Мира Виссон
Дар
Страшное «кино»
В один прекрасный день, хотя нет, правильней сказать ужасный день. Даже не так, день действительно был прекрасный. Светлана погуляла с девочками в парке, от души все трое валяли дурака, играли, смеялись и были вполне довольны жизнью. Обедать поехали к бабушке и дедушкой. Пока девочки общались с дедушкой и бабушкой, Светлана пошла к своей давнишней подруге. Намечались посиделки с чаем и обсуждением последних новостей. Так и остался бы день прекрасным, если бы не то происшествие, которое и сделало окончание дня ужасным.
Светлана увидела «страшное кино» про Анну. Как потом узнала Светлана, до реальной трагедии было ещё три месяца. Сейчас же она сидела, как громом поражённая. Ей казалось, что она выпала из реальности минут на тридцать, приходя в себя после того кошмара, что увидела. На самом же деле оказалось, что весь кошмар пронесся у неё перед глазами буквально молниеносно. И шок, который как ей казалось продолжался довольно долго, тоже был мгновенным. Светлана не смогла понять из этого жуткого «кино», где и когда именно происходили события, показанные в нём.
Девушки сидели на кухне у Анны, пили чай и болтали по-дружески. Хотя теперь они с Анной виделись крайне редко, остались скорее приятельские отношения. Встречались они только когда Светлана приезжала к маме, и то, если Анна была в этот момент дома и свободна. Когда-то они действительно были подружками, не то, чтобы задушевными, но общались и помогали друг другу.
Анна с родителями переехала в их дом, когда Светлана заканчивала школу. Они были ровесницами. Но Анну не перевели в их школу, а то могли бы даже оказаться одноклассниками. Родители Анны сказали, что поступят так, как решит дочь. Только они бы посоветовали не менять школу в последние полгода, а уж лучше поездить в свою. Анна тем более не хотела новой школы, поэтому доучивалась в прежней, мотаясь через пол-Москвы. Она рано уезжала, поздно возвращалась. Однажды спросила Светлану, случайно столкнувшись перед дверью квартиры, как у той с математикой. После этого Светлана помогала Анне с математикой. Даже не с самой математикой, а скорее с задачами повышенной сложности.
Тогда-то и начались их кухонные посиделки. Сначала с задачками и обсуждением новостей и различных девичьих переживаний. Позже, когда обе поступили университеты, за обсуждением студенческой жизни и учёбы. Возможно, это было похоже на сплетни. Но было в этом что-то притягательное, когда можно посплетничать, порассуждать с человеком, который не знает никого из тех, о ком сплетничаешь, а значит это останется только между вами. Притягательным было ещё и то, что обе советовали друг другу, как поступить в той или иной ситуации. Непредвзятый взгляд со стороны позволял подружкам давать друг другу дельные советы. А порой даже вразумить, объяснив, что слишком близко к сердцу принято то, что не является таким уж важным и не требует столь пристального внимания.
И вот они снова сидели на кухне, болтая о том, о сём. Анна рассказывала о своём новом ухажёре. Она как-то не спешила замуж. Светлана немного удивлялась, обычно девушки стремятся замуж. Анна же отличалась от всех прочих знакомых. Однажды она рассказала Светлане, как принимает решение, когда понимает, что отношения с мужчиной перерастают в нечто большее, чем безобидный флирт. Узнав поближе мужчину, она представляла: «А вот если бы он был декабристом, его отправили бы в Сибирь, поехала бы я за ним? Действительно ли он мне так дорог?». До сих пор кандидата, за которым она готова была бы, бросив всё, ехать в Сибирь, не встречалось. Сейчас же Анна, рассказывая о новом знакомом забыла о своём способе проверять собственное отношение к мужчине. Светлана даже хотела ей напомнить про Сибирь, а потом решила смолчать. Как знать, может быть зарождается любовь, раз про декабристов и их жён позабыто, может и не стоит напоминать, чтобы не спугнуть. Потом Анна плавно перешла к рассказу об отпуске, который планирует. Вспомнила что-то смешное из предыдущего и дотронулась до руки Светланы. Та даже сначала рассмеялась рассказанному, а потом вдруг увидела весь этот ужас про Анну, это страшное видение. Поначалу, в первые секунды, она даже хотела смахнуть «кино», уже даже поднесла свою незримую руку к незримому же экрану, но что-то насторожило её и заставило «досмотреть» до конца. Видимо, Светлана переменилась в лице, потому что Анна спросила:
– Что с тобой?
