Мэри Ройс
Явор
Мне нужно выпить. Поэтому я незамедлительно направляюсь в бар, но следующая картина вызывает у меня рвотный рефлекс. Мужчина весь в латексе ползает в ногах у своей госпожи и прислуживает как собака. Гребаные извращенцы…
С усилием продираюсь через танцпол, ведь народу стало существенно больше. Кажется, люди стекаются как черти на ведьмовской шабаш.
Наконец я захожу в туннель из псевдо-колонн и спустя пару шагов достигаю нужного пункта. Сегодня я не узнаю «Лимб», будто нахожусь в нем впервые. Деньги творят чудеса. За сутки лучшие дизайнеры Нью-Йорка изменили до неузнаваемости привычный облик заведения.
Устраиваюсь за стойкой и выдыхаю собравшееся внутри раздражение. Бармен в курсе моих предпочтений и молча делает свою работу, заметив, что я не в духе. И уже через мгновение он подает двойной виски со льдом. Жадно выпиваю его до дна. Горло горит, но мне плевать. Нужно немного привести нервы в порядок. Я уже хочу повторить заказ, как меня останавливает внезапная тишина, а потом звук настраиваемого микрофона.
– Леди и джентльмены, прошу поприветствовать бурными аплодисментами нашего Господина, – привлекает внимание всех присутствующих мужской голос, и зал заполняют громкие крики и хлопки вперемешку со свистом.
Я даже не замечаю, как следую на шум, который с каждым шагом увеличивается. На сцене во всем своем великолепии появляется светловолосый бес. Он поднимает руки, и все замолкают. Пафосный мудак.
– Доброго времени суток, мои латексные друзья, – шутливо приветствует гостей подонок. – Приветствую вас на ежегодной секс-вечеринке. – Волна аплодисментов снова проносится по залу. – Сегодня у вас есть шанс на одну ночь изменить свою жизнь. В «Лимбе» можно все! Ночь вседозволенности! Выпускайте свои потаенные желания на прогулку, но будьте осторожны, друзья мои, ведь мы откроем все ваши темные фантазии. Выпустим ваших бесов на свободу и окунем вашу скучную жизнь в море оргазмов! Ну что, домы и сабы! Ночь разврата раскрывает свои дьявольские объятия. – Явор отвешивает поклон и, выпрямившись, разводит руки в стороны, утопая в овациях.
Наряд блондина отличается от его латексных гостей. Черные джинсы придают ему раскрепощенный вид, а надетая на голое тело кожанка того же цвета вызывающе демонстрирует поджарое тело юнца. А потом я отмечаю, что при движении грудь, покрытая фильтрами, переливается под сотнями софитов. Каждый мускул подчеркнут серебристым покрытием, словно скульптура божественного мужчины в музее. А непослушные белоснежные волосы убраны назад. Даже руки зачесались, от желания дотронуться до него. Самое настоящее исчадие ада. Явор Уайт. Демон, который измучает мою душу. Только вот обратного пути нет, и первая согрешу я.
Пока наш «Господин» упивается своей популярностью среди извращенцев, направляюсь к нему в кабинет. Нечестивая свита гостей остается позади, а я, стремительно цокая шпильками по массивному паркету, пересекаю пустынные коридоры, ведущие к злополучной обители дьявола. В душе тлеет надежда, что он не нашел чип, который я ранее вставила в процессор.
Скидываю сумку на диван и на дрожащих ногах подбегаю к компьютеру. Нажимаю кнопку «пуск», и руки покрываются холодным липким потом. Но удача на моей стороне, чип на месте. Спокойно захожу в систему и, вставив флешку в разъем, запускаю копирование нужной информации. Начинается загрузка. Я нервно постукиваю пальцем по мышке, будто от этого процесс может ускориться.
Встревоженный взгляд постоянно мечется между монитором и входной дверью. Судя по всему, сегодня я лишусь последних нервных клеток. И тогда мне потребуется не новая жизнь, а отдых в психдиспансере.
Успокаиваю себя мыслью, что это последнее грязное дело, которое я проворачиваю. Десять минут спустя процесс, наконец, завершается. Есть! Быстро извлекаю флешку из компьютера и выключаю систему. Так, первый пункт успешно выполнен. Прячу добычу во внутренний карман сумки и достаю из нее папку с документами. Теперь остается подменить бумаги в сейфе и все, дело останется за малым. Только вот где мне найти сейф…
Набираю Картера.
