Надежда Салихова
Объявлен в розыск
Клавдия Васильевна от такого предложения слегка растерялась
– Я даже не знаю… А, впрочем, ладно! – она тряхнула головой и улыбнулась, – я же никуда не спешу и к тому же повод веский – ваш новый день рождения, как никак. И поэтому с удовольствием помогу. Показывайте свои запасы, я гляну, что есть, а что еще докупить надо будет.
«Молодой» Мишаня нарочно громко ворчал, что страдает от отцовского произвола, но быстро собрался и поманил с собой Николая. Он понимал, что этот новый отцовский знакомый сейчас будет себя немного не в своей тарелке чувствовать. Этот мужчина ему с первой минуты понравился, и как раз удобный повод познакомиться поближе.
– Николай, составите мне компанию? Мне одному, пожалуй, все не унести будет.
– Дак что, как на свадьбу что ли готовить будем? – стеснительно заметил тот, но пошел с Михаилом с удовольствием.
– Миш! – крикнул вдогонку сыну Михалыч, – Ключи мои возьми, он там, в коридоре, на гвоздике висят.
Клавдия Васильевна негромко мурлыкала себе под нос, замешивая тесто. Салаты салатами, а пирожок к чаю будет не лишним. Все необходимые продукты у Михалыча нашлись. Кухня Михалыча пришлась ей по вкусу – просторная. Конечно, мебель старая, но добротная. Из современной кухонной техники – одна микроволновка. И, естественно, никаких новомодных приспособлений. Не то, что у них дома. Но там всем внучка заправляет. А тут, сразу видно, холостяцкая квартира. Но холостяк этот довольно аккуратный, хозяйственный. Только вот женской руки явно не хватает.
Клавдия Васильевна включила духовку в старенькой плите, словно делала это постоянно – так естественно у нее получилось. Видимо молодость вспомнилась – как в новый дом въехали, у них точно такая же плита стояла. Загрузив сковородку с налитым в нее жидким тестом в духовку, Клавдия Васильевна отошла к окошку. Пейзаж за окном радовал буйством красок, солнце малиновым диском постепенно исчезало за деревьями, обещая завтра хорошую погоду. Бабье лето. Она вздохнула. Сейчас бы в сад, сколько всего еще надо сделать. Но житейский опыт Клавдии Васильевны говорил, что всех дел все равно не переделаешь, нужно ценить общение и радоваться каждому моменту жизни. Она и внучку этому учила. И раз так жизнь повернулась, собрала всех их тут – у Михалыча дома, значит это зачем-то надо. Они устроят незапланированный праздник, познакомятся поближе. Клавдия Васильевна прислушалась к разговору – в комнате Михалыч беседовал с Иваном Филипповичем. И довольно громко. Все еще отношения выясняют? Хоть бы снова не рассорились, да не учудили чего. Но вот из комнаты раздался взрыв смеха – Михалыч хрипловатым баском перекрывал отрывисто-дребезжащий смешок Ивана Филипповича. «Ну, слава Богу, – подумала Клавдия Васильевна, – все хорошо».
Но вот хлопнула входная дверь, и через минуту в кухню зашел Михалыч.
– Ну, как дела? – бодро спросил он, – дело движется?
– Движется, движется, – улыбнулась в ответ Клавдия Васильевна. – А там кто-то пришел? – поинтересовалась она.
– Нет, это Филиппыч ушел.
– Как, его не будет с нами? – брови Клавдии Васильевны от удивления взметнулись вверх.
– Я его в магазин отправил, – слегка замявшись ответил Михалыч.
– Так в магазин уже ушли вроде? – полувопросительно заметила Клавдия Васильевна, Михаил и Николай.
– Нуууу… Надо еще кое-чего докупить, – туманно произнес Михалыч.
И он как-то враз изменился. Только что был подтянут, улыбался и вдруг раз, слегка ссутулился, руки нервно потирает. Видно, волнуется. В чем дело? Может подумал, что ей, Клавдии Васильевне не место среди мужчин? Вот и хочет деликатно ее спровадить. Чтобы, значит, она приготовила им все и покинула их мужскую компанию. А Иван Филиппович видимо за дополнительным спиртным побежал. Все понятно, история обычная, но… грустная. Но с другой стороны – и правда, что она тут делает в сугубо мужском обществе?
