Ирина Шишкина
Искусство созерцания. Год самопознания: Ритуалы, практики и медитации, меняющие жизнь

III. Радикальное созерцание

Самое радикальное, что любой из нас может сейчас сделать, – полноценно присутствовать в том, что происходит в мире.

– Джоанна Мэйси

Трансформация на уровне индивидуальной души порождает воображение и коллективную энергию, которые нужны для изменения условий мира.

– Майкл Мид

Все существа, включая каждого из нас, врагов и друзей, существуют в шаблонах взаимности, взаимосвязанности, ответственности друг перед другом и в целом в единстве.

– Роши Джоан Халифакс

Сегодня, пока человечество борется за территорию на планете, мы отчаянно нуждаемся в духовной революции. Чем больше мы видим всю глубину страданий и до невозможности сложные мировые проблемы, тем более бессильными и беспомощными кажемся себе. Как можно что-то изменить? Перемены могут показаться очень трудными, но их стоит начать ровно с того места, в котором мы и так находимся, через упрощение и очищение собственных жизней. Мой духовный учитель часто говорит, что трансформация сознания происходит у всех индивидуально, в свое время. Это учение проповедуют многие мудрецы, оно возлагает огромную ответственность на каждого человека, но дает и большие возможности. У всех есть работа, которая начинается внутри и распространяется на мир вокруг.

В сердце мира

Созерцание – революционный акт, при котором мы осознанно путешествуем в противоположном направлении от несущегося, шумного, конкурентного, сумасшедшего мира. Мы уходим внутрь. У человеческого рода тысячелетиями преобладала хищная сторона, выражавшаяся через войны и насилие. Сегодня же каждый из нас призван к «духовной и психологической целостности», которая сеет и жнет личностную трансформацию, что движет наш вид к пониманию значимости единения и связи. Внутри есть чертеж, но его нужно выбрать, поработать с ним и привести в исполнение. Именно воплощение идеалов может изменить ситуацию.

Я росла на Дальнем Юге, где брутальное неравенство сегрегационной культуры жалило мое сердце еще в детстве. Подростком я еще больше прониклась радикальными взглядами движения за гражданские права, а когда уехала учиться в университет осенью 1968 года, убийство Роберта Кеннеди и Мартина Лютера Кинга потрясло всю основу мира, в который я только начинала входить. Мой бунт против статус-кво подогревался сонливой апатией и отрицанием поколения моих родителей, жадностью и тьмой среди государственных лидеров, неспособностью церкви предоставить духовную поддержку, войной во Вьетнаме, постоянной расовой несправедливостью. Поэты моего поколения общались с помощью силы музыки, генерируя революционные настроения, породившие искателей истины повсюду, включая меня. Рок-н-ролл, психоделические трипы, мистическая связь с природой – все это привело к следующему этапу моего взросления.

К 1972 году я погрузилась в растущую контркультуру хиппи, в которой «возвращение к земле» было формой протеста и духовным путем. Шесть лет в диких горах Озарка сделали меня более приземленной с точки зрения духовных практик, что включали идеи экофеминизма и собственные поиски Бога как Матери всего. Наше общество формировалось вокруг мощного возрастающего осознания бедственного положения Земли. Уже тогда несложно было заметить тревожные тенденции быстрого экологического упадка. Мы оставили позади инфраструктуру общества и технологическую цивилизацию ради поиска альтернативной культуры, основанной на органическом садоводстве и простой жизни на волне земных ритмов. Будучи идеалистами, мы создали земельный фонд, чтобы защитить те 520 акров, где жили. Зеленые горы с высокими известняковыми утесами, чистые зелено-голубые реки, прекрасные сезонные изменения в лиственном лесу – все это было спасено от раздела, продажи на пиломатериалы или природные ископаемые. Этот первый опыт жизни в подобном обществе стал зародышем многих других, что позже будут в моей жизни.

