Mirei Han
Операция «Гвоздика»
– Что говорят судмедэксперты касаемо улик?
Женщина заметно сникла, качая головой.
– Ничего. Абсолютно ничего.
– Смею предположить, что он или они до деталей продумали…
Смешок разнесся по кабинету, прерывая Романа Андреевича. Старший лейтенант уткнулась лицом в ладони, слегка покачиваясь вперёд-назад.
– «Смею предположить»? Бред. Такими темпами мы можем наводки запросить у гадалки. Пускай она за нас всю работу сделает…
– Еще одна попытка саботажа доклада майора, – в голосе мужчины лязгнула сталь. Виктор Русланович стремительно терял терпение. – И я буду вынужден отправить вас в архив. А если замечу, что ваши сугубо личные отношения влияют на ход следствия, тогда мною будет решено отстранить вас обоих от дела, – покручивая уже второй ус, подполковник перевёл взгляд на Марину, покрасневшую не то от злобы, не то от повышенного давления, – Разъедитесь по своим домам. Одна – в посёлок, другой в Москву – на родину. Вы всё уяснили?
В ответ раздалось синхронное: «Так точно, товарищ подполковник», заставившее мужчину чуть улыбнуться уголками губ, но не потерять своего сурового настроя.
– О том, что происходит у нас в области стало известно на самом высоком уровне. Дело взял под свой контроль центральный комитет коммунистической партии, который принял решение включить в Романа Андреевича в следственно-оперативную группу. Хотите вы или нет, старший лейтенант, но вы обязаны ладить с майором Семёновым хотя бы во время расследования, а дальше хоть глотки друг другу перегрызите, мне всё равно.
Девушка оживилась, а атмосфера с каждой секундой стала накаляться сильнее. Такое было чувство, что сейчас подполковник, одно из главных лиц уголовного розыска Ульяновска, вот-вот мог получить по лицу.
Вздёрнутый маленький носик был сморщен, глаза прищурены, короткие пряди немного подрагивали от недовольного покачивания головой.
Ситуацией в Ульяновске заинтересовались сразу после выпуска статьи в местной газете с провокационным названием «Майский убийца», с отсылкой на неофициальное название горы, разделяющей два рабочих посёлка: Верхняя и Нижняя Террасы.
Спустя неделю в Симбирск был направлен в командировку майор Семёнов, имеющий опыт работы с маньяками и даже входивший в следственную группу по поимке Анатолия Сливко3.
Особые чувства темноволосого мужчины, любившего выругаться от случая к случаю, Марина заметила к себе довольно быстро, ощущая неодобрительный взгляд на собственной спине. А уж когда при приватной беседе специалист из столицы обронил саркастичное: «вести расследование – не борщи варить», женщина поняла, что с этим мужланом ей не по пути, да и вряд ли она с ним поладит.
Добронравова пусть и была суховатой в общении, но искренне горела своей профессией. Несмотря на своеобразный нрав и на небольшой опыт в работе с убийцами и насильниками, их, как считала сама женщина, перекрывали успешные теоретические знания, полученные в академии во время учёбы.
Взрывной характер майора Семёнова походил местами на нрав его напарницы. Сходство темпераментов нередко приводило к конфликтам из-за того, что они оба имели тенденцию быть упрямыми или настойчивыми в своих убеждениях. Поэтому между людьми возникало неоднократно соперничество и желание доминировать в отношениях, вместо стремления к сотрудничеству и взаимопониманию.
Высокий мужчина, рядом с которым и без того невысокая Марина казалась ещё меньше, имел бандитскую отталкивающую внешность. Уставшее, хищное, исхудавшее лицо, обрамлённое короткими седыми волосами, напоминало морду орла. Его карие глаза казались чёрными, как смоль, каждый раз, когда Роман злился или вовсе впадал в ярость. При последнем они были особенно пугающе-отвратительны.
Едва стоило им двоим столкнуться взором, на мгновение лицо, некогда уставшее и злое, заметно приняло иные черты. Глаза сверкнули исподлобья заинтересованным огоньком.
Добронравова уткнулась в стол, грубо игнорируя Романа Андреевича.
