Надежда Григорьевна Воронова
Облака жизни
Должен, – ответил Алексей.
– Не знаю даже, как спросить тебя! – продолжал Виктор. Смотрю…, вы с Гордеем не поделили что- то?
– Не спрашивай меня пока ни о чём. Сил отвечать за всё, никаких нет! – сказал Алексей.
– Договорились, спрашивать больше ни о чём не стану. Но, может обратишь внимание на мою Акулину? Глядишь, братьями будем!
– Никак ты угомониться не можешь, Виктор! Если Поля выйдет замуж за другого отказав мне, может и посмотрю на твою Акулину, но, навряд ли. А сейчас, предателем в отношении её не хочу быть!
– Скажу тебе такую вещь… Я не стал бы на ней жениться! – глядя в глаза Алексею, сказал Виктор.
Это почему же?! – в сердцах спросил тот.
– Так, благословления от родителей нет, и не будет! – отвечал Виктор.
– Остаётся надеется на благословление матери – сказал Алексей. Всё Виктор, – бывай! Через неделю увидимся.
– Бывай! – ответил Виктор. Сев на коня повернул к околице, а там и к дому.
Вот дела…! Рассуждая, Виктор думал о произошедшем. Барыня, конечно, добрая душа, взяла эту девку к себе, а моя Акулья страдает. Алексей то ей, под стать бы был… Высокий, плечистый! Ка бы обнял её своими ручищами, так у девки дух захватило б от желания к нему. Темноволосый, чернобровый, глаза голубые, что васильки. Красавец, да и только! Работящий… Завсегда, при деньгах жила б моя Акулья. За кого ж, мне теперь её замуж отдать?! Вот дела! Посмотрим. Как говориться – утро, вечера мудренее!
Гордей, перестал выходить за ворота своего дома. Свою жизнь с женой Настей и дочерью Анфисой, проживал молча. Хозяйство у них было не маленьким: коровы, телята, овцы, куры, лошадь. Раньше, только давал указы жене и дочерям. Теперь, много чего старался делать сам. Иногда, вставая по ночам заходил в комнату, где спали дочери. Увидев пустую постель Поли, плакал. За обедом однажды спросил Настю:
– Как она там?
– Хорошо, – ничего больше ни говоря – ответила она.
Поле, в действительности в поместье жилось не плохо, но по дому скучала. Её тянуло в светёлку, где они жили с сестрой. Скучала по еде, которую готовила её матушка. Хотелось войти в свой дом и отвесив поклон, поздороваться со всеми. Понемногу, обида на Алексея стала проходить. Её юное сердце не противилось ему. И он, каждый день напоминал о себе. Подходя к поместью, передавал для неё, то букетик с цветами, то ягоды или орехи. Сделав заказ и получив за него деньги, купил в подарок матушке, Анне и Поле, по платку. Для Полюшки, на его взгляд, он выбрал самый красивый. Ефросинье и Анне, подарки Алексея нравились. Они с благодарностью принимали их. Он показал матери платок, который купил для Поли.
– Сынок…, молодец! Платок ты выбрал красивый, но как воспримет твой подарок Полюшка? Не вернёт ли назад его – спросила Ефросинья.
– Хотелось бы верить матушка, что не вернёт! – ответил он.
– Тогда иди сынок с Богом и подари его ей.
Ефросинья, часто думала о своих детях. Как сложится их судьба?
Как не крути, а любовь берёт верх над всем. Тогда и жизнь заладится и всё пойдёт своим чередом – придя к такому завершению, она успокоила себя. Дай -то Бог, что–бы она была у них – любовь!
В саду Ефросиньи росла яблоня, плоды которой считались самыми вкусными в деревне. Она, предложила Алексею угостить ими всех живущих в усадьбе. Взяв платок и корзину с яблоками, Алексей направился к поместью. Ворота открыл Василий.
– Барыня, – сказал он – завидев тебя идущим по дороге, попросила открыть. Заходи! – дружелюбно улыбаясь, Василий пропустил его вперёд. На порог дома вышли, Ядвига Любомировна с Сергеем Николаевичем.
– Рады тебя видеть, Алексей! – сказал Сергей Николаевич.
– А меня интересует, как поживают ваши матушка и сестра Анна – сказала Ядвига.