Света отговорилась:
– Что-то дыхание перехватило.
Какое-то время они ещё поговорили. Но уже пропала та душевность и лёгкость, что была. Светлана хотела уже скорее уйти, чтобы ещё раз прокрутить «кино», посмотреть детали, и придумать, как предупредить Анну.
Она что-то невразумительное пробормотала, найдя несуществующий предлог, чтобы расстаться с Анной, что-то про то, что, мол, пора, девочки, наверное, уже бабушку с дедушкой с ума свели. Хотя Светлана именно потому и приехала к родителям, чтобы дать девочкам пообщаться с дедушкой и бабушкой, а самой побыть с приятельницей, надеялась, что посиделки на кухне и лёгкая болтовня будет хорошим отдыхом. Бабушка с дедушкой прекрасно могли обойтись без неё, и даже обещали уложить девочек спать. Справлялись же они, пока Светлана была в больнице. Но сейчас подошёл бы любой предлог, чтобы уединиться. На лице Анны явно читалось разочарование. Видимо, она ещё о чём-то хотела поговорить со Светланой, но у той сейчас не было сил, сосредоточится, отстраниться от увиденного и как ни в чём не бывало продолжить разговор с подругой. Наскоро попрощавшись, она ушла.
Однако дома сесть и подумать тоже не оказалось возможности. Было уже поздно, девочек надо было укладывать спать. И хоть мама не показывала вида, но было заметно, что она уже утомилась от двух маленьких непосед, и была рада возвращению Светланы, хоть и была удивлена столь раннему приходу. Светлана сама занялась купанием и укладываем спать своих сокровищ, поэтому сразу же уединиться и ещё раз просмотреть страшное видение у неё не получилось. Только когда легла в постель, Светлана попыталась вернуть то «кино».
Место трагедии
Перед глазами была площадь, уложенная новой брусчаткой. Пожалуй, даже не площадь, а пешеходная зона достаточно широкая, чтобы напоминать площадь. Люди шли, как в одном с ней направлении, так и навстречу. Чуть впереди виднелся небольшой мост, а за ним ещё один – выше, видимо, какая-то развязка дороги. Пешеходная зона уходила под них.
Светлана как будто стояла на месте и смотрела на идущих мимо людей. Вот она увидела спину Анны – это её пальто, накрученный яркий шарф. Анна любит объемные вещи. Откуда она идёт, куда? Непонятно. Она движется в потоке людей. Их не особо много, видимо, ещё не час пик. Да и на улице светло, насколько может быть светло в начале декабря. Значит самый разгар дня? Или уже сумерничает? Или это просто пасмурно. Поди разбери зимой-то.
С левой стороны от пешеходной зоны была дорога, которая упиралась в неё, образуя тупик. Вот стояли бетонные полусферы, которые являлись ограничителями движения, демонстрируя, что дальше дороги для автомобилей нет. Слева и как бы за спиной оставалось какое-то здание, может быть гостиница, около него стояла пара-тройка такси. Именно сюда в этот тупик буквально влетела и резко затормозила перед полусферами чёрная иномарка. Следом вторая. Из второй выскочил водитель, пассажир с переднего сидения и ещё один с заднего. Раздались крики. Слов было не разобрать. Но Светлане показалось, что кричат не по-русски, именно поэтому-то и ничего не понятно. Говор какой-то гортанный.
Народ, идущий по пешеходной зоне, невольно замедлил шаг, обратив внимание на происходящее. Любят у нас люди поглазеть. Назревающий скандал и ругань, то ещё зрелище. Как и во все времена «хлеба и зрелищ» – ничего не изменилось.
