Н. Ланг
Идеальный убийца
***
Многие действия Михаилу подсказывало чутьё. Для учёного важно следовать интуиции. Обладая сильным творческим мышлением, Афанасьев создавал сложные паттерны. Вносил в память робота медицинские знания, которые копились веками. Из собственных стволовых клеток он вырастил трёхмерный органоид мозга и с помощью компьютера передавал программный код в виде электрических импульсов.
Через неделю инженер Афанасьев построил каркас из оксида графена с вживлением искусственно выращенных человеческих клеток. Робот постепенно становился человекоподобным. Михаил сверялся с анатомическим атласом. Для большей реалистичности изобретатель прикрепил в грудной полости синтетическое сердце.
Остов будущего медика окутывали сухожилия, изготовленные из природного полимера – полигидроксибутирата. Весь корпус предстояло покрыть кожей. Сшивать столь нежный и тонкий материал сложно, получатся неаккуратные швы. Из коллагена и соединительных клеток фибробластов эпидермиса Михаил создал питательную среду, а когда всё было готово, окунул робота в получившуюся субстанцию, обёртывая железо и сухожилия кератиноцитами. Клетки придавали суррогатной коже водоотталкивающие свойства.
***
Корпорация «Заслон» заботится о психологическом комфорте работников. В тридцатиэтажном здании обустроили спортзал и открыли кабинет психотерапевта. В офисах имелись кожаные диваны, на случай если сотрудникам после сверхурочной работы захочется вздремнуть, на каждом этаже организованы небольшие столовые, где можно поесть. Некоторые помещения и вовсе пустовали. После памятной конференции, где Тимофей Ионов упал в обморок, умерла половина из тех, кто присутствовал на презентации проекта.
Михаил взял из шкафчика хлеб, и появилась голограмма с блюдами, которые готовят из него.
– Гренки с чесночным соусом, бутерброды с творогом и зеленью, сырная запеканка на хлебе, – прочёл Михаил.
Жена любит бутерброды с творогом. Михаил скучал по Ане. Она борется за жизнь, и никто не знал, чем закончится страшная схватка. Он сел на стул и долго рассматривал изображение. Буквы выглядели таинственными иероглифами. Впервые Афанасьев ощутил всепоглощающую беспомощность. Люди придумали, как перерабатывать углекислый газ в электричество, покоряют космос, управляют сложными механизмами, летают по небу быстрее птиц, но не властны над собственным хрупким организмом. Аппетит пропал. Михаил убрал хлеб, вернулся в цех и больше не покидал его за исключением получасовых прогулок, во время которых понимал, что Вселенная постепенно погружается в анархию и безумие. Сейчас, как никогда, важно найти точку опоры. В хаосе кто-то должен сохранять терпение, стойкость и силу духа, которые помогают преодолевать невзгоды.
***
Пётр Андреевский заперся в белой герметичной лаборатории, и словно отшельник, давший клятву, никуда не выходил. Всё нужное для существования и научных изысканий бесконтактным способом доставляли ассистенты. Пётр исследовал возбудителя инфекции и заключил – «ИКС» не похож ни на один изученный вирус. Патоген стремительно и беспрепятственно внедряется в клетки, минуя защиту иммунитета, поражает организм за считанные часы. «ИКС» разносится по воздуху, передаётся через воду, предметы и прикосновения.
– Эта сволочь не поддаётся классификации. Его не убить ни температурой, ни щёлочью, ни хлоркой, ультразвук на него не действует. Наша иммунная система перед ним беззащитна. Это идеальный убийца, – устало пробормотал Пётр. Вирусолог ощущал первые симптомы болезни. У него пропали обоняние и осязание, однако Андреевский даже не допускал мысли, что он заболел. Пётр не мог подвести всех, кто ждал его помощи.
С Михаилом они виделись через стеклянную перегородку. Оживлённо обменивались идеями и открытиями. В отчаянной борьбе учёный Андреевский был не одинок. Нейросеть, созданная программистами корпорации «Заслон», анализировала результаты исследований. Смоделированная лёгкая простуда заканчивалась либо депрессией и суицидом, либо бесплодием.
Вакцину из антител переболевших и частиц убитого вируса удалось изготовить через две недели. Её опробовали на искусственно выведенных человеческих клетках, что позволяло пропустить доклиническую фазу испытаний на животных.
Следуя долгу, вирусолог Пётр Андреевский сам принял таблетку с веществом, которое снижало выработку кортизола и увеличивало количество серотонина, норадреналина и дофамина в крови. Течение депрессии облегчилось, а через пять суток проявления исчезли.
***
Михаил бежал по улице и даже не смотрел по сторонам, не замечал людей, облачённых в защитные костюмы и противогазы.
В кармане у него лежало спасение. Маленькая таблетка, более ценная, чем всё золото мира. Он успел – Анна жива. Она выпила лекарство, которое создал Андреевский. Оно ещё не прошло клинических испытаний на большой группе людей, но это был единственный шанс на счастливый исход.
– Мой лечащий врач ночью повесился, – тихим голосом без всяких эмоций сообщила Аня. Ей вкололи сильнодействующие антидепрессанты. Она лежала в кровати и безучастно разглядывала потолок.
– Милая, ты непременно поправишься,– дал обещание Михаил. – Мы заведём ребёнка или даже двух, если пожелаешь. Ты ведь хотела мальчика и девочку.
По губам Ани скользнула улыбка. Казалось, что любимая вновь стала прежней – жизнелюбивой и восхитительной. Но радость, как слабая искра, сразу угасла.
– Обещаешь? – спросила она, цепляясь за последнюю надежду, как за тонкую соломинку.
– Клянусь всеми роботами, – прошептал он и поцеловал её нежную безвольную ладонь.
***
Успех Петра и вера в выздоровление Ани окрылили Михаила. Он трудился так упорно, будто создание робота-врача было кислородом, без которого нельзя сделать спасительный вдох.
Когда приготовления закончились, Михаил сверился со схемой и пришёл к выводу, что андроид готов. Инженер нажал на кнопку, пославшую электрический импульс искусственному мозгу. Киборг распахнул глаза. Синтетический разум озарила яркая вспышка. Создание выделялось среди андроидов, которых Афанасьев конструировал прежде. Светло-голубые глаза смотрели осмысленно. От внимательного взгляда не ускользнёт ни одна деталь. Мимика и поведение ничем не отличались от обычных человеческих, что внушало благоговейный страх.