– Видео и база у меня. – Голос не выдает обуревающих меня эмоций.
– Моя девочка, я знал, что ты не подведешь, – сладко расхваливает муженек.
– Картер, давай без лишнего. Где мне найти сейф, и что делать, если парень изменил код после Раймона?!
Нервозность поглощает меня, словно тьма последние лучи солнца.
– Успокойся, малышка. Сейф придется поискать самостоятельно, этот говнюк его перепрятал, когда я в прошлый раз пытался его взломать. А код – DELTA01. Наше спецназовское подразделение.
– Я поняла.
– Кейси, ты справишься, не стоит переживать. Этот сосунок рано оперился, и сегодня я обломаю его крылышки.
Я ничего не отвечаю, просто сбрасываю звонок и убираю телефон в сумку. Лихорадочно запускаю пальцы в волосы и сжимаю их до боли. Думай, Кейси! Нет права на ошибку. Начинаю перебирать самые распространенные места: за картинами, в шкафах, в полу, в столе, в тумбе… нет… пусто! Перехожу на книжные полки, тоже ничего. Сука! Где же этот гребаный сейф?!
От безысходности я падаю в кресло, готовая разрыдаться, и тут на глаза попадается большой глобус. Обычно в таких хранят алкоголь. Я рывком поднимаюсь и подлетаю к последней надежде. Открываю его, и вместо начинки из бутылок натыкаюсь на спрятанный сейф. Облегчение накрывает меня с головой.
Дрожащими пальцами вбиваю код, слава богу он подходит, и открываю дверцу. Быстро меняю местами документы и ставлю обратно на блок. Закрываю глобус и, убрав бумаги в сумку, вылетаю из кабинета. Господи, дай мне сил…
Хорошо, что в коридоре никого, и я немного успокаиваюсь. Достаю телефон и пишу сообщение мужу.
Кейси: Все готово.
Картер: У тебя есть 30 минут, время пошло.
Набираю ответ, но из-за спины раздается знакомый голос, заставляя онеметь все мои конечности.
– На моей вечеринке и без дресс-кода?
Я замираю, медленно убирая мобильник в сумку.
16
ЯВОР
Разгар подготовки к самой грешной ночи. В этом году главной темой я выбрал «Божественную комедию» Данте. В этой поэме главный герой проходит все круги ада, чистилище и попадает в рай, где и встречается с возлюбленной. Такой путь совершит и каждый пришедший. Гостей ждут костюмированные стражи, фурии, ну и я в роли Люцифера.
Гример закончил работу и, сидя в кресле перед венецианским зеркалом, я медленно смакую «Метаксу», наслаждаясь своим лощеным видом.
Сегодня я впервые выйду из тени Раймона и лично открою вечеринку. Дьявол покинул свой пост, уступив порочное место юному бесу.
Звонкое бренчание телефона отрывает меня от самолюбования. Морщусь от того, что мою тишину нарушает стандартный рингтон FaceTime, противно врезаясь в уши. Масон.
– Аллоха, брат, – прыгает перед камерой Масон в цветочном гавайском украшении. – Бля-я-я, ты чего такой зализанный? Кен, блядь. Ха-ха-ха. Всех Барби там перетрахал? Кукольный триппер не хватанул?! – заливается придурок звонким смехом.
– И тебе привет, гавайский торчок, – довольно сдержанно приветствую друга, «Метакса» действует на меня как успокоительное. – Как отдых?
– Вот только пару часов назад приземлились, а я уже под кайфом, выбираю амазонские задницы, которые сегодня натяну на свой несгибаемый жезл, – ржет так, что начинает всхлипывать он.
– Я рад, что ты хорошо проводишь время, смотри там, не хватани венерической экзотики на свой жезл. – Поднимаю ладонь в знак окончания разговора.
– Давай, белобрысый. Удачно оттянуться, владыка кинк-пати. – Масон направляет камеру вниз и хватает себя за пах, напоследок тряся яйцами.
– Идиот, – протяжно вздыхаю и сбрасываю вызов.
