Задумалась: что еще понадобится? Моя кровь! Точно. Нужно что-то режущее… И тут я вспомнила об одном презенте. Никогда бы не подумала, что он пригодится мне первым. Вытащив подарок из «упаковки», обнаружила, что к нему прилагались еще и ремешки-крепления. Судя по всему, на плечо воина. Но у меня такой мускулатуры не было. Ибо что для одних – бицепс, для других – бедро. Не слишком удобно, зато под длинной юбкой не видно.
Остальной реквизит для ритуала я положила в носовой платок. Завернула его и осторожно выглянула из спальни. У двери вроде бы невзначай оказался один крылатый из посольства, что прибыло вместе с Йордрином на брачную церемонию.
«М-да… И вроде бы я не драконица, а хвост уже есть», – подумала я, делая вид, что не заметила своего стража.
Путь по широким светлым мраморным коридорам дворца оказался тернист и извилист. За тернии отвечали придворные. Я буквально кожей чувствовала их колючие взгляды, что впивались в меня шипами. А вот траектория петляющего зайца была исключительно моей инициативной. Нужно же было как-то избавиться от слежки.
Я не спеша, чинно проследовала через анфиладу. Каблуки издавали легкий стук, который отражался эхом в величественных залах.
Дракон, тенью скользивший за мной в отдалении, был бесшумен. И это нервировало еще больше.
Я повернула за угол, в картинную галерею, словно меня заинтересовали высокие стены, украшенные полотнами, цветные витражи, мозаика которых в солнечных лучах рисовала на полу причудливый пестрый ковер, скульптуры полуобнаженных героев древности.
Остановилась у одного из них. Полюбовалась другим… А мой страж меж тем утратил бдительность, и… когда он отвернулся на миг, чтобы поприветствовать кого-то, я молниеносно скользнула за раскидистый куст, занимавший одну из ниш, что была меж скульптурами.
Щелчок пальцами. Чары отвода глаз, в отличие от лекарских, дались легко. Может, потому, что дар пифии был ближе к иллюзорному искусству, чем к врачеванию? Все же будущее порой столь же призрачно, как и мираж?
В следующую секунду мимо меня стрелой пронесся дракон. Он лишь мазнул взглядом по кусту, за которым я пряталась, и, не задержавшись на пышной зелени, стремглав помчался дальше. А я, выждав немного, отправилась в противоположную сторону. Уже без всякой чинности и неспешности. Скорее наоборот. В этот момент я напоминала себе целеустремленностью таран, которым нападавшие собрались выбить ворота осажденного замка.
Выскочила в коридор, благо тот был пуст. Пролетела его на одном дыхании. А дальше… Сквозная музыкальная комната, прогулочный холл, лестница, галерея, библиотека. Рядом с последней были гостевые покои. Судя по пыли, давно пустовавшие. Их-то я и облюбовала.
Не стала вешать на дверь запирающие заклинания, чтобы не привлекать лишнего внимания. Ограничилась лишь замком-задвижкой, что с другой стороны отпиралась ключом.
И лишь после этого огляделась. Я оказалась в кабинете. Добротный массивный стол, удобные кресла, стеллажи книг – все, что нужно для деловых переговоров или уединенной работы с бумагами.
Мне бы эта комната идеально подошла, если бы не одно «но»: пол тут был застлан ковром. Напрочь застлан. Наглухо, я бы сказала. Густой ворс нырял под эти самые стеллажи, в нем утопали ножки стола и кресел… Просто так не уберешь. Конечно, можно было начертить пентаграмму прямо по нему. Но ее же после ритуала стирать придется! Потому как первое правило кодекса чародеев: поколдовал – убери за собой. Закрой все порталы, чтобы из них ничего не вывалилось, упокой нежить, чтоб не сожрала… А еще – докопайся до сути плетения, если ты теоретик, до умертвия – если некромант, или до демона – если экзорцист. В последнем случае, правда, есть вероятность, что взбешенный подселенец выйдет не только из носителя, но и из себя и может попытаться прикончить мага… Но это уже детали. Суть одна: закончил – убери. И фон чище будет, и следы твоей волшбы, если что, никто найти не сможет. Последнее было для меня сейчас самым актуальным.