Для меня не существовало раздела между духовной и политической осознанностью, а к 1978 году я покинула ту общину, чтобы растить сына в маленьком городе в горах под названием Фейетвилл, штат Арканзас. Я работала в кооперативе по оптовой торговле натуральными продуктами и вступила в феминистское движение. Тогда я страстно вовлеклась в проблемы Движения американских индейцев (American Indian Movement, AIM) и коренных племен, которые боролись за то, чтобы правительство США перестало добывать уран и злоупотреблять племенными землями. Глубокой ночью мы доставляли еду, деньги и одежду в кузовах кооперативных грузовиков молодым активистам из числа коренных американцев в Уинслоу, штат Аризона.

Путешествие с подругами в резервацию Пайн-Ридж племени оглала для того, чтобы услышать речь поэта-активиста Джона Труделла, было незабываемым и глубочайшим опытом, который расширил границы сознания. После я была и на земле чероки в Оклахоме ради митингов и благотворительных концертов в пользу коренных американцев, например Риты Силк-Наукни и Леонарда Пельтье. Эти моменты изменили мою жизнь, потому что мне ужасно повезло, пусть и немного, поддержать длящуюся борьбу коренных народов и всех людей с цветной кожей за справедливость и достоинство.

Все эти кусочки длинной и сложной истории, которую лучше оставить на другой раз, складывались в важный отрезок пути, что в конце концов привел меня к жизни радикального созерцания. К середине 1980-х годов я жила в Боулдере, штат Колорадо, и работала над получением магистерской степени по трансперсональной психологии. Я укрепилась в учениях доктора Гюстава Юнга, моя внутренняя жизнь активизировалась, особенно в отношении с архетипами, мифами и Божественной Матерью, у которой множество форм и образов. Я начала чувствовать, что для меня лучшим способом привнести какие-то изменения в мир была работа над собой на индивидуальном уровне. Огонь личностной трансформации взывал ко мне, а подпитывала его смерть матери, которая ушла, когда мне было тридцать шесть.

Чувство скорби и тяжелой утраты катализировало мой духовный путь, который в скором времени зарядился еще большей энергией после встречи с учителем Ли Лозовиком в 1987 году, а также его мастером, любимым южноиндийским святым Йоги Рамсураткумаром, несколькими годами позднее. Так началось множество приключений за три десятка лет жизни в ашраме. Я встречалась со многими современными мудрецами и специалистами большого количества традиций, вовлеклась в дисциплины духовной практики и самопознания.

На протяжении всего пути садхана, духовная дорога, включала путешествия, что давало мне широкое впечатление о поразительной красоте этого мира во всем его величии и разнообразии. Открывая духовные сокровища Индии, я нашла живую мифологию и богатое, всеохватывающее божество, мужественное и женственное, которое отозвалось где-то в глубине меня, вдохновило сердце и воображение. В то же время, посещая величественные города мира, а также духовные общины, ашрамы и храмы, я собственными глазами увидела глобальное вырождение и упадок человеческой культуры и экосистем. Особенно остро это заметно в Индии, где западные ценности и безудержный рост технологий перекрывают священные традиции.

Со временем мои радикальные наклонности сильно разрослись на грядке созерцательной жизни. Теперь, когда мне скоро семьдесят, этот долгий и извилистый пусть привел к универсальному ви́дению, помогающему глубоко осознавать единство со всем и всеми. Когда семена созерцания созрели, душа мира стала осязаемой и реальной, делая тишину или же песню моей внутренней жизни такой могущественной, что сложно представить. По личному опыту, какими бы дорогам мы ни шли, чтобы прийти туда, где сейчас находимся, созерцание приведет нас к самому сердцу мира.

Чудо

 
Пленники нереального,
Распластавшись на скалах страха,
Мы сжигаем
Нежные побеги и листья,
Убивая тусклые и священные цветы.
 
 
При виде нашего безумия
Внутрь просачивается печаль,
А облегчения не видно.
Делать нечего,
Нужно идти глубже,
До самой сути вещей,
Отделить гноящуюся плоть,
Чтобы увидеть, как мы могли бы
Быть свободными в момент
Нашего чуда.
 
 
Реликвии несчастной души,
Древние, как окаменевший лес,
Мы тверды, как горный хрусталь,
Но, расплавившись
До состояния естественного исступления,
Мы богаты, как масло и сливки,
Сладки, как мед и сироп,
Как рассвет во рту.
 

