Мира Виссон
Дар
Подруга Раисы
После трагедии с Анной прошло три месяца. Весна ещё толком не наступила, но уже всё чаще было солнечно и хотелось обновления. Светлана решила сменить сумку – внести изменения в имидж. Да и в принципе хотелось чего-то нового. Давно пора было уже отойти от трагедии. Светлане даже пришло в голову выкинуть ту сумку, с которой она ходила зимой, с которой она была на месте трагедии. Сумка, конечно же, была не виновата. Это был своего рода ритуал. Раньше это была любимая сумка, сейчас же вдруг стала противной, почему-то напоминающей о случившемся. Так и не решив, выбрасывать её или пока отложить, Светлана достала сумку более подходящую для весны. Она стала перекладывать вещи из одной сумки в другую. Хоть и говорят, что женская сумочка – это кладезь самых неожиданных вещей, а вот отыскать нужную практически невозможно, для Светланы это правило не работало. Она категорически не понимала женщин, у которых хаос в сумочке. Это же в первую очередь неудобно. Светлана любила, чтобы в сумке был идеальный порядок, чтобы все нужные вещи была разложены по местам, вернее по кармашкам и отделениям. Когда ей нужно было что-то достать из сумки она могла это сделать, как говорят «с закрытыми глазами». Она всегда точно знала, где что у неё лежит. Поэтому процедура смены сумки – это был целый ритуал. Довольно просто было вытащить вещи из одной. Сложнее было переложить в другую, наведя порядок.
Пока перекладывала вещи, подумала, что уже давно не меняла сумочку. Когда она с этой стала ходить. Ещё осенью, в самом начале. Учитывая, что беспорядок и хаос Светлана не терпела, она была крайне удивлена, когда наткнулась на визитку. Она абсолютно не помнила, когда успела её сюда засунуть. И самое главное, чья это визитка. Кто и когда ей её вручил. Если бы это был кто-то важный, Светлана давно бы переписала контакты в смартфон. Если кто-то неважных, то выкинула бы при первом же удобном случае. А тут вдруг она затерялась в кармашках сумки.
«Неудобно было сразу выкинуть, а потом забыла, что ли?» – недоумевала Светлана. Она уже собралась сделать это сейчас, как вдруг споткнулась взглядом об имя Раиса и притормозила. Она точно знала, что знакомых с именем Раиса у ней нет.
«Раиса, надо же как пафосно», – подумала Светлана, а потом неожиданно для самой себя пропела: «Рая, Рая, Рая – ты мой рай земной», – и тут же подумала: «Боже откуда я такие песни-то знаю».
Однако это помогло ей вспомнить. Это же та рыжеволосая Рая
«Стрельникова Раиса Владленовна»
Понятно, почему она представлялась только именем.
«Руководитель экономического отдела департамента Экономики и Развития компании РОСДОРМЕТ».
Неизвестно почему, рука сама потянулась за телефоном.
– Раиса, здравствуйте, это Светлана. Мы с вами живёт рядом. Как-то встречались в магазине.
– Светочка, как хорошо, что вы позвонили, – тут же узнала её Раиса и похоже очень обрадовалась её звонку:
– Здравствуйте! Я же вас искала! Вы мне очень нужны, вернее моей подруге.
Надо же как неожиданно. Светлана понятия не имела, о чём будет говорить с Раисой Владленовной, какие общие интересы у них могут быть. Это был абсолютно спонтанный звонок. Она набрала номер, понятия не имея, что будет говорить после того, как поздоровается. Позже она сама не могла понять, что заставило её набрать номер Раисы. Это был какой-то внутренний импульс, какое-то движение изнутри её, которому она просто не успела воспротивиться.
Они договорились встретиться в кафе. Посидеть, попить кофе. Заодно Светлана попробует, если получится «решить проблему подруги». Что за проблема Раиса не сказала, сказала лишь, что деликатная и пусть подруга сама расскажет. Светлана предупредила Раису, что она не волшебник и палочки у неё нет, поэтому абсолютно не гарантирует, что вообще хоть что-то увидит, и уж тем более сможет помочь.
