Надежда Олешкевич
Одно отражение на двоих
Глава 6
Желтый потолок заметно посветлел. Я чуть ли не полчаса лежала и невидящим взором смотрела на ровную поверхность без каких-либо росписей и украшений. Вторую ночь подряд в этом доме, которому больше подходило звание высотки, со сном не заладилось. Казалось, это не я прожила такой продолжительный день, не мой мир с ног на голову перевернулся, не я красовалась в шикарном белом платье, и не меня затем жених пырнул кинжалом у самого алтаря. И самое главное, будто не моя подруга оказалась той еще гадиной.
Солнечные лучи давно проникли сквозь плотные стекла, блуждали по полу и стенам. До кровати Самилии они еще не добрались, но уже вплотную подступили к свисающему одеялу. Скоро они начнут плясать на нем, превращая красный цвет ткани в оранжевый.
Я перевернулась на бок, собираясь хоть немного понаблюдать за ними, и не удержалась от вскрика, снова ощутив воздействие накидки. Она мешала, сковывала движения, каждый раз неприятно терлась о кожу, оставляя после себя следы. Еще вечером, снимая одежду, я попыталась избавиться и от этой вещицы. Однако завязки не поддавались, и стоило к ним прикоснуться, больно резали кожу. Надежды легко отделаться от нее вскоре исчезли. После я еще долгое время смотрела в зеркало, а мои пальцы раз за разом пробегались по поверхности ткани, изучая и исследуя. Снаружи накидка была шелковая, мягкая, приятная, но с внутренней стороны оказалась полной противоположностью. И самое обидное, что от неприятных ощущений не спасала даже одежда под ней. Что бы я ни предпринимала, грубость оранжевому материалу словно придали магически, чтобы не было никаких шансов забыть и предотвратить постоянное натирание в области плеч.
Со стороны комнатки с лифтом раздался шум.
– Ты еще не встала? – удивилась вошедшая Патрисия. – Быстро одевайся. Иначе останешься без завтрака. Никто тебя ждать не будет, – нервно проговорила она и уселась на ближайший диванчик.
На этот раз я знала, куда идти. В ванной комнате уже лежала приготовленная со вчерашнего вечера одежда. Ко мне никто не заходил с момента семейного собрания, поэтому, предоставленная самой себе, я выбрала в гардеробе самый удобный брючный костюм, в котором и собиралась уходить из этого дома. Как пользоваться водой и есть ли она здесь вообще, мне до сих пор узнать не удалось. Зато нашлась потайная полка с косметикой, с помощью которой я привела себя в порядок и уже через несколько минут была готова выйти в свет, в прямом смысле этого слова.
Патрисия резко встала, стоило мне вернуться в спальню, и поспешила к лифту. А там, слегка помедлив, она все-таки повернулась ко мне. В ее глазах плескалось сожаление и, казалось, вот-вот появятся слезы. От вида матери Самилии у меня защемило в груди. Словно именно я разочаровала, именно я принесла ей много горя и именно меня она настолько любит, что беспокоится и сильно переживает из-за необходимости расстаться. От родного отца подобного ожидать не приходилось, он всегда смотрел или отстраненно, или с ненавистью. Другого отношения к себе я не встречала. Поэтому родительская любовь превратилась во что-то незнакомое и далекое.
– Прости, – виновато сказала я.
– Ох, доченька, – выдохнула она и ненадолго прикрыла глаза, чуть опуская голову. – Этого на первое время хватит, – зашептала мама Самилии, доставая из кармана цепочку с круглым медальоном, на котором красовалась цифра пятьдесят.
Ее пальцы слегка тряслись, она долго пыталась совладать с застежкой, поэтому пришлось забрать вещицу, чтобы справиться самой. Патрисия поправила мои и так идеально собранные в хвост волосы и ступила в стеклянную кабинку лифта, перенесшую нас в мгновение ока на этаж, на котором располагалась кухня.
На этот раз на меня никто не нападал, не портил одежду, не говорил колкостей. Завтрак прошел в гробовом молчании, словно на самом деле кто-то умер. Тишина страшила. Мне было не по себе, ведь никто не пояснил, с чем именно придется встретиться и почему они настолько опечалены. Не все, правда, грустили. Исмир выглядел уставшим, несмотря на ранний час, но тем не менее находился в приподнятом настроении.