– Спасибо вам за заботу. Все живы и здоровы! – ответил Алексей. Примите от чистого сердца. Матушка, прислала вам угоститься! – протянув корзину с яблоками, сказал он.
Сергей Николаевич с восторгом произнёс:
– Ядвига, в их саду самые лучшие по вкусу яблоки. Пробуй, прямо сейчас! – попросил он её. Ядвига, взяв яблоко и откусив от него ответила:
– Действительно, сладкие и сочные – вкусные! Спасибо тебе Алексей! – поблагодарила она.
– Кушайте на здоровье, – ответил он. Немного помявшись, Алексей спросил:
– Ядвига Любамировна, могу ли я увидеть Полину?
– Василий, – обратилась Ядвига – попроси Полю, выйти к нам! Прошло немного времени и, она вышла. Увидев Алексея, вся зарделась.
– Здравствуй Поля! – сказал он. Алексей, так же, как и Поля, переживал при встрече. Скромность и воспитанность украшали этого молодого человека. Протянув платок произнёс:
– Не обессудь Полюшка, от чистого сердца, хочу преподнести его тебе. Выбирая, решил, купил самый красивый из всех…
– Спасибо, – тихо сказала она, взяв платок в руки. Её сердечко забилось и как никогда, ей захотелось прижаться к Алексею, почувствовав себя защищённой пред этим миром. Ядвига, Сергей Николаевич и Василий, смотрели на них улыбаясь. Им приятна была эта пара.
– Алексей, – обратилась Ядвига – мы ждём вас с матушкой в гости.
– Спасибо вам за всё, – ответил он – обязательно придём! Неожиданно, сделав шаг к Поле, Алексей поцеловал её в щёку.
– Ой…! – вскрикнув, она убежала в дом. Глядя ей вслед, Алексей, попращавшись ушёл. Ядвига, пройдя следом за Полей, завела разговор с ней.
– Полюшка, он хороший положительный юноша и сильно любит тебя. Это видно, даже со стороны. Главное чувтсво посвящённое человечеству – любви! Без зтого чувства невозможно жить! Разговаривать на языке любви, во всём имея чистоту отношений. Разумно делая выбор понимать, подчинения души не должно быть! Мы должны понимать смысл жизни. Я думаю – продолжила Ядвига – в скором времени Алексей, может обратиться к нам по поводу сватовства к тебе! Ты не против – спросила она. Ведь, мы должны дать ответ – положительный или отрицательный, согласие или отказ. Ты сама Полюшка, что на это скажешь?
– Но, как–же благословление родителей? – спросила Поля. Без него нельзя! Может жизнь не заладиться…
– Твоя матушка Анастасия, с радостью его даст. И Алексей, и его семья приятные люди. Василий выберет момент: увидев матушку оповестит её, минуя отца. Она, как и Ефросинья, будет приглашена к нам в гости – сказала Ядвига. Вздохнув, дополнила – не знакома с твоим отцом, не вела беседы с ним. Хочется верить в лучшее, что б не зачерствело его сердце до конца. Гордость, не даёт людям примирения.
Поля, начинала привыкать к жизни в доме Ядвиги и Сергея Николаевича. По вечерам в библиотеке, Ядвига читала вслух. Сергей Николаевич, Василий и Поля, сидя каждый в своём кресле, внимательно слушали её. Ядвига, была хорошим чтецом и маленькая уютная библиотека, располагала к тому. Небольших размеров камин с изразцами сказочных птиц. Окно с видом на деревню. Шесть небольших и уютных кресел, полки для книг. Маленький круглый столик, стоявший у окна, украшала китайская ваза со старинным подсвечником. Завершал её уют мягкий, пушистый ковёр зелёного цвета. Полина комнатка, была лишена богатого убранства, но несмотря на это выглядела уютно. В ней стояла кровать, тумбочка и маленькое креслице с деревянными, округлой формы подлокотниками. Вещи, которые дарила Ядвига, находились в гардеробной. Алёшин платок, подаренный им, лежал у Поли на виду, в спаленке на тумбочке. Перед сном беря его в руки и поглаживая, любуясь прижимала к груди. Иногда, по вечерам к ней заходила Ядвига и садясь в кресло заводила беседу. Ну, а если она посетила её с вязанием или вышивкой, то разговор затягивался на долгое время.