Забавно было то, что если Светлана сомневалась в том, что она сможет вызвать видения на заказ для чужого постороннего человека, то Раиса почему-то была стопроцентно уверена, что Светлана не только сможет «увидеть», но и помочь её подруге. Откуда взялась эта убеждённость Раисы для Светланы так и осталось загадкой. Видимо, это была какая-то внутренняя уверенность, на которую Раиса безоговорочно положилась, поверив в Светлану и её способности, интуиция ли это какая-то что ли. Теперь, после произошедшего между ними инцидента при знакомстве, у Раисы должно быть отпали все сомнения на счёт Светланы, более того появилась какая-то слепая вера в её дар, не поддающаяся здравому объяснению.
Проблема подруги оказалась банальной. Даму, которую привела Раиса, звали Верой, во всяком случае представилась она только именем. Проблема её заключалась в том, что она подозревала мужа в измене. Вот так, всё старо как мир. Пробудили её подозрения то, что он стал уделять ей меньше внимания, да и в целом был какой-то вялый и апатичный с ней. Раньше они всё время выбирались куда-нибудь в выходные, теперь же он проводил их, лежа перед телевизором, списывая на то, что он и так за неделю намотался.
Никаких прямо говорящих об измене фактов Вера не назвала, вернее так, она их не обнаружила, хоть и искала: помады на рубашке не было, волос на пиджаке не находила, чужими духами не пахло.
Ключевым и главным фактом было только полное равнодушие к жене.
Светлана дотронулась до руки Веры и не увидела ничего. Она скорее почувствовала какую-то не проходимую усталость и безразличие ко всему в принципе. Это было не привычное «кино», а именно эмоции, чутьё какое-то.
– Извините, я ничего не вижу. Боюсь не смогу вам помочь ничем.
На лице Раисы явно читался прямо-таки страх и изумление, неверие в происходящее. Она же слепо верит в дар Светланы, не может такого быть, что происходит. Лицо же Веры выражало крайнее презрение. Причём похоже оно было скорее направлено на Раису, чем на Светлану. Что-то вроде того, что это я тебе вот дуре поверила, а ведь сразу было понятно, что это всё чушь.
Продолжая не верить в происходящее на её глазах, Раиса пыталась не то спасти положение и своё лицо в глазах подруги, не то найти причину осечки, поэтому предприняла попытки спасти положение. Похоже сейчас она готова была искать любые способы реабилитироваться самой и реабилитировать Светлану:
– А фото мужа ты взяла?
Вера скептически скривила губы и, не говоря ни слова, вытащила фото мужа.
По фотографиям Светлана ещё никогда не пыталась выяснять что-либо о человеке. Да и вообще всё что происходило было впервые в её жизни. Скорее это всё походило на какое-то третьесортное гадание мелкой мошенницы. Ерунда какая-то. С каждой минутой Светлана чувствовала себя всё неуютнее в этой ситуации. Фарс какой-то. Она никогда не вызывала видения по приказу, ну если не считать своих родных и близких, но их она знала как облупленных и могла представить себе каждого из них, да ещё и в различных жизненных ситуациях: радостных, грустных, деловых и отдыхающих, больных и здоровых. Ей легко было вызвать их образ, иногда чётко представив только одну картинку, как будто на фото смотрела, а иногда представляла карусель образов: вот человек смеётся и шутит, а вот озадачен, а вот показывает фото с отпуска, а вот встретились после работы и он или она в деловом образе. И самое главное, в те моменты на неё не смотрели две пары глаз, ожидая чуда. Она чувствовала себя легко и просто, за ней же никто не следил. И сама себя она не подстёгивала в те моменты, она никогда даже не задумывалась увидит ли она что-то или нет. Сейчас же она чувствовала себя собачонкой в цирке: удастся фокус или нет. Она прямо-таки кожей ощущала давление со стороны Раисы и Веры, как будто от их взглядов воздух становился гуще и обретал вес, который всё сильнее и сильнее сжимал её. Это становилось всё невыносимее. Светлана решила встать и уйти, но всё же, автоматически, даже не глядя на фото, положила на него руку. Мысленно она уже настраивала себя попрощаться, извинтиться, что обманула надежды, сказать, что у неё встреча или ещё что-нибудь придумать на ходу, встать и уйти.
