Ирина Риман
Принц на Новый год
Глава 8. Праздничный ужин
Изъятие платья из другого мира пришлось отложить до вечера. Не оставлять же модель голой. Это не манекен, а живая девушка. Лично я не хотела бы обнаружить себя посреди приёмной ФГУП «УЭВ», сидящей в одном белье. Такой позор долго бы аукался, а, может, стал бы достоянием Ю-туба. «Отчаявшаяся секретарша решила привлечь внимание босса радикальными методами». Господи, даже представлять стыдно. Да и потом. Кому-то смех, а мне гарантированное направление к психиатру.
Но, с другой стороны, девушке из Эллады проще. У них магическое исчезновение одежды в порядке вещей. Не должна общественность отреагировать слишком уж остро. Да и записку с обещанием оплатить покупку Димитрайос уже написал.
Красивая у него подпись. Королевский вензель под ней замысловатый. А мне ещё с причёской нужно что-то придумать и найти под платье белые туфли. Вот такой разный уровень проблем, ага. Мужчина думает, как оплатить покупку, а женщина, как её носить. И мне нравилось такое положение вещей, кстати. Я поняла, что не чувствую неловкости, принимая от Димитрайоса подарки. Будто так и надо. Словно так и было всегда. Ещё одно заклинание? Магия убеждения, вероломно использованная принцем? Нет. Просто человек хороший. С ним легко и приятно. Никакого подвоха, в принципе, не ждёшь. О чём думает – то и говорит, и делает. Вроде бы стандартное мужское качество, а какой редкостью стало в наши дни.
За туфлями я пошла в магазин. Чудо не случилось, фея-крестная улетела в новогодний загул и забыла оставить крестнице хрустальные башмачки. Это я так надеялась отыскать мамины свадебные туфли на антресолях. Но нет. Их уже кому-то подарили или продали. «Мои кони тихо ходят». Ещё бы через десять лет о них вспомнила.
Пока гуляла по торговому центру, выкупила из брони билеты на фильм «Неидеальный мужчина», съела мороженое и пару раз надевала на палец кольцо правды. Развлечение до конца жизни. «Скажите, пожалуйста, эти туфли из натуральной кожи? – Разумеется». А камень красный. Осознанная ложь. Или парень на скамейке в коридоре обещает своей девушке, что завтра позвонит. Мать лжёт маленькому сыну, что забыла дома кошелёк и не может купить игрушку. Ещё десяток мелочей и не слишком уважительных причин не говорить правду. Может, поэтому Димитрайос такой открытый и честный? Знает, что его слова можно проверить? Нет, у него правда идёт от сердца. Мы знакомы третий день, а кольцо у меня появилось только сейчас. И ничего не изменилось.
Нужные туфли я нашла аж в пятом магазине. Симпатичные лодочки на невысоком каблуке и единственный кристалл в центре белого банта, чем-то похожий на бриллианты росы, пришитые к платью.
– Замуж собираетесь? – осторожно спросила девушка-консультант.
Ну её вопрос понять можно. Современные женщины так редко балуют себя красивой обувью, что покупать белые туфли могут только на свадьбу.
«Нет, меня в гости пригласили», – должна была ответить я, но чёрт толкнул под руку. Я промолчала. Загадочно улыбнулась.
– Поздравляю! – девушка расцвела ярче сирени весной. – Прекрасный выбор! У нас все знакомые, кто их брал, рассказывали, что свадьбу отстояли без проблем. Лёгкие туфли, мягкие, удобные.
– Мне тоже нравятся, – кивнула я.
Почему бы не помечтать? О ком ещё, как не об иномирном принце? Торжественный приём во дворце, дамы в умопомрачительных нарядах, их блистательные кавалеры-маги. Вся знать Эллады.
«И ты, – шепнул внутренний голос, – простой помощник руководителя». Но я благополучно послала его в бездну. Любая женщина достойна сказки. Неважно, кто она и чем занимается. И любви тоже достойна. Я наконец-то перестала переживать о том, как сильно мне нравится Димитрайос. Прекрасное чувство, зачем его стесняться? Сейчас мне хорошо, а что будет потом – не всё ли равно? Переживу даже самую чёрную тоску по исчезнувшему из моей жизни принцу. Воспоминания о светлом и хорошем помогут. Теперь сделать бы так, чтобы их стало ещё больше.