После произошедшего в доме говорить хотелось меньше всего. Благо начальство не настаивало на её мнении.
– Старший лейтенант Добронравова, – мужчина заметно занервничал. В горле запершило. – Дело принимает серьёзные обороты, думаю, вы сами понимаете. Сверху выпрашивают у меня точное количество жертв и, стоит мне умолчать малейшие детали, все наши головы полетят моментально. Вы меня понимаете?
Она понимала. Прекрасно осознавала, что долго тянуть с этим не получится.
– Делом вашей покойной матери заинтересовались. Появились вопросы, касаемо расследования дела, идентичного с делами образовавшейся серии, но до сих пор не включенного в него. Из глубокого уважения к вам, Марина Игоревна, и к вашим родителям я оттягивал этот момент до последнего, внемля вашей просьбе…
Дело об убийстве матери вёл майор Семёнов. Моля коллегу о сокрытии деталей и мотивов преступления от родных, она повесила на свою шею тяжёлый груз, тянувший женщину вниз и мешавший спать.
Марина была на смене, когда прозвучал вызов об обнаружении тела женщины. Выехав на место, матёрая и повидавшая многое Добронравова не ожидала увидеть собственную мать.
Точнее то, что от неё осталось.
Первое, что бросалось в глаза – отсутствие пальцев, кроме безымянного, на котором поблёскивало в солнечном свете обручальное кольцо. Подобное казалось откровенным издевательство и насмехательством над чувствами родных. Мясо с пухлых бёдер было вырезано до костей, которые прятались под рваными лоскутами кожи. Живот, грудь, плечи постигла та же участь. Языка также не было обнаружено.
Она не помнила, в какой момент стала кричать. Убитая горем Марина пыталась кинуться к трупу, сдерживаемая крепкими руками оперативников.
Даже самые суровые служители закона не могли сдержать слёз. Словно маленького ребёнка мужчины прижимали коллегу к себе, поглаживая по дрожащей спине и помогая выплеснуть все негативные эмоции.
– Так точно.
– Значит поступим так, во избежание эксцессов на рабочем месте. Старший лейтенант, вы поедете завтра поутру к родным ребёнка ещё раз и опросите: где гуляла Алия, с кем водилась, не было ли замечено ими чего-нибудь подозрительного в поведении дочери и внучки. Может они что-нибудь ещё вспомнят. Адрес найдёте в материалах дела. Вопросы есть?
– Никак нет, товарищ подполковник, – прошептала Марина, не поднимая взора.
– Нет для беспокойства поводов, Марина Игоревна, – улыбнулся жутким оскалом, коим только и мог благодаря полукруглому шраму от уголка губ до самого уха, уродующего его щеку, мужчина на секунду. – Эта работа точно для вас.
– Разрешите откланяться?
Получив одобрение Виктора Руслановича, девушка пулей выскочила из кабинета, хлопнув дверью.
Продолжая накручивать на свой указательный палец длинный ус, мужчина, поблёскивая игривыми огоньками глаз, старался изо всех сил прикрыть ладонью нелепую ухмылку, открывающую вид на его черноватые зубы. Не заметить таких, отдающих пылкостью, взглядов мог лишь слепой или воистину пустой нелепа.
– Так, Ромка, как дядька, я выбор твой уважаю. Добронравова девушка хорошая. Но как начальник твой – осуждаю роман на работе, а методы тем более. Будь поласковее, что ли. Марина… Мариночка многое пережила. Сейчас ей точно не до игр твоих, – тяжело вздыхая, грузный мужчина побрёл к окну, поджигая папиросу.
В спину ему прилетел смешок.
– Так точно, товарищ подполковник, – Роман в волю протёр грубыми пальцами шрам, что в мгновение стал для него раздражающим.
– И это, оперов отправь с «Волжскими» побеседовать. Мне донесли, что это «их» территория, мать вашу. – мужчина закашлял, деря горло дымом. – Только выбери бывалых, опытных. Старший их, с «зелёными» говорить не станет.
На лице мужчины расцвела ухмылка.