Потому кабинет оказался отринут. Благо была смежная комната. Спальная. И вот тут уже имелось незаковренное пространство. Лишь рядом с кроватью лежала медвежья шкура.
Как раз то, что надо, чтобы начертить пентаграмму. Чем я и занялась.
Алые линии на паркете выглядели словно кровь. Свет от свечей, расставленных в вершинах семиконечной звезды, отбрасывал темные тени на стены.
Я шагнула в центр рисунка и осторожно опустилась на пол, стараясь, чтобы ни колени, ни края платья не выходили за линии.
Выдохнула, на миг прикрыла глаза, собираясь с мыслями, а затем решительно вытянула руку надо одной из линий и полоснула по ладони приготовленным загодя клинком. Боль обожгла всего на миг. Правда, она показалась мне какой-то странной… Но отвлекаться было некогда. Нужно было сосредоточиться и наполнить плетение энергией, которая как раз широким потоком устремилась через рану в матрицу заклинания.
Та завибрировала, начиная наполняться силой, засветилась и отделилась от пола, зависнув в воздухе эфемерными, раскаленными до предела спиралями.
Надо мной начал формироваться контур для Ауримуса – поискового луча, что способен пронзить пространство и время и соединить предсказателя и его видение. Чем эта нить была четче, тем выше вероятность напророченных событий.
Но даже не это было главным, а то, что луч на всем протяжении его следования пересекали другие линии. Развилки событий. Они-то и интересовали меня в первую очередь.
– Аринори торгор минис, – произнесла я первые слова заклинания, погружаясь в состояние транса, когда стирается грань меж желаемым и реальным.
Последнее, что я увидела, – ослепительная вспышка контура пентаграммы. А затем я провалилась в тьму безвременья.
Там не было пространства. Лишь мрак. И его пронзали сотни тысяч линий. Они были всех оттенков радуги. Одни звенели смехом, будто арфы, другие, как струны гитары, плакали болью. Чьи-то жизни… Пересекающиеся, идущие параллельно, запутанные в тугой клубок и разорванные…
Среди них я увидела золотой луч. Ауримус.
Я ухватилась за него и заскользила. И почти тут же наткнулась на первую развилку. Остановилась. Свернула на нее и увидела… Себя, сидевшую в центре только что начерченной пентаграммы. А затем то, как проворачивается задвижка, которую я собственноручно закрыла. Открывается дверь…
Понимание, что меня сейчас обнаружат, было таким сильным, реалистичным, что я не смогла удержать концентрацию и вылетела из транса, как пробка из бутылки игристого. Благо волоком по паркету не протащило…
– Да чтоб тебя! – в сердцах раздосадованно выдохнула я. А затем пришло осознание: сюда идут.
И точно, в коридоре послышались приближавшиеся шаги. Времени, чтобы все стереть, уже не оставалось.
Лихорадочно огляделась и… Шкура! Схватилась за нее и потащила на себя.
К тому моменту, как щелкнул замок, пентаграмму надежно скрывал мех, свечи были убраны, а я сама ужом ввинчивалась под кровать.
– Меня забыла! – раздался писк откуда-то рядом.
Я так и замерла. Первой мыслью было: я все же тронулась умом. Жаль. А второй… Второй случиться не успело, потому что кинжал тоненько, но требовательно заверещал:
– Чего разлеглась?! Хватай меня и хоронись!
Я, особо не думая, цапнула говорливый клинок и закатилась под кровать. Вовремя. В покои зашли. Судя по голосам – двое.
– Проверь, все ли чисто, нам свидетели не нужны, – приказал один. Секунда молчания. А после раздраженное: – Да не сканирующими чарами! Сам глянь. Не доверяю я заклинаниям…
– У тебя паранойя. Здесь никого нет, – сварливо отозвался второй.
Но, противореча собственным словам, пошел в сторону спальни.
Затворенная дверь, чуть скрипнув, приоткрылась, и я смогла лицезреть мужские сапоги. Дорогие, из отлично выделанной кожи, с серебряным шитьем. Они прошлись по комнате и замерли рядом с моим укрытием.
Я поудобнее перехватила кинжал, а в мыслях представила матрицу иллюзорного заклинания, чтобы активировать ее. Но тут сапоги повернулись на каблуках, и тип вышел, так и не затруднив себя тем, чтобы нагнуться или заглянуть в платяной шкаф.
– Я же говорил, там никог…
А затем все стихло. Я не сразу сообразила, что говорившие накинули полог безмолвия.
– Ага, он, – тихо заговорил в моей руке кинжал.
Я уставилась на клинок, который держала в ладони. Одно из двух: либо я говорю вслух, либо у меня галлюцинации и голос клинка звучит лишь в моем воспаленном воображении.
– Кстати, спасибо, что пробудила, извечная, – между тем произнес этот болтливый ножичек.
А я тихонько ущипнула себя свободной рукой. Было больно. Очень. А клинок и не думал умолкать!
– А если не секрет, от кого мы прячемся? И какой сейчас год?
Все же, похоже, это не бред. Или очень уж правдоподобная галлюцинация. Я посмотрела еще раз на оружие. В навершии его рукояти был изумруд, который сейчас светился зеленым и подмигивал.
Ладно, примем пока за данность, что все это происходит реально.
– Кто такая извечная? – задала я не самый умный из вопросов. Но это было первое, что пришло в голову.
– Как кто? – изумился кинжал. – Ты, конечно. Дочь ночи… Хотя… Ты не очень-то похожа. Слишком румяная и неуклюжая. Но если бы в тебе не было ни капли крови стригоя, ты бы не смогла меня пробудить своей кровью, – убежденно закончил он.
Хорошо, что я лежала. Потому что такие новости определенно выслушивать стоя опасно для здоровья.
Стригои, если верить лекциям по истории магии, вымерли еще до окаменения драконов. Кровососы были могущественной расой, но что-то не поделили с крылатыми. А после этого почили с миром. Впрочем, и ящеры после этого как-то подозрительно быстро начали превращаться в статуи.
А теперь эта железка в моей руке заявляет, что в родовом древе о’Тогринов когда-то давным-давно отметился стригой? Ночной кошмар из легенд и преданий настолько древних, что в них уже и верилось-то слабо. Не будь обнаружены чуть больше века назад урийские усыпальницы в городе мертвых, может, детей ночи и вовсе считали бы мифом.
Видимо, что-то такое отразилось на моем лице, потому что кинжал осторожно спросил:
– Ты там как, хозяйка?
– Лучше, – сглотнув ком в горле, отозвалась я.
– Лучше, чем когда? – дотошно уточнил клинок.
– Лучше не спрашивай, – откровенно ответила я.
Видимо, подобная миссия для кинжала была настолько сложной, что почти невыполнимой. Но он держался. Целых полторы минуты. За это время я успела бесшумно вылезти из-под кровати.
Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта, но оттуда не доносилось ни звука. Памятуя о том, что полог тишины просто могли забыть развеять – и тогда куковать мне до вечера в ожидании звуков щелкнувшего замка, я осторожно подкралась к косяку.
И едва пальцы коснулись наличника, как их несильно уколола магия: здесь заклинание защиты от прослушки как раз заканчивалось.
Я на миг задумалась. С одной стороны, мне не стоило совать нос в те дела, которые меня не касались. С другой… Судя во вилке будущего, эти двое пересекались с лучом событий, который и приведет к моей смерти. А собственная кончина – это веский повод пренебречь щепетильностью.
Я осторожно дотронулась до магического плетения. «Крепкое, зараза», – пришла к выводу, попробовав его взломать. И тут услышала:
– Помочь? Могу незаметно рассечь матрицу…
Вот умел этот клинок уговаривать. Я перехватила его поудобнее и очень осторожно рассекла одну из энергетических нитей. И почти тут же услышала:
– …аконов надо устранить, пока эти твари еще слабы, – властный, чуть надтреснутый голос ворвался в тишину спальни так неожиданно, что я вздрогнула.
– Но, мессир! Если убить Йордрина, то он станет жертвой в глазах толпы, – возразил ему тенор, принадлежавший тому самому проверяющему, что заглянул в спальню.
– Значит, убить должны не его, а он, – отрезал первый. – И чем невиннее и беззащитнее будет жертва этого ящера, тем лучше.
– Кажется, есть такая на примете… Но это будет дорого стоить. Все же сам я не могу отправиться в драконье княжество, а мои информаторы и исполнители не склоны к альтруизму… – Намек был столь толстым, что смахивал на тонкое вымогательство.
– Я же сказал, что за свои услуги ты получишь сполна… – раздраженно ответил тот, кого тенор называл мессиром. – Вот, держи, здесь достаточно, чтобы оплатить рвение твоих информаторов.
После этих слов раздался приглушенный лязг.
Так и подмывало выглянуть из-за угла, но слишком уж был высок риск, что меня заметят. Меж тем двое, перебросившись еще парой слов, попрощались и вышли из гостевых покоев. А в спальне остались я и куча вопросов.
Развилку событий я увидела. Это факт. Но смогла ли свернуть? Что было бы, не выйди я из транса? Эти двое, поняв, что они в покоях не одни, вышли бы тихо, не потревожив одну самонадеянную пифию? Или именно в варианте событий, что в итоге приведут меня к смерти, я и должна была их подслушать? Слишком резко меня вышибло в реальность, я не успела толком ничего разглядеть и понять. А сил на повторный ритуал уже не было. Да и времени.
Стало ясно лишь одно: прикончит меня все же Йордрин.
Вспомнила слова наставника: «Будущее – это бесконечные возможности выбора, который и определяет нашу судьбу. Обычно предсказатель видит лишь вариант с максимальной вероятностью. И это знание, помноженное на умы, его носящие, делает пророчество практически неотвратимым. И лишь сильный духом способен, зная свое будущее, изменить его».
Что ж, видимо, придется проверить, насколько мой супруг силен духом…
– Хозяйка, а ты кормить меня будешь? – выдернул меня из раздумий деловой голос кинжала.
– Зачем? – не поняла я.
– Не зачем, а чем! – тут же возмутился клинок. – Конечно, кровью врагов своих! Я кинжал мести! Смертельный артефакт, выкованный величайшим стригойским мастером – Лоргрином Полуночным! – речь железяки звучала в лучших традициях саморекламы – с оттенком пафосной скромности. – Он вложил в меня часть себя и тем наделил разумом и именем! Ты же меня пробудила и… – голос смертельного опасного оружия, зазвенев на высокой ноте, резко оборвался. А затем прозвучало совершенно не величественное, но зато весьма ультимативное: – Вот теперь и заботься…
Да уж… когда-то в детстве я, как и все, мечтала о домашнем питомце: кошечке, собачке, клыкастом хомячке, хищной канарейке, химере… Ну вот грезились они, а сбылся… прожорливый кинжал!
С этими мыслями я подошла к двери и попыталась ее отрыть.
– Ну, кого будем убивать? – меж тем азартно спросил клинок.
– Кажется, время, – произнесла я, навалившись плечом на створку. А все потому, что ее намертво заклинило.
Как ни пыталась открыть – бесполезно. Даже с отчаяния сунула кинжал в щель между косяком и дверью, пытаясь ее отжать. То, как острие скользит чуть выше замка, было последним, что я запомнила перед тем, как во все стороны брызнул яркий свет и нас с железякой волной отшвырнуло к противоположной стене.