У первой машины открылась водительская дверь. Когда она затормозила, то невольно пришлось вывернуть руль, чтобы не врезаться в ограничители. Вышло так, что водительская дверь была ближе к пешеходной зоне и дальше от тех, кто сейчас что-то возмущённо кричал водителю или может быть тому, кто был в машине. Был там кто-то ещё или нет было не понятно, стекла были сильно затонированы. Водитель поднялся со своего места, встал в полный рост, но от машины не отошёл, как открыл дверь и встал, так и остался стоять, если что готовый нырнуть в машину обратно. Одной ногой он даже продолжал стоять в машине. Парень стал что-то кричать в ответ. Открылась задняя дверь, выглянул седой солидный мужчина. Ага, значит в машине всё-таки был ещё и пассажир. Пожилой был ближе к тем, с кем ругался водитель, но всё равно закрыт машиной. Возможно, они со своего места даже не видели, что кто-то ещё высунулся из машины. Судя по злобным крикам и тому, как быстро они обменивались репликами, не слушая друг друга и перебивая, было понятно, что они именно ругаются. Было ощущение, что кричали все вместе одновременно. Седой только поставил ногу на асфальт, только начал движение, чтобы выбраться из машины, как те, кто их нагонял, начали стрелять. И буквально тут же прекратили, сели обратно в машину и укатили. Складывалось впечатление, что во второй машине был кто-то ещё, кто не принимал участия в ругани и именно он отдал приказ прекратить стрельбу и срочно уезжать. Скорее всего он и был главным. Может быть его целью было напугать оппонента, что ему похоже с успехом удалось. Седой вывалился из машины на тротуар, скорее от страха, чем из-за ранения, и пытался спрятаться за машиной, вжимаясь в землю.
Казалось, что стрельба вела беспорядочно, а не прицельно, водитель первой машины даже не пострадал, хотя стреляли скорее в него, чем в пожилого пассажира. Возможно, несколько прошили машину. Седой же вовсе не пострадал. Скорее всего действительно навредить ему цели не было, постреляли для острастки. И обошлось бы всё без жертв, если бы… Ох уж это если бы, этой коварный случай, который порой ломает жизнь, деля её на до и после.
Видимо, все пули, кроме одной, той, что угодила в Анну, ушли в никуда. На площади были люди. Никто из них не успел среагировать. Почти все замерли в шоке. Тем более, что до этого они замедлили шаг, чтобы посмотреть на зрелище, которое разворачивалось. Всё произошло очень быстро. Когда раздались крики людей, кто-то побежал, но это уже не имело смысла, так как всё уже закончилось. Площадь всё равно опустела, видимо, люди боялись продолжения стрельбы, и только тело Анны осталось лежать.
Почему? Почему именно она. Как так получилось? Сколько было людей? Человек двадцать – тридцать? Почему из всех пострадала только Анна. Нет, слава богу, конечно, что больше никто не пострадал, но почему же Анне не повезло, как остальным.
Позже Светлана неоднократно «пересматривала» это кино. Она всё пытаясь найти новые детали, определить точное место, дату, время. Со временем она даже частично номера машин смогла разглядеть, а вот где и когда это произойдёт, увидела только накануне страшного события.
Раиса
На следующий день после того, как Светлана увидела страшное «кино» про Анну, произошло нечто довольно странное. Она была погружена в свои мысли, поэтому не сразу заметила «старую знакомую». Светлана шла по улице погруженная в свои мысли, когда вдруг поняла, что её кто-то дёргает за рукав. Это оказалась та дама из очереди, которую по недомыслию она пыталась предупредить о грозящих неприятностях. Увидев её, Светлана, как сквозь туман, стала припоминать что тогда произошло, как тогда отреагировала женщина, с каким диким возмущением восприняла слова Светланы, как кричала какие-то обвинения в адрес последней, заподозрив ту невесть в чём. Внутренне Светлана напряглась, заподозрив, что встреча ничего хорошего не сулит.
– Девушка, простите, это же вы меня пытались предупредить, да ведь? – спрашивала знакомая незнакомка. Теперь у неё было совсем другое выражение лица, приветливое. Она как-то извиняюще улыбалась и заискивающе заглядывала в глаза. Правда Светлана не сразу поняла это выражение лица женщины. Поначалу она растерялась и даже испугалась.
– Да, – ответила Светлана, а сама начала продумывать, как быстренько ретироваться отсюда, искала пути бегства: вперёд, назад…
– Простите меня, что я тогда накричала на вас, – затараторила женщина, по-прежнему удерживая Светлану за локоть, будто боялась, что та сбежит, – если б я только знала, что вы окажитесь правы. Я бы вас сразу же расспросила обо всём. У вас дар, да? Вы ясновидящая? Или как это называется? Я сначала вспылила, простите. А на работе-то потом невольно стала присматриваться к коллегам. Я нашла её. Паршивую овцу-то! Негодяйку, что копала под меня. Сколько труда мне стоило избавиться от неё. Если бы ей всё удалось, я бы действительно могла работы лишиться. Простите меня ещё раз.
Помолчав буквально долю секунды, женщина продолжила:
– Я ведь вас отблагодарить должна.
