнее вино, поставленное сыном в качестве презента, было как нельзя кстати. И ничего она не заливала своё горе. Горе заливают, когда печальное событие свершилось прямо вот-вот, и раны сердца ещё кровоточат. А её сердце не только не кровоточило, а даже не саднило. Она просто решила культурно отдохнуть. Выдался свободный вечер, можно себе позволить, ничего не делать. Сейчас, правда, у нее таких вечеров будет гораздо больше, чем раньше. Но этот – первый. Точнее, первый осознанный, и к тому же не загруженный работой. А это значит она не только отдыхает, а ещё празднует свою свободу, такую, когда «хочу халву ем, хочу пряники». Или вот вино пьёт, и никто слова против не скажет. И даже мама не позвонит, потому что Лера предусмотрительно сообщила ей, что будет очень занята. Так что никто не помешает отдыхать. А тем более завтра суббота. Поэтому пятничный вечерок самое то провести за бутылочкой вина. «Ба! А сегодня же тринадцатое!» – вспомнила Лера. Серьёзная дата. Впрочем, все, что должно было плохое случиться, уже случилось. Так что ей все равно, какой сегодня день и число. И пусть хоть сам чёрт приходит, Лера будет сидеть и пить вино. А чёрт, между прочим, мужчина, как никак, так что – Welcome to my home!
Но скоро сидеть просто так и ничего не делать (кроме ленивого потягивания вина из фужера) Лере наскучило. Она вообще не привыкла находиться в бездействии. Дела, они всегда найдутся. Даже когда обедала, она, бывало, просматривала тексты, которые надо править, или читала. А когда же они обедали или ужинали с Максом вдвоём, тот всегда пялился в телевизор. И это вообще не обсуждалось. Леру никто не спрашивал, хочет она смотреть тот или иной фильм, передачу или футбол. Главный в телевизионном выборе у них был Макс, а Лере, мол, какая разница, под какой фон поглощать пищу. Сейчас же тишина оглушала. Лера подумала, может всё-таки включить телек? Но от одной этой мысли её передёрнуло. Все, хватит в ее жизни телевизора! Но в тишине и правда скучно. Надо, пожалуй, включить музыку. Да не какую-нибудь, а весёлую.
Лера открыла крышку ноутбука. Ну-ка, что тут у неё есть? Давненько она не слушала музыку. Ту музыку, что нравится именно ей. Но вместо музыкального файла Лера зачем-то открыла папку с фотографиями. Её вдруг осенило: вот возьмёт сейчас, и удалит все фотки, где они вместе с Максом. С глаз долой из сердца вон! Прочь, прочь, паршивец из моей жизни! Так, вот и дело нашлось! Но тут её внимание привлекла папка под названием «Мамины фото». Мамины? Какие такие мамины? Чьей мамы? Ах да, она же сама просила Даньку, чтобы он оцифровал ее старые фотографии! Ну, сынуля, молодец, сделал все в лучшем виде, несколько вечеров потратил. А потом ей на ноутбук всё и сбросил. Он старался, а она так и не удосужилась посмотреть. Ну вот сейчас она этим и займется! Чем пялиться на Макса, сортируя фотки перед тем, как удалить ненавистные, лучше вспомнить свои детство и молодость. Лера открыла файл, порадовалась, что там тоже всё разложено по папочкам. Часть папок были подписаны только датами, а то и просто год стоял. Некоторые обозначались по названиям знаменательных событий: «Первый раз в первый класс», «Выпускной», «Бабушкин юбилей». «Пионерские». О, а это что? «Ура, мне восемнадцать!»
Лера поспешила открыть именно эту папку. О, так вот почему Даник так ее назвал: первое фото снято ещё и с обратной стороны, где написано её, Лериным, размашистым почерком «Ура, мне восемнадцать!» На фото, цветном, сделанном в ателье, она сама, в голубом парчовом блузоне с чёрной бабочкой и длинными жемчужными бусами, в ушах объёмные пластмассовые перламутровые серьги. На дворе конец восьмидесятых – аксессуары, макияж, причёска – всё стильное и модное до невозможности. На чёлке, которая закрыла половину лица, сильнейший начёс, намертво склеенный лаком «Прелесть». Чёрные стрелки на глазах тянутся к вискам, а яркие голубые тени намалёваны аж до самых бровей. И, естественно, розовая перламутровая помада, купленная, помнится, у цыганок.