Осень вступала в свои права. В воздухе повеяло прохладой. Ядвига решила: занятие, которое будет проходить сегодня, станет последним, о чём сообщила собравшимся детям. Ребятишки, настолько привыкшие собираться вместе и заниматься делом, восприняли её сообщение с огорчением. Стаи птиц, косяками пролетая над ними, курлыкали им вслед.
– Улетая на юг, они прощаются с нами, но по весне, из далёких тёплых стран журавли, возвращаются вновь на родное болото! – глядя на небо, сказала Ядвига.
– А, что такое юг и почему птицы летят к нему? – спросил кто-то из детей. Ядвига, попробовала объяснить, как птицы и животный мир, живя по законам природы, помогают и нам. Чем заинтересовала детей, да так, что им вместе с птицами захотелось улететь в неведомые края, под названием – юг.
– Среди людей, населяющих наш мир, проживает много путешественников – сказала она. Исследуя землю, на которой мы живём, рассказывают и показывают остальным о её красотах и трудностях, повествуя в книгах с яркими иллюстрациями. Подрастая и интересуясь их достижениями, вы сможете стать такими же как они. Слушая её, дети немного остыли. Многие замёрзли, постукивая ногами о землю и потирая руки. И когда, Ядвига попрощалась с ними, без промедления побежали по домам.
Проснувшись поутру, деревенские жители обнаружили: у них появились соседи и не простые – цыгане! Слухи, которые разносились по деревням, учили тому – с ними, не иначе как, держать ухо востро надобно! Некоторые, даже побаивались их. После выходки Гордея, Степаниду к себе в дом, никто не приглашал. Да и на улице обходили стороной, не здороваясь. Проходя мимо домов, она старалась с кем -нибудь заговорить, но поняла, все её старания бесполезны. О роли свахи и говорить уже не приходилось. Встав пораньше, чем обычно, она решила пойти на речку, стирать и полоскать бельё. Позже по времени, Степаниде не хотелось выходить из дома:
– Хватит с меня их взглядов, – думала она – никого не хочу видеть! Взяв корзину с бельём, направилась к речке. Каждую минуту оглядываясь по сторонам, она подошла к месту, где занимались лепкой барыня с детьми. Присев на скамью и немного отдышавшись, побрела дальше. Зайдя на мостки, ещё раз осмотрелась. Убедившись, по близости никого нет, стала заниматься стиркой. Степанида запела… В словах о любви её душа разворачивалась, в словах скорби по щекам текли слёзы. Почувствовав на себе чей-то взгляд, насторожилась. Обернувшись, Степанида опешила. На берегу стояла цыганка с интересом наблюдавщая на ней.
– Тьфу, чумовая! Напугала меня! – крикнула Степанида. Подскользнувшись и упав на мостках, чуть не соскользнула в речку.
– Тебя не вдруг то напугаешь. И чумовая не я, а ты! – спокойно ответила цыганка.
– А ну ка, уходи отсюда! – опять крикнула Степанида.
– Даже не подумаю, – ответила та, тут же спросив – в Бога веришь?
– Верю! В родительском доме каши не давали пока, перед образами на коленях не постоишь! – ответила Степанида, сверля цыганку взглядом.
– Тебе известно, что любовь самое главное испытание в наших судьбах!? Однако ж ты решила, что тебе можно распоряжаться чужой любовью, растоптав её! – сказав, цыганка стала приближаться к Степаниде. Ты совершила наговор… – продолжила она. Решив девку по миру пустить. По разным дворам, по мужикам!! Ты не Богу служишь, а самому дьяволу! Ши…, как змея, прошипела она. И не попадайся мне на глаза больше! – прикрикнув и подбоченясь, встала перед Степанидой. Та, обезумев от таких слов, схватив корзину и похватав своё бельё, без оглядки помчалась к дому. Забежав за ворота и закрыв их, упав на землю каталась по ней воя, что собака во весь голос. Понемногу придя в себя, села на скамью.
– Да, что – же со мною происходит? – говорила она вслух. Детей нет… Муж по молодости лет, как подался на заработки в город, так до сих пор и нет его. Хоть бы, какую весточку прислал? Откуда взялась эта цыганка? Обо всех всё знает, всех жалеет, а меня нет! Ведь не отстанет, пока здесь хороводиться будут. Ох… и какая сила понесла меня, к этой глине с печкой! Дурная голова и пожалеть меня некому. Недолгое время посидев на скамье Степанида, встав подошла к воротам.