Ещё мгновение паузы, и наконец-то, заканчивая свой монолог и переходя с тарахтения на нормальный темп речи, дама завершила речь вопросом, уже заданном спокойным голосом:
– А вы всё про всех видите?
Сейчас несмотря на то, что женщина всё ещё продолжала держать Светлану, та ничего не чувствовала, не видела, «кино» не включилось.
– Нет. Не всегда и не про всех. Я действительно вижу, правда не всегда понимаю почему вдруг появилось видение. Вот сейчас я ничего про вас не вижу, хоть вы меня уже минут пять держите. А в прошлый раз было достаточно секундного прикосновения, чтобы увидеть.
Чуть помолчав, Светлана добавила:
– Мне кажется, что я вижу только если человеку что-то угрожает и должно произойти что-то очень важное для него.
– А как вы это видите? – поинтересовалась женщина.
– Да, как кино, именно так я это про себя и называю. Извините, я тороплюсь, – Светлана попыталась завершить разговор. В её планы не входило откровенничать с незнакомыми людьми, тем более ведущими довольно странно. «Вон как вцепилась и не выпускает. Когда она прошлый раз кричала было проще, можно было сбежать от неё. А сейчас что делать? Вырываться? Хватка-то какая цепкая, тут попробуй вырвись, тем более, когда сумки в руках», – рассуждала Светлана, придумывая, как избавиться от назойливой незнакомки.
– Можно я вас провожу. Хотите, сумку одну возьму, помогу донести. Меня Рая зовут. А вас?
Поняв, что попалась женщине-танку, Светлана решила, что проще согласится.
«Странно, представилась по имени. Дамы её возраста и статуса обычно представляются именем – отчеством», – невольно отметила про себя Светлана.
Рая действительно взяла, вернее буквально выхватила, одну сумку из рук Светланы и пошла рядом с той, провожая её до дома. По дороге она успела спросить имя Светланы, рассказать о себе, поделиться тем, как вычислила недоброжелательницу. К счастью, дама оказалась довольно болтливой и не стала требовать ответов на свои вопросы и новых не задавала. Всю дорогу она болтала сама. Пока она это делала, Светлана успела рассмотреть её исподтишка. С прошлого раза ей запомнились только огненно-рыжие волосы, какого-то даже красноватого оттенка. Сейчас же Светлана могла более подробно разглядеть собеседницу. Среднего роста. Кажется, ниже за счёт полноты, характерной женщинам за сорок. Хотя хорошая фигура просматривается даже сейчас. Уже появились морщины, но их ещё не много. А вот уголки губ уже поползли вниз. И щёки потянулись за ними. Со временем станет похожей на бульдожку. Уже довольно заметен второй подбородок. Сколько ей сорок пять? Или уже за пятьдесят? Руки ухоженные, маникюр, как только из салона. Да и стрижка, похоже, обновляется раз в месяц, модная. Рыжая – скрывает седину. Не идёт ей этот рыжий цвет, делает её ещё более жёсткой и властной, а она и так похоже давно уже на руководящих должностях, и эта начальственность похоже уже въелась в само её существо. Вообще, она даже симпатичная, эта Рая, если отмести всю эту имиджевую ерунду. Выражения лица только высокомерно-суровое, сразу выдаёт начальницу и портит её, делает куда менее женственной. В молодости, наверное, была очень миловидной, что даже делало её красивой. А может облик целиком делает её такой неприступной женщиной-скалой: строгий костюм, укладка, как на приём, рыжие волосы – тоже претензия на статус. Выражение же лица только дополняет общую картину. Интонации в голосе тоже стальные и авторитарные, не терпящие возражений. Светлана удивилась самой себе, как она сразу же всё это не увидела, ещё в первую их встречу. Стоит только внимательно посмотреть на даму, как сразу становится понятно, что не стоит с ней связываться, даже близко подходить не нужно было. А сейчас вот идёт болтает, позабыв про свой статус и имидж, как обычная женщина, и даже налёт её начальственность чуток рассеялся.
Уже подойдя к дому Светланы, рыжеволосая ещё раз попросила прощения за недоверие и всю реакцию.
– Да я понимаю, это всё выглядело странно, – ответила Светлана, прикидывая, как бы уже в конце-то концов отвязаться от рыжей.
– А когда вы начали видеть своё кино? Вы всю жизнь были ясновидящей? – напоследок спросила Рая.