А взгляд-то, взгляд – томный и отрешённый. Это ей тогда так казалось, что томный и отрешённый. А на самом деле она закатила глаза к потолку, опустила правый краешек губ, как бы говоря: «Боже, как мне всё это надоело». По правде же, не надоело, нет, а просто обидно было – ну вот как так, ей уже восемнадцать, а суженого всё ещё нет. Одна-одинёшенька, даже на дискотеку не с кем сходить. Разве что с подружками… Но это совсем не то…
Лера вспомнила день своего восемнадцатилетия. Как она его ждала! Ведь восемнадцать, это что значит? А это значит, что на законных основаниях можно выходить замуж! Можно-то можно, да вот только никто не звал. И поэтому обидно.
Но прошло где-то месяца два после дня рождения, и её сокровенное желание исполнилось. Едва-едва постучалась весна, только отпраздновали Международный женский день, как это счастливое событие и случилось. Лерины воспоминания понеслись дальше, чему способствовали следующие фотографии. Март, а погода всё ещё зимняя – на этих фото Лера на лыжах с родителями. И у нее всё то же выражение лица – отстранённая, утомлённая жизнью девушка. Она тогда дала себя уговорить и отправилась покататься в ближайший лесопарк с семьёй, завершить лыжный сезон, как сказала мама. Какие милые фотки! Сестрёнка с папой дурачились и строили рожи, мама от души улыбалась. И только Лера стоит с надутыми губами и даже почти отвернулась. Ну как можно веселиться, когда у неё никакой личной жизни! Восьмое марта впустую прошло, выходные приходится с родителями (под маминым строгим оком!), да с малявкой-сестрой проводить. И это притом, что ей уже стукнуло восемнадцать!
В тот мартовский день Лера даже не подозревала, что пройдёт всего несколько часов, и она встретится со своим будущим мужем, отцом Даника. На этом на фото она ещё не знает, что произойдёт вечером, и поэтому физиономия у неё кислая. Когда же они с родителями вернулись с прогулки, она, по словам отца, «Намарафетилась и дыркой свисть!» В тот вечер они с подружкой «Свистнули» в кино. Да вот беда, воскресенье, все билеты распроданы, о чём сообщало объявление, пришпиленное к закрытому окошку кассы. Перед кинотеатром толпились люди, спрашивая лишний билетик. В том числе и компания молодых людей, которые тоже не смогли попасть на сеанс. И начались у них переглядки – стоят, друг на друга посматривают, Лера с подружкой парням глазки строят, парни ухмыляются, мол, видели мы таких. И как так получилось – вечером один из них после фильма (достали-таки билетики, на всех удалось купить) отправился провожать Леру домой. И конечно, телефончик спросил. И, конечно, позвонил на следующий день, и пригласил на свидание. О-о-о, как всё тогда быстро закрутилось! Любовь-морковь и все дела. А через год родился Данька…
Так, а это что? Фото с надписью на оборотной стороне снимка – 13 марта 198….года. Ёлки-палки! Это что, получается, они с родителями на лыжах ходили именно в это день?! Так сегодня оказывается годовщина! И выходит, что со своим будущим мужем Лера познакомилась тридцать пять лет назад. День в день! Ну, за это точно надо выпить! Лера решительно наполнила бокал до краёв и сделала полновесный глоток. Н-д-а-а-а… прожили они… довольно долго и первые годы даже вполне счастливо. Но едва сын вошёл в подростковый возраст, их баркас любви, по правде сказать и так уже несколько лет как прочно севший на мель, был все же напрочь разбит крутыми волнами быта и непонимания. Помотав около года друг другу нервы разводом и разделом имущества, они разбежались окончательно, изрядно потрёпанные, но с теплевшийся надеждой на новые отношения. Во всяком случае она, Лера, верила, что ещё встретит настоящую любовь.