Дар разбитого сердца

Ощущение страданий в мире – верный признак того, что нас призывают к созерцанию. Я благодарна благословению и учениям, что получила от собственного духовного рода, а также множеству других традиций великодушных людей, вдохновивших меня на пути. Мой учитель в 1998 году выступал в Индии с речью, которая оставалась во мне все эти годы. Он говорил: «Мой мастер, Йоги Рамсураткумар, одарил меня разбитым сердцем, которое собрать может лишь Бог». Спустя годы, в моменты большой утраты Ли, основываясь на собственном опыте, советовал мне следующее: «У тебя должно быть разбито сердце, чтобы лишь Бог мог его исцелить». Это универсальное учение отзывается во всех, особенно в важные моменты истории на Земле.

Нам не чуждо горе. Оно глубокое, тяжелое и зачастую темное, местами тянет нас в кажущиеся бездонными колодцы печали. Как говорит ученый и духовный учитель доктор Томас Хюбл: «Мы рождаемся в покалеченном мире». Каждый человек несет в себе травму целой планеты, а к ней добавляется и личная и/или коллективная травма, требующая, чтобы ее признали. Если мы честны, суммарный груз сильно давит на нас, прямо под пеленой занятости и мыслительных шаблонов. Многим из нас сложно выживать, заботиться о детях и стареющих родителях. Мы боремся с личными проблемами со здоровьем, хронической болью, разводом, вынужденным переездом или финансовыми трудностями. Ужас заключается в том, что многим негде жить и нечего есть. Мы встречаемся с неотвратимым старением, которое само по себе является уникальным и неизбежным зовом к созерцанию. В любом возрасте мы страдаем, если умирает близкий – уходит и оставляет нашу жизнь, полной хаоса.

Обстоятельства сегодняшнего мира создают огромный стресс и конфликт, потому что при страданиях одного страдают все остальные, а то, что переживает Земля, переживаем и мы. Нас отталкивают незнакомцы и те, кого мы считаем «другими», кто носит неправильную одежду или выглядит «успешным». Мы чувствуем огромную дистанцию от тех, у кого отличается цвет кожи или сексуальные предпочтения, гендер. Еще одна форма раздора случается, когда мы осуждаем и приговариваем тех, кого заклеймили как виновников человеческих страданий и проблем на планете.

Путь созерцания просит нас взглянуть на то, как тесно мы связаны: влияющее на одного влияет на всех. Даже алчные люди, что одобряют и совершают насилие, нуждаются в сострадательной ясности (не в соучастии, самодовольстве и цинизме), даже любви, потому что их поведение – симптомы глубокого страдания человеческой души. Это не значит, что мы не боремся с несправедливостью и ужасами общества. Жизнь Ганди продолжает воодушевлять меня на революцию без жестокости. Но мы должны и сами стать тем изменением, которого жаждем, занявшись личным исцелением и начав работать с внутренним миром через радикальное созерцание.

Covid-19 – одна из причин человеческого горя, которая пронеслась по миру, как четыре всадника Апокалипсиса, неся за собой различного рода уроки. Мне нравится, как прямо высказался доктор Роберт Свобода: «Природа сговорилась, чтобы мы увидели реальность». Пандемия появилась как ответ матери-природы на выбор человечества на протяжении долгих лет. Теперь же природа требует подумать, что в нашей жизни находится не в балансе, не в гармонии. Господствующая культура мира распространилась в каждый уголок Земли, как вирус, игнорируя, что человеческий род убивает планету миллионами актов неосторожной жадности, несправедливости и жестокости.

Пока мы балансируем на грани, многое вокруг нас находится в дисбалансе, но винить в этом других – не лучшее решение. Каждый из нас обязан увидеть, как мы укоренены в убеждении, что отделены от остальных сразу после рождения, и как эта вера порождает неистовую и бурную активность мозга и эмоций, что заполняют все внутреннее пространство, пока мы не задохнемся.