– Не лыбься, – предостерегал подполковник сурово. – Дело Волкова возьми для ознакомления. С такими людьми, Ромка, дружить надо.
– Блатной?
– Робин Гуд наш местный. Чалился4 десять лет по сто сорок шестой5. Почти максималку дали в своё время…
***
В зимней темноте холодный воздух разносил свой свежий аромат по округе, кружа редкие снежинки по парку в ленивом танце. Лунный свет заливал парк ярким белым светом.
Леденящий ветер неприятно покалывал щёки и иные открытые участки кожи девушки, от чего ей пришлось совсем скоро спрятать тонкие пальцы в широкие карманы верхней одежды. Холод пронизывал её кости сквозь плотную ткань одежды, но она шла упорно вперед, не сбавляя своего темпа, несмотря на усталость, сковывающую шаги. Огни близлежащих зданий и редких фонарных столбов создавали немного комфорта в столь безлюдном месте.
– Надо было всё-таки попросить бабушку отправить из Казани пару вязанных вещей, – зарываясь покрасневшим носом в воротник пальто, бормотала недовольно девушка.
За своими многочисленными причитаниями она совсем не заметила, как зашла на территорию аллеи. Анна, понимала, что, проходя через неё, значительно сократит время своего пути до долгожданной остановки. Сцепив зубы, девушка быстрым темпом направилась по тропинке.
Она старалась избегать этого места, особенно в тёмное время суток. Не то чтобы здесь происходили криминальные события. Скорее, эта аллея была неким пристанищем местных забияк и гопоты разного разлива. А подобного контингента ей хватало и в школе.
Опуская голову под ноги, Анна почти было прошла мимо веселящейся компании, как совсем рядом раздался свист, а затем знакомый голос:
– Анька, бля буду, ты!
Девушка обернулась. Её взору предстала компания из пяти парней её возраста и двух мальчишек помладше. Она знала их хотя бы на лицо, все ребята были местными, а с одним девушка вовсе училась в одном классе. Как раз Семён её и окликнул.
– Да спасёт Господь твою душу, Семён, – не двигаясь с места, пробормотала девушка с тяжёлым вздохом.
Компания разразилась смешками, а кто-то вовсе под звон бутылок начал писклявым голосом пародировать её фразу.
Одноклассник, широко улыбаясь, подошёл ближе. Его походка была кривой, явно демонстрирующая то, что пивом он только догонялся, употребив перед этим что-то более крепкое.
– Семён Анатольевич, – продолжала Анна, не поднимая своего взора. – Была безумно рада видеть тебя, но могу я спокойно дойти до остановки? Меня мама на ужин ждёт…
– Ты всё такая же ботаничка, Нютка, – она прямо нутром чувствовала, как с его пьяного лица не сходила ухмылка. – Слишком ты какая-то серьёзная. Погнали с нами выпьем. Покумекаем о том, о сём. Отказ я не принимаю.
Едва его широкая ладонь крепко обхватила женское предплечье, в нос резко ударил запах спирта и дешёвых сигарет. Анна невольно сделала шаг назад, в раздражении дёргая носом. Видимо, это его сильно взбесило. Если до этого парень был вполне дружелюбен, то теперь его глаза натурально налились кровью.
Семён резко дёрнулся к девушке вперёд, хватая свободной рукой её за подбородок, поднимая вверх и болезненно сжимая.
– Сука ты, Кравчук, – капельки слюны противно брызнули из его рта на женскую щёку. – Я ведь по-хорошему хотел. Думаешь, если жопу отрастила и в город часто мотаешься, значит теперь ты цаца? Хули заставляешь за собой бегать?!
Паника и страх ударили в голову, словно точным ударом молота. Анна принялась дёргаться, стараясь вырваться.
– Семён! Совсем мозг пропил?! Отпусти меня! – проскулила девушка в конце, истерично дёргаясь в крепкой хватке.
Хватка с подбородка поднялась к щекам. Парень сжал их, заставляя девушку выпятить губки. Красная помада размазалась, выходя за контур.