«И плевать, что они там подумают и как посмотрят вслед, что будут потом говорить за её спиной. Она уже уйдёт и ей будет всё равно», – успокаивала она сама себя.
Все эти мысли пронеслись в её голове, пока она подносила руку к фото, когда же она донесла свою руку и прикоснулась к нему, всё унеслось, как стёртое порывом ветра, не осталось ничего кроме того видения, что сразу же появилось. Оно было смутное, как будто она смотрела старый-старый телевизор, который показывал мало того, что не резко, но и как бы сквозь пелену.
Светлана увидела мужчину, лежащего на кровати, похоже больничной, всего опутанного какими-то трубками. Вокруг было всё белое, хотя из-за того, что в этот раз «кино» было как на старом телевизоре, было не очень понятно, подёрнуто рябью. Вот она увидела также нерезко врачей, суетящихся вокруг мужчины. Опять было всё нерезко, смутно. Светлана скорее догадалась, что это врачи. А потом экран несуществующего телевизора погас. Наступила темнота.
Окружающий мир вновь обрёл краски, звуки, запахи. Светлана как будто вынырнула из воды. Она вдруг поняла, что «кино» она видела чёрно-белое, наверное, поэтому возникло ощущение, что смотрит старый телевизор. А сейчас вокруг снова был цветной мир. А за столом сидели с двух сторон от неё Раиса и Вера, который теперь выглядели несколько иначе.
Сколько времени Светлана смотрела своё «кино»? Она уже привыкла, что ей порой казалось, что прошло очень много времени, а на деле проходило всего несколько секунд. Вот сейчас же, ей казалось, что она минут пять разглядывала мужчину, комнату, которая скорей всего была палатой в больнице, врачей. Здесь, за столом, в этом цветном мире прошла минута или меньше. Но видимо, что-то неуловимо изменилось даже за столь маленькое время, потому что Раиса смотрела на неё с явным ожиданием, как на оракула, который сейчас выдаст предсказание. Взгляд Веры же всё ещё оставался скептическим, но в нём уже угадывалось смятение, появилось легкое сомнение.
Вера. Ухоженная блондинка. Прическа – волосок к волоску. Лицо какое-то через чур холёное, прямо замученное всякими полезными процедурами, из-за чего выглядит каким-то ненатуральным, кукольным, застывшим. Хотя нет, не кукольным, а скорее голливудски-гламурным, барышня как с обложки. Или как будто только с экрана. Но при этом какое-то неживое что ли? Нет не правильное слово, вот же она сидит, дышит, переживает, что муж ей изменяет. Или не переживает, а боится остаться без денег мужа. О! Подобрала правильное слово – бездушное лицо. Забавно, но улыбка на этом супер-пупер ухоженном лице выглядела чем-то чужеродным и абсолютно неестественным, а вот гримаса презрения очень вписывалась в облик.
– Никакой любовницы я не вижу, – наконец сказала Светлана.
На лице Веры появилось какое-то злорадно-победное выражение, было не понятно, чем оно было вызвано Дама стала уже стала поворачиваться к Раисе, видимо, чтобы что-то высказать той. Вопрос Светланы поймал её посередине движения:
– Чем болеет ваш муж?
Вера снова повернулась к Светлане, посмотрела на неё, нахмурилась. Произошло чудо, это ухоженное бездушное лицо вдруг приобрело человеческое выражение. На лице явно читалось растерянность, даже появилось что-то наивно-детское. Было понятно, что мозг Веры молниеносно обрабатывает полученную информацию и ранее ею же собранные акты: вялость, апатию, потеря интереса к жизни, не желание куда-либо идти, а лежать и отдыхать.
– Он болен? – воскликнула Вера, поражённая собственной догадкой, пазл у неё сложился.
– Я видела совсем чуть-чуть и очень смутно, может потому, что фотография, а не реальный живой человек. То, что смогла разглядеть, так это больницу, кровать, вашего мужа на кровати, всего в каких-то трубках и суетящихся вокруг врачей.
