Mr. Kisskin
Быль о Черном Коте-Певуне
– Другое дело! – выхватив её у старика, Милан нацепил тряпку, прикрывая пах. – А сейчас будет чудо! – артистично заявил он.
Голые мужики окружили оборотня в углу, кой сгорбился и руками схватился за голову, как вдруг вся шерсть чёрная на нём втянулась внутрь, как и когти, что стались ногтями человеческими, а голова теперь человеческая, лица, правда, не видно было, ведь, как я уже сказал, сгорбился молодец, принимая людской вид. А как выпрямился, то всем мужикам на зависть, показал своё лико – голубые глаза, острые скулы, умеренно вытянутый нос, кучерявые коричневые густые волосы и улыбка, что манила каждую жену в селе.
– На хутор придём, человеком не становися, а то всех дев заберёшь… – пригрозил Тимоха, рассмешив всех, хоть из уст его прозвучала истина.
– А чего, ты братец, овчинной прикрылся? – спросил один из сынов молодых.
– Это чтобы… – Милан замялся, – чтобы… чтобы кожу не испечь об древесину в баньке горячую после превращения. А то она у меня сейчас очень нежная… – все поверили.
В самой баньке Милан горделиво сказывал о своих геройских похождениях в проклятый лес, а Живорот ему поддакивал: “всё так, всё именно так!” – повторял он каждый раз, как Милан либо дёргал его за ногу, либо тыкал локтем в рёбра. А потом принялся сказывать про себя все то, что сказывал Живороту на обратном пути. Тимоха ещё с какой-никакой толикой скуки воспринимал всё, что повествовал оборотень, а вот сыны, не могли рты сомкнуть – настолько они восхищались гостем и спасителем их родича. Зачем приходила навья они условились сынам не рассказывать…
– А у меня с банниками всегда отношения хорошие, – поддерживал разговор наш герой в парилке, когда уже всё про себя рассказал за час. – Хоть я и слышал былины про то, как они запирают тех, кто за банькой не ухаживает, как они до смерти парят и как они иначе издеваются… – вдруг кто-то постучал в дверь парилки.
– Ярополк, глянь, кто там явился посреди ночи! – скомандовал Тимоха.
– Боязно мне, батя… – скрутилась достаточно крупная детина.
Однако дверцу никто не запирал, потому некто, стоявший по ту сторону двери, отворил её.
Показался мужичок на вид старый, но достаточно крепкий, влас седоватый, но длинный и густой, как и борода, пригляды добрые, но носяра как у бабы-яги с громадной бородавкой, глазами он кого-то выискивал первые секунды, когда засунул свою голову в парилку и остановился на Милане.
– О! Так и знал, что ты гостишь у охотников! – и голос был приятный у этого мужчины. Однако Милан забегал глазами и напряжённо выпрямился. – Я навье передал, что в хуторе есть грешник… Ой… – все мужчины повернулись в сторону гостя, который уже был готов сбежать. Что, собственно он и сделал, однако один из молодцев ухватился за тряпку, что прикрывала его, а как сорвал, так раздался громкий смех и оборотень понимал, что являлось причиной общего задора.
– Едрить тебя дубинкой, Грибомор! – закричал оборотень, покрасневший от стыда, выметаясь из парилки, толкая приятеля, целенаправленно устремившись в избу.
Смех никак не покидал мужчин, которые по задумке должны были злиться на оборотня, как бы не хотели, они не могли этого сделать, им его даже жалко стало.
– А-ха-ха, Тимоха, а ты переживал, что девок он в хуторе всех позабирал бы! Вот умора! – кричал Живорот, надрывая животик.
– А вы хоть что-то там кроме кошачьей шерсти увидели?! – смеялся один из сынов.
– Там что-то торчало, но это неточно! – откликнулся Тимоха, вытирая слёзы.
Грибомор, смотря на это, мог лишь в ответ покачать головой и тихонько прикрыть дверь в баньку. Оборачиваясь, он узрел Милана, обратившегося в котолюда, держа в руках заветный мешок и медвежью ногу. Остановившись у одной из двух лошадей, что избавились от проклятия, наш герой злостно крикнул:
– Ты со мной или как, околотень бесстыжая?!
Отвязав кобылку и прихватив приятеля, чёрный кот-баюн направился в сторону Новограда…