Испытывая некое наслаждение от происходящего, Семён большим пальцем провёл по верхней губе Анны, смазав помаду красную, проводя линию до скулы. Она опешила, замерев.
– Вот такая ты мне нравишься больше, Анька, – мерзкое дыхание окатило лицо. – Мужика бы тебе нормального. А пока и я могу строптивость с дурью из тебя выбить.
Парни из компании вновь захихикали, выкрикивая:
– Лучше «вытрахать».
В женских глазах показались слёзы от обиды и понимания, что ничего хорошего сегодня её не ждёт.
К компании стремительно приближались тяжёлые шаги, а совсем скоро в свете фонаря показалась высокая величественная мужская фигура, одетая в однотонную куртку то ли тёмно-синего, то ли тёмно-зелёного цвета.
В таком мраке дальше своего носа была увидеть невозможно.
Незнакомец громко засвистел.
– От девушки отошли, уроды малолетние, – грубый мужской бас раздался неожиданно громко, от чего вся компания во главе с Семёном затихла. – Сейчас поймаю вас и повезу в отделение. Посидите с рецидивистами в камере, подумаете хорошенько, как вести себя надо.
Одно дело быть уверенным в себе рядом с хрупкой девушкой, а другое дело – встретиться с оппонентом, значительно превышающему по силе.
К тому же, по всей видимости, с человеком при исполнении.
Анна, глубоко в лёгкие вдохнув морозный воздух, закричала, не жалея горла. Она забилась в руках парня ещё сильнее, визжа, словно полоумная. Семён, не ожидавший подобного выпада со стороны одноклассницы, ослабил хватку, от чего девушка повалилась на заснеженную землю, зашипев от боли в копчике.
Мужчина сорвался с места, приближаясь к парням, давшим дёру сразу, как только он чуть приблизился к ним.
Девушку резким рывком за шиворот подняли на ноги и стали заботливо отряхивать со всех сторон, от чего та, пусть и до сих пор напуганная, покраснела.
– Спасибо.
Пробормотала тихо, засмущавшись сильнее от хриплого смешка над головой.
– Было бы за что, гражданка. Давайте я вас провожу?
Сказанное сказалось не столь вопросительным, сколько утвердительным. Он согнул руку в локте, казалось, настаивая на своём сопровождении.
После пережитого, отказываться от помощи Анне показалось глупым, поэтому она осторожно обхватила заледенелой ладошкой мускулистую конечность, чья твёрдость ощущалась даже через объёмную набитую синтепоном ткань.
Ночь была безмятежной и молчаливой, и лишь порывы ветра завывали рядом с незнакомцами. Снег хрустел под ногами невольных попутчиков, пока те брели вперёд.
– Знаете, у вас такие красивые блондинистые волосы…
Глава 2
– Как думаешь, насколько часто Даня чинит эту хрень? – парень смотрел в сторону гальванической линии, насаживая на полые металлические трубки цинковые крюки квадратной формы. – Вместо того, чтобы Михалычу работу спихнуть и в хер не дуть, он всё сам, всё сам. Ничего не замечает вокруг со своей гальваникой.
– И впрямь, – пробормотала еле слышимо девушка, погружённая в свои мысли. Похмелье и очередные кошмары давали о себе знать в виде ненадлежащего состояния Алисы, именуемого ничем иным как «овощ».
Напарник, отложив в сторону скобы, наклонился ближе, сокращая расстояние между собой и Добронравовой.
– Лис, чё за херня?
На пару секунд между ними воцарилась тишина, разрываемая гулом работающих станков, перекрикиванием заводчан и лязганьем деталей друг об друга.
Алиса подняла неуверенный взгляд на парня, не совсем понимая, как правильнее ответить на поставленный вопрос.
Так называемой «херни» было много. Настолько, что во время их счёта не хватило бы пальцев обеих рук. Отцовский запой, пропадающая на работе днями и ночами сестра, проблемные учебные будни и сны. Последнее вовсе выводило из колеи настолько, что по пробуждении не было сил даже на то, чтобы попросту встать с кровати, отчего успеваемость в колледже стремительно шла на спад.