Едва все покончили с едой, меня провели к самому выходу из дома. Патрисия и Оррелл обняли, сестра Самилии же безучастно осталась стоять в стороне, словно не решаясь подойти.
– Я отвезу ее, – сказала Патрисия, но ее за локоть остановил сын.
– Папа, позволь мне, – повернулся он к мужчине, который утвердительно кивнул в ответ.
Исмир скрылся за несколькими слоями горящего пламени вместо входной двери и вскоре вернулся уже на тиасе, опускаясь прямо перед нами.
– Незатухающих углей, – попрощалась я с этой семьей и направилась к летающей машине.
– Самилия, – окликнула меня Вилирия и подбежала.
Казалось, она хочет обнять, но та подняла мою руку и сняла браслет из разноцветных плоских камней.
– Тебе это больше не пригодится, – грустно усмехнулась сестра Самилии и медленно отошла назад.
Ничего не оставалось, кроме как сесть в тиас и настроиться на предстоящие испытания. Эта дружная семья вряд ли будет переживать просто так. Меня определенно куда-то отвезут, отдадут кому-нибудь, заставят делать что-то малоприятное. Чего уж там, я готова. Со всем можно справиться. Мне не привыкать бороться с трудностями. Всегда можно найти выход, подстроиться под обстоятельства и идти вперед большими или маленькими шагами. Где-то там, в родном мире, я не видела впереди никакого просвета, потому что рядом находился отец, который умел отбить желание ко всему на свете. Здесь же была видна забота. Мне впервые захотелось обрести семью, которая у Самилии есть, но которой она не дорожила. Я не она и махать рукой на родных не собиралась, ведь даже отца никогда не бросала, хоть от него и было много проблем.
Исмир быстро летел в паре метрах над землей к краю круга, где и остановился. На территории купола почти никого не было видно, лишь вдалеке замечались медленно прогуливающиеся люди со своими животными. Зато за защитным куполом кипела жизнь. Именно там громко разговаривали, спорили, ругались, словно на рынке в выходной день.
– Тебе ведь мама дала монетку?
Он спрыгнул с тиаса и подал мне руку, помогая выйти за ним на мощеную крупным булыжником дорогу.
– Эту? – спросила я, показывая медальон, который Патрисия скрыла от остальных под моей блузкой.
Исмир хмыкнул и резко потянулся к нему, но я увернулась и спрятала его обратно, подозревая, что братец может его отнять, как поступила несколько минут назад Вилирия с браслетом. Патрисия ведь не будет просто так давать медальон. Значит, он обязательно пригодится. Вот только для чего нужна непонятная вещица? Есть пара догадок, но кто знает, вдруг я ошибаюсь?
– Ладно, моны пусть остаются у тебя. А теперь иди, – махнул он головой в сторону звена с многоэтажными домами.
– Это все? – удивилась я.
– А тебе разве мало?
Лишь сейчас ко мне пришло понимание, что со мной собрались сделать. Лишив фамилии, они выгоняют на улицу, к простым людям, живущим без магии.
– Исмир, – сделала я шаг к нему, – ты ведь не такой жестокий, каким пытаешься казаться. Да, я подло с тобой поступила, но теперь искренне хочу исправить свою ошибку.
Он ведь не может быть отпетым говнюком. Я много раз видела его отношение к младшей сестре. У меня была возможность изучить, хоть и издалека. Сейчас же его поведение, манера говорить, постоянные колкости не вязались с тем сложившимся образом. Казалось, он просто отвечал грубостью на грубость, только и всего.
– Нет, Самилия, ты меня не проведешь, хватит, – словно неосознанно отступил он, хмуря брови, а спустя пару секунд и вовсе направился к тиасу.
– Как мне искупить перед тобой вину? – кинула я вдогонку.