Если мы захотим, то сможем добраться до исцеляющих глубин своей личности, где найдем, что разбитое сердце может превратить человека в произведение искусства. Горе и боль пробуждают нас к гораздо большей жизни. Пусть это и звучит как романтичное клише, но в реальности эта мысль, приземленная и обычно болезненная, проявляется «в окопах» и «на улицах» ежедневных обстоятельств и ситуаций. Никто не исключение. Не важно, насколько беспроблемной может казаться чья-то жизнь, рано или поздно невзгоды пробьют трещины в сердцах. Хватит ли нам внутренней силы, чтобы пережить это? Как можно поделиться с миром тем благословением, что мы получили? Позвольте себе подумать о том, что в семье, в обществе, в отношениях с другими и с планетой нуждается в исцелении и восстановлении.

В изумрудном доме

 
Рожденная из души мира,
Где все вещи связаны
Вне времени и места,
Тоска сладка в моменты,
Когда я вспоминаю, что
В утрате есть приобретение, и то,
Что действительно пусто,
Снова становится полным.
 
 
Это тело – звездная пыль,
Которую помнят со времен новых звезд
И световых галактик,
Разбросанных по черному пространству,
Оставляющих за собой боль,
Что испытывает Богиня во время родов:
Зияющую и широко открытую —
Тихий крик радости.
 
 
Мать мира, хранительница мира,
Мы не тени, а твои
Непостижимые дети союза,
И хотя мы никогда
Не рождались и не можем умереть,
Все это реально, каждая душа —
Твоя радость, сделанная по прихоти.
 
 
Зачем размышлять о таких невозможных вещах?
Это всего лишь маленькая попытка восхваления,
Связанная и разбитая здесь,
В этом изумрудном доме любви.
 

Четкое осознание

Нас лепит и формирует культура, в которой мы живем. И хотя мы предполагаем, что свободны, на самом деле мы живем в тюрьмах, к которым давно привыкли, и не видим решеток маленькой камеры. Необходимо уметь распознавать ловушки современной жизни: социальные, культурные, религиозные, политические – перед тем как сможем освободиться и набраться сил и ясности, чтобы встретить то, что несет нам бытие.

«Познай самого себя», – сказали Сократ и его ученик Платон, два древних западных философа. Чтобы созерцание могло изменить мир, нам необходимо начать ясно видеть его, а это, в свою очередь, начинается с себя. В данной главе мы будем возвращаться к этой идее снова и снова, но разными путями. Когда мы уничтожаем внешние защитные барьеры, что блокируют наше развитие, то можем прийти к отказу от жестокости и пробудить совесть. Это путешествие ведет нас обратно к разбитому сердцу, но оно и является ключом к обретению внутренней целостности, рождающейся из самопознания.

Будьте готовы горевать. В последнее время я часто слышу, как другие повторяют то, что лежит в глубине моего сердца: печаль по поводу бедственного положения планеты и ужасного состояния мира. Дорога совести часто терниста, но горе, которое приходит из-за наблюдения за реальностью окружающего, несет невероятную алхимическую силу в горниле человеческого сердца.

На момент написания этой главы, ранним летом 2020 года, протестующих против расового неравенства спецназ разгонял дубинками и слезоточивым газом. Трагедия постоянного насилия и превышения полномочий продолжает усиливаться в США, что заставляет людей выходить на улицы с криком «Жизни темнокожих людей важны». Когда размышление и созерцание помогают нести эту тяжкую ношу, сострадание, щедрость и доброта растут в наших сердцах.

Конечно, это мучительно. И все же мы должны позволить себе горевать, чувствовать всю боль. Привлечение внимания к глобальным страданиям – мощная форма радикального взаимодействия с миром. Внутренняя позиция культивирует чуткое сознание, которое по-настоящему делает нас людьми. Когда мы слышим зов внутренней жизни и поворачиваемся к себе же лицом, то осознаем, что совершаем личную революцию от имени души мира. Мартин Прехтель, который давно говорит от лица коренных племен, делится их мудростью по поводу горя. На своем тяжком опыте он выучил следующее:

В конце концов, нам нужно начать горевать. Поймите, это вовсе не значит, что вы будете сидеть и реветь днями напролет. Скорее это означает использование дара, что дали вам духи, чтобы создавать красоту. Невыраженная печаль становится чем-то вроде токсичных отходов внутри тела, а также внутри культуры в целом, пока ее не придется разложить по контейнерам и отправить куда-нибудь далеко, как отправляют радиоактивный мусор в Нью-Мексико. Это запертое горе нужно переварить. И как культура, и как личности, мы должны начать чувствовать скорбь – это восхитительное, удивительное, красноречивое лекарство. Тогда мы сможем духовно одарить землю, на которой живем, и однажды она разрешит нашим внукам спокойно жить.