С того злополучного дня девятнадцатого января она ни разу нормально не высыпалась. Кошмары каждую ночь атаковали её изнурённую по прошествии дня голову, выжимая девушку досуха. Они были разными, но определённо нарастали в своей изощрённости.
За последний месяц Алиса тонула, бросалась с крыши местного дома культуры вслед за почившей матерью, была растерзана диким зверем в тайне, и это была лишь малая часть расправы над ней собственным сознанием.
– Не выспалась, всё хорошо, – девушка, сжимая замёрзшими пальцами трубу.
Ей определённо требовалась хорошая доза снотворного.
– Ты мне лучше расскажи, твой старший больше не упоминал про жертв?
Алиса хотела знать больше о том, что происходило в родных краях. Сказать, что ей было откровенно плевать на собственную жизнь – смешно. В связи с последними событиями, тема смерти пугала девушку больше, нежели пугающие и в значительной степени приукрашенные рассказы местных о душегубе и его методах пыток. Однако нечто, казалось, удерживало интерес, вынуждая раз за разом перечитывать материалы газет, в поисках новой информации о работе следствия.
Посвящать сестру в детали расследования серии убийств Марина отказывалась наотрез, зачастую откровенно грубя младшей, дабы та «не совала свой длинный нос куда не просят».
Хотя ей хотелось как раз-таки «не соваться» в отчий дом, чтобы бы не столкнуться с очередным нервозом родственницы.
Дмитрий пожал плечами.
– Волк молчит, да и он не мент, чтоб в это влезать. Как-то его и нескольких ребят допрашивали, но всё бессмысленно.
«Резонно», – подумалось девушке, дергаясь от вновь рухнувшего барабана и последующего потока обсценной лексики.
Парень процедил нечто нечленораздельное, косясь на мужчину.
– Теперь я допёр, почему рядом с ним баб нет. Был бы он подошёл6 к нам, то сразу получил бы в жало от старших за мат. Что только в нём девушки находят?
Алиса не смогла сдержать смешка, поднимая взгляд на парня.
– А у вас помимо «кодекса пацанов» есть ещё моральные требования?
– Конечно. Мы, «волжские», парни порядочные, а не дворовая гопота. Понятия чтим, ведём себя культурно.
– Ага, – закатила глаза девушка, возвращаясь к рабочему процессу. – Ты то хороший парень, не спорю. Но парни твои доверия не вызывают. Сижу тебя, слушаю, а сама вспоминаю, как Светкино окно толпа снежками закидала…
Бурунов разразился заливистым смехом, роняя из обессиленных рук с мерзким дребезжанием несколько деталей.
– Так это наши и были, Лис, – переложив на лавку оставшееся, чумазыми пальцами смахнул подступившие слёзы с глаз, оставляя на коже грязные разводы. – А я то… я то вспоминал, про какую пухлую бабёнку из пятьдесят седьмой квартиры они говорят. А это они на нашу Свету нарвались.
– Ничего смешного!
Закусывая щёку изнутри, дабы не засмеяться вслед за товарищем, Алиса тыкнула парня под рёбра.
– Я чуть не поседела, когда она высунулась из оконного проёма и стала с ними ругаться. Думала, что они психанут и поднимутся к нам. Особенно этот… с голосом поломанным.
– Семён, – кивнул Дима больше для себя, нежели для подруги. – Это племянник Волка и Зуба, сын сестры их старшей. Зуб в Афгане служит, интернациональный долг выполняет перед родиной, пока брат его водку в себя заливает.
Алиса хотела было уточнить из любопытства, узнать поподробнее об этой криминальной семейке, но, столкнувшись с помрачневшим лицом напарника, лишь кивнула.
– Сёма парень хороший, правда, – попытался улыбнуться Дмитрий, быстро переводя разговор. – Со сверстниками своими, правда, ведёт себя, как блатной, но это пока Олег, то есть Зуб, не вернулся. Он уж его приструнит.
– Он Клычок, получается, – усмехнулась девушка, отставляя заполненную трубу в сторону и следом разминая затёкшие плечи небрежными движениями.
Парень довольно замычал, хихикая.