– То-то я думаю, что как-то всё странно, не стыкуется что-то. Всё, как всегда, а на любовницу же время нужно. И фактов конкретных нет. Если бы они были, скандал бы устроила, вывела бы его на чистую воду. Или своими путями нашла бы эту любовницу, космы бы ей повыдергала… Но не к чему было прицепиться. А дело-то не в любовнице, а в болезни. Это не устал на работе, а плохое самочувствие. Давно надо было к врачу пойти. – видимо, Вера настолько была ошарашена, что невольно все свои мысли высказывала вслух.
Вдруг она вскочила и стала судорожно собираться: нелепо намотала на шею дорогой шёлковый платок, запихнула в сумочку телефон, схватила в охапку пальто, которое вначале встречи бережно вешала на плечики.
Затем она на секунду остановилась. Бросила пальто на стул, стала рыться в сумочке, в которую она опрометчива кинула куда попало телефон, наконец нашла его. Но вместо того, чтобы звонить, раз искала, положила его на стол. Повозившись ещё немного, достала кошелёк, вытащила купюру в пять тысяч рублей, бросила на стол. Небрежно швырнула кошелёк в сумку. После этого схватила со стола телефон, вроде собираясь наконец-то звонить, но снова замерла. Вздохнула и спросила:
– Хватит?
Раиса со Светланой даже не сразу поняли про что она, и удивлённо уставились на неё. Светлана хотела сказать, что она не берёт денег за свои услуги, но её перебила фразы Веры:
– За кофе заплатить хватит? – раздражённая их непониманием спросила Вера.
– Много даже, – ответила Раиса.
Вера махнула рукой. Схватила снова пальто, на ходу набирая номер. Оставшимся же за столом женщинам она через плечо бросила:
– Я думала мы с ней ещё по магазинам прогуляемся, – протянула Раиса.
Девичник
Спустя месяц Раиса позвонила сама. Про Веру ничего не сказала, а пригласила Светлану в гости. Сказала, что два года делала ремонт в квартире, наконец-то закончила и решила его «обмыть». Приглашала она только близких людей. Конкретного времени не назначила. Накрывать стол, как это было раньше принято, не собиралась. Решила сделать фуршет. А гостей звала в субботу после двух, что бы каждый смог прийти во сколько удобно и пробыть столько, сколько получится.
«Странное приглашение», – подумала про себя Светлана, но решила согласиться тем более, что девочек в субботу не будет.
Две недели тому назад утром в их дверь позвонили. Светлана ещё лежала в постели. Она уже проснулась, но решила понежиться ещё чуток. Пришлось встать. На ходу надевая халат, Светлана рассуждала на тем, кто бы это мог быть. Дом был с консьержкой, чужих быть не могло. Кто-то из соседей?
Она открыла дверь и увидела на пороге Полину Кузьминичну и Николая Георгиевича. Как она сразу вспомнила их имена. А ведь она даже знает кто это: свекровь и свёкор.
– Здравствуй, Светлана, – как-то заискивающе начала свекровь, – нам тут по случаю достались билеты в цирк, можно бы девочек сводим? Сегодня.
– Бабушка, деда! – с радостными воплями выкатились в коридор из своей комнаты девочки, ещё в пижамах. Судя по озорным мордочкам, они уже давно проснулись, но ещё не переоделись.
«А ведь действительно, бабушка и дедушка. И они имеют право общаться с внучками, и девочки с ними», – подумала Светлана. Мама что-то говорила, что после аварии просила свёкра со свекровью не беспокоить Светлану. Да те и не стремились, тяжело переживая смерть сына. Возможно, даже винили Светлана, как той казалось. Вот спустя почти два года они на пороге её квартиры. Похоже любовь к внучкам пересилила горе и неприязнь к Светлане. А может боль потери сына утихла, пришло смирение, поэтому и неприязнь к Светлане уменьшилась, и желание видеться с внучками появилось.
– Мы ещё не завтракали, только встали. Может с нами позавтракаете?
– А может мы поведём девочек в кафе на завтрак? В «Шоколадницу»?
Не дожидаясь ответа Светланы, дочки хором закричали:
– Да!
– Тогда быстро умываться, одеваться, – скомандовала Светлана девочкам и добавила, поворачиваясь к свёкру со свекровью, – да вы проходите. Может хотя бы чай или кофе.
Вспомнила, что свекровь не пьёт кофе из-за давления. Только чай, да и то зелёный.
