Мирослава Вячеславовна Кузнецова
Выйти замуж по умолчанию…
Закутавшись в тёплый махровый халат с капюшоном, я стояла на балконе и допивала давно остывший кофе. Мелкий дождик всё не прекращался, и моя грусть никуда не уходила. Мишкин звонок прервал мой сон, в котором было что-то такое, необычное, но именно оно и касалось Симона. Я догадаюсь, я всё пойму, чего бы это мне ни стоило! И Мишка тоже хорош, сердито подумала я, и дело не только в прерванном сне. Кажется, во сне я искала бинокль и никак не могла найти, а без него я не видела главного. Поёживаясь, я вернулась в комнату. Барсик сладко спал на моей подушке. Чёртов кот, рассердилась я, но трогать его не решилась. Мне надо было как следует подумать, и чтобы никто не отвлекал. Я присела за компьютер и пробежалась по вчерашним закладкам. "Культурную жизнь России" я рассматривала только в своём городе, и как же я вчера не догадалась посмотреть её и в Мурманске! Я чувствовала, что взяла след не хуже гончей. Сейчас, ещё посмотрим "Учебные заведения Мурманска". Выстрел оказался точным, в "десятку"! Я засмеялась, потирая руки. Даже на Мишку я уже не сердилась ни капельки. Он хотел, как лучше, и так было всегда. Я много прочитала в интернете, помотрела большое количество фотографий разных лет, узнала немало интересного и почувствовала, что у меня слипаются глаза. Осторожно, чтобы не разбудить Барсика, я прилегла на самый краешек дивана.
Второй раз удалось поспать намного дольше, и разбудил меня вновь телефонный звонок. Симон, обрадовалась я!
– Лидочка, не помешал? Ждал-ждал, не вытерпел, решил позвонить. Так сильно хотелось твой голос услышать…
– Почти не разбудил. И, знаешь, я тоже ждала твоего звонка.
– Я очень рад. Очень, ты просто и представить себе не можешь, – в голосе Симона послышались какие-то робкие нотки, – Лида, я хочу пригласить тебя в ресторан. Сегодня вечером, если ты не против. Погода, конечно, не очень, но я заеду за тобой часиков в шесть. Подойдёт?
– Подойдёт, – весело ответила я, – спасибо тебе!
– Пока не за что, – Симон явно улыбался, – буду ждать вечера.
До вечера было ещё далеко, но я решила не расслабляться. Меня ждала не просто встреча в ресторане, а намного больше. Надо подготовиться, как следует. Мне хотелось выглядеть так, чтобы сразить Симона наповал. Тем более, что его и так ждёт некоторое потрясение. Улыбнувшись своему отражению в зеркале, я заторопилась в парикмахерскую, находящуюся в соседнем доме. Одна из мастеров салона создавала неповторимые женские образы, и я всегда удивлялась, как стрижка или причёска преображают внешность. Через пару часов я не могла оторваться от зеркала: ровные, красивые локоны выглядели потрясающе!
– Тургеневская девушка, – улыбались мастера, – Вы преобразились кардинально.
Конечно, кардинально, засмеялась я, выбегая на улицу; эти локоны просто загляденье, это не мои обычные рыжие спиральки, упрямые и непослушные. Остаток дня я собиралась на встречу: мерила свои платья, собственно, подходящих было всего два. Живя с Антоном, я могла купить себе только самое необходимое, а уж о нарядах и украшениях и говорить было нечего. "Ты мне и так очень нравишься, тебе идёт простой, скромный стиль, зачем эти вычурные наряды, за которыми не видно женшины, как личности?" – вопрошал Антон, а я ему верила. Теперь я понимала – это было нехорошо, мужчина не должен так себя вести. По натуре человек неизбалованный и скромный, я никогда ничего не требовала и не просила. Но ведь и злоупотреблять этим не стоило. Прогоняя прочь дурные воспоминания, я наконец собралась, и, накормив Барсика до отвала, стояла у окна, рассматривая дождь. Симон подъехал чуть раньше, и я не торопясь вышла к нему, нисколько не заботясь ни о зонте, ни о большой луже возле подъезда. Я вообще не думала ни о чём, кроме предстоящей встрече и впервые в жизни ощущала, каково это, когда о тебе есть кому позаботиться.
Симон немедленно раскрыл зонт, огромный, как купол, взял меня под руку и осторожно провёл к машине.