Я рассчиталась за туфли и пошла домой.
***
Димитрайос Третий
Больше всего принц переживал, что в охоте за платьем растеряет накопленную силу. Никто не знал, когда помощница портного захочет снять наряд. Приходилось подглядывать за ней через портальное окно. Держать его открытым было не так затратно, как несколько раз ставить и убирать. Димитрайос чувствовал себя странно. Стыдно ведь. Не его женщина – не ему смотреть, как она раздевается.
А ведь окно можно сделать внутри одного и того же мира. Смотреть через стену из гостиной в спальню. Чуть другое заклинание, и вот уже вторая, своя девушка, надевает это же платье. Надежда. Какой у неё хороший вкус. На кричащие, вызывающие наряды даже внимание не обратила. Выбрала самое чистое, целомудренное и наполненное изнутри платье. Будто сшитое специально для неё. Она такая же лёгкая, хрупкая.
Если закрыть глаза и позволить себе представить, как белый шёлк скользит по обнажённой спине, как невесомым облаком опадает к ногам. Ощутить ладонями изгибы тела, бархат кожи, незабываемый аромат. Если поверить, что всё уже случилось, они женаты. И теперь нет вопросов «можно» или «нельзя». Она принадлежит ему, а он ей…
– Господин Политрайос, я могу пойти домой? – зазвенел над ухом девичий голос. Принц вздрогнул и открыл глаза. – Матушка заждалась.
– Конечно, Флора. Доброй ночи и спасибо за сегодняшний день.
Портной, затмевающий авторитетом иных магов, с улыбкой отослал помощницу во внутренние помещения. Димитрайос сжал в кулаке артефакт перемещения. «Один предмет туда, второй обратно». Законы обмена и равновесия нельзя нарушать. Иначе грань между мирами потеряет стабильность. Возможность путешествовать исчезнет, и больше ни один элладиец не влюбится в землянку.
«Влюбится» – слово казалось теплее пола возле камина, уютнее наброшенного на плечи одеяла. Принц так долго ждал свою принцессу, что почти отчаялся. Перестал верить, что по Элладе ходит его единственная. А ведь был прав. Она жила на Земле и ничего не знала о наследнике трона. Обнять хотелось наёмного убийцу. Прощения просить за брошенное в него смертельное заклинание. Если бы не покушение, Димитрайос никогда бы не встретил Новый год своей жизни. Свою воплощенную в прекрасной девушке надежду.
Флора тихо прикрыла за собой дверь и ушла. Время настало. Крючки на платье и записку наброшены, до перемещения один щелчок пальцев.
– Кто здесь? – взволнованно спросил портной и обернулся к невидимому для него порталу.
Димитрайос встретился с ним взглядом, на мгновение ощутил дрожь страха и портал схлопнулся. На колени упало выдернутое из Эллады платье. Действительно лёгкое, как облако. А на языке остался горький привкус дурного предчувствия. Невозможно разглядеть что-то через портал, заклинание не позволяло. Но блеск в глазах портного…
– Ваше Высочество, я дома, – пропела Надежда из коридора. – Принесла билеты и мороженое. Можно накрывать на стол. Проводим старый год.
Когда она зашла, принц уже справился с собой. Вручил подарок, насладился реакцией девушки и забыл о досадном недоразумении.
Надежда
Не знаю, с каких пор женщин стало принято стыдить за то, что они крутятся перед зеркалом. «Легкомысленная вертихвостка, профурсетка! Женщина должна быть личностью, думать о развитии». Я разделяла идеалы феминизма, но чёрт! Шикарное платье, надетое с удовольствием – это прекрасно.
Серьёзно. Сама себе нравишься в зеркале, под потолком коромыслом зависает радуга, райские птички поют и порхают вокруг. «Ты словно светишься изнутри» – это обо мне сегодняшней, да. И пусть весь мир подождёт. Я расправляла ладонями складки шёлка и таяла от блаженства. Плевать, что закрылась в ванной комнате и только что сняла с волос бигуди. Интерьер уже не важен. Достаточно внутреннего ощущения.