Внезапно накатывает легкая волна паники, и я сжимаю лоб большим и указательным пальцем. В самую важную для меня ночь друг слинял на Гавайи со своей мамашей, которая, кстати, не раз уже пыталась потереться о мой член. Но меня всегда сдерживали дружба с Масоном и хорошие отношения с его стариком, Уиллом Бо. Хотя фигурка у нее зачетная. Да и вечно выпрыгивающие из вульгарного декольте силиконовые сиськи так и просили, чтоб между ними вставили, но из уважения к другу и его отцу я сдерживал свое либидо.
После определенных сложных периодов в моей жизни я не воспринимаю женщин всерьез. К тому же и по сей день подлые сучки доказывают свое продажное нутро. Поиметь их для меня как нечего делать. И все рассуждения философов о любви я без зазрения совести равняю с грязью. Все, что они могут мне дать – это секс, все, что им могу дать я – деньги. Никаких отношений, привязанностей, обязанностей, ни черта!
Я придерживаюсь одного правила: не подпускать близко к себе никого. В особенности женщин. Потому что либо они тебя, либо ты их. Предпочитаю второй вариант. Поэтому семья – это не про меня. Я по жизни волк-одиночка. Существуют только две представительницы прекрасного пола, которые достойны моих любви и уважения – это Эстер и Малинка.
С Масоном же мы дружим почти десять лет. Испорченный, безбашенный отпрыск из богатенькой семейки. Его отец крупный бизнесмен и владелец ювелирной компании, которую он назвал в честь своей женушки «ТрейсиБо». Из них троих мистер Бо самый адекватный, с правильным мировоззрением и без вредных привычек. Он незаслуженно добр ко мне, да и вообще ко всем окружающим и вечно закрывает глаза на загулы жены. Этот мужчина живет в собственном мире, и своим равнодушием посылает всех на хрен. Жаль, что сынку достались гены мамаши и ее тяга к разврату. А мог бы стать приличным наследником семейного бизнеса. Но мне с ним по кайфу убивать время, и плевать я хотел на осуждающих его моралистов. Я и сам далеко не эталон для подражания.
Познакомились мы с Масоном в школе, в кабинете у директора. Придурок облапал молоденькую училку, а я нарисовал на всю школьную стену непристойное граффити. После того, как мы подружились, у преподавательского состава начались большие проблемы. Но деньги решают все, и мы успешно окончили престижное учебное заведение. Два самых проблемных ученика, после выпуска которых вся элитная школа вздохнула с облегчением. А дальше эта учесть ждала университет, правда, я не поддержал друга в рвении «учиться».
– Мистер Уайт, миссис Холл пришла, – басит охранник на входе, вырывая меня из воспоминаний. – Ее вид не соответствует дресс-коду, мне принять меры?
– Нет, пусть девушка освоится, я сам выберу ей наказание за нарушение.
***
Стою за кулисами. Моя первая речь. Не скажу, что я сильно взволнован, но легкий мандраж присутствует.
Рокочущий голос ведущего объявляет мой выход, запуская цепочку громких криков и хлопков вперемешку со свистами, которые словно невидимыми канатами тянут меня на сцену. И я вливаюсь в привычную атмосферу похоти и разврата, абстрагируясь от фальшивой реальности.
Речь была чистой импровизацией, но превзошла мои ожидания. Слова сами текли из меня подобно колдовскому зелью, которым Сатана заманивает отравленные души в ад.
Закончив, снова утопаю в долгожданном триумфе. Да. Я на своем месте. Несколько лет верной службы по прикрытию «бизнеса» Рамо от Эстер того стоили. И сегодня я наслаждаюсь своей наградой до последней капли. Кто еще может похвастать таким клубом в двадцать лет? Явор. Приемный сын дьявола.
На сцену поднимается бугай из секьюрити и доносит до меня интересную информацию.
– Спасибо, ты свободен. Дальше я сам, – отпускаю охранника и, одернув куртку, направляюсь в свой кабинет.
Что же вынюхивает эта сучка? Уж эту ночь я точно не позволю ей испортить.
В пустынных коридорах музыка отдается глухими басами, сквозь которые я отчетливо слышу громкий хлопок дверью. Ускоряю шаг, но потом резко останавливаюсь, когда вижу обнаженную спину блондиночки. Хрустальные плечи трепетно колышутся от встревоженного дыхания. Что ее так нервирует?!