– Ты потрясающе выглядишь! Лидочка, от тебя глаз не отвести. Представляю, с каким восхищением будут смотреть на тебя мужчины, а я начну ревновать, – произнёс Симон с улыбкой, а я первым делом посмотрела на его руки, лежащие на руле. Уверенные, сильные мужские руки, и никаких острых когтей. Так я и думала! Сегодня состоится разговор, я не ошиблась. Совсем скоро, и я уже начинала волноваться, хотя и была готова к любому повороту событий. Так мне казалось в ту минуту. Симон оказывал мне всякие знаки внимания, расспрашивал о делах, рассказывал интересные истории. В ресторане, сделав заказ, мы продолжили общение, и я хорошо видела, что Симон хочет начать серьёзный разговор и у него это никак не получается.
– Лидочка, – произносил он, и я настораживалась, но это опять было не то. Наконец, во время танца, он сказал, что нам нужно поговорить.
– А мы разве не разговариваем сейчас? – я наслаждалась его замешательством.
Симон молча усадил меня за стол и взял мои руки в свои.
– Что-то случилось? – я всё же решила помочь ему.
– Пока нет. И сейчас я хочу тебе признаться… Я, наверное, сделал глупость, одну из самых больших в жизни.
Он замолчал, а я провела своей ладонью по его руке и сказала с улыбкой:
– Страшных когтей нет. И выглядишь ты по-другому.
Симон действительно выглядел не так ярко, как раньше. Сейчас это был просто симпатичный мужчина, с глубоким, задумчивым взглядом, одетый в красивый чёрный костюм и белую рубашку с галстуком. Когда мы танцевали, я любовалась нашим отражением в больших зеркалах и радовалась тому, как гармонично и красиво мы выглядим вместе.
– Лидочка, впервые в жизни я боюсь признаться, не могу найти нужные слова, чтобы ты поняла мой поступок.
До объяснений в любви опять не дошли, грустно подумала я и сказала:
– Наверное, нужно заново познакомиться? Меня зовут Лидия.
– А меня Эдуард. Прости, Лида, я постараюсь всё объяснить.
Но объясниться у Симона-Эдуарда не получалось. Он никак не мог начать важный, с его точки зрения, разговор, в котором я не очень и нуждалась, потому что уже знала правду. Так, только мелкие штришки были непонятны, если они и имели значение. Я решила прийти на помощь:
– То, что ты никакой не Симон, я поняла после второй встречи.
– А первый раз, значит, поверила? – получила я в ответ потрясающую улыбку.
– Ты был очень убедителен, – улыбнулась я в ответ.
– Больше всего я боялся, что ты вызовешь полицию. И напугать тебя тоже боялся; я не знаю, где была моя голова, когда соглашался на эту авантюру, когда выпросил ключи от твоей квартиры. Но ничего интереснее придумать не удалось, а я всегда знал, что ты романтичная девушка. Мы же с Мишей давно знакомы, почти со времён вашей семейной трагедии, и тебя я помню совсем ещё девочкой.
Это я уже знала и сейчас слушала Эдуарда с замиранием сердца. Да, всё правильно – Мишка переживал за моё здоровье вместе с бабушкой, а я долгое время не обращала внимания на посторонних людей, в том числе на мишкиных друзей. Тем более что Эдуард жил в Мурманске, а сблизились они с моим братом, когда оба увлеклись горными лыжами. Большой компанией они ездили на Алтай, в Карелию и несколько раз собирались в Мурманске, где проводником всегда был Эдуард.
– Я тебе передавал подарки, гостинцы, не вспоминается ничего? – рука Эдуарда так и держала мою, хотя нам уже принесли закуски и салаты. Я молча покачала головой, с тоской вспоминая то ужасное время, когда врачи чуть было не подсадили меня на психотропные лекарства. Мишка отстоял меня полностью! Он постоянно гулял со мной по городу и набережной, выполнял все мои просьбы и желания, а на первые заработанные деньги купил огромного белого медведя, которого я назвала Стёпой. С появлением Стёпы и началось понемногу моё выздоровление.
– Когда ты заканчивала школу, я тоже получал образование, – говорил Эдуард, не уточняя, на кого именно он учился, и я понимала, почему он делает это, – затем практика, стажировка… В вашем городе я недавно, с Михаилом, конечно, мы встречались, но я всё время думал о тебе. Так получилось, что я случайно увидел тебя, прежде чем встретился с твоим братом. Ты не узнала меня, и я никак не мог придумать, как познакомиться с тобой. С необычными девушками это просто так не делается.
– Нарядиться Чёртом – очень оригинально, – фыркнула я, – Грэй со своими алыми парусами отдыхает!
– Лида, а мне никогда не нравились "Алые паруса", – виновато сказал Эдуард, – ты уж прости, пожалуйста. Ну не понимаю я эту идею! Сначала должно быть чувство.
– Так всегда говорила моя бабушка, – с грустью вспомнила я.