«И принца рядом», – будто кто-то шепнул на ухо, и я беззвучно расхохоталась.
Лучший Новый год в моей жизни. Лучший.
– Надежда, – иномирный гость деликатно постучал в дверь, – аромат из духовки сводит с ума. Может, пора доставать горячее? Таймер прозвенел.
– Да, конечно! Иду, иду.
Я наспех сгребла косметику в сумку-мешок и открыла дверь. Димитрайос надел другой деловой костюм и выглядел миллиардером, спустившимся с трапа частного самолёта прямо в квартиру родителей. А эти хлопоты по кухне. Мясо в духовке. Словно мы десять лет женаты. Ох, почему ни одна фотография и даже видео-ролик не способны передать настоящих воспоминаний? Тех, что не меркнут годами.
Я любовалась восхищением в глазах принца и умоляла мгновение остановиться. Но таймер прозвенел ещё раз.
– Курица сгорит, – виновато улыбнулась я и пошла на кухню.
Стол мы накрыли до того, как я ушла переодеваться. Теперь к салатам добавлялось последнее блюдо в сегодняшнем меню. Картофель по-деревенски и запечённая голень цыплёнка. Я мариновала её в специальном соусе, и мясо покрылось восхитительной золотистой корочкой. Слюну было сложно сглатывать. Слишком много её во рту собиралось.
К раскалённой духовке Димитрайос меня не пустил. Магией открыл дверцу и вынул противень. Хватит с меня сегодня обожжённых пальцев, ага. Только когда курица переместилась на большое блюдо, принц разрешил к нему прикоснуться. До жути хотелось пощеголять своим магическим умением, но я не рискнула. «Сделать хотел утюг, слон получился вдруг» для магов-недоучек никто не отменял. Горячее у нас одно. Нести его в гостиную лучше привычным способом.
– Вот теперь всё, – сказала я, поставив блюдо в центр стола. – Можем садиться. Откроете вино?
Та ещё интрига месяца. «Как организм иномирных магов реагирует на наш алкоголь»? Пьёт ли принц вообще? Какой он пьяный? Отец рассказывал, что в деревнях был обычай «пропить невесту». Тесть накачивал самогоном будущего зятя до состояния невменяемости и смотрел, что будет. Самые тихие и бесконфликтные мужчины получали родительское благословение. А за буянов и выходить замуж не стоило.
– В Элладе растёт виноград? – решила я зайти издалека.
– Пятьсот тридцать восемь сортов, – улыбнулся принц. – Не скажу, что пробовал вино из каждого, но к королевскому столу часто подают хмельные напитки.
– Насколько часто? – не удержала я в себе «ворчливую тёщу». Мало ли.
– Праздников у нас десять, но каждый длится не дольше трёх дней. Остальное время я пью чистую воду или не успевший забродить виноградный сок. Не волнуйтесь, Надежда. Представители королевского рода Эллады ни разу не запятнали честь пьяными скандалами.
«Уф-ф-ф», – мысленно выдохнула я и тут же устыдилась. Очередной допрос с пристрастием устроила. Но принц будто бы хвастался. Смотрел на меня с гордостью. Так и подмывало сказать: «Да, ладно, Дима, идеальнее ты уже не станешь. Дальше некуда. Мне нравится вообще всё». Чёрт, вот так прекрасное настроение и переходит в эйфорию.
– Тогда мне нужно найти штопор.
– Зачем? – искренне удивился принц. – Есть же магия.
– И как с ней не облениться? – подколола я. – Вы хоть что-нибудь руками делаете?
– Да, – Димитрайос нежно взял мою ладонь и поднёс к губам.
Сердце уже не стучало так сильно, как в первый раз, но волна жара снова прокатилась по телу. То, с какой скоростью принц переходил от вопроса «свободна ли я» к делу, начинало пугать. Да, мне приятно, возражений нет, но от неловкости никуда не деться. Все так реагируют на ухаживания или только я? Девочки-школьницы, наверное, да, но я-то постарше. Хотя с моим опытом не велика разница. Не было опыта. Бывший не в счёт. Там дальше поцелуев дело ни разу не зашло. Главное сейчас – не удариться в панику. А то Димитрайос неправильно меня поймёт, и я испорчу нам обоим вечер.