Пока Клавдия Васильевна гоняла в голове эти печальные мысли, Михалыч мялся, словно не решаясь сказать что-то важное. Но вот он поднял голову и посмотрел в глаза Клавдии Васильевне, даже за руки ее взял. Клавдия Васильевна в смущении опустила голову. Ей почему-то стыдно стало за Михалыча, за такое его поведение. Ну, хочет он деликатно выставить ее за дверь, ну так и сказал бы – вежливо, но твердо. А то мнется, жмется, как сопливый юнец.
– Клавдия Васильевна… Уважаемая… нет, дорогая Клавдия Васильевна…
– Да-да, Иван Михайлович, – в нетерпении ответила она, – я все поняла, сейчас уйду. Вот только пирог достану, и все…
– Почему уйду? – растерялся Михалыч.
– Ну, вы же сами хотели мне сказать, что у вас тут будет чисто мужская вечеринка. Я все понимаю. Вот, немного помогла вам и все, ухожу.
– То есть как? То есть, какая мужская вечеринка? – непонимающе хлопал глазами Михалыч. – Я ни про какую мужскую вечеринку не говорил и вовсе не хочу, чтобы вы нас… меня, покидали.
– А что же вы мне тут уже пять минут пытаетесь сказать?
– Я… в общем, не судите строго. И не говорите сразу нет. Просто подумайте… Ладно?
– Ну, ладно… Так что же такое, говорите уже скорее! – Клавдия Васильевна раздражено свела брови.
– В общем… – Михалыч набрал полную грудь воздуха и решительно произнес, – Клавдия Васильевна, я понимаю, мы с вами далеко не молоденькие, но… Вы одна, я один… Давайте соединим наши одиночества и… Будем вместе проживать те годы, которые нам еще отмеряны судьбой.
Видно было, что такая серьезная и длинная фраза далась Михалычу нелегко. Щеки его горели румянцем, а на лбу высыпали бисеринки пота.
Клавдия Васильевна и сама залилась краской. Уж чего-чего, но такого она от Михалыча не ожидала. Да, чего греха таить, хотелось ей соединить их судьбы в одну, но она даже и не подозревала, что Михалыч решится на такое предложение. Она опустила голову и стараясь не встречаться взглядом с Михалычем, смущенно пробормотала:
– Ну, что вы, Иван Михайлович, мы с вами в таком возрасте… И внуки уже у нас, а у меня и правнук даже имеется, они-то что скажут?
Смущалась Клавдия Васильевна, а сама думала: «Ну что я несу? Чего ломаюсь? Как институтка глупенькая – ах, простите, ах, извините… Но с другой стороны, мне что, сразу на шею с криком «Ура!» к нему вешаться?» А Михалыч не отпускал ее руки, а с надеждой смотрел на нее:
– Ну, вы же подумаете?
– Ах, Иван Михайлович, это так неожиданно… Ну… хорошо, я подумаю.
А Михалыч с грустью посмотрел на нее и неожиданно заявил:
– А я было подумал, что вы с радостью мое предложение примете…
– Это почему же еще?! – надменно поджав губы, бросила Клавдия Васильевна. И резко вырвала свои руки из шершавых пальцев Михалыча.
Тот отпустил, не стал удерживать. Двумя руками взлохматил свою седую, но все такую же густую шевелюру и отошел к окну. Последний розовый солнечный луч пропал над деревьями, и сумерки окутали все серой дымкой. Кухня опустилась в полумрак. Ни Михалыч, ни Клавдия Васильевна не решались зажечь свет. Михалыч уперся рукой в оконную раму и опустил голову на руку.
– Почему? – глухо переспросил он, – Когда мы сегодня встретились… После радостного, так сказать, выяснения этого моего исчезновения, мне показалось, что вы ко мне… как бы… расположены. Вроде как я вам и не безразличен. Я и рискнул выйти к вам с таким смелым предложением. Да, мы люди пожилые, у нас взрослые дети со своими проблемами, внуки, правнуки… но мы ведь не разучились чувствовать. Я тут денька три провел без телефона, без этого ливня информации, да на природе, да занимаясь физической работой, и многое понял. Я давно подумывал вам предложение сделать, но все никак решиться не мог. А как вы меня «похоронили», да как увидел, во всяком случае мне показалось, что я вам не безразличен, так и набрался смелости. Филипыча вон выставил… Потому что подумал – ну чего тянуть? Сколько нам судьбой отмеряно лет или дней? Так хоть прожить эти дни полноценно, на полную катушку.