– На моей вечеринке и без дресс-кода? – сладко произношу ей в спину.
Она замирает, словно забыла, как дышать. Я же в это время бесцеремонно оглядываю ее фигуру, подчеркнутую чрезмерно обтягивающим платьем.
Провокационная длина запускает в кровь опасную дозу адреналина, отчего желание засунуть руку под юбку становится невыносимым. Но я жду реакции. Стоит, трясется, неужто еще не отпустило?! Связывание порой ломает девушек, и они начинают иначе реагировать на мое присутствие. Но это очень большая редкость.
– Кейси?! – зову, вопросительно изгибая бровь.
– Вижу, ты тоже не обмотан латексом. – Стервозный голос невидимой вибрацией проникает под кожу и будоражит кровь. Блондиночка оборачивается. И да, с ней все в порядке, сучий взгляд на месте.
– Но все же я следую тематике.
Вальяжно поправляю на себе кожанку, и ее взгляд впивается в обнаженный торс. Златовласка делает шаг навстречу и, протянув руку, скользит тонкими пальчиками по крепкой груди. Ее пристальный взгляд на моем теле завораживает. А спускающаяся вниз рука, заставляет поток разгоряченной крови ударить прямо в пах. Хороша, зараза. Плотоядная ухмылка искривляет мои губы. Не останавливаю. Открытый флирт, который ей не свойственен, меня настораживает. И я решаю понаблюдать. Выждать подходящий момент, чтобы подловить чертовку.
А потом она стремительно прижимается ко мне вплотную и шепчет приторным тоном:
– Отсутствие трусиков сойдет?
Берет мою руку и скользит ею вверх, позволяя задрать себе платье. А через мгновение я дотрагиваюсь до гладкой киски, и мои тормоза вышибает напрочь.
Толкаю ее в стену и стискиваю уже влажное лоно, вынуждая блондинку издать томный возглас.
– Ты от одного моего вида течешь, верно? – обдаю ее шею хриплым дыханием, и она выгибается мне навстречу.
– Ну почему же твоего?! – Ее губы растягивает лукавая улыбка. – Твои шлюшки тоже сегодня пытались добраться до нее.
– Неужели я сегодня не первый?
– Ты никогда им и не был.
Дрянь!
Решила меня спровоцировать? Ну, я не против.
17
Вгоняю в нее два пальца, и она задирает голову вверх, со стоном закусывая нижнюю губу. Но я продолжаю ласкать ее, растягивать изнутри, уделяя внимание твердому бугорку. Член болезненно ломится на свободу, а плотные джинсы только усиливают дискомфорт. Я начинаю слишком остро реагировать на нее, что не может не раздражать. Из приоткрытого рта льются томные вздохи, и в стремлении остановить, златовласка хватает меня за руку. Поднимает затуманенные похотью глаза и облизывает пухлые губы.
– Ты трахнешь меня, но чуть позже, не торопись, – уверенно заявляет мне блондиночка.
Сучка начинает преувеличивать свое значение, и я смеюсь ей в лицо.
– Детка, я трахну тебя, когда захочу. Но не сегодня. У меня нет на это времени, – вульгарно облизываю палец, – даже несмотря на то, что ты очень вкусная.
Она жадно следит за каждым моим движением. Я отстраняюсь и уже собираюсь вернуться на вечеринку, как меня останавливает ее взволнованный вопрос.
– Что? Даже не попрощаешься?
Ухмыляюсь, нервно дернув головой в бок, а после оборачиваюсь.
– Попрощаться?!
– Да. Ты же хотел этого, не так ли? – Она старается звучать более решительно, но поздно. – С документами буду работать по удаленке, – продолжает привлекать к себе внимание, пока я пристально изучаю ее лицо, пытаясь понять скрытые эмоции, но кроме легкой нервозности ничего больше не замечаю. Хотя волнение ей тоже не свойственно.
– В чем подвох?
Возвращаюсь и вновь вжимаю ее тело в стену. Кейси многозначительно хлопает пышными ресницами и запускает руки мне под кожанку, вырисовывая узоры на оголенной коже.
– Подвох?! Нет никакого подвоха, малыш, – заявляет она, впиваясь ногтями мне в спину и тем самым запуская очередную волну неконтролируемого возбуждения.