Брат замер. Его плечи размеренно поднимались и опускались от тяжелого дыхания. Он даже слегка повернул голову. А вокруг что-то происходило: шумели люди, над головой пронесся еще один тиас – но все казалось ненужным фоном. Я словно ступила на верную дорожку. Если мама и папа Самилии относились ко мне благосклонно, то следовало именно брата расположить к себе. Он – нужная нить, недостающее звено, затерявшийся пазл в почти цельной мозаике. Я уже не раз за сегодняшнее утро поняла, что хочу… очень хочу настоящую семью, которая собирается по утрам на завтрак, решает проблемы на общем совете, где выслушивают мнения детей, а не слепо следуют указам родителей. Именно такая семья – мечта любого ребенка. Я искренне захотела стать ее частью, а в сложившейся ситуации – вернуть. И пусть говорят, что ничего исправить нельзя – не верю. Всегда найдется дорога к свету, хоть тернистая, с ухабами, но она обязательно должна существовать.
Папа теперь с Самилией. Возможно, плохо будет не ей, а ему. Жаль, что все обернулось настолько ужасно, ведь он до сих пор оставался отцом, хоть и нанес душевные раны, которые вряд ли когда-нибудь заживут. А здесь мне словно дали второй шанс. И упустить его – редчайшая глупость.
Исмир медленно обернулся и странно посмотрел на меня. Он не верил, что сказанное было чистой правдой, что я на самом деле хотела искупить вину и показать чудесное преображение Самилии в другого человека.
– Тебя словно подменили, – покачал он головой. – Нет, Мили, уже никак, – горько усмехнулся Исмир.
– Но все же… – я быстро подошла к брату и заглянула ему в глаза. – Просто скажи, что делать.
На его лице отразилось непонимание, беспокойство. А затем вновь появилось презрение.
– Теперь понимаю, почему мама тебя столько раз прощала. Актерская игра великолепна. Пламенно, ничего не скажешь, – похлопал он в ладоши. – Знаешь, ты всегда в детстве была для меня примером. Такая маленькая, но стойкая, не знала преград и всегда умела дать отпор. И я любил… Как можно не любить эту гордячку? Зачем я все это говорю?.. – посмотрел он в сторону. Его черты лица резко заострились, в глазах вспыхнуло пламя. – Да, любил! А ты вывернула все наизнанку, превратила в пепел! Ничего больше не исправить. У Вилирии проси прощения, со своими же проблемами я справлюсь сам, – нервно дернул он плечом, быстро запрыгнул в тиас и сразу же закрыл за собой дверь.
Летающая машина вскоре поднялась в воздух и улетела, обдав на прощание мощным порывом ветра.
Тиас вскоре скрылся из виду. Брат Самилии умчался, оставив меня одну посреди дороги. А я еще долго смотрела ему вслед, ощущая появившуюся на душе тяжесть. Мне даже на секунду показалось, что именно я, а не кто-то другой, причинила ему боль, разочаровала, все испортила. Очертания машины вскоре затерялись возле высотки, где за короткий срок пришлось пережить столько всего, что моя прежняя жизнь начала казаться сказкой.
Из раздумий меня вывел плач ребенка, что отказывался слушаться свою мать. Они находились там, за пределом купола, где меня ждала неизвестность и совсем другая жизнь. Самилия никогда не рассказывала о нитях и звеньях. Возможно, она и сама ничего не знала о них. Мне только удалось разобраться, что в первых располагались обслуживающие заведения, а во вторых – жилой комплекс простых людей. Со всем остальным придется знакомиться на ходу.
Я нервно вздохнула и сделала пару шагов вперед, пересекая прозрачный защитный барьер, что изредка мерцал красным и голубым цветами. Стоило преодолеть его, как холод сковал тело, а вслед за ним на меня набросился появившийся из ниоткуда ветер и забросил в рот в качестве угощения порцию песка. Погода оказалась не такой приветливой, как там, за спиной.
Ради эксперимента я решила вернуться обратно, но не смогла. На вид тонкий мыльный пузырь, с легкостью выпустивший за свои пределы, в одно мгновение превратился в непробиваемое стекло. Значит, дороги назад нет, как бы мне не хотелось.
