Мира Гром
Ломать – не строить, душа не болит
Пролог
В огромном поле у самой кромки леса со вчерашнего дня пировало воронье. Птицы, лениво прохаживаясь между изрубленными телами, выклевывали их глаза. Шакалы-падальщики устроили застолье по краям, терзая острыми зубами убитых солдат.
А еще вчера на этом поле столкнулись две великие армии…
Лесной король, не пожелавший покориться, стать частью варварской империи, привел свой непокорный народ на последнюю битву. Исход этого сражения был им заранее известен, но на Большом совете, где присутствовали все, от мала до велика, его народ принял свое решение. Погибнуть, но не стать рабами страны с дикими нравами.
Черная как смоль ворона приземлилась на тело убитого паренька и вальяжно направилась к лицу. Окровавленная рука дернулась, отпугивая пернатую товарку. Мгновение спустя хрупкая фигура молодого воина уже стояла на ногах. Пошатываясь, робко переставляя ноги между мертвецами, он побрел к видневшемуся неподалеку лесу.
– Надевай, – слышала принцесса голос отца, – Раз уж ты отказалась уехать, имей честь умереть достойно, а не ждать пока тебя поимеют, как последнюю шлюху, всем вражеским войском!
Двадцатилетняя Эсми покорно стащила свое прекрасное изумрудное платье, расшитое золотом, чтобы уже через пять минут предстать перед отцом, как едва поступивший на службу солдат.
– Неплохо, – одобрительно кивнул король, – только вот твои волосы…
– Н-нет! – прошептала принцесса и попятилась.
– У тебя нет выбора! – отец девушки достал короткий кинжал и подошел к ней. – Ты же знаешь, это не больно.
Одним легким движением он отрезал толстую туго заплетенную косу длиной почти до пят.
Принцесса невольно закрыла лицо руками. В глазах стояли слезы.
– А теперь иди и помолись Лесному Богу. Пусть он пошлет нам всем быструю смерть, – прошептал он, целуя ее в макушку.
– Кар! – с сырой земли взлетела очередная недовольная падальщица, возвращая принцессу к реальности.
– Пошли вон! Гадины! – Девушка уже не могла сдержать слезы, и они просто градом катились по щекам и падали на окрашенную кровью ее народа землю. Она не различала ни дороги, ни времени, медленно шла, сама не зная куда, потому что право вернуться есть только у того, кто защитил свой дом. А они не смогли.
Перед глазами стояло лицо отца с алой струйкой по виску, в который вошла вражеская стрела. Грубо обрезанные волосы выбились из-под кольчужного капюшона и, поднимаемые ветром, метались в разные стороны, то попадая в рот, то прилипая к мокрым щекам.
За спиной послышался гулкий топот копыт. Эсми обернулась. Пятеро всадников стремительно приближались. Ноги подкосились, и она просто рухнула лицом вниз, чтобы они не смогли рассмотреть девичьи черты. Трава забилась в рот, пересохшие губы противно заныли, а раненое плечо отдало такой резкой болью, что девушка потеряла сознание.
Принцесса пришла в себя. Глаза никак не желали открываться и радовать мир своим небесно-голубым сиянием. Вчерашний день показался девушке странным сном, и она взмолилась Лесному Богу, как завещал отец. Чтобы не было войны и никто не погиб, чтобы она никогда не увидела родную армию поверженной.
С трудом, но принцесса всё же сумела открыть глаза. Оказалось, что спала она на небрежно брошенной кем-то на полу клетки шкуре. Толстые стальные прутья напрочь лишали даже мыслей о возможности побега. Чей-то черный плащ прикрывал ее наготу, а на плече красовалась повязка, пропитавшаяся кровью.
– Великий Лесной Бог, за что? – спросила она, уткнувшись в шкуру и разрыдавшись.
В шатер кто-то зашел.
– Осмотрите, – приказал властный голос, – если цела, сообщите. Нет – войску на потеху.
Эсмина стиснула зубы и заставила себя перестать плакать.
«Слезами делу не поможешь!» – убеждала себя принцесса. Она покорно дала лекарше проверить свою непорочность и перебинтовать плечо и приняла протянутую ей длинную рубаху.
А лишь осталась одна, снова обратилась к своему Богу:
– Зачем? Почему ты не дал мне умереть там? Вместе с моим народом, с верными солдатами?!
