Надежда Михайловна Мунцева
В некотором царстве
И понесся к министру по безопасности.
Но по пути его такая мысль шандарахнула…
А ведь не мог этот его безопасник таких вещей не замечать! Не мог! Его люди все грузы проверяют…
Царь затормозил посреди бега, так что аж подошвы задымились. Постоял. Подумал.
И пошел советоваться к матушке царице.
Женщины в таких делах, как на чистую воду вывести, большие мастерицы!
Когда им это выгодно.
И царь точно знал, что на мелочи всякие, типа утянутых леденцов до обеда, матушка глаза закроет, а вот помехи в строительстве…это уже серьезней!
Ибо и она этим делом загорелась нешуточно!
И концы в тайгу
Посоветовался царь с женой, и впал в горестные раздумья.
Нет, ну вот на самом деле, как так-то?!
И зарплаты им! И бонусы с плюшками! И соц. пакет нереальный!
А всё одно хоть что-то, а увести надо! Непостижимое мышление!
Думал он не долго. Кликнул свою охрану, и двинулся к министру по строительству.
Подъехав к его дворцу, царь аж ахнул.
У него самого таких хором не отбабахано! И отбабахалось за последнее время столько, что ахать и ахать.
Министр парился в бане.
Так розовым и нежным его к царю и доставили.
– Откуда дровишки? – строго спросил царь.
Министр хрюкал, мякал, мыкал, но ничего толком не объяснил.
Только клялся в вечной преданности и ярой службе государю батюшке да отечеству.
Вот только клятвы его как-то мимо царских ушей проскакивали.
А уж когда царь зашел в кабинет задумчивости, да увидел золотой инкрустированный бриллиантами золотой, с платиновой отделкой унитаз, впал в неистовство.
Сорвал с себя парик вместе с короной, и не жалея государственной собственности, этим париком вместе с короной министра по всем частям тела и отходил. Хорошо так отходил.
Потом приказал охране его под белы рученьки да в карету запихать, прям как был, в простыне, да рученьки сковать.
И поехал вместе с новым пассажиром к министру по безопасности.
Тот блаженствовал на пруду, с аршинными золотыми рыбками. Крайне редкой и дорогой породы.
Желаний не исполняют, зато едят исключительно маракуйю, и маммею с черемойей.
А они, фрукты эти, в сафьяновых сапожках ходят, из-за моря, океана их доставляют!
На плече у безопасника сидел Ара гиацинта, и нежно пощипывая его за ушко, нашептывал хозяину комплименты.
Громко нашептывал. Как любой попугай.
Около ног сидел шикарный тибетский мастифф.
Вид у безопасника был сибаритский и олигархический.
А совсем не министерский на зарплате!
– И этого в карету! Да связать его!
Мастифф, было попытался что-то рыкнуть, но ему очень доходчиво объяснили, что если будет защищать преступников, пусть даже сто раз хозяина, то лишится отборной индюшатины, и вообще, согласно тибетскому происхождению может стать вегетарианцем.
Мастифф был не дурак. Впечатлился. А так как он и вообще больше любил дочку хозяина, то её за настоящую хозяйку и считал.
А этот…ну, миску оплачивал. А любви не заслужил!
Вернувшись домой с пленниками, царь батюшка пошел к царице матушке, да и говорит:
