Надежда Мамаева
Черная ведьма в Академии драконов

Тут же поправила себя. Бывшей черной ведьмой. Под ладонью обиженно фыркнули, и тут же кожу ожгло струйкой пламени. Не сильно, но чувствительно.

– Как ты это сделала? – Гард сглотнул, а потом, видя в руках у меня кувшин, начал вставать.

В отличие от меня он, хоть и шатаясь, но поднялся, подошел, взял мой кувшин и выпил залпом весь остаток воды.

– Будешь убивать? – вместо ответа вопросила я.

Сил сопротивляться не было, поэтому, если сейчас Гард приступит ко второму акту пьесы под названием «Удушение», я даже сопротивляться не стану. Честно. Ну, может, проклятие какое для приличия прошепчу…

– Чуть попозже, отдохну и обязательно убью, – пообещал бывший дракон.

Он присел рядом со мной на пол, опершись спиной о стену. Выдохнул, обтер ладонью лицо и спросил единственное:

– Зачем?

– Чтобы выиграть время, – откровенно призналась я. – Ты ведь наверняка бы меня убил или сдал сумеречным.

– К стражам идут только тогда, когда пострадавшие сами не в состоянии вершить правосудие, – усмехнулся дракон.

– Значит, сам решил прикончить, – подвела я итог нашей милой беседе.

Мы сидели без сил, и казалось, что единственный мускул, который еще не устал окончательно, – это язык.

Вообще, обмен метами – не столь энергозатратный процесс, как может показаться. Скорее, после того как в ауру начинает врастать новая сущность, мага словно рвет изнутри. А вот это уже весьма болезненно и изматывающе.

– Что до твоего вопроса… Теперь ты, если судить по мете, темный маг. Причем стал им добровольно. Ты ведь дал согласие на обмен. Прикончишь меня – не только обратно дракона не получишь, но еще и сам будешь осужден за причастность к чернокнижному колдовству.

– Да ни на что я добровольно не подписывался! – взъярился Гард и потянулся-таки к моей шее.

Я уклонилась, а точнее – просто шмякнулась на пол и откатилась. Уже лежа и взирая на потолок, парировала:

– Согласился. На мой вопрос, хочешь ли ты получить мету, ты ответил однозначно: «Да». Конкретно не уточнялось, какую именно: свою или мою…

– Темная зараза! – все же злость оказалась сильнее изнеможения, и Гард с рыком бросился на меня.

Заклинание, что я повесила, искажало звуки внутри моей комнаты. Может, заслон полного беззвучия был бы и лучше, но квартирной хозяйке картина, когда ее постоялица что-то говорит, а она не слышит ровным счетом ничего, показалась бы крайне подозрительной. А так – шелест, шуршание, невнятные звуки… Можно списать на глухоту самого «шпиона».

Но та картина, что развернулась сейчас перед взором подглядывающей хозяйки, больше всего походила на начальный процесс детопроизводства. Я пыхтела и брыкалась, Гард навалился сверху и иногда вздрагивал. Только делал он это не от удовольствия, а от того, что я лягалась, пиналась и кусалась.

За стеной запыхтели. Усиленно так, заинтересованно.

Даже дракон, как бы он ни был увлечен процессом убиения ведьмы, услышал и на миг замер.

Я улучила момент и врезала под дых. Пепельный охнул.

– Будем считать твою конвульсию за завершение процесса.

– Какого? – ошарашенно выдохнул он.

– Ну как какого, общеизвестного. После которого через девять месяцев на свет появляются молоденькие ведьмочки, эльфики, дракончики…

– Можешь не продолжать. Я в курсе, как появляются дети, – процедил удушитель и задал очевидный вопрос: – За тобой что, следят?

– Не просто следят, а бдят буквально круглые сутки. Даже ради этого картину каждый раз со стены скидывают.

– Зачем?

– Как зачем? Любую особу в этом мире, не обремененную собственным сердечным увлечением, до колик в животе интересует личная жизнь других. А если на этом любопытстве можно еще и заработать…

– Твоя квартирная хозяйка не только следит за тобой, но еще и приглашает за деньги любителей подглядывать, как ты проводишь время с…

– Ну да. Хотя со мной она в этом плане просчиталась. – я усмехнулась. – Весь месяц, что я снимаю у нее комнату, она так и не смогла насладиться тем, ради чего и пустила меня сюда. Так что могу тебя порадовать: ты у моей квартирной хозяйки первый.

Дракон закашлялся.

– В смысле?

– Просто до тебя столь пикантных сцен, где в главных ролях я и мужчина, эта старая карга еще не видела.

– И не увидит, – многообещающе протянул пепельный.

Откуда у него только силы взялись подняться? Чуть шатающейся расслабленной походкой (еще и штаны успел подтянуть, характерно почесав при этом живот) дракон подошел к той самой стене. Правда, смотрел при этом крылатый исключительно в окно. А потом молниеносно ткнул указательным пальцем точно в дырку.

С той стороны стены донесся сначала вой, а потом мат. Причем мужской. Что-то упало с оглушительным звуком, затем последовал звон разбившегося стекла, старушечьи причитания… Гард с невозмутимым видом повесил картину на место, а я поняла: это последняя ночь. Завтра мне стоит собирать вещи и съезжать. Хозяйка наверняка найдет предлог, чтобы меня выставить. Печально вздохнула. Везет мне прямо как ведьме на горящем костре.

– Зачем? – задала я единственный вопрос.

– Раз я у тебя тут первый и единственный, то мне положено стесняться, – оскалился крылатый. – К тому же, знаешь ли, это темные могут предаваться плотским утехам даже посреди толпы…

– А еще пить кровь младенцев, распутствовать с демонами, калечить ни в чем не повинных… – в тон дракону подхватила я. – Вот только сейчас кого-то сделал одноглазым ты, а не мерзопакостная ведьма.

– Это все влияние твоей меты, – тут же нашелся Гард.

Я зло глянула на крылатого, что стоял в наполовину разодранной рубахе посреди комнаты. Да уж. Вот он, классический образец светлого мага, который всем своим видом олицетворяет поговорку: добро должно быть с кулаками. Иначе как показать злу хороший кукиш?

– К тому же мы не крадем магию друг у друга, а уж знаки расы – тем более.

– Мы тоже не крадем. – я одернула юбку, да и в целом начала приводить себя в порядок. – Это шутка. Детская шутка.

– Хорошая такая шутка, стоившая моей семье половины сокровищницы.

– Да не брала я ничего у твоей сестры! – в сердцах воскликнула я.

– Я уже сам понял, что не брала, – злясь то ли на меня, то ли на себя, выдал дракон и повернулся к окну. – Думал, нашел того темного мерзавца, что украл мету у Бригит. А сейчас понял: разве считала бы ты медьки, выбирая жилье подешевле, да еще и с соглядатаями, если бы у тебя в гномьем банке было двести мешков полновесного золота…

– Сколько? – я поперхнулась и даже закашлялась.

Дракон, обернувшийся на мой кашель, так и замер. Сначала я не поняла, в чем, собственно, дело. На меня смотрели, внимательно изучали, словно прикасались взглядом к щекам, губам, векам, гладили волосы. Потом взор пепельного спустился чуть ниже, к вырезу.

– Что? – я посмотрела исподлобья.

– Просто, пока тебя душил, не заметил, что ты, оказывается, не такая и страшная.

Тут я вспомнила, что имела неосторожность умыться, после того как попила воду из кувшина. Эликсир…

– Вот видишь, все хорошее видится на расстоянии. А если решишь вообще уйти отсюда, так я для тебя и вовсе писаной красавицей стану.

– Спасибо, меня и так твой вид устраивает, – заявил этот наглец.

Потом дракон задумчиво глянул на небо, которое сегодня было по-особенному звездным. Когда над осенним миром такие плеяды, и к пифии ходить не надо, чтобы догадаться: ночь дюже холодная.

Колокол пробил один раз, возвещая о том, что начался отсчет нового дня. Вроде бы простой звук, а мне нестерпимо захотелось спать. Как-никак минуло самое темное время ночи – пора соловьев, как ее именовали в деревнях. Когда колокол ударит три раза – начнет заниматься заря.

Веки закрывались сами собой. Выпроводить бы этого настырного дракона и лечь спать. Вот только крылатый визитер и сам широко зевнул, прикрыв рот ладонью. А затем шагнул к моей кровати и улегся на нее.

Он что, спать здесь собирается? Эту мысль я и озвучила.

– Твоей репутации уже ничто не повредит, – устраиваясь поудобнее, заявил дракон. – А я устал.

– Убью, – пообещала я.

– Тогда ты не получишь обратно свою мету, – мстительно процитировал дракон мои же слова и… снова зевнул.

У меня задергался глаз. Хотелось проклясть этого ящера с особой жестокостью. А если ведьма чего-то сильно хочет…

Я с наслаждением произнесла слова, и… Ничего не произошло. Ровным счетом ни-че-го!

Я прислушалась к себе. Глубоко внутри черный кокон моей темной силы все так же пульсировал, то уплотняясь, то вновь растекаясь туманом, но он был окружен со всех сторон светом. Белой магией, что пришла ко мне вместе с метой дракона. Я чуть не взвыла.

Недотемный дракон уже вовсю дрых. Захотелось отпинать его как следует, вернуть немедленно мой плющ обратно, но на это просто не было сил. Я дошла до постели и, толкнув наглого узурпатора локтем, легла рядом. Думала, засну вмиг, но, будто назло, вертелась и никак не могла шагнуть в царство сновидений… Впрочем, в моей бессоннице не было ничего удивительного. Ведь зло никогда не дремлет. И я начала строить планы мести… Не заметила, как мои веки потяжелели. Я таки уплыла в дрему.

Зато утро началось с громогласного крика. Орала моя квартирная хозяйка, причем голосила так, будто высшего демона на своей кухне увидела.

Глава 3

– Прокляну старую грымзу, – простонала я, силясь открыть глаза.

Ветхая на вид и на поверку здоровая как лось карга наконец-то замолчала.

Я попыталась откинуть одеяло, все еще пребывая скорее в обители сновидений, нежели в реальности, но отчего-то вместо ткани мои пальцы нащупали запястье. Широкое, жилистое и явно мужское.

Сон слетел мигом. Я распахнула глаза, рывком села на постели. Потом еще для верности помотала головой, искренне надеясь, что это просто галлюцинация. Увы, надежда не подтвердилась: слишком уж у моего бреда был реальный вид.

На моей постели дрых дракон, осененный лучами восходящего солнца и перьями из дырявой с одного бока подушки. Ну как дрых. До вопля квартирной хозяйки именно этим он и занимался. А сейчас, сонно сощурив глаза, с интересом разглядывал меня.

– Я мало что помню о проведенной ночи, но могу точно сказать одно: у меня отменный вкус. Твоя мордашка симпатична даже поутру. – он широко зевнул, а потом до него стало что-то доходить. Иначе с чего бы вдруг лоб дракона разрезала вертикальная морщина, а взгляд из рассеянного вдруг превратился в ледяной?

Но не поддеть этого самоуверенного женолюба я просто не смогла:

– О да, прошлой ночью ты меня впечатлил. Я бы даже сказала, сразил наповал. Целых два раза.

О том, что при этом мы катались по полу, сцепившись как кошка с собакой, Гард, полагаю, уже вспомнил.

– Языкастая зараза, – недобро сощурившись, ответил дракон, что развалился на моей постели.

– А то! Но вам, темным, к этому не привыкать. – я прошлась по свежей мозоли пепельного. Напомнила, так сказать, о том, что он теперь обладатель плюща, а не мелкого лазурного прожорливого чудовища.

Кстати, о метах… Новой, драконистой, по ощущениям сейчас на мне не было. Зашарила по телу, ощупывая себя.

Все это я проделывала под новый виток воплей квартирной хозяйки и ехидные комментарии Гарда.

– Да-да… Вот так. – он пытался перекричать голосистую старуху, но получалось лишь отчасти. – Не успеешь оглянуться, а у тебя уже и нет твоей меты…

Я по привычке прошептала в адрес хозяйки мелкое проклятие. На этот раз из разряда «да чтоб ты молчуна проглотила!».

Буквально скатившись с кровати, я помчалась вон из комнаты вниз. Пока неслась по лестнице, раз десять успела пожалеть, что сейчас мое чернословие нельзя подкрепить магическим посылом. Во всяком случае, временная потеря голоса старой каргой оказалась бы как нельзя кстати.

Я ворвалась на кухню, где квартирная хозяйка, вооружившись веником, сгоняла со стола мелкого лазурного дракона. Ящеренок не сдавался и отчаянно защищал свои владения: кринку со сметаной, ватрушку и кофейник. Он верещал не хуже старой выдры, плевался огнем, а иногда даже взлетал и норовил атаковать.

Не сказать чтобы попытки его наступления были совсем уж безуспешны: у хозяйки оказалась напрочь сожжена одна бровь, платье на груди радовало взор горелыми проплешинами, и из ее шевелюры кто-то явно выдрал пару клоков волос.

Ух ты! Я и не знала, что лазурный может быть таким опасным противником. Но все же мелкого надо было выручать. Карга тоже не дремала, и веник нет-нет да и с силой ударял по тому месту, где миг назад сидел дракоша. Пока ящеренку удавалось уклоняться, но однажды удача и проворство могли ему изменить.

– Не трогайте бедную животинку!

На мой крик обернулись оба: и хозяйка и ящеренок. Причем если первая удивленно, то второй – исключительно обиженно. Похоже, мелкому боевому дракону было крайне обидно оказаться «животинкой».

– Так это твоя пакость, распутница? – взъярилась хозяйка.

Я еще раз окинула старую перечницу взглядом. Ее вид откровенно меня радовал. Жаль, что вчера фингал достался не ей. Зато сегодня поутру дракоша слегка поработал над бровью и прической карги…

– Не пакость, а мета. – я подошла и взяла лазурного на ладони.

– Да мне плевать, мета или еще какая дрянь… Но ведет себя этот выродок крылатый как сущий выкидыш бездны. Платить за погром, им учиненный, ты будешь?

Похоже, старая брюзга понятия не имела о метах. Да и о магах она, как я успела выяснить, знала не много. Она даже не подозревала, что у нее квартирует чародейка.

Когда я искала крышу над головой, то все хозяева не хотели пускать юную магичку на порог. Поэтому в очередной раз, постучав в дверь, я скормила сказку, что учусь на переписчицу свитков. Моя грымза (а слушательницей оказалась именно она) поверила. Одарила меня тогда взглядом торговца на невольничьем рынке, да и пустила к себе в комнату. О том, что имеется еще и смотровое окошко в стене, я узнала в тот же вечер. Но съезжать из-под крыши, за которую уже отдала кровные, было жалко: навряд ли хозяйка вернула бы отданные ей монеты.

Сейчас я смотрела на потрепанный вид тетки, в глазах которой плескалась ненависть, и точно знала, чем я буду заниматься в ближайший удар колокола.

Собирать вещи.

– Развратница, вертихвостка, паскудница! – между тем эта выдра начала входить в раж. – Мало того что хахаля своего притащила сюда, ко мне, старой Марте, благочестивой и честной горожанке, так еще и всяких тварей разводишь… У-у-у, блудница!

Она замахнулась веником, чтобы огреть то ли меня, то ли дракошу, но в этот миг на пороге кухни появился предмет моего разврата собственной персоной.

– Если вам, уважаемая, так завидно, то милости прошу присоединиться. Меня не только на малышку Ви хватит.

Хозяйка поперхнулась вздохом. Похоже, таких откровенных предложений поучаствовать в оргии, да еще от такого красавчика, ей слышать ни разу не доводилось. У меня на миг даже мелькнула мысль, что грымза откинет веник в сторону и заявит, что она готова к экспериментам. Но нет, кошелка поняла, что над ней откровенно издеваются, и заорала:

– Ах ты, паразит! Залез к честной женщине в дом, всю ночь блудил и непотребством занимался, а сейчас еще и язык чешешь. Вот вызову стражей…

– Лучше сразу дознавателей из Сдобного квартала, – нагло усмехнулся Гардрик, облокотившись о косяк.

Конечно, в стольном граде Йонль были и официальные названия кварталов, но чаще всего они использовались в указах и документах. В народе же прижились Сдобный, Ситный, Ржаной, Корки, Лебеда… по тому хлебу, который ело большинство обитателей того или иного квартала.

Квартирная хозяйка, услышав такое наглое заявление, насторожилась.

– Это с чего мне сдобников-то тревожить? Чай, не аристократы какие тут собрались… – она осеклась на полуслове, увидев, как Гард небрежно почесал отросшую за ночь щетину.

Родовой массивный перстень с немалым таким сапфиром на пальце пепельного явно свидетельствовал об обратном. Таки перед старухой как раз этот самый аристократ и есть.

А дальше я удостоилась еще одного злобного взгляда. Ну да, нашла крайнюю.

– Чтобы к ночи и духу твоего тут не было! – наконец нашлась грымза. – Мало того что блудница, так еще и демонюку своего… – она ткнула корявым пальцем в ящеренка, – …притащила.

Мне захотелось проклясть ее от души и с чувством. Но я вспомнила, как вчерашняя попытка чернословия с треском провалилась, когда я хотела пожелать всего «хорошего» спящему Гарду, и… закрыла рот.

Что ж, черной ведьме сделать пробоину в водопроводе тяжелее, чем наслать приступ ревматизма, но вполне по силам. А покидать дом старой грымзы просто так, не оставив ей на память тройку-другую подарочков, я не собиралась.

Я фыркнула, развернулась на пятках и гордо вышла из кухни, по дороге толкнув стоявшего в дверях пепельного. Поднималась по лестнице, зло топая и костеря про себя и Гарда, и хозяйку, и ящеренка. Мелкий крылатик, не подозревая о моих думах, с ладони взобрался ко мне на плечо и начал что-то радостно верещать.

– Из-за тебя нас выселяют, – повернув голову к воинственному дракоше, процедила я.

Нет, конечно, меня бы так и так выперли, после того как Гард вчера обезглазил застеночного любителя подглядывать. Но я надеялась, что хотя бы повод карга будет искать пару дней. А тут…

Я решила не тянуть до вечера и собрала свои нехитрые пожитки. Вышло две котомки и сумка. В том, что я не успела обжиться, были и свои плюсы.

За тем, как я молчаливо пакую вещи, наблюдал Гард. Он вернулся в комнату и встал у стены, не говоря ни слова.

Когда я закончила и распрямилась, утерев выступивший пот рукавом, наглый недодракон зевнул, демонстративно скрестил руки на груди и вопросил:

– И куда теперь?

– Ты еще тут, нечисть? – я была сама деликатность и вежливость.

– Кто из нас двоих большая нечисть, еще вопрос, – парировал Гард.

– А ты пожелай чего-нибудь от души. Например, грымзе, которая чуть не пришибла твоего лазурного.

Ящеренок, сидевший у меня на плече, встрепенулся и что-то воинственно проверещал. Видимо, вспомнил недавний тяжкий бой за обладание ватрушкой.

– Издеваешься? – подозрительно, с прищуром глядя на меня, уточнил пепельный.

– Ничуть. Только темное племя способно простое пожелание превратить в проклятие. Вот и пожелай. Сразу узнаешь, на какой ты сейчас стороне.

– Да чтоб ты провалились, зараза языкастая, – в сердцах выдал дракон. – Ерничать – это твой врожденный талант? Или ты специально трениров…

Договорить он не успел. Одна из досок скрипучего старого пола треснула подо мною, я вскрикнула, теряя равновесие, и тут соседка уже сломанной половицы решила последовать славному примеру товарки.

Я полетела вниз, следуя искренним пожеланиям дракона. Проваливалась с чувством и полной самоотдачей, так сказать. Мета не иначе как с испугу сочла за лучшее нырнуть ко мне в ворот, а там и слиться с кожей.

Лишь в последний момент сильная рука ухватила меня за запястье. Я так и замерла, ощущая на себе все прелести подвешенного положения. Мои ноги болтались на первом этаже, голова пока была на уровне пола второго.

– Не умеешь проклинать, не берись, – пропыхтела я.

– Я всего лишь следовал твоему совету, – вытягивая меня, как барсука из норы, возвестил Гард.

Снизу донесся запоздалый крик:

– Мой сон ожил!

Нет, конечно, я знала, что подо мною снимает комнату почтенное семейство: прыщавый юнец, его дородная мамаша и затюканный, вечно горбящийся отец. Интересно, кто из двоих Дредноутов – отец или сын – испустил этот клич счастья при виде голых девичьих ножек?

– Ах ты, старый потаскун! – звук звонкой оплеухи и сопроводивший ее комментарий свидетельствовали, что о дармовых молодухах, падающих сверху, грезил господин Дредноут-старший. – Чего радостно пялишься? Не видишь, у соседей пол проломился… Я всегда говорила, что этот клоповник не стоит тех денег, что мы за него платим. Если даже под той чахоточной доски трескаются, то подо мной, честной женщиной в расцвете сил, и подавно могут! А хозяйка дерет за свой сарай почти как за элитные номера!

Гард вытянул меня споро. Едва оказавшись целиком на втором этаже, я заглянула вниз, свесившись. Помотала головой, пытаясь избавиться от волос, что закрывали мне все лицо.

– Прошу прощения за беспокойство, госпожа Дредноут. – я натянула на губы самую милую улыбку.

Только что эта внушительная дама, чьи объемы приводили в восторг продавцов тканей, подала мне отличную идею. Нет для слуха ведьмы ничего приятнее, чем звуки свары. А рьяный спор постоялицы и квартирной хозяйки за лишнюю медьку-другую – чем не повод?

– Вивьенка, ты там сама-то еще живая? – задрав голову, бесхитростно спросила запасливая на калории дама.

То, как она бесцеремонно обращалась ко всем, меня порою коробило, но бесило другое. Госпожа Дредноут присматривалась ко мне как к потенциальной невесте для своего сынка и сочла, что такая бедная храмовая мышь – лишь запасной вариант для запасного варианта.

По ее мнению, основным моим достоинством была внешность. Да-да, та самая, серая и невзрачная. Дескать, я буду ее сыночку Цимпреиусу верной супругой: кто особо позарится на такую красотку?

Но сейчас соседка увидела меня в истинном облике и поменялась в лице.

– Это ты что ж так подурнела, деточка? Красавицей же была… Неужто за столичной модой погналась?

Я решила поддержать заблуждение матроны:

– Ага, гламуреей умылась. Нравится?

– Отвратительно и распутно. Без нее тебе было лучше.

– И я считаю, что без эликсира было лучше, – в нашу милую соседскую беседу вмешался Гард. Он тоже свесил голову в образовавшуюся дыру и с интересом изучал комнату соседей. – Здравствуйте.

Под конец дракон проявил чудеса вежливости, вспомнив о том, что сначала принято здороваться. В этот момент открылась дверь и вошел младший член семейства Дредноутов – Цимпреиус. Самым претенциозным и величественным в юноше с тощей цыплячьей шеей было его имя.

– Мам, я принес… – вошедший осекся, уставившись на дыру в потолке, из которой торчали две головы.

– Доброе утро, госпожа Вивьен.

Сосед, в отличие от Гарда, о воспитании не забыл. А потом он рассмотрел мое лицо и замер. Даже корзину с овощами, что принес с рынка, выронил. Его отец и вовсе после затрещины, которую выписала ему дражайшая супруга, был нем как рыба.

Определенно надо умыться эликсиром, и побыстрее. Но сначала довершить начатое – подбить дородную даму на скандал.

– Доброе утро, Цимпреиус, – как ни в чем не бывало защебетала я. – А я к вам в гости почти завалилась. А все оттого, что полы не к бездне! Чуть шею себе не свернула, и если бы не братец… – кивок в сторону Гарда, – то точно бы убилась. Правда, за эту комнату я заплатила всего пару медек…

Дракон был озадачен приобретением «сестрички». Даже хмыкнул по этому поводу.

– Не умеешь делать гадости, так не мешай другим и учись, – шикнула я так, чтобы услышал лишь пепельный.

Мои слова про пару медек достигли цели. Матушка Цимпреиуса задумалась. Логично, раз я за такую развалюху плачу такие деньги, то чем они хуже?

Чую, сегодня все постояльцы старухи повалят к ней толпой, сбивая цену за постой… И ведь не с руки объяснять карге, что цена была бросовой лишь потому, что комната смотровая, а жиличка в ней – молодая особа.

– Это ваш брат? – Младшего Дредноута, в отличие от матери, волновал вопрос отнюдь не цен на жилье.

– Да, это гад… в смысле Гардрик, – представила я дракона.

– Сводный, – тут же открестился от прямого родства пепельный.

Тут я решила, что дружескую соседскую беседу пора сворачивать, и распрощалась, оставив озадаченным семейство Дредноутов.

Утро определенно обещало интересный день.

Я одернула платье, в котором ночевала, достала из сумки эликсир, умылась, подхватила свои вещи и уже собиралась выйти из комнаты мимо все это молча созерцавшего Гарда, когда меня бесцеремонно схватили за локоть.

– За сегодняшнее утро я понял одно: черные маги – чокнутые. Я все ждал, когда ты сама заговоришь о наших метах, но… Ты ничего не хочешь объяснить?

– Полегче о темных, ты теперь один из них.

– Прокляну.

Я проскрежетала зубами. Этот гад быстро освоился с темным наследием! Хорошо хоть больше душить меня не пытался. Видимо, понял, что темная ведьма податлива силе, как ртуть: не только в тиски ее не возьмешь, но и имеешь неплохие шансы ухудшить свое здоровье.

– Ты не слышал о такой форме уважения, как дистанция? – Я взглянула на наглеца исподлобья.

– С радостью буду уважать тебя за сотню полетов стрелы. Только верни мне дракона.

Я поставила сумки на пол. Ведь не отвяжется.

Лазурный, будто дразня хозяина, решил, что прогулялся сегодня уже достаточно, и, прильнув к моей шее, просто слился, превратившись в цветную татуировку под мочкой уха.

– Твоего дракона все равно до ближайшего полнолуния не вернуть. Так что успокойся и отпусти меня.

– А после полнолуния? – упрямо вопросил драконистый гад.

– А после полнолуния будет мой доклад на тему: «Руническое письмо на коже мага как элемент защиты от темных чар на примере тела покойного архимага Энпатыра Медная Кирка»…

– При чем здесь это? – не понял пепельный.

– Ну хотя бы при том, что теперь я смогу написать его. А то плющ мешал мне войти в усыпальницу при храме…

Я мстительно усмехнулась. Как говорится, в каждой гадости есть толика радости, а при должной смекалке – еще и сундук выгоды.

Дракон после моего заявления побагровел. Я могла поклясться своим любимым чугунным котелком, в котором варила зелья, что сейчас, когда Гарда переполняли эмоции, его словарный запас сузился до трех слов.

– Убью! – прошипел ящер.

«Не угадала», – поняла я. Не до трех. До одного. Зато даже цензурного.

– И потеряешь возможность стать драконом обратно. – я выдрала свой локоть из его хватки и потянулась за упавшими на пол сумками.

– Выкручусь как-нибудь, – мрачно возразил Гард.

– Не сможешь, – авторитетно заявила я и пояснила: – опыта для этого маловато.

Меня смерили уничтожающим взглядом.

Мы так и стояли в дверях, когда с улицы донесся колокольный перезвон.

Ну вот. На первое занятие по общей истории магии я опоздала. А все из-за некоторых!

Поправила на плече ремень от сумки, покрепче перехватила поклажу, что была в руках, и уже занесла ногу, чтобы шагнуть в коридор, когда Гард, процедив сквозь зубы: «Ну все, с меня хватит!», – просто перекинул меня через плечо.

Я заорала и попыталась лягнуть его побольнее. Потом – цапнуть за плечо. Правда, свою поклажу так и не выпустила.

– Руки убери, сволочь белобрысая!

– И не подумаю, – невозмутимо заявил дракон, подходя к окну.

Я извивалась не хуже гадюки, сучила ногами и даже пару раз умудрилась заехать лбом этому наглецу по пояснице. Гард, держа меня словно в стальных тисках, влез на подоконник.

– Что ты делаешь? – я попыталась извернуться.

– Ворую, – буднично ответил ящер. – Поступаю в лучших традициях своих далеких предков. Правда, ты, увы, не принцесса…

– Да и ты теперь не дракон, – попыталась возразить я.

– Ну, это с какой стороны посмотреть… – задумчиво начал Гард. – Меты у меня теперь нет. Зато остались инстинкты.

Не дожидаясь моего следующего вопроса, он оглушительно свистнул, подзывая свою летную метлу.

Я замерла вниз головой, на плече у этого ненормального. Пульс стучал в ушах, дышать удавалось через раз, а я лихорадочно пыталась вспомнить, что знаю о драконах и об их инстинкте уволакивать к себе в пещеру. Мешанина из баек, от многократно целомудренных принцесс до вкусного обеда, привела к тому, что у меня непроизвольно вырвалось:

– Я невкусная и бревно.

– Э-э… мм… – озадачился ящер, уже готовый спрыгнуть с подоконника. – Меня, конечно, радует, что ты трезво оцениваешь свою внешность, но зачем мне эти ценные сведения?

Какой же дуб этот дракон! Пришлось пояснить:

– Черных ведьм есть опасно. В нас слишком много желчи, а она вызывает язву желудка. Поэтому жрать меня не стоит. А про бревно… Я в постели оно самое, так что для драконьего употребления не гожусь вовсе…

Думала, что после такого ящер выпустит меня обратно. Но этот гад… захохотал. Нет, не так. Заржал.

А потом, хлопнув меня по той части тела, которая у ведьм любит притягивать к себе приключения, осведомился:

– Мне сейчас даже интересно стало, какой вариант событий для тебя лучше? Ну, чтобы я тебя съел или чтобы надругался?

«Никакой», – мысленно ответила я. Но, исключительно чтобы позлить дракона, ляпнула:

– Ведьмы – народ неунывающий. Для нас любой исход событий в итоге получается оптимистичным.

– И что хорошего в том, чтобы тебя съели? – заинтересованно вопросил пепельный гад.

– Ну, раз съели, то наверняка отравятся. И одним драконом в мире станет меньше. А это тоже неплохо, – заверила я.

А потом заорала.

Причина, почему я взяла столь высокие ноты, была проста, как медька: Гард прыгнул-таки на свою метелку, оттолкнувшись от подоконника.

Миг полета – и меня ощутимо тряхнуло.

– Верни, где взял, – заголосила я, когда увидела, как резко удаляется от меня земля.

Если этот псих меня сейчас уронит, то от одной ведьмочки останется только размашистая подпись на брусчатке. Причем чернилами в ней будет моя совсем не черная, а вполне себе рубиновая кровь.

– Отпустить, говоришь? – провокационно протянул Гард и… разжал руку, заложив крутой вираж.

Я же сделала неожиданное открытие: если дракон пытается скинуть ведьму в полете, то у последней резко возрастает хватательная активность. Боясь разбиться, я буквально руками и ногами обвила тело Гарда. От последнего дракон не на шутку напрягся. Аж весь закаменел. А потом чуть сиплым голосом предупредил:

– Я сейчас в штопор уйду.

– Ты даже не представляешь, как темные умеют крепко обнимать, – заверила я.

– Ты хотела сказать, душить в объятиях? – дракон задрал черен метлы вверх, а потом и вовсе, как обещал, ушел в штопор.

Правда, перед этим все же сумел отодрать меня от себя и скинуть. Я вместе со всеми своими вещами полетела вниз.

В голове лишь мелькнула мысль: сволочь!

Ветер свистел в ушах и буквально обдирал лицо, меня крутило так, что небо и земля менялись местами – полная дезориентация.

И посреди этого хаоса – резкий рывок, от которого ткань моего платья затрещала, разрываясь. На миг из легких напрочь выбило воздух, а уши заложило. Потому крик Гарда я услышала не сразу:

– …аная, брось свои сумки!

Я замотала головой. Мое. Умирать буду, а холстину, где не только учебные свитки, но и бабкин гримуар, не брошу. Платья, ботинки пусть летят на землю, а вот бабулин подарок – ни-ни.

Меня встряхнули за шкирку, как котенка. Я лишь крепче прижала к груди сумку со свитками, выпустив-таки остальные свои пожитки.

Отстраненно проследила, как вещи пикируют к земле. Вот не выдержали завязки торбы, и в небе флагом начало алеть бордовое платье. За ним перистыми облаками закружились панталоны и чулки…

Я висела, инстинктивно поджимая под себя ноги. Оторвав взгляд от своего уже бывшего имущества, с ненавистью взглянула на Гарда.

Он сидел верхом на метле и ухмылялся.

– Ну как, летим дальше вниз или… – дракон многозначительно замолчал.