От недавнего дождя не осталось и следа. Казалось, его и вовсе здесь не было вот уже несколько месяцев, хотя еще вчера мое платье подвергалось его нападкам. На глаза не попалось не то что дерева, даже травинки. Иссушенная земля, неугомонный летающий песок и сухой воздух, от которого сразу же начало першить в горле, резко контрастировали с холодом, пробирающим до костей.
Я поежилась и пошла вперед, к снующим туда-сюда людям. Тут царила спешка, словно все куда-то опаздывали, боялись остановиться и что-то пропустить. Одни двигались в сторону широкого прохода, уходившего под землю и напоминающего спуск в метро, другие же – к нитям, где расположились разного рода магазины, кафе, салоны, выстроенные в один ряд. Они тянулись от звена к звену узкой полосой, напоминая непрерывную цепь ларьков.
Жилой комплекс также оказался необычным. Дома здесь, в отличие от кругов, были многоэтажными и без видимых просветов. Во внешней постройке в виде ромба насчитывалось два уровня окон. Внутри него шло здание такой же формы, но уже с четырьмя этажами. Эта лестница построек тянулась вверх конусовидной горой, на которой не хватало лишь белой шапки из снега.
Я остановилась в нескольких шагах от главного входа, не решаясь войти внутрь. Хотелось внимательно все рассмотреть, но смысла тратить на это время не было. Утро вскоре переплывет в день. А там наступит вечер с более холодной ночью, до прихода которой необходимо найти укрытие, придумать какой-нибудь план и отыскать жилье хотя бы на сутки. Перспектива провести ночь на улице не радовала. В карманах же гулял ветер, но интуиция подсказывала, что именно подаренный медальон станет моим спасением.
Едва я зашла в арочный проход и повернула направо, как наткнулась на стойку, за которой сидела женщина. Зачастую лучше спросить у кого-то, чем разбираться во всем самой, ведь можно не так понять, ошибиться, а потом еще и попасть в неприятную ситуацию.
– Добрый день. Тут где-нибудь можно снять комнату?
Женщина лет сорока удивленно выгнула брови. Она поднялась со стула, окинула меня озадаченным взглядом, после чего и вовсе застыла на несколько минут, словно увидела привидение.
– Если отвлекаю вас от работы, могу обратиться к кому-нибудь другому, – попыталась я как можно мягче подтолкнуть ее к разговору.
– Уверены, что хотите именно в нашем отсеке снять комнату?
– О, значит, правильно обратилась. Да, уверена.
– Комната тысяча пятьдесят первая, давайте монетку, – быстро проговорила она, словно боялась, что я передумаю.
Я достала медальон и протянула ей, однако она снова нахмурилась, внимательно рассматривая вещицу. Казалось, ей понравилось, ведь женщина даже приоткрыла рот и с трепетом провела по ней пальцем, будто держала в руках настоящее сокровище. Но вскоре женщина пришла в себя, положила медальон на выемку в столе и сказала:
– Нажимайте.
На вещице можно было заметить два круга. На внешнем шли рельефные цифры, а на внутреннем – маленькие иероглифы. Я полностью растерялась, заметив на медальоне что-то, помимо числа пятьдесят в самом центре.
– Забыли комбинацию? – поинтересовалась женщина.
– Да. Совсем из головы вылетела, – изображать замешательство не пришлось, оно и так должно было появиться на моем лице.
– Тогда ничем не могу помочь, – достала она медальон из выемки и грубо сунула мне в руки.
Пришлось идти обратно. Окажись Самилия в подобной ситуации, она бы точно что-то придумала.
– Что ж, – вздохнула я и ускорила шаг.
В голове быстро сформировался новый план действий. Потом еще появилась парочка идей, которые я с запалом пошла осуществлять.
Однако через несколько часов беспрерывной ходьбы я вымоталась окончательно. К тому времени от утреннего холода не осталось и следа. Он сменился полуденным зноем. Дышать стало еще труднее, над губой постоянно появлялись капельки пота. Волосы липли к лицу. Люди же вокруг явно были готовы к таким резким изменениям погоды, потому что как по волшебству пропала теплая одежда, все начали ходить в легких топиках, шортах, юбках.