Лера вспомнила свои мечты, амбиции и хмыкнула. А что, она до сих пор верит, что её любовь всё ещё где-то бродит по свету. И скоро ее точно найдёт. Оптимистка, блин! О, а вот еще одно фото. Это уже через несколько месяцев после знакомства, но им тут с Рамисом всё также восемнадцать. Они стоят в обнимку, а на заднем фоне качели Центрального парка культуры и отдыха. Стоят, улыбаются, а у Леры улыбка чуть уставшая, разморило её на солнышке. Она ещё не знает, что уже беременна Данькой…
Лера с ностальгической полуулыбкой смотрела на это фото, а в двери тихонько повернулся ключ. «Боже, кого ещё несёт?» – раздражённо подумала Лера. Так не хочется нарушать вечер ностальгических воспоминаний, она только во вкус вошла. Неужели это Макс? Соизволил прийти за своими вещами? Вот уж некстати… Больше, чем полмесяца как расстались, а он все не сподобиться шмотки забрать. Или на что-то еще надеется? Что пройдет время, я успокоюсь, и буду готова принять его в свои распростёртые объятия? Ха! Он меня ещё не знает! Нет, надо срочно забрать у него ключи. И пригрозить если не заберёт вещи, когда удобно мне, то я их просто выставлю на лестницу! От мысли, что Макс пришел с покаянием, её бросило в дрожь.
– Мать, ты дома? Чего молчишь? Тишина, как в склепе…
– Данила Рамисович, это, что ли, вы? – Лера повернула голову в сторону прихожей и с облегчением выдохнула.
– Я, а кто же ещё.
– Я уж испугалась, что Макс вернулся… А ты чего пришёл? Вы с Мариной кажется хотели в кино сходить.
– Мы передумали.
– Надеюсь, не поссорились?
– С чего это нам ссориться? Мы ведь не малолетки какие-то. Просто планы поменялись. А ты что делаешь в абсолютном безмолвии?
– Я пью твоё вино и вспоминаю молодость. Свои восемнадцать лет.
Даник подошёл сзади и обнял мать. Он глянул на экран ноутбука.
– О, это вы с папой? Такие молодые. Моложе, чем я сейчас.
– Да… – протянула Лера с мечтательной улыбкой, – Хорошее было время, когда нам было восемнадцать. А кстати, знаешь, сегодня оказывается годовщина, как мы с твоим отцом познакомились. Представляешь, такое значимое событие случилось именно в этот день! Так что твое вино оказалось очень даже кстати.
Даник смущённо хмыкнул:
– Знаешь, мам, вообще-то, это не совсем моё вино. Его мне отец отдал.
– Отец?! Зачем?
– Угостил. На юг ездил, привёз несколько бутылок, и вот, подогнал парочку. А мне такое вино не особо нравится, и я решил тебя порадовать.
– Очень символично, – сухо сказала Лера, – Вот прямо в тему.
– Ну а что, – засмеялся Даник, – Это же здорово, что так всё сложилось. Как говорится, случайности неслучайны. Слушай, а может вам с отцом начать всё сначала? Тем более ты с Максом рассталась. Мне он, кстати совершенно не нравился. А вы с отцом развелись, потому что молодые были, глупые…
– Боже Даник, ну что ты несёшь? Ну какие молодые – тридцать с лишним лет.
– Почти столько же, как мне сейчас. А я что, по-твоему, старый? Сама про меня говоришь, молодой ещё, ветер в голове.
Лера взлохматила сыну волосы, тот отскочил, мотнул головой, потом сказал тихо и серьёзно:
– Между прочим, отец спрашивает про тебя. Часто. Он давно один живёт… Слушай, вы же ничем не рискуете, просто попробуете ещё раз. Ну, не получится, так хоть пообщаетесь, развеетесь.
Лера закатила глаза, возмущённо вздохнула, прикрыла веки. Но когда она через пару секунд снова открыла глаза, Даник уже вышел из кухни. Лера глянула на монитор. И ей вдруг показалось, что Рамис, тот, восемнадцатилетний, обнимающий её на фотографии, подмигнул ей… И Лерино сердце трепыхнулось и пару ударов сделало в ускоренном темпе. Лера решительно перелила недопитое вино из фужера обратно в бутылку, и, пыхтя от натуги, засунула пробку в горлышко. «Всё, хватит, – подумала она, – Это уже перебор. Пора ложиться спать».
2. Не воруй, да сворован не будешь
Бравая телефонная мелодия вплелась в приглушённый гомон кафе. Лера похлопала себя по карманам, вынула из правого телефон.