– Лис, – Бурунов потянулся к Алисе, ласково обхватывая женские ладони своими и внимательно всматриваясь в потускневшую зелень уставших глаз. – Я рядом, слышишь? Никто тебя не тронет. Даже если старшим дорогу придётся перейти – перепрыгну. Ты ж семья моя, ничуть не меньше мамки роднее, сама знаешь.
Знала. Оттого так доверчиво в ответ смотрела, принимая заботу Димы. Но подобных жертв от него не требовала. Наслышана была, как обращались с «чертями» и неугодными, как те под машины бросались и с крыш хрущёвок прыгали, лишь бы больше не терпеть травлю.
Голову заполнили тревожные картинки, сдирая с губ нежную улыбку.
Добронравова чуть кивнула, отпрянув.
– Молодёжь, – окликнул ребят Алексей Михайлович, вытирая руку об грязную тряпку и подходя ближе. – Бросайте всё, вторая смена закончит. Бегите переодеваться, пока толпа не попёрла.
– Так точно, дядь Лёш.
Спорить не хотелось. Да и работа шла, откровенно говоря, так себе.
***
– Что скажете, старший лейтенант?
Удары оперативников о землю раздавались чуть поодаль от места преступления. Они обеспокоенно семенили между высокими стволами сосен, отцепляя территорию и оттесняя в сторону случайных зевак.
Милиция получила информацию около девяти часов утра о том, в районе Майской горы вновь было обнаружено тело девушки. Точное место потрясённая жительница указать не смогла, поэтому оперативники, выехавшие на место, с недоверием побрели вслед за престарелой женщиной по оставленным ею следам и свежей лыжне. Они, перешёптываясь между собой, не сомневались, что вызов был ложным, так как в последнее время в связи с многочисленными январскими праздниками участились случаи заплутавших и заснувших в местных лесополосах пьяниц и тунеядцев. Однако едва милиционеры приблизились к территории совершения преступления, стало ясно, что этот случай отличался от привычных им.
Десяток человек столпились рядом с одним из оперативников, облепляя его со всех сторон. Пока мужчины переглядывались друг с другом молчаливо и пытались разглядеть труп за широкими спинами экспертов и следователей, женщины охали и тяжко вздыхали в перерывах между активным обсуждением случившегося, драматично хватаясь ладонями за сердце.
– Неужто душегуба девка?
Марина поморщилась. В ушах стоял людской гомон, заглушавший собственные мысли. Он перекрывал звуки, но далеко не запах, смешивающийся с морозным воздухом в сладковато-металлический аромат.
Взгляд Добронравовой был серьёзным и сосредоточенным. Женщина внимательно исследовала каждую деталь на месте преступления. Казалось, что за годы работы она привыкла к результатам человеческой жестокости, но увидев данное зверство над брошенном в сугробе безжизненным телом неизвестной, лейтенант не смогла скрыть отвращение на лице.
– Очередная жертва, – пальцы подрагивали, когда доставали из кармана пальто сигарету. – Наша. Девятая, – прошептала следом, затягиваясь никотиновым дымом в полные лёгкие, пока в горле не запершило.
Нервы ни к чёрту.
Каждый сотрудник милиции, проработавший хотя бы больше года, мог до приезда криминалистов и судебно-медицинской экспертизы определить по первому виду, к какой категории относилось то или иное преступление.
Тут же не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы определить то, что убийство произошло далеко не в ходе ограбления или, так называемой, бытовухи7.
Бледная тонкая конечность с едва выделяющимися пятнами выделялась на белоснежном природном полотне. На нём развернулась жуткая инсталляция за авторством «ульяновского потрошителя», которая была практически идентична прошлым убийствам за исключением одной детали.
– Уверена? – отчеканил майор, явно забывая забывая о тлеющей папиросе, зажатой между тонких губ.
Голова отсутствовала.
Руки девушки были раскинуты в стороны. Несмотря на то, что грудь была припорошена снегом, ярко выделялось отсутствие куска левой молочной железы ближе к ребру. Бёдра раздвинуты, одна нога согнута в колене. Следов борьбы, на первый взгляд, обнаружено не было.