– Я кофейку выпью, – ответил свёкр, – давай на кухне, по-домашнему. Он уже переобулся, сам нашёл тапочки и помогал жене снять плащ.
– У меня вроде был зелёный чай, – сказала Светлана, глядя на свекровь и пытаясь понять, что та к ней испытывает.
– Хорошо, – согласилась та.
Светлана не почувствовала никакого негатива в свой адрес. Она ещё раз внимательно посмотрела на свекровь. И только сейчас заметила, как сильно та постарела: морщин прибавилось, волосы совсем поседели. Раньше седых волос было совсем чуть-чуть, куда меньше, чем своих русых, а теперь русых почти и не видно. Свёкр тоже постарел. Потеря сына подкосила их обоих. Но если он старался хотя бы выглядеть бодрячком, то Полина Кузьминична стала другой, как будто часть жизненной энергии из неё ушла вместе с сыном. Она стала похожа на сухой осенний лист – куда ветер понесёт, туда и полетит.
Пока Светлана делала кофе и чай, девочки успели умыться.
– Пойду помогу им одеться, – сказала Светлана, оставив свёкра со свекровью на кухне.
Спустя какое-то время Светлана вернулась к ним. Платья выбрали, сами одеваются, сказали, что уже достаточно взрослые. Сейчас выйдут.
– У нас билеты на два тридцать. Мы сейчас сходим покормим их, потом погуляем, а потом в цирк. После представления привезём. Хочешь мы позвоним тебе, чтобы ты целый день могла делать что хочешь, если куда надо сходить – иди. Мы привезём девочек, когда ты домой вернёшься, – сказал свёкр.
– Хорошо, – ответила Светлана, – у вас же есть мой номер?
– Да, – прошелестела едва слышно свекровь. И еда заметно заулыбалась. Судя по звукам, за спиной у Светланы появились дочки.
С той субботы возникла договорённость, что свёкр со свекровью забирают девочек по субботам. Они стали приезжать почти каждую субботу. Помешать им могло только плохое самочувствие, да ещё когда уехали в санаторий. В эту субботу Светлана была свободна и могла пойти к Раисе.
Ольга
Светлана пришла к Раисе часа в три. Собиралась провести у той часа два и вернуться домой. Как раз и дочки должны были вернуться, часам к шести.
Обмывание ремонта скорее это оказался своего рода девичником, правда узнала об этом Светлана уже не месте. Её это несколько удивило, она ожидала увидеть другую компанию, скорее коллег Раисы, готовилась к тусовке более солидной. Вернее не готовилась, а морально была настроена на другую компанию, поэтому поначалу даже испытала замешательство и разочарование.
Раиса радостно приветствовала Светлану. Тут же налила шампанское и повела показывать свои хоромы. Ремонт был супер. Простая панельная двушка превратилась в очень даже помпезную квартиру. Светлана такое не любила, но здесь дело вкуса. Её собственная квартира с хорошим ремонтом, но без помпезности ей нравилась куда больше, хотя даже там она кое-что переделала бы. Квартира Раисы казалась ей какой-от недушевной, что ли. Было впечатление, что квартиру отделывали не для того, чтобы в ней жить, а чтобы показывать гостям, пыль в глаза пускать, демонстрировать свой достаток, положение, статус. А уюта и домашнего тепла в квартире не было. Хотя, это было сугубо мнение Светланы, если ей здесь не уютно, это не значит, что и Раиса себя здесь также чувствовала. Глядя на квартиру Раисы, Светлана думала, что надо срочно переделать собственную спальню. Убрать оттуда в первую очередь дурацкие шторы и может быть что-то ещё исправить. От собственных рассуждений её отвлёк вопрос Раисы:
– Света, пожалуйста…
Светлана поняла, что, задумавшись о своём, она перестала слушать Раису.
– Прости, так увлеклась рассматриваем твоих барских хором, что прослушала, – попыталась выкрутиться Светлана.
Раиса, не заметив фальши, стала терпеливо повторять:
– Вон девушка рыженькая видишь? Это дочь моей соседки. Та переживает. Девчонке уже под тридцатник, а она не замужем и вроде как не собирается. Всё какой-то ерундой занимается: театральные курсы, любительский театр, сейчас вот петь вздумала учиться. Пожалуйста, посмотри, что с ней? Будет у неё вообще муж-то?