– Не стоит меня так называть.
Хватаю ее за волосы, откидывая голову назад, и нависаю над ней.
Улыбается сука, провоцируя меня на действия. Проклятье! Не могу понять, что задумала эта стерва.
– Удели мне часик, и я исчезну из твоей жизни.
Касается языком моих губ, но я грубо сжимаю волосы на ее затылке и отдергиваю от себя.
– Прости, малышка, сегодня никак не могу. – Отстраняюсь и замечаю в ее глазах растерянность. Что за игру она задумала?! Блядь. Я слишком любопытный. И не в силах удержаться от искушения. – Но партию в бильярд, пожалуй, смогу пропустить. – Изображаю улыбку на лице и грубо притягиваю блондиночку к себе. – Идем.
И спустя некоторое время мы уже заходим в просторное помещение с тусклым желтым освещением, где дубовый паркет полов поблескивает в полумраке, а стены, покрытые малахитовым бархатом, словно укутывают теплым пледом. Люблю этот зал. Неспешно подходим к одному из бильярдных столов, которые ярко освещены изумрудными лампами, и я снимаю с себя кожанку, небрежно бросив ее на полукруглый диван.
– Не люблю, когда мои движения что-либо сковывает, – поясняю свой порыв оголиться, расставляя белоснежные шары на нефритовое сукно от Iwan Simonis, будто подготавливаю игровое поле, хотя о самой игре и мысли нет.
– Ты любишь, когда что-либо сковывает других?
Я оставляю ее вопрос без ответа, а синеглазая лиса медленно подкрадывается к столу и берет в руки кий.
– Дамы вперед, – жестом пропускаю блондинку к столу и отхожу на задний план.
Она неспешно натирает кий мелом, провокационно скользя пальчиками по наконечнику. Отчего в пах бьет шаровая молния похоти, и яйца начинают свербеть от возбуждения. Но я продолжаю испепелять ее пристальным взглядом, жадно сглатывая свое желание.
Закончив подготовку инвентаря, Кейси слегка подается вперед, оттопыривает упругий зад и сильнее выгибается, решительно прицеливаясь в одну точку. Резким ударом разбивает треугольник из глянцевых шаров и два из них залетают в лунки. Златовласка с победным видом выпрямляется, но отступить ей не позволяет мое тело. Я жестко вжимаю негодницу в стол, прикасаясь обнаженной грудью к бархатистой коже на ее спине. Накатившее напряжение мучительно сводит скулы, а из нее вырывается стон, что наполняет мое тело тягостным вожделением.
– Ты ведь прекрасно знал, что у нас не получится поиграть в бильярд?! Зачем же предложил тогда, если на секс у тебя нет времени? – сладко шепчет дрожащим голосом и разворачивается ко мне лицом.
Синие глаза, сейчас больше напоминающие темное грозовое облако, пленяют сверкающими в них жемчужными молниями. Я подхватываю сочную попку и рывком усаживаю на стол. Наши взгляды соединяются, и пути назад уже нет. Манящие губы слишком близко. Однако от срыва меня отвлекает внезапный телефонный звонок. Поведение Кейси резко меняется, она притягивает меня за шею, вырывая из рук мобильный и отбрасывая его в сторону.
– Не хочу, чтобы ты отвлекался. – Бестия тут же впивается в мои губы своим жадным ртом, крепко сжимая обнаженные плечи.
– Это может быть важно, – лениво вставляю между поцелуями.
Чертовка завела меня до предела, не хочу ни о чем думать, особенно когда мои руки уже жадно сминают аппетитные ягодицы.
– Разве может быть сейчас что-то важнее? – ехидно шепчет плутовка и скользит языком по моей шее. – Какой ты вкусный, – стонет, утопая в желании, и сменяет ласку языком на острые зубки. Мягко вонзает их в мою кожу и не может сдержать еще одного похотливого стона. Я требовательно раздвигаю стройные ноги и проскальзываю холодным шаром между ними. Кейси вздрагивает и выпрямляется как по струнке. А я возвращаю себе инициативу, подчиняя хрупкое тело блондинки.
– Что ты задумала, Кейси Холл?