Потом ей принесли поесть, но она не притронулась к еде, только пригубила вина, его сложнее отравить незаметно, хотя она и так понимала, что легкой смерти можно не ждать.
Ночью ей снился Лесной Бог. Принцесса стояла на коленях перед высокой деревянной статуей. Искусно созданный мужчина с луком за плечом и в зеленых одеждах взирал на нее свысока.
– Зачем? Почему ты не дал мне умереть вчера? – рыдая, спрашивала девушка, стоя на коленях у ног деревянного гиганта.
– Встань, дитя мое, – чья-то теплая рука легла ей на плечо. Принцесса обернулась. Человек, похожий на статую, стоял за ней и ласково гладил по голове. Или это статуя была похожа на него?
– Ты Бог? – задала она вопрос и сама смутилась от его глупости.
– Да, Эсми, я тот, в кого вы верите.
– Почему тогда ты не уберег наш народ?
– Боги редко вмешивается в дела людей, но ты исключение, – утешающе похлопав по больному плечу, сказал он всё так же тихо, – именно тебе предстоит заставить Дшарского императора прекратить захватнические войны. Такова моя воля, девочка…
Эсмина проснулась. Повозку, в которой ее везли, трясло. Она лежала и думала, едва слышно шевеля губами:
– Как я могу остановить императора? Что вообще может один человек? Тем более женщина…
Часть 1
Глава 1
Спустя трое суток пути неизвестно куда Эсми наконец-то была выведена из клетки, отмыта и причесана. Ей ужасно не хватало косы. Недоставало веса на голове, и казалось, что она вот-вот взлетит, но чуда так и не случалось.
Она много думала, но мысли постоянно ускользали от нее. Девушка пыталась представить хотя бы примерно, как жить дальше и что делать, но в голове было пусто, словно мыслей там отродясь не водилось.
– Иди за мной! – приказала дородная женщина лет так за сорок и швырнула в принцессу сверток ткани. Эсми подобрала с пола тонкое длинное платье-камизу, надела и молча направилась за ней.
Внезапно девушку охватило такое безразличие, что жить или погибнуть – ей стало всё равно. Ей даже было неинтересно, как она может умереть: от топора палача или от того, что ее поимеет половина вражеской армии…
Принцессу вели по просторным залам особняка одного из знатных лордов ее отца, но не было привычного для девушки шума, не стало и слуг, обычно спешащих по своим делам…
Они вышли в большую гостиную, где прежний хозяин проводил балы. Слуги вереницей выстроили пойманных девушек.
«Более трех десятков!» – неосознанно подсчитала Эсми. И ей предстояло встать рядом с ними. Женщина, приведшая ее сюда, подтолкнула принцессу в строй и отошла в сторону.
Еще некоторое время зал заполнялся девушками разных возрастов. Все были одеты в белые льняные рубахи, каждая вторая плакала…
Эсмине стало жутко от осознания того, кто она теперь. Пленница, рабыня…
Со второго этажа спустился мужчина. Высокий, широкоплечий, с приятными чертами лица и живым, всё подмечающим взглядом. Он больше был похож на остриженного медведя, чем на человека. Черные волосы аккуратно стянуты шнурком на затылке. Белая рубаха, кожаные штаны, сапоги до колена. Из-за голенища видна украшенная самоцветами рукоять кинжала, а на поясе несуразно маленький для него одноручный меч. Он выглядел лет на тридцать, не меньше. Такой мужчина, воин виделся Эсми с тяжелым двуручником и в доспехе, а никак не в таком виде. Нет, он не привлекал ее, скорее отталкивал. Было в нем что-то пугающее. Сердце принцессы колотилось в бешеном ритме, ладони вспотели, и по всему телу пробежала дрожь. Ей вдруг захотелось бежать, спрятаться, лишь бы больше никогда не видеть этого зверя.
Медведь двинулся мимо девушек, небрежно рассматривая каждую, но не задерживаясь более чем на две секунды. Мужчине не нравились упитанные лесные девы. Он любил хрупких и нежных женщин. А эти вызывали у него только одно желание: поесть. Загнать таких на кухню всей толпой, а после устроить знатный пир, потому что они явно знали толк в готовке.
Эсмина на мгновение закрыла глаза, но тут же встрепенулась от крика.