Роман опустился на корточки рядом с трупом по его правую сторону, чтобы не мешать работе судмедэксперта, Виталия Александровича Лапина. Мужчины крепко пожали друг другу руки, не снимая специальных перчаток, знакомясь впервые при столь леденящих кровь обстоятельствах.
О профессионализме мужчины знал каждый сотрудник местного отделения внутренних дел.
Не выглядящий наивным, но слегка смазливым, он имел очень вытянутое бледное лицо, не знавшее тягот сельской жизни, которое гармонировало с близко посаженными светло-карими глазами, отдалённо напоминавшими девушке циркон. Мужчина имел длинный хрящеватый нос, невыразительный скошенный подбородок и маленький рот с тонкими потрескавшимися губами, которые не казались Марине соблазнительными, но многие девушки и женщины, живущие в Ульяновске, явно засыпали с мыслями о них.
Образец стереотипного британского джентльмена из кинематографа, вымершего, как казалось Добронравовой, вида. Он ей более или менее нравился, в отличие от всех остальных коллег, с которыми ей не посчастливилось поработать.
– Как я могу к вам обращаться, товарищ? – не отрывая своего пристального внимания от обнажённой груди, пробормотал учёный, хмурясь от едкого запаха сигареты, исходящего от Семёнова.
Мужчина, замечая это, учтиво потушил недокуренный окурок о снег, втаптывая его ботинком поглубже.
– Майор Семёнов, следователь по особо важным делам Прокуратуры РСФСР.
– Долго специальное обучение проходили, товарищ майор?
– С семидесятого года, – ледяным тоном припечатал Роман, усмехнувшись. – Более десяти лет мурыжили в Ставропольском крае.
Поджав губы, Марина еле удержалась, чтобы не закатить глаза. О деле «Оборотня» из Невинномысска она слышала в последнее время чаще, чем с утра смотрелась в зеркало в ванной.
– Виталий Александрович, – сдерживая раздражение, процедила женщина. – Что по предварительному осмотру?
– Будто вы сами не видите, Марина Игоревна, – улыбнулся судмедэксперт, оглядываясь на Добронравову из-за своего плеча.
Просунув руку под сгиб колена, мужчина бережно немного приподнял ногу покойницы.
– Всё как по сценарию. Можно увидеть кровь на вульве и на внутренней части бедра, следовательно, был совершен насильственный половой акт. Множественные ножевые ранения в спину, язык отсутствует…
– Как и голова, – вставил своё слово Роман, но тут же резко замолк, когда Виталий, не поднимая на него своего взора, указал в сторону пальцем, где столпилось несколько криминалистов, описывающих увиденное.
– Даю слово, майор Семёнов, – усмехнулся мужчина. – Языка там точно нет.
Голова девушки со снятым скальпом лежала в десяти метрах от туловища. Тонкие веки чуть приоткрывали помутневшие глаза. Рот с запёкшейся кровью на уголках рта и подбородке был приоткрыт.
Изгвазданная алой краской кожа контрастировала на фоне белокурых волос.
– Что по остальным уликам, Виталий Александрович? – скомандовала старший лейтенант Добронравова тоном, не терпящим пререканий.
Мужчины переглянулись между собой.
Эксперт, усмехнувшись, покачал головой. С Мариной он работал уже несколько лет, поэтому знал её непростой характер лучше всех остальных коллег. Однако подобную приказную интонацию слышал к себе впервые. Не обижался. Понимал, что женщина хочет поставить новоприбывшего москвича на место.
Она здесь «хозяйка».
Устремил взгляд на Добронравову исподлобья специально, играючи, чтоб неповадно было той использовать его, как инструмент для достижения своих целей. А сам Виталий щёку изнутри закусывал, чтоб не рассмеяться над виновато опустившейся головой женщины.
– Есть, товарищ старший лейтенант. Нашли с ребятами следы ботинка примерно сорок второго размера. Один из оперативников подсказал, мол, у самого такой же, – отметил мужчина, записывая что-то быстро карандашом в протоколе осмотра. – Также на одном из деревьев найден небольшой смазанный след, предполагаемо, крови.