Я пыталась найти хотя бы временную работу, старалась общаться с людьми вежливо, однако в ответ почти сразу же получала грубость. Салон красоты, храм, магазин игрушек, прачечная… Отказ за отказом. Нигде не нужны были работники. Вереница зданий не заканчивалась, в отличие от моего желания зайти в следующую дверь и расспрашивать о возможности заработать. Сперва мне улыбались. Это тянулось от крошечного мига до нескольких секунд, пока человек не обращал внимания на оранжевую накидку, покрывающую мои плечи и приносящую жуткий дискомфорт.
Осуществить задуманное оказалось весьма непросто. И всему виной люди, вернее их странное отношение ко мне. Косые взгляды, постоянное узнавание и насмешки по поводу оранжевой накидки со временем начали надоедать. Первое время я старалась не обращать на них внимания, но вскоре они возымели должный эффект – давили тяжелым грузом на плечи, заставляя их опускаться.
Следующим домом было что-то вроде магазина одежды. Я тяжело вздохнула и вошла внутрь. Хозяйка даже не попыталась выразить добродушие. Она сразу нахмурилась.
– Для вас здесь ничего не найдется, – произнесла темноволосая женщина в ответ на заданный едва ли не в тысячный раз вопрос, а потом отвернулась в другую сторону, словно висевшие и без того ровно ленточки срочно понадобилось подправить.
Я вздохнула, пробежалась взглядом по наполненному тканями помещению, по манекенам с одеждой из явно дешевой ткани и собралась уходить. Когда взялась за дверную ручку, мне на глаза попалось собственное отражение в том же костюме, который специально выбрала на выход.
– Давайте обмен, – обернулась я. – Этот костюм на какой-нибудь попроще. Если посчитаете нужным, то можете доплатить.
Глаза женщины загорелись огнем. Ее взгляд жадно заскользил по дорогому бордовому костюму, строгому воротничку блузки, обуви на небольшом каблуке. Она свела брови на переносице, снова остановившись на моей оранжевой накидке.
– Ее не отдам, подарок отца, – улыбнулась я и провела пальцами по шелковому материалу, а по коже словно прошлись колючей лозой. Огромного труда стоило не подать виду и не скривиться от боли.
– Одна, – сделала шаг ко мне хозяйка заведения.
– Вы о чем?
Она гулко сглотнула, а затем нервно облизала губы.
– Дам одну мону и это платье, – указала она на ближайший манекен.
Хм…
– Три, и я согласна.
Женщина радостно закивала и скрылась за ближайшей дверью. Не прошло и минуты, как она вышла оттуда со свертком в руках и протянула его мне, сразу же подталкивая к высокой разноцветной ширме.
Вскоре я облачилась в темно-зеленое платье до колена с короткими рукавами, которое оказалось очень приятным на ощупь. Единственная трудность при переодевании была в накидке. Она кололась и больно терлась о голую кожу, отчего пришлось закусить губу, чтобы случайно не вскрикнуть.
– Держите, – протянула женщине ровно сложенный костюм.
– Отлично, давайте монетку, – широко улыбнулась она в ответ.
Можно было дать ту, которая снова висела у меня на шее, но тогда и воспользоваться заработанными деньгами не удастся. Возможно, у них есть альтернативная валюта.
– А у меня ее нет, – покачала я головой.
Хозяйка заведения удивилась, но вскоре отправилась в стойке, где нажала на несколько кнопок, и там появился уже знакомый медальон. Женщина взяла этот круглый плоский камень за веревочку и протянула мне.
– Прикоснитесь.
Стоило выполнить ее просьбу, она нормально взяла предмет в руку и сверху приложила свою монетку. После вещицу вновь отдали мне.
– Спасибо, до свидания, – быстро проговорила я и вышла из магазинчика, на ходу переворачивая медальон.
Там красовалась цифра три, выдавленная на плоской гладкой поверхности. По краю шел тонкий ряд цифр, однако иероглифов уже не обнаружилось. Новая вещицы была серой, а не темно-бордовой, да и выглядела намного проще, чем подаренная Патрисией. Монетка, как все называли эту штуку, с легкостью помещалась в ладони. Я усмехнулась, все-таки добившись к обеду хоть какого-то результата.