Жестко вдавливаю холодный бильярдный шар в промежность, и с ее губ срывается рваный всхлип. Обвиваю пятерней длинную шею стервочки и жестко сдавливаю ее. Думает, наебать меня сможет?!
– Пусти! – шипит сквозь зубы, показывая свое истинное нутро.
Острые ногти отчаянно впиваются в мои руки, но я не ослабляю хватку. Наоборот, грубо встряхиваю и прижимаюсь вплотную, касаясь губами ее скул.
Мне не показалось, что-то явно не так…
Гортанный рык вырывается из груди, прежде чем я злобно цежу сквозь зубы, опаляя нежную кожу синеглазки:
– Если ты сейчас же мне не расскажешь, что задумал твой блядский мозг, то я пущу тебя по кругу среди самых отмороженных любителей жесткого БДСМ! Поверь, там ты пройдешь все девять кругов ада…
Сильный хлопок прерывает мою тираду, и в дверь с грохотом вваливается полицейский отряд с направленным на меня оружием.
– Мистер Уайт, вы подозреваетесь в незаконном хранении наркотиков, физическом насилии над женщинами, а так же вовлечении их в сексуальное рабство. Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вы понимаете свои права?
Я не могу сдержать истерического хохота.
– Да, понимаю, – говорю сквозь смех, но веселье заканчивается, когда я притягиваю лживую шкуру к себе и болезненно сжимаю ее шею. Внутри кипит бешеное желание свернуть ее. – Бойся нашей следующей встречи, синеглазка, – рычу, глядя в сучьи глаза.
– Game over, малыш.
Она нервно отталкивает меня и торопливо спрыгивает со стола, стремительно убегая прочь. Хорошую актрису подсунул Картер. Гребаный ушлепок.
Это последнее, о чем я успеваю подумать, а потом мои руки болезненно выворачивают и надевают на них наручники. Тело непроизвольно пронзает леденящий озноб вперемешку с раздирающей яростью. Боюсь ли я? Не знаю…
Рывком меня дергают в сторону выхода, вынуждая ватные ноги двигаться на автомате, в то время как мои глаза застилает ядовитый туман. Хреновый получается конец.
18
ЯВОР
ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ
Сквозь решетчатое окно пробиваются тусклые солнечные лучи, в которых парят миллионы пылинок. И я завидую их свободе. Они словно мельчайшие звезды, переливающиеся в полуденном зное. Поднимаю руку и пропускаю лучи сквозь пальцы, ощущая легкое тепло, которое в холодной камере болезненно отзывается по всему телу.
В одночасье я обрел желанное и потерял все. Злюсь на Эстер за то, что она подобрала меня как бездомного щенка и подарила надежду, которую я не заслуживал. Меня обогрели, дали все, о чем только можно было мечтать. А я не ценил ни черта и просрал все разом…
Чем выше взлетишь, тем больнее падать. Только вот кто в двадцать лет задумывается о последствиях?
Стоит винить только себя, но не встреться мне Эстер, не состоялось бы никогда знакомства с дьяволом по имени Раймон и, возможно, я смог бы жить нормальной жизнью. Нет… не могу и не имею права винить Эс в том, что произошло. Если бы она знала, никогда бы этого не допустила. Будь проклят тот день, когда я спрятался в шкафу в кабинете отчима.
***
ВОСЕМЬ ЛЕТ НАЗАД
– Рамо, новая поставка. Зацени.
Сквозь узкую щель я наблюдаю, как Картер швыряет на стол перемотанный пакет и, разрезав упаковку ножом, высыпает на стол белый порошок. Раймон макает палец в пудру и втирает ее в десны.
– Качественный снежок, – облизывая зубы языком, скалится отчим. – Эту партию в «Лимб» и «Агонию».
– Есть еще кое-что. – Картер крутит в пальцах белую таблетку, а после закидывает в рот и, хлопнув ладонью по бокам шеи, проглатывает ее. – Этих белых шалунов, которые не отпускают двадцать четыре часа, называют мерседес[1]. Прикинь, сколько шлюх перетрахают под ними клиенты? Двойной навар: и за таблы, и за дырки. – Я делаю неудачное движение, и на меня обваливается полка. Громкий шум привлекает внимание присутствующих. – Рамо, что за херня? – Картер в то же мгновение оказывается у шкафа и рывком открывает дверь. – Ах ты сучонок! – хватает меня за шиворот и вытаскивает на середину комнаты.