– Ва-леррия Лерьвна – пробулькала трубка
Н-да, наградили родители имечком… Ну, отчество оно, конечно, от отца достаётся, и, как правило, ничего тут изменить нельзя. А вот имя… Его надо выбирать осознанно и думать о последствиях: о том, как потом с этим именем ребёнку придётся мучиться, причём, всю оставшуюся взрослую жизнь. И не называть своё дитё так, как нашёптывает материнское сердце или чтобы усладить внутреннее эго какой-нибудь тётушки. На счет тётушки у Леры обошлось, а вот в плане сердечного импульса, продиктованного любовью – тут последствий избежать не удалось. Молодая мама так была без ума от своего жениха и впоследствии новоявленного мужа, что вопрос с именем первенцу был решён окончательно и бесповоротно – только так же, как и отца! Но родился не первенец, а… Чёрт, как же выразиться? Первенка? Ну, короче, родилась дочь, а вопрос о спешном подборе женского имени всё равно не стоял – ведь можно не только мальчика назвать Валерием, но и девочку. Вот и получилась Валерия Валерьевна. Но если, например, Иван Иванович или Сергей Сергеевич звучит избито, но просто и легко выговариваемо, то Валерия Валерьевна вызывает напряг в произношении. Тут нужен определённый навык владения языком. Но она сама часто повторяла сказанную однажды коллегой шутку: если ежедневно тренироваться в произношении ее имени, то легко выиграешь конкурс на предмет сценической речи, не напрягая себя постоянным повторением скороговорок. Но шутка шуткой, а её маленьких подопечных можно только пожалеть. Эти мысли торопливой морзянкой пронеслись в голове у Леры. После столь трудной фразы в трубке послышалось сопение, и Лера подбодрила юную собеседницу:
– Да, Леночка, слушаю тебя… Нет-нет, сегодня занятий не будет… Мы начнем заниматься со следующей недели. Ну, как почему? Потому что в каникулы я тоже отдыхаю… (от вас в том числе – мысленно прибавила Лера, то есть не Лера, а преподаватель в группе дизайна Детского центра творческого развития Валерия Валерьевна).
Но трубка продолжала вибрировать, а у Леры терпеливое выражение лица постепенно сменялось на недовольное, хорошо, что ябеда Леночка не может её лицезреть. Хотя улыбка (видимо, выработанная многолетней привычкой) была намертво приклеена к Лериному лицу. Однако, судя по ее внутреннему состоянию от услышанной информации, это была не улыбка, а свирепый оскал.
– Что ты говоришь? Вадик вытащил из шкафа коробку с карандашами и забрал себе? Очень плохо. Если он взял чужую вещь, да еще без спроса, это называется воровство. А ты сказала ему, что брать без спроса нехорошо? Неет? А почему? Ах, боишься? И просишь, чтобы я тоже не говорила, что это ты мне сказала? А знаешь, как это называется? Ты слышала, что, таких ребят дразнят ябедами? И ещё прибавляют слово «корябеда». А позволь спросить, чего ты боишься? Что он тебя побьёт, за то, что выдала его? Ах, у него силёнок не хватит? А в чём тогда причина твоих страхов? Не знаешь… Ну, хорошо. Леночка, мы с тобой вот что сделаем – пока никому не будем ничего говорить, а после каникул всё обсудим. Соберемся с ребятами в группе все вместе и поговорим. Не бойся, всё будет хорошо, я обещаю.
Лера отложила телефон. Её обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, смешно – надо же, Вадик Залешный, вор, это, по мнению Лены Калиновской, с другой стороны, досада и раздражение на эту самую ябеду и тихушницу Калиновскую. Надо ещё разобраться, имело ли место быть воровство, и что там «увидела» Калиновская. Ладно, это всё будет через неделю, а пока на повестке дня другой вопрос. Встреча на Эльбе. То есть встреча спустя несколько лет… Ну, Данька, ну, охламон, сумел всё-таки её уговорить. И почему, почему Лера повелась на это? Хотя сначала идея дать бывшему мужу второй шанс даже показалась ей не лишённой смысла, но сейчас… Глупости всё это! Такие серьёзные решения надо принимать на трезвую голову, а не после пары бокалов гранатового вина. А сын воспользовался её состоянием, и подловил на слове… Она сказала «да» не отдавая себе отчёта, и сейчас будет разгребать последствия необдуманного решения. И вот, что интересно – с того момента, как она дала сыну согласие на встречу с отцом прошло… Сколько? Дней пять? Пока договорились, да выбрали день, который подходит всем. И почему она не пошла на попятный? Неудобно было… Ну, да, она же ответственный человек. От своих слов не отказывается. Хоть и сожалеет, о том, что ляпнула. Не подумав…
Лера глянула время на телефоне – мужчины задерживались. Ну, Рамис, понятно, он и раньше постоянно опаздывал, наивно, наверное, считать, что после стольких лет бывший вдруг изменил свои привычки. А вот почему Даник ещё не пришел? И не звонит… На него это не похоже. Но сын будто услышал её – телефон пиликнул смс-кой: «Мам, мы с Мариной застряли, тут такая пробка. Кажется, авария, но ты не волнуйся, с нами всё в порядке. Отец пришёл?»