Сердце Клавдии Васильевны успокоилось, вернулось в свой обычный ритм. Она тихонько произнесла:
– Так я согласна, Ваня… Просто, неожиданно это как-то прозвучало. Я и не думала, что и вы хотите того же, что и я. И опасение у меня все же имеется – а как не сойдемся характерами? Столько лет уже в одиночестве живем. Да и до этого – у меня своя половина была, у вас своя, не получится ли сейчас, что мы сравнивать будем, с супругами нашими?
– Клавушка, – полушепотом сказал Михалыч, так риск он всегда присутствует. Что ж теперь, не жить что ли совсем? А так хоть друг другу стакан воды на старости лет подадим. Не будем молодежь нашу напрягать, пусть живут и радуются.
Клавдия Васильевна тихонько подошла к Михалычу и уперлась лбом в его плечо. Михалыч развернулся, чуть скованно обнял Клавдию Васильевну. И, не встретив сопротивления с ее стороны, прижал к себе крепко-крепко. Так они и стояли в темной кухне обнявшись, пока в дверях не повернулся ключ. Полоска света с лестничной клетки проникла в коридор, побежала дальше и замерла на пороге кухни.
– Э, але, народ! – крикнул Михаил, занося два больших пакета с логотипом ближайшего супермаркета, – что, никого нету что ли? В коридор, щурясь на яркий свет, вышли Михалыч, с наигранно бодрым выражением лица, и немного смущенная Клавдия Васильевна.
– Чего шумишь? Здесь мы. А ты куда Николая дел?
– Сейчас поднимется твой Николай. Машину решил переставить. Держи продукты. А чем это пахнет?
– Ой, а пирог-то! – всплеснула руками Клавдия Васильевна, – неужели сгорел?!
И метнулась в кухню. Пирог к счастью оказался в полном порядке, в той самой нужной кондиции с румяной корочкой и слегка подсушенными боками.
Вот уже подошел Николай, а вслед за ним пришел и Иван Филиппович. Клавдия Васильевна молча и сосредоточенно накрывала на стол, это помогало ей собраться и не выдавать своей растерянности от свалившейся неожиданной радости. Михаил ей деловито помогал. Михалыч суетливо двигал мебель – раздвигал стол, расставлял стулья и давал всем указания. И вдруг, спохватившись, крикнул:
– Мишка, а ты ключи куда дел?! Повесь на гвоздик, а то укатишь к себе с моими ключами, что я тогда делать-то буду?
Но вот, суета утихла, все расселись за столом. Разложили по тарелкам салаты, нарезали пирог. Мужчины разлили себе по стопочкам коньяк, а Клавдии Васильевне в бокал налили рубиновое кинзмараули. И как-то все замерли. Повисла пауза, и никто не мог взять на себя смелость сказать вступительное слово. Тогда Михаил откашлялся, встал и произнес:
– Ну, что ж… Обычно слово предоставляют самому старшему. Или хозяину. Но старшинством меряться не будем, хозяин у нас нынче вроде как именинник новоявленный, так что сегодня изменим традиции и я, как самый молодой в вашей компании, скажу тост. Буду краток. Батя, живи долго, и… не выкидывай больше таких фортелей, хорошо?
Все засмеялись и потянули руки с рюмками друг к другу.
– Да, за ним глаз да глаз нужен! – смеясь и перекрикивая общий шум, прокричал Иван Филиппович.
– Нет, больше такого не повторится, – покаянно покачал головой Михалыч. Почему не повторится? А вот об этом чуть позднее.
На эти его слова вроде никто не обратил внимания, но вот, снова наполнились рюмки, новая порция салатов оказалась в тарелках, и слово взял Михалыч.