– Картер! Не тронь мальчишку, – рявкает Раймон.
– Ты, блядь, не врубаешься?! Если он проболтается Эстер, тебе же первому придет пиздец! А по цепочке и всем нам!
– Явор ничего не расскажет, так ведь? – Отчим смеряет меня угрожающим взглядом. Я не успеваю ответить, как встревает Картер.
– Не-е-е, – тянет придурок, – иди-ка сюда, малец. – Схватив меня за щеки большим и указательным пальцем, он надавливает, и от боли я раскрываю рот, в которой тут же залетает что-то твердое. Картер запрокидывает мне голову и орет: – Глотай, мелкий сучонок! Будешь знать, куда совать свой нос!
– Картер, какого… блядь! Ему двенадцать лет! Ты совсем охренел?!
– Заткнись, Рамо! Семейная жизнь превращает тебя в слюнтяя!
– А тебе, я смотрю, измена Лизи совсем мозги отбила!
Друзья начинают словесную перепалку, и я решаю вступиться.
– Раймон, все норм, не стоит ругаться из-за меня…
– Конечно, не стоит, ведь сегодня я тебе раскрою все прелести нашего мира. Сказал А, попробуешь и Б. – Картер хватает меня за плечо и выводит из кабинета, крича напоследок: – Ты мне еще спасибо скажешь, Рамо. Верну мальца в целости и сохранности.
В ту ночь по приказу Картера меня впервые обслужила шлюха… две шлюхи. И последняя надежда на светлое будущее, которую мне дала Эстер, окончательно рухнула. Потому что в тот день бес впервые овладел моей душой. И не могу сказать, что я остался недоволен. Но Картер на этом не остановился, продолжив тащить меня на дно, в адское болото разврата, беззакония и вседозволенности. А вкусив такой коктейль, к обычной жизни никогда уже не вернуться.
В шестнадцать лет Раймон окончательно принял меня в свою банду. Бывшие спецназовцы, братья по духу, которые разбрелись после службы, но всегда оставались на связи и помогали друг другу. У Раймона сеть ночных клубов, у Пса – кондитерская, у Язя – рестораны, но объединяло их одно – общак. Все их заведения являлись всего лишь красивой ширмой, за которой творилось беззаконие. В кондитерской химичили наркоту, которую сбывали в ресторанах и клубах. Картер был в доле с моим отчимом, и «Лимб» по праву переходил ему, а «Агония» оставалась у Раймона. Но внезапно тот изменил решение и наследником своего детища назначил меня.
Не знаю, с чего мне такая щедрость, но догадываюсь, что здесь не обошлось без Эстер. Раймон в ней души не чает и в том, что ради нее он готов даже обломать своего дружка, у меня нет сомнений. Да, я не чувствовал с его стороны отцовскую любовь, но Раймон старался опекать меня, правда, по-своему. Так я и притерся среди перекаченных мужиков.
Естественно, уважение среди них надо было заслужить. Поэтому года два я выполнял для них грязную работу: доставлял закладки по точкам, исполнял роль посыльного, прикрывал задницу Раймона перед женой, потом начал организовывать вечеринки, и в итоге стал хозяином «Лимба». А теперь по нелепой случайности и из-за стервозной блондинки торчу здесь, в затхлой, серой камере. Неизвестность будущего меня напрягает. Что ж, игра на опережение, синеглазка…
Звук открывающегося замка и скрип железной двери привлекают мое внимание, прежде чем в камеру проникает тусклый свет.
[1] Мерседес – название таблетки наркотика экстази, происходящее из-за вытисненного на ней знака как на автомобилях «Мерседес».
19
– Белобрысый, давай на выход, к тебе посетители. – Ублюдок в форме сплевывает на пол, пока я поднимаюсь с койки и лениво двигаюсь в его сторону. – Руки за спину, и без шуточек, сутенер хренов, – усмехается, показывая гнилые зубы.
Блядь, если даже надзиратели здесь ублюдки, то что уж говорить про тех, кто сидит…
Меня толкают в спину, и я влетаю в хорошо освещенное помещение с белоснежными стенами. С непривычки свет режет глаза. Я раздраженно тру их тыльной стороной ладони, а проморгавшись, вижу отчима. Его тяжелый взгляд не предвещает ничего хорошего.