– Вино, – напомнила я, мягко убирая ладонь из его пальцев.
– Да, – принц едва заметно выдохнул и потянулся за бутылкой.
Спецэффекты к этому заклинанию не прилагались. Димитрайос провёл рукой над горлышком, и пробка вышла с характерным звуком. Вино красное, полусладкое, другого я не признавала. Крымская «Изабелла». Её узнаваемый аромат тут же наполнил гостиную.
– У нас говорят тост, – отважилась я побыть хозяйкой. – Гости поднимают бокалы, кто-то один коротко напоминает суть праздника, и все одновременно пьют. Положено ещё чокнуться перед этим. Сдвинуть бокалы до стеклянного «дзинь».
– Полезная традиция, – кивнул принц. – У нас иногда уже ко второй смене блюд забывают, зачем собрались.
– И такое бывает, – рассмеялась я. – Что ж, буду первой. Словами не описать, как я рада, что мы встретились посреди заснеженного города, но попробую. Я пью за вас, Димитрайос. За ваш талант превращать серые будни в праздник. За ваш ум, доброту и широту души. Я верю, что лучшего короля в Элладе не было и не будет. Чин-чин?
Наши бокалы встретились, гостиная наполнилась звоном. Голова от счастья у меня кружилась даже без «Изабеллы».
Димитрайос Третий
Из телевизора звучала музыка. На экране появлялись буквы и закрашивались красным. Надежда назвала их «караоке на ТНТ». Переводчик не сказал ничего вразумительного. Развлечение такое. Только девушка не подпевала. Она, как и зрители в зале, просто слушала других. Праздник превратился в пир. Почти королевский, учитывая, что свободного места на огромном столе не осталось. Везде стояли тарелки. Жители Земли строго следовали правилу: «Как Новый год встретишь, так его и проведёшь». И самое заветное желание отражалось в еде, напитках, нарядах. «Изобилие».
Димитрайос тоже сказал тост. Он пил терпкий виноградный напиток за самую прекрасную женщину. Переживал потом, что был не сдержан в комплиментах. Надежда с трудом приняла их. Через робость и смущение. Пусть будут прокляты чёрствые мужчины Земли. Из-за их лени простой знак внимания теперь кажется чем-то из ряда вон выходящим.
Вся надежда на вино. Оно сближало одинаково быстро, как на Элладе, так и здесь. После двух бокалов и лёгкого ужина, девушка предложила сесть на диван. В третий раз пить пока не стоило. Принц чувствовал, что ему хватит.
Опьянение укутывало лёгкой дымкой, добавляло слабости, смягчало движения. Но самое обидное – убирало барьеры. Димитрайос больше не понимал, можно ли положить руку на верхнюю часть спинки дивана? Как бы случайно её опустить и обнять девушку за плечи? А уж мысли о поцелуе изводили сильнее ночных кошмаров. Жажда просыпалась, которую ничем не утолить. Столько красавиц на Элладе оставили наследника равнодушными, а единственная землянка сводила с ума.
– Теперь нужно есть, пить и ждать полуночи, – сказала она. – Простите, но иных развлечений традициями не предусмотрено. За пять минут до боя курантов наш президент расскажет, как мы провели прошлый год, выразит надежды на то, как пройдёт будущий и поздравит с праздником.
– Тронная речь? – уточнил принц.
– Почти, – расхохоталась Надежда. – Ваш отец говорил нечто подобное?
– Да, на Празднике урожая. Я до сих пор удивлён, откуда у вас изобилие в середине зимы.
– Кажется, всему виной Рождество, но я не уверена. Позвольте не углубляться.
– Позволите ли вы когда-нибудь назвать себя на «ты»?