– Нет. Не всю жизнь. Рая, извините, но на эту тему я не хочу разговаривать. Я уже пришла. У меня дома дети одни, я пойду.
Светлана собрала мужество в кулак и сурово, как она полагала, посмотрела на рыжую. Приготовилась отказать, если та будет напрашиваться в гости. Но Рая безропотно отдала сумку. А потом ловко откуда-то вытащила визитку и вручила Светлане со словами:
– Светлана, не знаю, смогу ли я вам когда-либо чем помочь, но мало ли. Я чувствую себя вам обязанной. Позвоните мне если что. И зря вы всё-таки отказались от благодарности.
Чуть раньше, пока женщина болтала, а Светлана её разглядывала, та успела спросить, может ли она материально отблагодарить Светлану и сколько стоят её услуги. Светлана же сказала, что ей Рая ей ничего не должна и попросила больше не поднимать эту тему.
– Хорошо, спасибо, – сказала Светлана. И, так как руки были заняты, да и сумки тяжёлые, только мельком глянув на карточку, сунула её в кармашек дамской сумочки.
– До свидания, Светлана.
– Всего доброго, Рая.
Плохой свидетель
Как вот это всё можно объяснить полицейскому так, чтобы он понял и при этом не отправил Светлану в сумасшедший дом.
«Как она оказалась на месте преступления?» – не однократно спрашивал он.
«Почему для него так важен этот вопрос?» – невольно задумалась Светлана после третьего раза.
Светлана говорила, что случайно. Кто же знал, что надо будет ещё легенду придумать на случай общения с полицейскими. Она-то ехала совсем с другой целью. И даже если бы Анна не стала её слушать, она хотя бы попыталась увести её с того места или задержать где-нибудь в сторонке, где стрельба была бы им не страшна.
После того, как всё самое страшное произошло, люди с этой площади перед метро испарились, как будто их и не было. Те, кто были свидетелями происшествия, просто сбежали. К тому моменту, когда приехала полиция, Светлана оказалось единственной, кто был свидетелем кошмара. На площади, конечно же уже вновь появились люди, это были те, кто спешил с работы домой, или же те, кто встречался после работы с друзьями. Были несколько зевак, куда же без них. Кто-то останавливался, чтобы посмотреть, что же тут произошло, но свидетелем оказалась одна только Светлана.
Она осталась рядом с телом Анны. Не могла она сейчас бросить её, хоть и помочь ей уже ничем не могла. Светлана пребывала в шоке и даже не от самой трагедии, хотя, конечно, это ужасно. И не от того, что теперь в полиции и неизвестно ещё, чем всё это может закончиться. А скорее от того, что у неё ничего не вышло. Спасти Анну у неё не получилось, ничего она не исправила.
Вернулся полицейский и сказал, что Светлана может быть свободна. Просил подписать протокол и выдал пропуск на выход. Наконец-то её отпустили.
В коридоре Светлану ждала мама.
– Ты чего здесь? – чужим голосом спросила Светлана, – с девочками что-то случалось?
Это был скорее формальный вопрос, чтобы выяснить причину маминого появления. Сейчас Светлана не могла ни удивляться, ни беспокоиться, ни переживать. На сегодня лимит её эмоций уже был исчерпан. Скорее всего именно поэтому она говорила с матерью бесцветным равнодушным голосом, лишенном хоть каких-то интонаций.
– Нет, не из-за девочек, с ними всё хорошо. Мне позвонили полицейские, сказали, что ты у них. Я тут из-за тебя.
Светлана как-то равнодушно подумала, что маме же нельзя волноваться, у неё же сердце, поэтому также без эмоционально поинтересовалась:
– Ты как себя чувствуешь?
– Да я-то что? Ты-то как себя чувствуешь? Увидеть всё это…
– Я как? Не знаю. Никак.
Мгновение помолчав, Светлана добавила:
– Хочется лечь и умереть. Нет, наверное, просто лечь, укрывшись с головой, чтобы никого и ничего не видеть, и чтобы никто не трогал.
Они спускались по лестнице, когда усталым голосом Светлана продолжила:
– Поехали домой. Девочек заберём и к вам с папой домой?
– Конечно, доченька, поехали. Папа уже забрал девочек, так что просто едем к нам.
Это была единственная фраза мамы, видимо, она поняла, что на сегодня расспросов со Светланы достаточно и решила, как та озвучила, не трогать её, в первую очередь не беспокоя разговорами.