Но оказалось, что радоваться было слишком рано. Эти три моны на самом деле использовались здесь в качестве денег. На них хватило бы даже подкрепиться. Но вот снять жилье – нет.
В звеньях, куда я первым делом направилась, почти у самого входа висели расценки, на которые в прошлый раз не обратила внимания. Минимум пять мон за ночь. Цены варьировались в зависимости от количества комнат, человек, наличия животных и определенных пожеланий. Но одно меня удивило – оплата именно посуточная.
Я развернулась на пятках и пошла на поиски недостающих двух мон. На работу не брали, продавать больше было нечего, только если…
На глаза попался пункт сдачи крови. Он не был частью нити, а прилегал к зданию, почти полностью находившемуся на территории круга семьи Фленг. Вдали красовалась высотка, в которую я собиралась когда-нибудь вернуться, восстановив прежде репутацию Самилии в глазах родных и завоевав заново их доверие.
Входная дверь медицинского заведения легко поддалась, не издав при этом даже едва слышимого скрипа. Желтое как снаружи, так и внутри, оно чем-то напоминало наши больницы. Первым я увидела, переступив порог, круглое помещение со множеством узких проходов, частично открывавших обзор на белые койки, приборы и стеклянные панели. Тишина, отсутствие мебели, натертый до блеска скользкий пол слегка ввергали в панику. А еще меня смутило то, что не ощущалось знакомого запаха медикаментов, так присущего подобным заведениям.
Каждый мой шаг гулко разлетался по помещению. Я быстро подошла к молодой девушке, которая сидела за столом и что-то записывала.
– Кровь? – бросила она, так и не подняв голову.
– Да, – мой ответ прозвучал немного неуверенно.
– Проходите в шестую.
В итоге на меня даже не посмотрели, не расспросили, ничего не рассказали. Я в недоумении пожала плечами и пошла к приоткрытой двери, на которой красовалась табличка с озвученной цифрой. А там еще более молоденькая медсестра, лет восемнадцати, с широкой улыбкой начала распыляться и побыстрее усаживать меня в мягкое кресло.
– В который раз? В первый, да? – она дождалась моего кивка и продолжила говорить: – Все пройдет быстро и безболезненно. Мы возьмем у вас совсем немного крови. Можете ознакомиться с расценками, – указала девушка на таблицу на стене и пошла к столику, сразу же всматриваясь в монитор.
Мне сперва показалось, что это такой же компьютер, как в моем мире, но никаких проводов отыскать взглядом не удалось, а картинки там были слегка иные, объемные, менее качественные, словно голограмма с плохой цветопередачей.
– Сейчас… – и девушка на секунду замолкла, что-то с усиленным вниманием рассматривая в том мониторе. – Мы вставим иглу. А потом… – нахмурилась она, затем тряхнула головой и подошла ко мне, начав выкладывать на небольшой передвижной столик какие-то приборы.
Я сглотнула, увидев длинную тонкую иглу. Мне захотелось убежать. Не то чтобы я боялась вида крови, просто уж слишком устрашающе выглядел этот блестящий предмет.
– У вас может появиться легкое головокружение. После процедуры желательно побольше пить жидкости. Ой, – у нее что-то звонко упало на пол, – все нормально, – быстро подняла она тот предмет, который я так и не успела рассмотреть.
Мне снова стало не по себе. Молоденькая медсестра тем временем жужжала о том, что меня ожидается и как следует вести себя после сдачи крови. Процедура даже не началась, а я уже хотела быстрее уйти. Девушка еще возвращалась к столу с монитором, всматривалась туда, опрокинув на обратном пути кружку и разлив воду, затем бегала туда-сюда, убирая за собой. На полу побывали прозрачные пакетики, трубки, ножницы. А работница этого учреждения постоянно говорила «Ой!» и продолжала давать наставления, словно когда-то их заучила на память, а теперь пришло время пересказать.
– Знаете, я пойду.
– Нет, куда? – растерянно спросила она, поправляя высоко собранный хвост светло-русых волос.
Медсестра почесала свой нос, а после надавила на мои плечи, заставляя сесть обратно в кресло.