Лера усмехнулась и написала: «Когда отец вовремя приходил?». В ответ Даник отправил смайлик с глазками в кучу и высунутым языком. А Лера продолжила прерванные размышления по поводу имён. Вот, например, она – мечтала сына назвать Ярославом. Ну, очень ей имя это нравилось. Но если выходишь замуж за человека другой национальности, надо понимать, что имя он может носить не совсем привычное русскому слуху. И соответственно отчество, даруемое наследнику, тоже будет не в русских традициях. Лера посчитала, что Ярослав Рамисович не совсем привычно звучит, и выбрала более нейтральный вариант – Данил Рамисович. При этом ей пришлось распрощаться с давней мечтой. Со школы ещё хотела назвать сына Ярославом. А вообще, хотя бы ради этого надо было второй раз выйти замуж, но только уже за какого-нибудь Ивана, или Владимира. Эта неожиданная мысль её позабавила.
Однако, минуты бежали, а Рамис на горизонте не показывался. Может это знак? Встать, да уйти… Как говорится, кто не успел, тот опоздал. А то ворует ее время, понимаешь ли… И даже не удосужился предупредить. Да, кстати, на счёт воровства… Надо будет как-то с ребятами аккуратно эту тему обсудить. Они наверняка не совсем понимают разницу между «просто взял» и «своровал». Да и про время тоже – объяснить, что когда опаздываешь, воруешь его у других, это сейчас очень актуально. Учить надо подрастающее поколение ненавязчиво.
Тут в дверях показался запыхавшийся Рамис. Он подслеповато щурился, оглядывая полутёмный зал, ища своих. Лера подавила желание помахать ему рукой. Она с ехидной улыбкой наблюдала за бывшим, забавляясь его растерянностью. Ну и заодно внимательно его рассматривала – столько лет прошло, после того как они виделись последний раз. Время, однако, пощадило Рамиса, он выглядел вполне хорошо на свои 53 года. Не сказать, что прямо слишком следит за собой, но и посмотреть на него очень даже приятно. Особенно эта благородная седина на висках. Ну и фигура – не располнел, не расплылся, так чуть в теле раздался, что, в общем-то, ему идёт. Как выглядела сама Лера, её устраивало, а что подумает о ней Рамис, её совершенно не волновало. Если ему что-то не понравится, ну и скатертью дорожка.
Но вот Рамис встретился с ней взглядом, и Лере ничего не оставалось, как помахать ему, якобы она только что его увидела.
– Лерочка, привет! – сказал он с улыбкой, торопливо подходя к столику.
Рамис снял пальто (неплохое, кстати, отметила про себя Лера, и джинсы с джемпером тоже… вполне), повесил на стоящую неподалёку вешалку и устроился, напротив. Причём первое его движение было сесть рядом с ней, но он, замешкавшись, передумал.
– Хорошо выглядишь, – продолжил Рамис, не переставая улыбаться.
– Угу, – буркнула Лера. – Но можешь не обременять себя дежурными комплиментами.
– Ну, чего ты язвишь? – укоризненно парировал он, – Я вполне искренне…
– Что ты, я тоже сама искренность! – ослепительностью Лериной улыбки позавидовал бы Голливуд.
– Лерка, какая ты язва стала! Раньше такой не была…
– Тебе как ответить? Цитатой из советского кинематографа?
– Чего? – не понял Рамис.
– Учителя, говорю, хорошие были…
– А-а-а. Вон ты про что… Да ладно тебе. Для этого разве встретились…
Леру так и подмывало спросить: «А для чего?». Но она сдержалась. И правда, зачем портить настроение бывшему. Ей с этого небольшая радость. А так может вполне хороший вечер получиться. Скоро Даник с Мариной подойдут. Посидят по-семейному. Ну и что, что разошлись бог знает сколько лет назад – для Даника они всё равно остались родителями. Он, глядишь, скоро тоже семью создаст. Кажется, у них с Мариной всё к этому идёт. А там, глядишь, внуки пойдут. А для внуков бабушки и дедушки – это святое, и нечего выяснять, кто кому бывший.