Начинается все с честности по поводу личных переживаний, которые рано или поздно соединяют нас со страданиями других людей. Пока мы работаем над пробуждением и поддержанием осознанности, то задаем важнейшие вопросы: кто я? Откуда родом? Куда иду? В чем моя цель? Когда мы уточняем вопросы, то можем созерцать более глубоко, расширяя и усиливая проницательность: кто я в эти могущественные и ужасные времена? Где мое место? Каковы возможности в эпоху мучений?

Мейстер Экхарт, известный богослов и христианский мистик, много веков назад писал: «Что посеешь в почву созерцания, то и пожнешь в действиях». Внутренняя жизнь зовет нас, потому что все мы несем ответственность за судьбу мира, а ситуация становится все более и более острой каждый день. Созерцание связывает нас с интуицией, которая может показать верный путь для начала действий, пока оно же открывает вид на то, что блокирует дверь истинному «Я».

Печаль, горе и ярость, которые мы чувствуем, – мера человечности и эволюционной зрелости. Пока сердце разрывается и открывается, мир может исцелиться.

– Джоанна Мэйси

Алхимия настоящего

«Вся жизнь – страдание», – сказал Будда, когда учил первой благородной истине. В буддизме и индуизме этот мир – царство дуккха, что с санскрита переводится как «страдание». Мы в состоянии хорошо это увидеть: Земля страдает, люди, животные, растения, реки, океаны и небеса страдают. Мой учитель говорил: «Настоящее страдание производит алхимическое золото, а обычное – лишь несчастье». Мне кажется, эта фраза является богатым источником для вопроса: что же он имел в виду?

Когда мы намеренно углубляемся во что-то, то генерируем тепло и свет ясного ви́дения, настоящего чувства под поверхностными слоями обычного страдания. Собирая в кулак всю смелость, мы проводим «бесстрашную моральную инвентаризацию», как говорят в двенадцатишаговых программах. Важно задавать вопросы, которые придают сил и в конце концов двигают к внутренней свободе. Далее идут несколько примерных вопросов, которые можно задать сначала. Выделите пару спокойных минут, чтобы подумать над одним или парочкой. Не нужно пытаться сразу дать на них четкие ответы. Возможно, некие образы или воспоминания всплывут в голове, возникнут какие-то ощущения. Замечайте все, что привлечет внимание. Прислушайтесь к внутреннему голосу. Если хотите, запишите свои размышления. Позвольте этим вопросам вдохновить вас на то, чтобы задаться и другими.

Когда и как я избегаю собственных страданий?

Как закрываюсь от чужой боли?

Готов ли я встретиться с собой лицом к лицу?

Что мне на самом деле необходимо в жизни?

Ссылаясь на фразу «необходимое страдание», современный монах-францисканец отец Ричард Рор писал: «Вся великая духовность выражается в том, что мы делаем с болью. Если мы не трансформируем ее, то передадим ее людям вокруг». Джон Китс, поэт XVIII века, называл это «творением души». Созерцая личный опыт, мы узнаем разницу между привычным, поверхностным страданием ложного чувства себя и настоящим страданием более глубокого «Я». Это существенное различие и позволяет нам видеть более широкую картину, благодаря чему мы сможем преобразовать боль.