Лежа в углу и потирая ушибленное плечо, я была весьма удивлена, ошарашена, изумлена и озадачена случившимся. Правда, вслух сказала немного другое и короче…
– Согласен. Я тоже охурмел по полной, – возмущенно звякнул клинок, валяясь на полу, а затем добавил: – Ничего себе, как продвинулась магия охранных заклинаний за то время, что я спал.
– Это не наука продвинулась, а один чародей двинулся. На всю голову, – недовольно проворчала я, вставая. – Мы, похоже, задели с тобой охранный контур, который реагирует на попытки взлома замка. Сдается, сработала сигнальная система и совсем скоро нам даже откроют эту архову дверь. Правда, с ноги…
Я представила, как буду объяснять начальнику дворцовой стражи, почему на меня среагировала его сингалка и что вообще я тут делала… А если про это узнают те двое, что тут намедни беседовали, и сопоставят…
Я резко вскочила, повернулась к окну и выдохнула любимое словечко бывшего однокурсника Нортима. Пусть оно и не приличествовало статусу благовоспитанной эйры, но зато отлично характеризовало и ситуацию, и способ спасения из оной:
– Валим!
– Кого? – тут же азартно поинтересовался кинжал и, подпрыгнув, встал на острие, забалансировав на самом кончике, который упирался в пышный ворс ковра.
– Не кого, а куда! – поправила я клинок сначала фигурально, а затем и буквально – в ножнах, в которые и вложила оружие секундой позже. А заодно заткнула и подол за пояс.
– И за какие прегрешения мне в хозяйки досталась такая пацифистка? – услышала я ворчание железяки.
– Это еще вопрос, кто кем больше наказан, – проворчала я, распахивая оконные створки. Благо хотя бы их не заклинило.
Порыв весеннего ветра тут же ворвался в комнату, заставив полотно тяжелых парчовых штор колыхаться, словно отрез легкого шелка, и танцевать, словно оно было живым.
Глянула вниз. Карниза, как назло, не было. Ну никаких удобств для побега! О чем только архитектор дворца думал! Явно не о бедовых девицах и не о девицах в беде! А я сейчас была и той, и этой сразу, между прочим…
Досадливо выдохнула и посмотрела чуть левее. Туда, где рос дуб. Его ветка как раз почти касалась соседнего окна на уровне второго этажа.
Будь я оптимисткой, заявила бы, что немного удачи и много, очень много ловкости – и смогла бы очутиться на суку. Но, увы, я была реалисткой и понимала: шансов оказаться в гробу у меня куда больше, чем на дереве.
– Чего медлишь! Прыгай! – возмущенно возопил кинжал. – Я слышу топот. Сюда бегут!
– Издеваешься?! Я разобьюсь! – выдохнула я и, противореча себе, залезла на подоконник.
– Чтобы стригой – и разбился? Скорее у цверга острые альвийские уши отрастут, чем такое случится.
– Проблема в том, что я не стригой! – выпалила я, стоя у самого края подоконника и прикидывая, что, если каким-то чудом уцепиться вот за этот барельеф горгульи, а с него потом ухватиться за тот выступ и оттолкнуться…
– Тогда самое время им стать! – запальчиво отозвался клинок. – И вообще, я в тебе уверен, а ты думай о себе, что хочешь…
С этими словами подлая железяка вмиг раскалилась так, что ожгла мне кожу. Я коротко вскрикнула, покачнулась, всплеснув руками, и… Сама не поняла, как такое случилось, но я вместо того, чтобы камнем полететь вниз, как и полагается всякому приличному будущему трупу, качнулась влево.
Ноги сами рефлекторно оттолкнулись от ускользавшей опоры, взметнулись юбки, и я… приземлилась на горгулью, мертвой хваткой вцепившись в ее рога, чтобы в следующий миг их обломать. Теряя равновесие, я ухватилась за выступ в стене, ноги засучили в воздухе, пытаясь найти выбоину в каменной кладке.