Рамис, видимо, что-то спросил, но она погруженная в свои мысли не расслышала. Уловила его укоризненный взгляд и уже хотела было съязвить. Но заметила, как в кафе входят Даник и Марина, и оставила вопрос Рамиса без внимания. Лера не стала прятаться от ребят, как от Рамиса, а усиленно замахала рукой и даже крикнула:
– Даник! Маришка! Мы тут.
Ребята подошли, разделись и уселись за стол (Данька с отцом. А Марина рядом с ней, и Лера в самых своих тёплых чувствах легонько сжала руку девушки, а та ей ответила таким же ласковым пожатием).
– Ну, что, молодёжь, – Рамис взял в руки меню, – Кто что будет заказывать? Лера, молодёжь – это и к тебе относиться.
Лера не удержалась и фыркнула. Но ей почему-то стало жаль Рамиса – за такой наигранной уверенностью и неуклюжим комплиментом он, видимо, пытался спрятать своё смущение.
Ожидая, пока им принесут заказ, они разговорились. Их общение, как ни странно, протекало душевно и непринуждённо. Лера прислушивалась к своим ощущениям, и неожиданно для себя отметила, что ей хорошо, и даже очень хорошо. Она не испытывала раздражения, ей было приятно, что Рамис отпускает комплименты в ее адрес. И почему-то его неуклюжесть и смущение вызвали нежность, а не раздражение. Это что, и правда, получается попытка «намба ту», к этому, что ли, все идёт? Ну а с другой стороны – она сейчас женщина свободная, чего бы и не возобновить встречи? И, как бы подводя черту, Лера решила для себя, что попробовать всё-таки стоит. Только надо сразу расставить все точки над «И» – они с Рамисом пока будут именно встречаться, и никакого совместного проживания!
Даник с отцом обсуждали свои мужские интересы, а она расспрашивала Марину, чем та сейчас занимается, и при этом рассеянно вертела в руках деревянную мельничку для смеси перцев. Кафе, какое они выбрали, было оформлено в русском стиле, и на столе стояли деревянные расписные солонка и мельничка-перечница. Лера переменила тему и с некой долей зависти сказала:
– Надо же, какая прелесть. Хочу такую же. Я у себя на кухне тоже в русском стиле сейчас всё оформляю и подбираю аксессуары. Солонка у меня есть, почти такая же, и разные туесочки, ящички-коробочки тоже. А вот подобную вещь, – она повертела в руках мельничку, – первый раз вижу.
– А вы посмотрите на маркетплейсах,– посоветовала Марина.
– Да, пожалуй, надо. Или забежать в магазин в новом торговом центре. Там, говорят, открыли как раз такой – всё для дома, но название иностранное… как-то с кухней связано. И там не дешёвый пластик продают, а вполне добротные вещи. Причём цены – наши сотрудницы кое-что уже себе покупали – не все заоблачные, есть и весьма демократичные.
Постепенно разговор с мельнички перескочил на другое, потом ещё не раз тему сменили. За окном давно стемнело.
– Друзья, не пора ли нам закругляться? – спросила Лера.
– Да-да, пора, – поддержала её Марина, а Даник добавил:
– Угу, а мы сейчас ещё в киношку сходим.
– Гуляйте, ваше дело молодое, – поддержала сына Лера, – А я как-то подустала и хочу баиньки. Да и пара бокалов вина располагают к принятию горизонтального положения.
– В одиночестве! – подчеркнула она, видя как Рамис загадочно улыбается и то ли просто глаз щурит, то ли пытается подмигнуть.
Видимо, бывший всё-таки рассчитывал на продолжение банкета, но уже у Леры дома, потому что после Лериного уточнения погрустнел лицом, и улыбка у него стала кислой. Он суетливо сообщил, что сейчас вызовет такси, а Лера с Мариной пошли, как говорится, «припудрить носик».
Когда женская половина компании вернулась, мужчины их уже ждали на крыльце. Лера, не увидев своей сумки, накинула пальто и торопливо вскочила из кафе. И с облегчением заметила, что её держит в руках Рамис. Причём на локте этой же руки у него было накинуто пальто.
– А ты чего раздетый? – спросила его Лера.
– Да, жарко что-то, – небрежно ответил он, – А пойдёмте за угол, а то тут машин много, такси неудобно разворачиваться будет.