– Брызги от отрезанной головы? – предположила Марина.
– Навряд ли. Оглянись вокруг, – пробормотал Роман, стараясь вглядеться в записи на бумаге, написанные Виталием витиеватым почерком.
Женщина осмотрелась, замечая, что для места преступления, где жертву лишили головы, было довольно чисто. Если человеку нанести проникающее ранение, начнётся кровотечение. В худшем случае оно будет артериальным, основным признаком которого является пульсирующая струя. При обезглавливании кровь лилась бы «фонтаном», пачкая тело вокруг.
Несовпадение локализации биоматериалов с положением тела напрямую указывало на то, что потерпевший перед смертью мог передвигаться, или жертву уже привезли на это место, после совершения преступления.
– Путешественник?
– Проверим, Марина Игоревна. Но пока из своего опыта могу сказать, что да, – закивал Виталий, закрывая и передавая свой протокол подошедшему коллеге, прежде чем пойти к первой значимой улике.
Судмедэксперт в прочном костюме и в берцах аккуратно подходит к сугробу, где был обнаружен след ботинка предполагаемого преступника, ведя за собой майора и старшего лейтенанта.
Вокруг неё уже вовсю работали эксперты-криминалисты, в том числе и Станислав Геннадьевич, стаж работы которого в этой сфере исчислялся ни одним десятком лет.
Он внимательно осматривал улику, оценивая глубину и форму. Затем, пользуясь инструментами, мужчина медленно начинал подготовку для изготовления слепка под пристальные взгляды следственно-оперативной группы.
Мужчина аккуратно очищает поверхность от лишнего снега, чтобы не повредить улику. Следом криминалист взял из рук подошедшего напарника специальный состав на основе силикона и, тщательно размешав субстанцию, начинал наносить его на след ботинка тонким слоем. Силикон медленно распределялся, заполняя каждую деталь и захватывая форму обуви.
Пока силикон затвердевал, Станислав осторожно отступил в сторону, не нарушая процесса. Всё внимание было сосредоточено на том, чтобы слепок был максимально точным и чётким. Правильно выполненная работа позволила бы определить модель обуви, размер и другие важные характеристики убийцы.
– Если моя теория подтвердится, то я изложу её в протоколе, но навскидку могу пока могу сказать следующее, – прервал первым воцарившееся напряжённое молчание пожилой мужчина. – У нас, товарищи, возможно появились примерные данные роста нашего потрошителя.
– Это как понимать? – ответил майор.
– Рост человека вполне возможно вычислить по ширине его шага. Данный метод является лишь приблизительным и может давать отклонения от реальных данных, так как факторы, такие как пропорции тела, тип ходьбы и другие особенности могут оказывать влияние на длину шага каждого человека, – произнёс криминалист, не сводя взора с застывающей массы в выемке сугроба. – Если при проверке окажется, что тот след крови на коре окажется идентичным с группой крови спермы на теле убитой, то можно с высокой вероятностью утверждать, что у нас есть предполагаемые размеры преступника.
– Маньяк мог инстинктивно схватиться за ствол дерева на уровни своих глаз.
Виталий Александрович усмехнулся, поворачиваясь корпусом к задумавшемуся Роману.
– Неплохо, майор. Ставлю вам «отлично» по криминалистическим исследованиям динамических признаков человека.
***
Мягкий оранжевый свет многочисленных фонарных столбов освещал дороги. Асфальт укрывал лёгкий снежок, смешавшейся с грязью. Слякоть была неприятным дополнением к тяжёлому дню. В округе витал запах выхлопных газов автомобилей – сладковатый и маслянистый, оставляющий неприятное послевкусие у корня языка.
Находиться в четырех стенах становилось невыносимо. Давящая атмосфера, даже если отца не было в доме, не давала девушке расслабиться ни на секунду, несмотря на многочисленные просьбы сестры не оставлять родителя в одиночестве. Её все время тянуло на улицу, где хотя бы ненадолго можно было побыть наедине с самой собой и свободно задышать, пока тело не затрясётся в судорогах от холода.