Брать на себя ответственность за радости и печали души – неприятный процесс. Такое растяжение смысла, открытие нового или отпускание старого может быть ужасающим или же просто болезненным. Эго будет протестовать, когда его тайные мотивы (выживание «Я») будут раскрыты, и все же оно необходимо для существования. Мы никогда не избавимся от эго. Да мы и не хотим этого. Оно является окном в мир, чем-то типа GPS-навигации для передвижения. Эго можно использовать для совместной и даже мирной работы под руководством высшего или более глубокого начальника – «Я», которое обладает мудростью, опытом и хорошо развитой совестью. Когда такое произойдет, у нас появится чудесная возможность делать правильные выборы, служить другим и действовать в положительном ключе.

Нужно искать внутри, чтобы обнаружить золото, на собственном опыте, даже если другие путники и проводники укажут путь или поддержат наш опыт. Перед тем как глубже нырнуть в практику созерцания, я расскажу о двух навыках или отношениях, которые помогут нам на этом пути: принятии и простоте.

Принятие. Современный мудрец, Свами Праджнянпад, сказал простую и запоминающуюся фразу для работы с принятием: «Не то, что должно быть, а то, что есть». Принимая то, что преподносит нам реальность здесь и сейчас, мы получаем мощную поддержку, которая поможет сохранять базовое здравомыслие и приземленную связь с жизнью. Чем больше мы можем принять, тем более жизненно важным становится контекст неотвержения. Если мы отрезаем, стараемся уничтожить, затоптать, отрицать или подавлять то, чего боимся, что не любим или испытываем, рано или поздно отвергнутое внезапно появится, чтобы снова доставить проблемы.

В то же время, когда мы готовы объять реальность с принятием, важно развивать проницательность и дисциплину. Мы не реагируем на негативные импульсы, а просто видим их. Принятие не значит, что мы поощряем или же действуем под влиянием таких импульсов. Оно является процессом, во время которого мы обучаемся ясно видеть и полноценно чувствовать эмоцию (злость, к примеру), но не действовать из-за нее. Злость полна жизни и энергии и может помочь обрести четкость ви́дения. Но действия из-за гнева создают путаницу из негатива, причиняют другим страдания, а часто последствия, как бумеранг, затрагивают и нас самих. Вместо того чтобы поддаться такому импульсу, мы принимаем тот факт, что он есть, и пытаемся прояснить и трансформировать его в чистую, мощную энергию.

Когда принятие полностью воплощено и одушевлено, оно может наградить нас ценным даром покоя. Однажды, когда мне было двадцать и я боролась с суматохой, характерной для молодых людей, я спросила у любимой бабули, почему она такая спокойная по жизни. Она долго и оценивающе на меня смотрела, после чего буднично ответила: «Принятие. Я все принимаю».

Простота. Она может быть блаженным образом жизни, который освобождает от забот и открывает нас к внутреннему миру. Как только мы начинаем глубоко переживать динамику радости и печали, то видим, как много страданий случается из-за ожиданий, привязанностей и идентификации. Мы замечаем, что желание обладать чем-то (подобно привычке быть потребителем в обществе) – форма страдания. Накапливаемые вещи не удовлетворяют истинные нужды.

Обретая ясность, мы постепенно избавляемся от привязанностей и отождествлений – как влечений, так и отвращений, – которые больше не нужны и не несут пользы для духовного роста. В таком урезании мы обнаруживаем необходимое для благополучия. Понимая концепцию «меньше значит больше», мы начинаем добровольно упрощать жизнь. Стараться жить проще в очень сложном мире – нелегкая задача. Это мощный и радикальный шаг к исцелению себя и мира, где естественные ресурсы разграблялись веками, а во многих случаях они уже растрачены впустую.

Движение к простоте и принятию происходит естественным образом, когда мы живем и принимаем мир таким, какой он есть. Эти способы бытия взращивают то, что швейцарский философ и психиатр доктор Карл Юнг называл «путем к духовному развитию и самовыражению». Как только мы начинаем тянуться к подобному, то отпускаем бремя болезненного постоянного напряжения и осуждения. Жизнь и отношения становятся более гармоничными, устойчивыми и способными встретиться с трудностями лицом к лицу. Очищая и открывая пространство внутри, мы можем слышать нечто глубокое оттуда, следовать за мудрыми порывами души, что приведут к открытию совершенно естественной простоты, которая освободит нас.