– Думаете, почему я сказал, что такое больше не повторится? А потому что жизнь моя скоро изменится. Мне самому эта история пошла на пользу. Эта моя небольшая ошибка на многое открыла глаза и подтолкнула к кое-каким действиям. Ситуация показала, кто я для вас и что вы значите для меня. Так вот… – Михалыч немного помедлил, – со всеми из вас я знаком давно. Только вот Николай – товарищ мой совершенно новый, но я сразу понял, что с ним спокойно можно идти в разведку, а также, как и с каждым из вас, делить и горе, и радость. Про горе мы сегодня не будем, а вот про радость… короче, прошу вас разделить со мной эту радость, о которой я с вами сейчас с превеликим удовольствием расскажу. Я сделал Клавдии Васильевне предложение, и она согласилась коротать со мной оставшиеся дни и ночи. В общем, мы решили так сказать…
– Пожениться?! – вопросительно-радостно закричал Михаил. Ну, батя… Ну, молоток!
А Иван Филиппович деловито достал из серванта фужеры и достал, купленное им перед застольем, шампанское. Хлопнула пробка и пенная ароматная жидкость полилась в подставляемые фужеры.
– Поздравляю!
– Совет да любовь, как говорится!
– Эх… Молодцы!
Сыпались слова поздравления, Клавдия Васильевна смеялась немного суетливо и нервно, прикладывала прохладные пальцы к пылающим щекам, но было видно – она так счастлива.
К полуночи все устали, застолье подошло к концу. Николай не поддался на уговоры Михалыча, воспользовался услугой своего «трезвого водителя». Им оказалась его дочь. Молчаливая, коротко стриженная молодая женщина в кожаной косухе. Она позвонила в дверь, подхватила под руку стоявшего уже наготове Николая и, поигрывая ключами с брелоком в виде металлического черепа, увлекла отца по ступенькам вниз.
Иван Филиппович заявил, что тоже пойдет домой, и провожать его не надо – благо он жил рядом через два дома. Михаилу поставили в уголке раскладушку.
Клавдия Васильевна неторопливо перемыла посуду и присела на стул возле окна. На удивление, она не чувствовала усталости. Еще где-то три часа назад, она ощущала себя словно сдувшийся воздушный шарик, а сейчас – надо же – бодра и полна сил. Чудеса. И сна ни в одном глазу. В комнате приглушенно разговаривали Михалыч с сыном. Клавдия Васильевна не прислушивалась к их разговору, она, подперев рукой щеку и облокотившись на подоконник, смотрела в налитое темнотой поздневечернее небо. Внизу, фонари разливали желтый свет, а тут, с высоты пятого этажа распахивал свою ширь небосвод. Дом Михалыча стоял последним на улице, за ним простирался парк, и поэтому ничего не закрывало обзор. Вид из окна был чудесный. Верхний свет на кухне был выключен, неярко светилось лишь бра над кухонным столом и его бледный свет не мешал рассматривать ночные красоты за окном. В кухню тихонько зашел Михалыч.
– Клавдия Васильевна, вы чего это в потемках сидите?
– Да вот, Иван Михайлович, – в тон ему ответила Клавдия Васильевна, – отдыхаю. Да на красоту за окном смотрю. У нас-то квартира на втором этаже, да вокруг домов понастроили, считай, в окна друг к дружке заглядываем. А у вас хорошо.
– Я рад, что вам понравилось. Когда нравится, проще привыкать.
– Привыкать к чему? – насторожилась Клавдия Васильевна.
– Как к чему?! – опешил Михалыч, – к квартире этой. Вы же ко мне в скором времени переедете.
– Я?! – Клавдия Васильевна выглядела слегка шокированной.
– Ну как же… Мы же с вами договорились… Я вам это… предложение сделал. И вы согласие свое дали. А теперь что?
– Ну… да, дала. А вы это серьезно? С предложением, – недоверчиво спросила Клавдия Васильевна.
– О, Боже, простонал Михалыч, – ну, конечно, серьезно.
– А зачем мне переезжать?
– Ну а как вы себе представляете совместную жизнь? – язвительно заметил Михалыч.
– Я, честно говоря, не задумывалась, – пробормотала Клавдия Васильевна. – Просто все так неожиданно… У меня голова кругом. Сначала вы пропадаете, а потом с таким заявлением ко мне. Я и растерялась. Не подумала, что у вас все… так серьезно.
– Куда уж серьезнее, – буркнул Михалыч.
Он в раздражении начал ходить из угла в угол.