– Оставьте нас, – сухо просит Раймон, и надзиратель выходит за дверь, напоследок окинув нас пристальным взором.
Отчим садится и жестом указывает мне на стул. Мне остается только подчиниться.
– И что? Какие новости? – Я нервно дергаю ногой, а пальцы рук сплетаю в замок, пересчитывая костяшки. Раймон протягивает мне пачку. – Не молчи, блядь! – рявкаю, вырывая сигарету. – Прикурить дай.
Молчание отчима накаляет мои эмоции до предела. Он пускает по столу зажигалку, я ловлю ее и, взяв в трясущиеся руки, резким движением открываю крышку, а потом подношу огонь к зажатой в зубах сигарете, жадно затягиваясь едким дымом.
– Ублюдки захотели меня подставить и скинуть со счетов. Представь себе, все близкие, все, кого я считал своими людьми. Пес и Язь заодно с ебучим Картером. – Раймон запускает пальцы в волосы и протяжно вздыхает. – Картер хорошо постарался. Из-за слепой веры в дружбу я не замечал очевидных вещей, которые он проворачивал у меня под носом. Этот мудак даже подсунул в клуб пару купленных девиц, которые дали показания и подтвердили, что их насильно отдали в сексуальное рабство, поставив на шею клеймо с названием клуба. – Он переводит опустошенный взгляд на меня. – Не знаю зачем, но то, что Кейси полностью вычеркнула мое имя из документов, нам на руку.
– И чем же? Тем, что гнить буду я один?! – Я настолько взбешен, что у меня мелко дрожат конечности. Делаю глубокую затяжку и выбрасываю окурок на пол.
– Тем, что я помогу тебе выбраться из этого дерьма! Если бы и меня повязали, нам бы уже никто не помог!
– Из твоего дерьма, папочка! – огрызаюсь, крепко схватившись за края стола.
– Послушай, если адвокат проиграет дело, тебе придется отсидеть…
– Что, блядь? Что за херню ты несешь, Раймон?! Я не хочу за решетку! – Вскакиваю из-за стола и швыряю стул в стену. Отчим тут же подлетает ко мне и хватает за грудки. – Я не сяду, Рамо! – рычу сквозь зубы.
– Послушай сюда! – Он стискивает мое лицо ладонями до такой степени, что начинает трястись, и я вместе с ним. – Я вытащу тебя, Явор! Вытащу! Обещаю тебе! В худшем случае тебе придется отсидеть всего лишь год… – цедит он сквозь зубы.
– ГОД?! – Я отталкиваю его от себя. – Будь ты проклят, Раймон, будь ты проклят!
Поднимаю стул и обреченно сажусь на него, облокачиваясь на колени и обхватывая голову руками. Таким беспомощным я себя еще никогда не ощущал. Даже когда от меня отказалась мать, я был готов бороться. Но сейчас… я просто потерян. Страх. Впервые испытываю страх за свою жизнь. Потому что, сука, хочу жить! Молодому парню выжить среди ублюдков, которые сидят в этой тюрьме нереально. Аттика – самое печально известное исправительное учреждение, и по злой шутке судьбы у меня есть все шансы попасть именно туда.
– Мне страшно, Раймон.
Я смотрю на отчима сквозь пелену слез, от которых глаза горят так, будто в них разливается кислота.
– Явор, ты пройдешь через это с гордо поднятой головой, а после, я обещаю, не будешь нуждаться ни в чем!
– Найди ее Раймон, – шепчу дрожащим голосом, – найди, и когда я выйду… верну этой суке должок…
***
Я лежу в камере и таращусь на покрытый плесенью потолок. От разговора с Раймоном в голове рой мыслей. Но меня вновь отвлекает звук отворяющейся двери. На пороге появляется крупная мужская фигура. Этот человек не в форме, а в деловом костюме. Мной завладевает интерес, и я присаживаюсь.
– Ну что, доигрался, сучонок? – Я узнаю этот голос. Картер. – Ни один адвокат тебе не поможет, будешь гнить за решеткой. И поверь, я приложу все усилия, чтобы твой ад здесь стал реальностью, – ехидно протягивает мудак.
