Надежда Александровна Белякова
Ты чё?
Но, судя по картотеке, никто не брал справочник, годами лежавший на видном месте без дела и никому не нужный уж много лет. И никто его никогда не брал. А теперь исчез! Это растревожило Анастасию.
Потом она залезла в стол, чтобы достать пачку цветной бумаги и клей. Она, вырезая из цветной бумаги цифру «50» и слова «лет», стала умело клеить поздравительный плакат юбиляра. Вот и готов стенд. Но опять Анастасия в тревоге задумалась о том, почему же нет на месте справочника Союза писателей.
– Да, тихо. Все разошлись. Можно и позвонить. Все ж межгород. Да и, чтобы Колька ничего не слышал, лучше позвоню отсюда, а не из дома. Господи, ведь я хотела как лучше, а вот как вышло. Нет! Сначала нужно проверить, не поехал ли Колька в Москву. Вот ведь нарывной он у меня! – подумала Анастасия и позвонила сыну.
Долго сын не брал трубку. Наконец она услышала подростковое мрачное полу приветствие:
– Ну чё? Кто там?
Анастасия, словно оправдываясь, залепетала:
– Коленька! Сынок! Это я – мама! Коленька! Не езди в Москву! Прошу тебя! Пожалуйста! Он ни в чем не виноват. Ничем меня не обидел! Он хороший, уважаемый человек! Да если б я знала, сынок, что ты все так поймешь, я бы никогда, никогда ни словечка тебе не сказала бы! Никогда, Коленька! Родной мой, не езди к нему в Москву, прошу тебя!
Но словно повзрослевший голос Коли в трубке прогудел злобно и отчужденно:
– Ничем не обидел? А то, что тебе ни разу не помог?! Про сына хоть узнал бы! А нам легко было все эти годы? Ты и в столовке сверхурочные уборщицей подрабатывала… Эх! Мама! Да, мне тебя жалко! Тебе так тяжело было, а он, гад, ни разу не приехал! Денег бы хоть раз прислал бы! Вот поеду в Москву. Найду гада! И морду набью! Будет знать! Думает, если писатель, то ему все можно!
Анастасия умоляла сына:
– Коленька! Москва большая! Где ты его найдешь? Не дури, сынок!
Но Коля, не дослушав, по-взрослому рявкнул на нее:
– Ха! Мам! Да ты во всем такая. Да тебя вокруг пальца любой обведет. На обед в магазин выходила? А, вот! А я заглянул в библиотеку и спер справочник Союза писателей России. И адресок этого гада уже выписал! Всё – я уже собрался!
Это было последнее, что Анастасия услыхала в телефонной трубке стационарного телефона библиотеки. Потому что Коля, не прощаясь, бросил трубку. Только короткие гудки остались между нею и сыном. Анастасия ясно осознала, что добежать до дома, чтобы удержать сына от поездки в Москву, она уже не успеет. Она почувствовала, что ее охватывает паника, что она тонет в отчаянии от чувства бессилия.
Потому что в ее сознании одним грохочущим и беспощадным комом сложились все разрозненные детали жизни ее сына-подростка. Его увлечение и дружба с теми, кого называют «черные копатели». Он часто отправлялся с ними, как он гордо называл свои занятия, в экспедицию. Они копали и, что пугающе досадно, находили оружие времен Великой Отечественной войны. И уж такие умельцы оказались друзья-приятели Коли, что умудрялись восстанавливать, реставрировать это оружие, приводя его в боевую готовность. И как же Анастасия ругала себя за то, что не запретила, не остановила… Но внутренний голос, словно в насмешку, одернул ее коротким: «А что можно было сделать?» Мальчишка рос без отца. И эта взрослая компания дарила ему чувство присутствия в его жизни недостающей мужской части семьи. Большой дружной семьи, с пахучими свитерами, запашистыми носками, взрослым мужицким юморком и ужинами из только что открытых консервных банок на их охотничьих привалах у костра, пока готовится на огне добытая ими дичь. Эта его причастность к миру настоящих, сермяжных мужиков, упоение взрослостью и приобщение к их общей тайне – поиск и восстановление оружия – перевешивала все старания Анастасии приобщить его к чтению, чтобы увести от этой сермяжности. И все попытки отвлечь Колю от этого мира охоты, зачастую с тем самым восстановленным «черными копателями» оружием, – все оказалось напрасным. Все, что было так дорого Анастасии, не имело никакой ценности для ее сына Коли.