Мы увлеклись едой, и разговор ушёл немного в сторону.
– А где же ты меня заметил? И когда? – я почти знала ответ. В том сне, когда я искала бинокль, и была подсказка .
– В театре. Ты была там с племянницами, на премьере спектакля "Золотой ключик". И ещё раз, на детском мюзикле. Экспериментальная постановка, но она, надеюсь, удалась.
– Удалась, – ответила я, – ещё как удалась! Мои аплодисменты предназначались и художественному руководителю ТЮЗа, Эдуарду Разумовскому. Выпускник института культуры в Мурманске, отделение актёрского мастерства. Курсы театральных режиссёров в Москве, под руководством Евгения Крымова, где выпускной спектакль Разумовского получил высший балл. Затем – Франция, Ecole Nationale Superieure des Metiers de l'Image et du Son – Высшая национальная школа аудиовизуальных искусств. Диплом с отличием.
– Потрясающая осведомлённость! – воскликнул Эдуард, шутливо закрывая ладонью глаза, – честное слово, мне неудобно даже. Не думал, что Михаил проболтался, он давал слово молчать.
– Михаил сдержал слово. Я о многом догадалась сама. Ну, и в интернете нашла немало интересного. Так что Симон у тебя получился, ровно два раза. Одно только непонятно…
Но Эдуард не дал мне закончить:
– Лидочка, Симон тебя не обманывал. Он очень честный. И добрый. Такой же, как и в спектакле. Так получилось,что Симона буду играть я. Скоро премьера!
– Волнуешься? – спросила я, прикоснувшись пальцами к сильной мужской руке. Любимой руке, и как мне хотелось сейчас оказаться в объятиях дорогого человека!
– Лида, давай потанцуем, – предложил Эдуард, и у меня перехватило дыхание – как могут так совпадать мысли и желания?
– Я соскучился, очень, Лидочка, – прошептал он, и я слегка прижалась к нему. Эдуард кружил меня в каком-то необычном танце, и не было никого на свете счастливее меня в эти минуты!
– Простишь меня за Симона? – робко произнёс Эдуард, когда мы уселись за стол, – не обижаешься?
– Нет. Конечно, нет, – убедительно произнесла я.
– Я глупец, – улыбнулся Эдуард, – Лидочка, тысячу раз буду просить прощения!
Но мне и самой было неловко. Что можно подумать о девушке, которая ложится в постель с первым встречным? А Эдуард и без грима красив, и у него, наверное, десятки поклонниц. Или сотни. Что на их фоне будет значить простая рыжеволосая девушка с обычной внешностью? Я переживала и с трудом слушала Эдуарда, который рассказывал о своей работе:
– Меня здесь не сразу приняли, ведь на должность художественного руководителя ждали совсем другого человека. И моей главной задачей стало сохранить театр и не допустить группировок в коллективе. Сразу началась работа с режиссёрами, затем – опора на талантливых сценаристов. Ну, и, конечно, детские классические спектакли. Я сразу заметил и наличие халтуры в театре, и колебания уже известных актёров. Лидочка, ты близка к театральному искусству и понимаешь, что настоящий театр не может рекламировать себя. Он сохраняет достоинство, он не может заявлять о себе так, как это легко делает шоу-бизнес. Я нашёл сторонников и тех, кто поддержал меня. Мы всё время в поиске. Сохранить театр как храм культуры нелегко. А в чём залог успеха? Уловить душевное тяготение зрителя. Театр, литература, да и вообще искусство нужны для того, чтобы прибавить количество доброты на свете. А зритель черпает из этого источника правду и справедливость, любовь и веру. А в театре Юного Зрителя особая ответственность!
– Мне очень понравились спектакли, – тихо сказала я, – а почему ты сам не займёшься постановкой, хотя бы немного?
– Мои спектакли сразу станут доминантой, а цели я ставлю пока другие. Может быть, потом, позже. А вот играть иногда буду. И заранее приглашаю тебя на Премьеру. Симон будет ждать тебя. Придёшь? – Эдуард поцеловал мою руку.
– С радостью, – искренне ответила я.
Счастливый вечер и весёлое настроение прекратились неожиданно. Сначала Эдуарду позвонила некая Светлана, и он, извинившись, быстро вышел. Через стеклянные двери я разглядывала Эдуарда, понимая, что разговор идёт очень серьёзный. Мы как раз собирались уходить, и официант принёс счёт, ужаснувший меня своей суммой. Но вернувшийся Эдуард смущённым не выглядел. Он спокойно расплатился, мы сели в машину и уехали. Некоторое время мы молчали, и я уже настроила приятные планы дальнейшего времяпровождения, но им не суждено было сбыться.