Рыженькая дочка соседки раскладывала что-то на фуршетном столе. Светлана подошла к ней и поинтересовалась:
– Как вам ремонт?
– Отлично. Самое прекрасное, что он наконец закончился.
Девушка оказалась с юмором. Она продолжила:
– Раиса трижды выгоняла бригады и всё переделывала. Я думаю, что она сама устала от ремонта и просто прекратила его. Она же постоянно что-то меняла, то одного хотела, то другого. Концепции у неё менялись. Господи, как хорошо-то. Тихо будет.
– Вы соседка что ли? – спросила Светлана, сделав вид, что не знала этого.
– Да. Моё имя Ольга, – представилась девушка и протянула руку.
– Светлана, – ответила Светлана, пожимая протянутую руку. И мгновенно увидела «кино»: яркий свет, фанфары. Ольга стоит на сцене, ей вручают какую-то премию. Аплодисменты. Светлана хотела посмотреть, что будет дальше, но их рукопожатие прекратилось, а вместе с ним улетучилось и видение.
– У вас очень интересная внешность, вам надо было быть актрисой, – сделала комплимент девушке Светлана, чуть помолчав спросила:
– А вы чем занимаетесь?
– Вы почти угадали. Я играю в любительском театре. В следующем сезоне собираемся ставить музыкальную пьесу, – сообщила Ольга и почти без паузы продолжила: – Я никогда не пела. Ну разве что в школе на уроках музыки. И то это было в хоре. А тут нужно будет сольную партию исполнять. Решила вот взять уроки вокала, надеюсь пригодится, – поделились Ольга своими планами на ближайшее будущее. Похоже девушка как-то сразу прониклась к Светлане, может, потому что они были почти ровесницами. Она так легко говорила о том, что её волнует, чем собирается заниматься, как будто они были задушевными подругами. Или просто она была открытый светлый человек и не считала нужным что-либо скрывать, тем более что у неё не было дурных помыслов.
– Здорово, – то ли похвалила её Светлана, то ли восхитилась её планами. А затем продолжила:
– Не знаю почему, но мне кажется, что у вас талант и всё должно получиться. Я прямо вижу вас на сцене в овациях, – это прозвучало, скорее, как комплимент или дружеское пожелание успехов. Знала бы Ольга, что Светлана действительно это видела, и это было самое что ни на есть реальное предсказание её будущего.
Они ещё поболтали о том, о сём. Ольга пригласила Светлану на их спектакль. Они бы и дальше продолжили болтать, им было как-то легко и просто общаться. Ольга казалась Светлане родственной душой. Бывает такое, только познакомишься с человеком, а ощущение, как будто знал его всю жизнь, понимаете друг друга с полуслова. И даже если расходитесь во взглядах, то это не вызывает раздражения, а скорее возникает желание понять точку зрения другого человека. Или как принято между близкими друзьями – уважение чужого мнения, принятие его. Светлана не собиралась прерывать беседу с Ольгой, но тут заметила, что Раиса пытается привлечь её внимание.
– Приятно было познакомиться. Обязательно приду к тебе на спектакль. Раиса похоже что-то от меня хочет, к сожалению, мне придётся пойти, – сказала Светлана, досадуя, что надо уйти.
– Мне тоже приятно было познакомиться. Обязательно приходи, – ответила Ольга. Светлана посмотрела на неё и удивилась, как она раньше не обратила внимание на глаза Ольги, которые изнутри светились каким-то огнём, как будто внутренние солнышко светило из девушки в мир. Светлана ещё раз отметила, что в девушке есть что-то необыкновенное, какой-то внутренний стержень и сила. Про себя она назвала это «божественный огонь».
«Странно», – размышляла Светлана: «В некоторых людях вообще не чувствуется ничего, как будто они пустые оболочки, а в ком-то такая сила, такой свет, вот как в Ольге, что кажется будто человек даже светится изнутри». А ещё она подумала, что раньше она не обращала на это внимания, ей даже в голову такое не пришло бы. Может она и не замечала раньше этого внутреннего огня в людях. Только сейчас, получив свой дар, она вдруг стала это замечать.