– За них выйти не могу и что мне делать? Найдя в одной из досок небольшую щель, стала колупать её пальцем. Образовалась небольшая дырочка. Примерив глазом, успокоилась:
– Подходит! – решила она. Меня не видно, зато, я могу наблюдать за всеми.
Дети разбежались по домам, находясь под родительским крылом. Мы с тобою Василий, так же начнём собираться к дому – сказала Ядвига. Василий стал тушить огонь в печи. Ядвига, убирая со стола обернулась, увидев на одной из скамеек сидящую цыганку.
– Здравствуйте, – сказала она, с интересом рассматривая её.
– Здравствуй красавица! – ответила цыганка. И что же, у вас тут происходит? – спросила она.
– Обучаю детей лепке из глины. Но сегодня, проводила последнее занятие – ответила Ядвига.
– Отчего же? – спросила цыганка.
– На улице холодно и у детей мёрзнут руки. Ведь, глина в это время года мокрая и холодная – ответила Ядвига.
Смотря в глаза Ядвиге, цыганка сказала:
– Любовь у тебя крепкая, но жизнь тебе даст серьёзное испытание. Только любовь, спасёт тебя от худшего!
– Как-то странно, вы со мною разговариваете? – удивлённо произнесла Ядвига.
– Ничего странного – ответила та. Помни мои слова, они тебе пригодятся!
– Извините, вы не позволите узнать мне ваше имя? – спросила Ядвига.
– Позже скажу! – высоко подняв голову – ответила цыганка. Повернувшись к Василию и посмотрев на него, сказала:
– Ты же Василий, верой и правдой служишь своему господину.
– Откуда имя моё знаешь?! – удивлённо спросил тот.
– Я всё знаю!
Глядя на него, продолжила:
– Дурак был отец той девки, что замуж за тебя не отдал!
– Правду, про вас народ говорит, ухо востро держи с вами! – перекрестившись сказал Василий. Ты, иди девка своей дорогой! Вот, откуда шла, туда и иди… – продолжал он. Цыганка засмеялась.
– Посмотри Василий, какая я статная, белокожая, не чета той девице. Смотри и запоминай! Но, не бойся, вместе нам не быть. Может, я и ошибаюсь в пересечении наших судеб!? Посмотрим! Вновь засмеявшись, цыганка стала удаляться от них.
– Постой! – крикнул Василий – почему не быть? Что ж, я так плох?
– Не плох, но что-то помешает нам. А что, не могу понять. Больше ни о чём не спрашивай! – крикнула она. Ещё раз посмотрев на Василия, пошла по дороге ведущей к речке, где разместился её табор. Вытерев пот со лба, Василий вздохнул.
– Пойдёмте Ядвига Любамировна, пора уже!
– Пойдём Василий – ответила она.
По дороге к дому, они шли молча. Каждый думал о том, что именно ему сказала цыганка. Василий, вспомнил девушку, которую любил в молодости. Придя со сватами в её дом, отец дал отказ. Василий думал, что не переживёт такой стыд. Им овладело сильное горе, с которым, казалось- бы ему не справиться. Два года подряд он жил один, в лесу. Как выживал, известно только ему. Осенью приходил навестить свою матушку. Принося ей гостинцы: короб сушёных грибов, ягод и орехов. Справлялся о её здоровье. Мать сильно переживала за своего сына, пытаясь завести разговор о другой невесте, но он и слушать ничего не хотел.
Только бы бобылём не остался – думала она, сокрушаясь о дальнейшей жизни сына.
Однажды, выйдя из леса и проходя мимо поместья, Василий встретился с Сергеем Николаевичем.
– Василий, – обратился к нему хозяин поместья – мне нужен конюх и кучер. Платить обязуюсь исправно. И заработок не плохой. Даже комнату в людской выделю. Соглашайся! Василий, выслушав его, спокойно сказал:
– Завтра дам ответ.
– Спасибо тебе Василий, я буду ждать его – сказал Сергей Николаевич.
– До завтра барин! – ответив, Василий направился дальше. Он был немногословным человеком. Наутро, придя в поместье и дав согласие, работал и служил у Сергея Николаевича, с верой и правдой. Все живущие в поместье, относились к нему с почтением и уважением.