Надежда замерла и дважды хлопнула ресницами. Димитрайос сидел рядом с ней, почти касался бедром, но один из главных и непреодолимых барьеров чувствовал до сих пор. Обращением на «вы» и «Ваше Высочество» девушка держала его на расстоянии. Даже узнав о величине своего магического резерва, даже получив приглашение быть официально представленной ко двору, не считала себя ровней наследнику престола. Димитрайос впервые так ненавидел собственный титул. Зачем он нужен, если обрекает на одиночество? Долгие дни, проведенные в одних покоях, не решали вопрос. Прикосновения рук, поцелуи вежливости не решали вопрос. Поднимающееся к горлу негодование наводило на мысль, что даже после жарких объятий, проснувшись утром в одной с ним постели, Надежда скажет «Ваше Высочество».
– Кажется, вы говорили, что есть короткий земной аналог моего имени, но ни разу им не воспользовались.
– Да, – девушка спрятала взгляд, – язык не поворачивался. Вы такой… официальный. Всегда в строгом костюме.
– Мне раздеться?
Вино горячило кровь и толкало на безумства. Принцу не было дела до того, насколько не по-королевски прозвучали его слова. А очередное смущение Надежды сильнее раздражало. Если она сейчас оскорбится и уйдёт, он разнесёт магической бурей половину комнаты. Но случилось маленькое чудо. Девушка расправила плечи и сказала:
– Если вам жарко, то пиджак лучше снять.
Настал черёд Димитрайоса хлопать ресницами. В мужском варианте пришлось покрутить кольцо на пальце и поправить воротник рубашки. Однако.
Как прикажете трактовать дозволенную вольность?
Ох, в бездну! Он ждал хотя бы одного знака, что девушка принимает его ухаживания? Он его получил. Почему сидит, как каменный истукан на постаменте?
Пиджак снимался быстрее, чем камзол. Пуговиц меньше. Принц стряхнул его с плеч и без помощи магии зашвырнул в противоположный угол комнаты. Рубашку тоже хотел снять, но остановился на третьей пуговице. Иначе перебор будет. Если тебе что-то позволяют, не стоит выжимать возможность досуха.
– Теперь легче? Моё имя слетает с языка?
В глазах Надежды отражались огни ёлочной гирлянды. Она едва заметно облизнула губы и тихо ответила:
– Теперь да. Дима.
Кровь ушла из головы и вся устремилась в растущее напряжение в паху. «Сидеть неудобно» – говорили о таких моментах друзья. «Невыносимо, – добавил бы Димитрайос, – аж звенит». Какое счастье, что Надежда не читает его мысли. Инстинкты бушевали. Десять пощёчин за то, что он только что представил, принц заслужил. Да, в библиотеке были книги об искусстве любви. Да, воображение рисовало нагие тела. Но до постели, как до Эллады пешком.
Нужно выдохнуть и успокоиться.
– А твоё короткое имя тебе нравится? Надя? Или лучше Надежда?
– Надя – неплохо, – улыбнулась она. – Но знаешь, есть с нашими именами одна парадоксальная вещь. Чтобы назвать человека ласково, его имя, наоборот, нужно удлинить. Наденька.
Она засмеялась, и принц, наконец, почувствовал, что барьер рухнул.
– Наденька, – повторил он, отключив переводчик и оставив их в комнате вдвоём. Имя звучало музыкой, не хотелось её портить. По-настоящему ласково. Ласкающе. – Наденька.
Тепло собиралось в груди. Росло, превращаясь в облако. Принц позволил ему завладеть собой и окунулся с головой в восхитительное чувство близости. Всё, что случилось дальше, случилось само собой. Димитрайос обнял любимую девушку и поцеловал.
Надежда
Я сидела, положив голову на грудь принца, и слушала, как бьётся его сердце. Ровно, размеренно. Моё счастье таяло на губах поцелуем с ароматом винограда. Я перестала следить за временем, как всегда делала тридцать первого декабря. Десять часов? Одиннадцать? Сколько осталось до Нового года? Примеряя платье, я думала, что он лучший? Нет, лучшим он стал сейчас.
Все мужчины исчезли из памяти. Их слова, поступки, фото в соцсетях. Будто не было никогда. Перед глазами стоял кадр из «Москва слезам не верит», где влюблённая по уши Катерина говорила: «Как долго я тебя ждала».
