Бремя страстей человеческих – Уильям Сомерсет Моэм

Бремя произведений классических

Несколько недель назад на ЛайвЛибе, я наткнулась у какого-то случайного для меня читателя в комментариях на такую мысль. Мол, читатели, которые ставят классике только хорошие оценки, не имеют собственного мнения. Я сначала фыркнула: «Глупость какая!», а потом поняла, что и сама делаю точно так же. Никогда произведение, считающееся классическим, не оценивалось мной как плохое. Даже ненавистный Виктор «Тягомотина» Гюго внушает мне уважение и какие-то добрые чувства. Так что же, дело тут действительно в отсутствии собственного мнения, давлении авторитета? Я боюсь оценить низко то, что человечество до меня оценило высоко? Вовсе нет. Я боюсь, что автор не получит по заслугам.Понравилось ли мне «Бремя страстей человеческих»? Ну, так, нормально. Бывали романы более интересные, бывали менее. Роман как роман. ТРОЙКА. Таким должен быть отзыв? Класс. Пойду выброшу на помойку своё зачаточное чувство прекрасного, мозги, способные к какому-никакому литературному анализу и сердце, что у всякого есть приёмник человечности. И останусь над книгой только вдвоём с собственным мнением. ТРОЙКА. Можно было и лучше, Сомерсет, не удивил.

Да только разве это всё, что дал мне роман? Обычную историю, обычно описанную, вроде правдиво. Историю, какая случается с каждым вторым или пятым гражданином Земли. Показал мне жизнь, и до того ПРОСТО ЖИЗНЬ, что у моих знакомых случался к тридцати годам экшн и покруче. Или же роман, тем самым, дал мне жизнь почти настоящую, человеческую, но которую в силу исторических и физических причин я никогда не проживу сама. Дал мне опыт другой жизни, в чём-то схожей с моей, в чём-то нет; обуреваемой частично теми же страстями, что и моя, а частично нет; показал мне последствия решений, которые и я тоже принимала, и которые мне не придётся принимать. Я прочитала жизнь Филиппа Кэрри, и я прожила жизнь Филиппа Кэрри как жизнь реальную, как жизнь внутри моей собственной жизни. Что большее может дать читателю книга, чем опыт не прожитой им жизни, воспринятый как его собственный. Как искуснее может вестись повествование, если всё понятно, приемлемо и правдиво. Как более умело вложить в читательскую голову авторские мысли, если не заставить почувствовать, будто они рождаются в продолжение твоих собственных мыслей. И какое чувство, если не прекрасное, должно оставлять после себя произведение искусства.Моэм в послесловии издания, которое я слушала, сказал в свой девяностолетний юбилей: «Цель любого образа жизни, как и любого творения состоит в том, чтобы всё было завершено. Когда к картине трудно что-то добавить, не нарушая рисунка, художник должен устраниться». Именно, и только тогда! Если чувствуется, что художник сделал всё посильное для реализации творческого замысла, и если получилось полезно и талантливо, нельзя не оценить авторское мастерство, не восхититься самим автором, не начать его уважать.

У неклассических авторов (и у молодых, современных) чаще встречаешь недоделанность, незавершённость, которая отнюдь не добавляет произведениям прелести или романтического мистицизма. «Вы ещё не выносили мысль, а уже пытаетесь её родить!» – упрекал нас, бывало, учитель по литературе. Так и эти авторы: плюют нам в лицо гениальным эмбрионом, а вырастить, разработать его во всю мощь образной системы им таланта не хватает. Или лень.

Ну, раз такие романы не стоят авторского времени, то не стоят они и моего уважения. Поэтому «99 франков» – ТРОЯК, «Бремя страстей человеческих» – ПЯТЁРКА.