– Василий! – обратилась к нему Ядвига – как ты думаешь, о чём говорила цыганка и что означают её слова? Меня пугает она!
– Не волнуйтесь барыня, что может произойти? Я думаю, смеётся она над нами и больше ничего. Забудьте о ней! Прохладно становиться, пойдёмте побыстрей к дому. И Сергей Николаевич, и Поля заждались нас. Самовар, уж точно готов!
– Ты прав Василий! Горячего чаю испить, ой, как хочется… – ответила Ядвига.
Ускорив шаг, они направились к дому. Ни Сергею Николаевичу, ни Поле, о цыганке ничего не сказали. Увиденное и услышанное, стало их тайной. Через несколько дней, в ворота поместья постучали. Открыв их, Василий увидел Алексея.
– Василий, – обратился он – пришёл спросить у Сергея Николаевича, могу ли завтра с матушкой навестить их, с Ядвигой Любамировной.
– Сейчас спрошу! – ответил Василий.
– Конечно, конечно, я давно их жду – ответила Ядвига.
Выйдя на порог дома, Василий ответил:
– Приходите Алексей, вас давненько уже ждут.
– Спасибо Василий, – поблагодарил Алексей. Закрывай ворота!
Поутру, накормив скотину и управившись по хозяйству Ефросинья, стала собираться в гости. Несмотря на свой возраст, она приковывала к себе взгляды окружающих. Расчесав густые волосы, заплела их в тугую косу, закрепив венком на голове. Поверх причёски накинула платок, подаренный Алексеем. Одним концом платка обвила шею, на груди закрепив его брошью. Одев поверх атласного платья безрукавую душегрею, расшитую шёлковой нитью, сапожки малинового цвета на небольшом каблучке, сказала Анне с Алексеем:
– Я готова! Пойдёмте.
Идя по дороге, дети любовались своей матерью. Высокая, статная, шла горделиво подняв голову. Чёрные брови очертили невысокий лоб, в тоже время подчеркнув голубизну её сияющих добротой глаз. Тонкий прямой нос. Чуть припухлые губы, всегда расползались в милой улыбке, образуя на щеках её хозяйки небольшие ямочки. Алексей, как две капли воды, был схож со своею матерью. Тимофеевич, завидя идущих, вышел за ворота дома посмотреть на неё.
– Ох, Ефросинья… Давненько, я тебя такою не видел. Никак в поместье направились?
– Да, – мило улыбаясь, ответила – приглашены в гости!
– А… – протянул он, оставаясь стоять у ворот и провожая их взглядом. Впервые вижу, что –бы простолюдины ходили в гости к барину – подумал он про себя. Впрочем, с приездом его супруги всё стало меняться.
Полина, с утра замесив тесто напекла пирожков. Ядвига, приготовила печёные яблоки с мёдом. Заварила ароматный чай из сушёных трав и ягод. На стол поставили несколько вазочек с вареньем. Расставив чайные чашки, присели в ожидании гостей.
– Идут! – зайдя в столовую – сказал Василий.
Войдя в ворота, Ефросинья, поклонилась их дому. Глядя на мать, Алексей с Анной, так же отвесили поклон. Ефросинья с дочерью, впервые находились в поместье. Красота и убранство этого дома, поразило деревенских жительниц.
– Столько комнат в вашем доме и как, вы успеваете обойти их все? – обращаясь к Ядвиге – спросила Ефросинья.
– Успеваем, – ответила та. Присаживайтесь за стол. За чашкой чая, беседа проходит куда лучше – сказала Ядвига, улюбаясь гостям.
– Да, да – поддержал её, вошедший Сергей Николаевич.
Следом за ним вошёл Василий, с самоваром. Впервые сев за такой стол Ефросинья, не знала, как вести себя и куда деть руки. Накрахмаленная белоснежная скатерть… Приборы из чистого серебра и тонкие прозрачные фарфоровые чашки, расписанные тончайшими золотыми нитями, переплетающимися с мелкими разноцветными цветочками. Заметив это, Ядвига обратилась к ней:
– Ефросинья, вы не могли бы поближе, показать вашу брошь?