Всю жизнь, правда. И не знала, кого мне не хватает. Не в титулах дело, не в богатстве и уж точно не в красоте. Мы подходили друг другу. Словно магия вершилась от тепла наших рук, от ласковых прикосновений. Переводчик стал не нужен. Дима шептал что-то на своём языке, а я понимала, чувствовала. И неуклюже повторяла:
– Воррейя.
– Воррей, – поправлял он.
Любимый. Слово от сердца. На всех языках.
И пусть недовольные ворчали: «Рано. Быстро. Нужно не так. Нужно постепенно. Так лучше. Годами встречаться, проверять чувства». Будто любовь – товар. И отдать её задёшево жалко.
А мне нет. Я делилась и получала в сто раз больше. Снова делилась и снова получала. Целовать любимого мужчину – бесценно. Обнимать его и чувствовать, как держит. Крепко. Не отпустит. Прощай «голова»: трезвый расчёт, осторожные и взвешенные поступки. Я хочу любить. Я так долго этого ждала.
В телевизоре появился заснеженный Кремль на фоне ночного неба, и заиграла торжественная музыка.
– Немеричи вальо? – спросил принц, пощёлкал пальцами и переводчик повторил по-русски: – Тронная речь?
– Да, пора открывать шампанское. Вино ничуть не хуже, но в полночь все пьют шампанское и загадывают желание. Чтобы сбылось, его нужно написать на бумажке, сжечь под бой курантов, размешать пепел в бокале и выпить.
– Прекрасная традиция. Я знаю, что загадать, – расцвёл улыбкой Дима и аккуратно пересадил меня со своих коленей на диван. – А где шампанское?
– В холодильнике. Осторожнее с ним. Если взболтать бутылку, то вылетевшей пробкой можно разбить окно. Проверено. Отец как-то вставлял стекло первого января. Давай откроем шампанское без магии. По-старинке.
– Как скажешь, – принц поцеловал меня и ушёл на кухню.
Я тоже знала, что загадать. Бумажек ещё вчера нарезала, ручки приготовила. Вот только просьба к Деду Морозу изменилась.
– Правильную бутылку принёс?
Дима показал моё любимое «Абрау-Дюрсо» и я замахала рукой.
– Да, поставь на стол, пожалуйста. Золотинку нужно снять. Аккуратно раскрутить проволоку. Да, вот так. Сейчас нервничаем. Не дышим…
Хлопок шампанского, как отдельный праздник. Ни один звук не ассоциировался с новогодней ночью больше, чем приглушенный выстрел и шипение напитка в бокале. Настоящая музыка. А с ней волнение, предвкушение.
Президент уже говорил. Клянусь, его никто никогда не слушал. Даже в двухтысячном году, когда послушать стоило. Такой момент чуть не пропустили. Переспрашивали потом, не верили. Забавно было. Но у меня вершилась своя история. Раз магия на Земле существует, то и желаниям пора сбываться.
Куранты прозвенели колоколами, и остался один густой, тяжёлый звук.
Бом!
Мы с Димой схватили бумажки, ручки и стали писать.
Бом!
Ещё ведь жечь, а я забыла о зажигалке.
Бом!
Унять сердцебиение почти невозможно, рука дрожит, буквы пляшут.
Бом! Бом! Бом!
– Огонь?!
– Здесь.
Принц протянул мне пламя в открытой ладони. Бумажка вспыхнула. Я держала её, пока чуть не обожгла пальцы. Тончайшая пластинка пепла упала в бокал.
Бом! Бом!
Размешивала пепел ложкой. Время таяло, магия вершилась. Остался последний шажок. Элегантный щелчок пальцев в духе наследного принца Эллады.
Я зажмурилась и выпила шампанское.
Всё. Пусть Вселенная меня услышит. Целый год хорошо себя вела. И сейчас скромна была в желании и не сдержанна одновременно. Я нашла его. То главное, ради чего хотелось пожертвовать всем.
«Путь Димитрайос Третий победит в поединке и станет королём».
Останется жив. Что бы ни значили трон, корона, устои и порядки чужого мира, от них зависела жизнь любимого мужчины. И моя тоже.
Да будет так.
Последний удар курантов. Минутная стрелка задела часовую и встала на цифру двенадцать.
– С Новым годом, – сказала я. – С новым счастьем.