– Отталкивайся. Ветка рядом! – услышала я наставление железяки.
– Ты хочешь помочь или прикончить с гарантией? – уточнила я.
Тем временем из распахнутого окна послышались звуки, с какими обычно ревнивцы выбивают двери спален. И я решилась.
Резко оттолкнувшись руками и ногами от стены, я полетела вниз, чтобы точно (сама в шоке!) приземлиться на ветку, в которую и вцепилась, обдирая в кровь кожу рук.
Мысы туфель уперлись в сук, что рос ниже, и я смогла перенести вес тела на ноги, а затем добраться до ствола и затаиться в густой кроне. Вовремя. Из окна как раз выглянул офицер, бдительно посмотрел вниз, на кусты роз, потом окрест, но, кажется, ничего не обнаружил и исчез из оконного проема.
А затем сворки захлопнулись, да так резко, что стекла задребезжали. Почти тут же я услышала восторженное:
– Вот! А ты в себя не верила! Для полукровки ты неплохо справилась…
Я радости кинжала не разделяла.
– Ты меня чуть не угробил! – прошипела я коброй.
– Чуть не считается… – смутившись, отозвался клинок, а затем в лучших оружейных традициях перешел от защиты к нападению: – Да и вообще ты сама разве не замечала, что гораздо более ловкая, сильная, выносливая, чем обычные люди…
– Выносливая… Хм… Может быть, – иронично хмыкнула я и пояснила: – Не каждая смогла бы вынести мерзкий характер моего дяди.
– Ну, во всяком случае, фирменный стригойский сарказм у тебя как у чистокровной дочери ночи. – Непрошибаемым оптимизмом живого артефакта можно было гвозди забивать. Причем сразу в гранит.
– Слушай, от твоей жизнерадостности удавиться хочется, – заметила я.
– Стараюсь, – с толикой гордости отозвался клинок.
– Слушай, старательный, а у тебя имя-то есть?
– Конечно! Как и у всякого великого артефакта! Эширил-тор-Ронг, – прозвучало в ответ.
– Значит, так, Эш, – я сократила имя смертоносного оружия, и, судя по тому, как нагрелся кинжал, ему это не очень понравилось. Ничего, привыкнет. – Давай договоримся: ты не пытаешься меня убить, когда помогаешь.
– А ты? – требовательно возопила железяка. – Что за это мне дашь ты? Так и хотелось сказать: по шее. Но воспитанная эйра отличается от базарной торговки не тем, что не в курсе некоторых выражений, а тем, что знает, где, когда и кому их можно говорить. И да, к тому же у кинжала не было шеи. Только крестовина. Поэтому лишь сухо предупредила:
– Не отправлю обратно в усыпальницу, где ты пролежал около десяти веков. Может, и дольше. К окаменению драконов стригои уже считались вымершими…
Сообщив эту информацию, я глянула вниз. Надо было как-то спускаться. Желательно при этом не получить физических травм. На сегодня мне достаточно было психических. Вышла прогуляться по дворцу, называется… Погадать на будущее. Едва без настоящего, а заодно и без головы не осталась.
С такими мыслями я и начала спускаться. Что примечательно, Эш все это время молчал. Видимо, переваривал известие то ли о кончине целой расы, то ли о том, сколько он проспал.
На траву я спрыгнула и даже осталась целой, но все же слегка вредимой: подол платья немного порвался. До пояса. И отвалился каблук. И прическа растрепалась, и… да кого я обманываю! У меня был такой видок, что увидит кто – даст такого деру, что ненароком может догнать свой сердечный приступ.
И я решила провести профилактику инфарктов на дворцовой территории. То бишь передвигалась незаметно, кустами, под прикрытием отвода глаз и домаскировалась на свою голову. Наткнулась на сцену соблазнения. И все бы ничего, но совратить пытались моего собственного мужа!