Отстегнув, Ефросинья подала её Ядвиге. Брошь помещалась на ладони. Она, была небольшой квадратной формы. На тонкой волнистой паутинке из золота лежала хрупкая роза, выточенная из нежно-розового коралла. Один из её лепестков, украшал небольшой брильянт. Он сиял на ней, что маленькая капелька росы. Две веточки из листьев украшали изумруды.
– Я, не могу налюбоваться ею – сказала Ядвига – она, таит в себе некое тепло. Иногда, смотришь на драгоценную вещь – продолжала она –и ничего не испытываешь. Только понимаешь да, этот камень красивый и дорогой, а этот, менее дорогой, дешевле. Я поняла, что она таит в себе!? Нежность, конечно, нежность. Ефросинья! – обратилась она. Расскажите хотя бы немного из того, что передала в разговоре родная матушка, отдавая такое чудо в ваши руки!
Её рассказ был недолгим, но повествовательным. Аннушка и все сидящие за столом, слушали её с интересом.
– Надо же, – думала Аннушка – дед француз и девочка, с таким красивым именем – Жанетта. Как жаль, я не увидела их…
– Я родилась в другой стране – сказала Ядвига – и скучаю по своим родным, и скучаю по своей, как у вас говорят сторонушке. Мне понятно желание вашего отца вновь встретиться с ней. Тем более, он не по своей воле, когда- то оказался здесь. Вместе с родителями, не будучи в то время замужем, мне посчастливилось увидеть Францию. На удивление прекрасная страна. Мужчины и женщины, живущие в ней, отличаются по своей красоте, по манере общения друг с другом. Красивые платья, красивые причёски, красивые букеты цветов, так много всего красивого…
– Наверное, я сильно увлеклась в своих воспоминаниях – сказала Ядвига – но, я рассказала об увиденном. Какое-то время подержав в руке брошь, со словами – когда то, она спасла вашего отца от смерти – отдала Ефросинье.
Беря у каждого чашку, Василий, наливал в неё чай. Взяв у Ефросиньи, сказал:
– Пробуем пирожки, испечённые Полей. Ему, поскорее хотелось завести разговор об Алексее с Полей. Пора уже о свадьбе договариваться! – думал он. Ефросинья, посмотрев на Полю, улыбнулась.
– Сейчас, жизнь моего сына в руках этой девочки. Он её любит и готов сделать предложение руки и сердца. Что же, ему ответит она? – думала Ефросинья. Разговор начал Алексей. Всё это время он сидел не сводя глаз с любимой.
– Сергей Николаевич, Ядвига Любамировна – обратился он. Вы сейчас ответственны за Полюшку, я пришёл к вам с матушкой и сестрой Анной, просить её руки. Ты согласна Поля, выйти за меня замуж? – не сводя с неё глаз, спросил он.
– Согласна, – смутившись ответила девушка. На её плечах красовался платок, подарок Алексея. Все сидящие за столом облегчённо вздохнули.
– Только, у меня небольшая просьба к вам.
– Говори Полюшка! – сказал Сергей Николаевич.
– У меня имеется желание, сыграть свадьбу следующей осенью. Мне нужно подготовиться и увидеться с матерью. Обсудив моё замужество, получить её благословение.
– Мы последуем твоему решению Полюшка! – ответила Ефросинья. Все вместе начнём готовиться к свадьбе. Ничего не упустим. Всё пройдёт, как у людей. Чаепитием остались довольны. Беседа с пирожками, печёными яблоками и вареньем – прошла в тёплой атмосфере. Вечерело.
– Загостились мы – сказала Ефросинья – пора и честь знать. Хочу поблагодарить вас, за угощение и тёплый приём. Спасибо вам Сергей Николаевич, спасибо вам Ядвига Любамировна, в столь трудный для нас час, вы не бросили в беде простолюдинов наоборот, оказали помощь. Ещё раз спасибо вам! – и Ефросинья, поклонилась им в ноги.
– Сергей Николаевич, – обратился Алексей – вы ничего не слышали? Волнение началось в народе!
– Что же за волнение, Алексей! – спросил он. По поводу чего?
– Говорят… Царь батюшка не нужен. Другой власти хотят!
– Где же так говорят, Алексей?!
– На базаре – ответил тот.