– Не волнуйтесь, это ведь проще некуда. Вставили иглу, подключили к панели и нажали на кнопочку. А дальше кровь сама побежит куда надо, – осторожно усмехнулась она, словно боясь услышать отказ.
Мне не хотелось быть привередой и просить другого врача. Да и вряд ли взяли бы сюда неопытного специалиста.
– Ну ладно, – уселась я поудобнее и откинула голову.
Девушка чуть расслабилась и начала аккуратно вставлять иглу в мою руку, оставив на поверхности лишь пару миллиметров серебристого металла. А затем на самом деле из свободного конца появилась тонкая темная нить, которая потянулась к прозрачному пакетику, быстро наполняя его. Они словно были связаны между собой невидимой трубкой.
Я залюбовалась. Мне захотелось прикоснуться, проверить на прочность этот бордовый шнурок. Девушка же стояла надо мной с лицом победителя, сложив руки на груди.
– Манэсса, – резко открылась дверь, и в комнату вошла полная женщина в бежевом халате.
От неожиданности вздрогнула не только я, но и обладательница этого имени. Она подпрыгнула на месте, взмахнула руками и случайно задела пакет с кровью, который тут же полетел на пол. Там он не лопнул, не выплеснулось наружу содержимое, лишь тонкая нить между иглой и ним разорвалась.
– Манэсса! – рыкнула старшая медсестра и резко замолчала, заметив мою оранжевую накидку.
Девушка же стояла в растерянности, с округленными глазами наблюдая за быстро увеличивающимся потоком моей крови, которая уже начала хлестать на пол. Как ни странно, слабости не было, она не появилась. Я начала пытаться выдернуть иглу, чтобы остановить это безобразие, сделать хоть что-то, раз другие не могут.
Недавно вошедшая женщина заметила причину беспокойства, только когда бордовый ручеек показался из-под кресла с другой стороны.
– Говорила же тебе, не делать ничего без меня, – та быстро метнулась к столу с монитором, после чего кровь перестала литься.
– Я… – испуганно начала отступать девушка.
– Извините эту непутевую, – подбежала старшая сотрудница ко мне и сразу же достала иглу. – Манэсса, убирай за собой.
– Да-да, – оживилась девушка.
В ушах слегка шумело. Перед глазами появилась небольшая дымка. Но общее состояние казалось вполне нормальным, несмотря на большое количество потерянной крови.
– Извините, можно воды? – попросила я, ощущая сухость во рту.
Молоденькая медсестра быстро выбежала из комнаты и вернулась с полным стаканом, протягивая его мне. Забрали же его вместе с монеткой, чтобы перечислить туда заработанные моны. Вокруг меня копошились, а я повернулась к таблице с расценками и подсчитала сумму, которую должна была получить. Итоговое число грело душу. Теперь мне удастся не только поесть, но и переночевать в самой дешевой комнате.
– Спасибо, – поблагодарила я девушку, когда она вернула медальон. Однако появившаяся улыбка на моем лице быстро померкла. – Четыре? Это слишком мало, – посмотрела я на них.
– Манэсса! – громко заорала женщина, забирая у меня монетку и возвращая ту уже с большей суммой.
Молодая девушка начала писклявым голосом оправдываться, будто плохо умеет считать и всего лишь ошиблась. Вторая же перешла на крик, упрекая, что после окончания учебы сперва надо набраться опыта, а не распускать свои корявые ручонки, распугивая пациентов. Она даже пригрозила доложить начальству об инциденте.
Мне категорически не хотелось слушать всю эту ругань. Количество мон увеличилось, цель достигнута, поэтому пришло время покинуть помещение. Я резко встала и быстрым шагом пошла к выходу, не обращая внимания на оклики сзади.
На улице, по сравнению с тем кабинетом, было ужасно душно. Не знаю, от чего именно, но голова вдруг сильно закружилась. Дышать стало нечем. Я попыталась сделать шаг, но ноги не слушались, а потом и вовсе начала оседать на землю.
Вопреки ожиданиям, удара не последовало. Помнится, перед глазами все поплыло, но сперва промелькнуло лицо Ролана, быстро приближавшегося ко мне.