Многогранный, переливающийся всеми сторонами жизни роман. Здесь будет все и обо всем: поиски себя и своего места в этом мире, философские вопросы о смысле жизни и вопросы веры, любовные переживания, разговоры об искусстве, здесь будут поражения и победы, надежды и горечь разочарований…Чего здесь только не будет: автор открывает нам удивительный, полный красок, сомнений, чувств и переживаний внутренний мир своего героя Филипа; мир настолько необъятный, а впрочем, мир каждого человека таков…"В мире можно хоть как-нибудь жить только при одном непременном условии: надо понять, что эгоизм – это естественное свойство человека. Вы требуете бескорыстия от других, но это ведь чудовищная претензия: вы хотите, чтобы они пожертвовали своими желаниями ради ваших. С какой стати? Когда вы примиритесь с мыслью, что каждый живет только для себя, вы будете куда снисходительнее к своим ближним. Они перестанут обманывать ваши надежды, и вы начнете относиться к ним куда милосерднее. Люди стремятся в жизни только к одному – к наслаждению".С тревогой наблюдаешь за метаниями (душевными и нравственными) этого скромного молодого человека, отчужденного от всего общества, рано лишенного родителей. Застенчивые люди ведь часто кажутся окружающим холодными и высокомерными, замкнутыми, сосредоточенными только на себе и своих проблемах. Если б только люди знали, какой пожар страстей бушевал всегда в душе Филипа – «Бремя страстей человеческих» – название-то неслучайно…Страсти, сжигавшие его изнутри, заставлявшие бросаться попеременно от одного занятия к другому, совершать глупые ошибки, разочаровываться во всем и во всех…"Не везет мне с женщинами", – обреченно вздыхает он в одной из глав книги. Но верно и обратное: женщинам тоже всегда не везет с Филипом. И это не от его эгоизма (которого и нет, к слову сказать), не от его холодности (с женщинами-то он как раз горяч. как никогда), не от его измен (он верен всегда, даже тем женщинам, которые ему изменили) или непорядочности (он джентельмен, это видно, это чувствуется на каждой странице), или грубости (он, наоборот, скорее мягок, со всеми людьми). Он прекрасный друг, он умеет дружить, ему есть чем поделиться с друзьями, он умеет поддержать друга в беде. И всю книгу я пыталась разгадать это противоречие: почему у этого чуть ли неидеального мужчины всегда такие проблемы в любви? Что еще не хватает женщинам? Мне кажется, что разгадка как раз в его же внутреннем мире: есть люди, которым хорошо с самим собой, им вообще никто не нужен для счастья, нет в его мире места для другого человека, просто физически нет такого местечка. У него всегда столько планов, мыслей, дум об искусстве, жизни, бытие, насущном – где, где здесь поместиться женщине, обыкновенной женщине, которую иногда нужно просто утешить, которая любит комплименты, которая хочет нравиться. Он с собой еще не определился, он не знает к тридцати годам, чего хочет от жизни и чем хочет заниматься, он постоянно ищет себя (в живописи, в бухгалтерском деле, в медицине – его направления поисков всегда столь широки, что диву даешься: это как все в одном человеке-то помещается), ориентиры в жизни – какие женщины? И потому главы о любви (кроме последней; финал шикарен и оптимистичен) выглядят по сравнению с остальной книгой такими жалкими и, главное, очень неправдоподобными. Вот не верится, что такой человек, как Филип будет так убиваться из-за несчастной любви (автор напишет об этом с изощренными подробностями на 10 листов) Цельный образ Филипа рассыпается на глазах, стоит прочесть несколько таких страниц…(Я вообще-то всегда за любовь в книгах, но вот здесь это что-то ужасно несуразное и бессмысленное)Отдельное спасибо автору за описание тех философских поисков Филипа, которые в итоге и сделали его тем, кем он стал концу книги. О вере здесь написано очень трогательно и с глубоким подтекстом (наш герой постоянно отрицает веру, но на деле-то и в спорах с товарищами он демонстрирует обратное, такой парадокс)."Вы усваиваете нравственные понятия, потому что они связаны с религией. И когда вы теряете веру, нравственные понятия остаются. Человеку легче стать порядочным, впитав в себя порядочность через веру в бога".Фаталист по жизни («Всякие сожаления бесполезны», «Жизнь бессмысленна»), он все-таки к 30-ти годам придет к собственной, стройной и логичной философской системе:"Ткач плетет узор на ковре не ради какой-нибудь цели, а просто для того, чтобы удовлетворить свою эстетическую потребность, вот и человек может прожить свою жизнь точно так же; если же он считает, что не свободен в своих поступках, пусть смотрит на свою жизнь как на готовый узор, изменить который он не в силах. Человека никто не вынуждает плести узор своей жизни, нет в этом и насущной необходимости – он делает это только ради собственного удовольствия. Из многообразных событий жизни, из дел, чувств и помыслов он может сплести узор – рисунок выйдет строгий, затейливый, сложный или красивый, и пусть это только иллюзия, будто выбор рисунка зависит от него самого, пусть это всего лишь фантазия, погоня за призраками при обманчивом свете луны – дело не в этом; раз ему так кажется, следовательно, для него это так и есть на самом деле".Красивый и глубокий роман, за героя порадовалась, ведь к концу книги он, кажется, все-таки обрел наконец свое счастье и, главное, осознал, что для него – счастье…Как всегда, роман заставил о многом задуматься (как всегда – это относительно классики:), о хорошем и о плохом в нашей жизни, будем надеяться, что хорошего все же больше, как и хороших людей, таких, как Филип....

Сложно, очень сложно написать рецензию на нечто всеобъемлющее!! Это как написать рецензию на жизнь, или эволюцию, или большой взрыв… Книга заставила вернуться в свое прошлое, проанализировать настоящее и задуматься о будущем. Порой казалось, что эмоции и мысли Филиппа в молодые годы «достали» прямо у меня из головы. И поэтому было даже как-то страшно читать про его дальнейшую жизнь. Особенно поразило, как порой диаметрально менялось отношение героя к людям, к идеям, мыслям, событиям. Вот уж воистину, не зарекайся!

Получила несказанное удовольствие от прочтения!