– Не знаю… То, что идёт война и в ней много солдат полегло, я в курсе, но в остальном… Вздохнув, Сергей Николаевич замолчал. Подумав, продолжил:
– Мы с Ядвигой Любамировной оградились от всего и пока, можно сказать живём жизнью деревни. В Петербурге проживает родной мне брат, он младше меня. Иногда присылает весточки о себе. И, по его письмам имеет радость к жизни. Немного подморозит землю, и я намерен съездить в город, навестив его.
Проводив гостей, Ядвига с Сергеем, прошли к себе. Оставшись наедине, она задала ему вопрос:
– Сергей, может ты против того, что сегодня к нам пришли Ефросинья, с семьёй?
– Знаешь Ядвига, и я, и ты из господ. Признаюсь, не со всеми из них общаюсь. Не люблю лукавство и лживость. Я люблю искренность! В простых людях её порою больше, чем в нашем сословии.
– Да… – протянула она, соглашаясь со словами мужа – занимаясь с детьми, немного наблюдала за их родителями. В их глазах видела доброту и уважение к себе.
Подумав, спросила:
– Как же Степанида, с отцом Поли?
– Ядвига, возможно, Степаниде нравится подстрекать людей. Впоследствии, посмеиваясь над ними выносит сор на всеобщее обозрение – сказал Сергей Николаевич. Люди сами не понимают, как ввязываются во всё это. Вот и Гордей, не думаю, что бы он захотел сотворить такое. Просто, попал под подстрекательство Степаниды.
– Серёжа, если бы не мы, что могло произойти с Полей!?– задала вопрос Ядвига.
Ничего хорошего, в лучшем случае выдали б замуж за старика. Всё, моя дорогая, больше не грустим. Кстати Ядвига, к нам скоро приедет доктор. Какое -то время, он поживёт у нас. Как и мы, он молод и весел. Не стесняйся его, Виталий хороший человек и я дружу с ним не один год.
Проводив Ефросинью с детьми до дороги Василий, попрощавшись остановился. Проводив их взглядом, он посмотрел в сторону речки, где стоял табор. Посреди него зажгли вечерний костёр. Мужчины, женщины и много детишек суетилось вокруг него. Невольно, он стал искать глазами ту цыганку, что встречал ранее.
– Надо же и имени своего не сказала. Может и такое произоти, вновь её встретив не смогу к ней обратиться! – невольно подумал он. Действительно высокая и статная. По красоте отличается от своих. Белокожая, не как все цыганки. Волосы густые и шёлковые, переливаясь в блеске спадают до пояса. Подумать только, но глаза у неё не чёрные, а синие, да, да, темновато – синие. Господи, как она меня волнует!!! Нет, нет! Не надобно мне о ней думать, совсем не к чему.
И тут, Василий увидел её. Она грациозно шла к костру. Он впился в неё глазами, не в силах оторваться.
К кому она направилась, к мужчине или к женщинам? – пристально наблюдая, думал он. Цыганка, подойдя к женщинам, повела с ними беседу.
– Да, что это со мной? – подумал Василий – уж не ревную ли её! Совсем сдурел под старость лет. Цыганка, как почувствовав взгляд Василия, посмотрела в его сторону. От неожиданности он подскочил, спрятавшись за куст. Сердце вырывалось из его груди. Она, постояв среди цыганок, направилась к шатру. Василий, переведя дух вышел из своего укрытия. Не торопясь, направился в поместье. В эту ночь, Василий не спал: цыганка стояла перед его глазами.
– Что за напасть такая! – подумал он – я о ней думаю, а она, наверняка смеётся надо мною! С такими мыслями, только под утро сомкнул глаза.
Через неделю Василий, решил навестить престарелую мать, брата с невесткой и их детишек, племянника с племянницей. Взяв матушке и невестке по платку, заранее купленные на базаре, племяннице атласную ленту, племяннику свисток, пакет конфет и пряников, одев праздничную одежду, направился в деревню. Идя по дороге, нет, нет, да и посмотрит в сторону табора. Подойдя к речке, он увидел её. Положив локти на перилу моста и выкатив грудь, она нагло смотрела на него. Василий опешил.
Каждый день, только и думаю о ней! А она, вот так с насмешкой, встала передо мной!
– Куда направился Василий!? – спросила цыганка.
– А тебе почём знать? – ответил он, отведя глаза в сторону.
– Ну, иди, иди! Только знай, я тебя жду! – так же нагло улыбаясь и глядя ему в глаза сказала цыганка.
– Господи! – только и смог ответить он. В руках находились подарки и перекрестится Василий, не смог.
– Ой…, ха, ха, ха! – в голос засмеялась цыганка – смотри не долго Василий, а то я замёрзну тут, в ожидании тебя!
Придя в гости, Василий, подарив всем подарки, тут же засобирался обратно.
– Ты что, сынок!? – воскликнула мать. Луша пирогов напекла, свекольного кваску сделала. Посидим за столом, поговорим… Даже не вздумай уходить! – пригрозила она. В кой веки к матери пришёл, подарки всем какие принёс! Не обижай меня сыночек, останься и присаживайся за стол – сказала она, сменив свой гнев на прошение.
Лукерья, поставила на стол разные соленья, чугунок с картошкой, свекольный квас и пирожки. Сев за стол, Василий произнёс:
– Давненько, я не ел такой стряпни, прямо в рот всё просится! Поблагодарив Бога за чудесный стол полный еды, стал есть. Все сидевшие за столом наблюдали за ним. Лукерье было приятно за то, что он с таким удовольствием ест приготовленную ею пищу. Ведь она старалась! Детишки любили своего дядьку Василия, и всегда ждали его прихода – он дарил им подарки! Никогда не обижал их, наоборот, нахваливал говоря Лукерье, каких умных и красивых деток, она подарила им. Брат Василия, немного ревновал его к своей Луше. Матери часто говорил:
– Эко, у меня Луша, какая красавица: щёки, что яблоки красные, в обхват не приобнимешь сразу, а уж если и прижмёшь к себе, так огнём вся горит! И, что он себе девку не найдёт? Неужто на мою пялится!!!
– Ты, мне это Тишка, брось! Я не посмотрю, что ты взрослый. Возьму хворостину и выпорю за такие слова! – отвечала она. Мать любила своих сыновей и сейчас, сидя за столом любовалась ими:
– Два богатыря, но Василий, виднее Тишки. Высокий, тёмные вьющиеся волосы спускаются до плеч. А плечищи и руки, в кого такие здоровые! Силищи в нём видно, что у медведя. Она продолжала любоваться своим сыном. На лице ни морщинки, ни одутловатости. Всё ровное и скулы, и подбородок. Глаза зелёные, носик точёный. И губки, какие пухлые! И, что же он, у меня один?!
– Васенька, – обратилась она к нему – на примете у тебя есть кто, аль нет? Так мы подыщем тебе невесту!
– Есть, есть матушка. Позже скажу! – ответил он. И мать, и Тихона, такой ответ успокоил.
– Васенька, ты мне скажи, как Поле живётся у барыни? – поинтересовалась матушка.
– Да… живёт. И, у неё всё хорошо. Работает по дому, небольшое жалование получает. С Алексеем недавно сговорились, к свадьбе готовятся! – улыбаясь, говорил Василий.
– Ой, сынок… Как ладно у них всё пошло – радовалась мать.
– Только просьба у меня к вам с Лукерьей, больно не судачьте маменька по всей деревне об их радости – забеспокоился он. Помыкалась она бедная, пусть у них всё пройдёт спокойно и хорошо! По- людски, как говорится.
– Конечно Васенька, я только радуюсь за них. Какой же он у меня добрый – про себя подумала она, а Тишка не такой. Под старость лет, только и печалюсь о них. Прошу у Бога благословления их пути.
Попрощавшись с семьёй, Василий, отправился в обратный путь. Всё время, пока он находился в гостях у матушки, думал о ней, о той цыганке. Подходя к мосту, увидел, как стояла она, так и стоит на своём месте. Наглости и насмешки в её лице уже не было. Вместо платка, на ней был одет вяленый жакет синего цвета, расшитый яркими цветами. Распущенные волосы спускались до пояса. Повернувшись к Василию и облокотившись одной рукой о периллу моста, она с улыбкой и некой нежностью в глазах смотрела на него. В голове у Василия застучало. Ноги, став ватными, не желали двигаться вперёд.
– Не бойся Василий, нас никто не видит – сказала она.
– Я не боюсь, что скажут люди. Я тебя боюсь! – ответил он, подойдя к ней вплотную.
– Любишь? – тихо спросила она. Положив свою руку на его плечо, она стала ласково притягивать Василия, ближе к себе.