– Умри! – истеричным голосом прокричала одна из приведенных девиц и кинулась с кухонным ножом на воина.
Мужчина даже не счел нужным уворачиваться, он спокойно перехватил замахнувшуюся на него руку, надавил на запястье так, чтобы разжались пальцы. Нож ударился о мраморный пол, а его рука сжалась на шее бунтарки. Она вцепилась в него, пыталась царапаться, биться. Несколько неловких резких движений, легкий хруст – и девушка безвольно обмякла.
"Трепыхалась, как рыба, выброшенная на берег", – подумалось ему. Он не чувствовал жалости к той, что посмела кинуться на самого императора Великой Дшары. Слишком часто он воевал, слишком много убивал. И столько всего прошел, что рефлексы сработали так мгновенно, что он даже не успел подумать.
Раньше принцесса еще никогда не видела смерть так близко. Поле боя не в счет, там другое, а тут…
Медведь откинул тело в сторону.
– Кто недосмотрел? – рявкнул он так, что у Эсми подкосились ноги. Если бы не две девушки из ее страны, вовремя подставившие ей плечи, она непременно упала бы.
Наказывали и за меньшие оплошности, а тут не забрать возможное оружие у рабыни. Он был готов убить за это, но сладость победы всё еще пьянила и срываться сейчас не хотелось.
– Господин, мы проверяли! – виновато промямлил один из стоящих у стены слуг.
– Неделю без жалованья. Всё, пошел вон!
Медведь был зол и не скрывал этого. Эсмина попыталась понять, кто же он. Генерал? Офицер? Какой-нибудь лорд? Что так легко раздает подобные приказы…
“Зверь” остановился напротив принцессы. Девушка невольно затаила дыхание, но не отвела взгляда, когда их глаза встретились. Секунды растянулись в вечность, но он зловеще улыбнулся и пошел дальше. Эсми едва сдержала вздох облегчения. Именно, когда он оказался рядом с ней, принцесса поняла, что не просто боится его. У нее от ужаса дрожало все тело и сердце замирало в панике.
Эта представительница лесного царства понравилась ему. А вот так вызывающе смотреть на императора!? Да, такая не устала бы сопротивляться еще не один месяц. Он привык брать грубо, но женщины быстро смирялись и превращались в безвольных кукол, а ему хотелось огня, страсти, да так чтобы надолго, а не на одну ночь. Его безумно раздражало мнение: "Пока не тронул первый раз, я ни за что не дамся, а если уже взял, то и сопротивляться смысла нет."…
Но и не посмотреть остальных показалось глупо. Ему всегда мало было одной.
Мужчина дошел до конца и вернулся к принцессе.
– Эту, – приказал он, и чьи-то сильные руки тут же схватили ее и куда-то повели.
***
Один коридор сменился другим. Ноги почти не слушались, Эсмина едва касалась ими пола.
Сопровождающие остановились у большой двустворчатой двери. Пока один ковырялся с замком, Эс вцепилась зубами в плечо второго. От боли он согнулся и тут же получил удар в пах. Схватившись за укушенное место, он отпустил принцессу. Она резко развернулась, готовая бежать, но тут же столкнулась взглядом с тем, чьей игрушкой ей надлежало стать.
Медведь не церемонясь схватил ее за волосы, с ноги открыв дверь, втащил в комнату. Кованый подсвечник, так удачно подвернувшийся под руку принцессе, тоже был пущен в ход. Но, столкнувшись с головой воина, лишь погнулся, оставив тонкую кровавую полоску над его бровью.
– Привяжите ее! – сказал он, швыряя девушку на кровать, и рассмеялся, доставая платок из лоскута хлопковой ткани и протирая рассеченное место.
Да, теперь он был уверен, что не ошибся. Эта девушка не покорится. Кровь щекотала щеку, а он смеялся, мысленно поимев ее уже раз десять. Довольно хрупкая фигурка манила его. Пожалуй, эту рабыню он наконец-то оставит себе, а не отдаст на потеху солдатам, как делал это всегда.
Слуги тут же мертвой хваткой вцепились в девушку. Через десять минут отчаянного сопротивления принцесса была накрепко связана и прикована к кровати. Руки разведены в стороны, прикреплены к одной спинке, а силой раздвинутые ноги – к другой.
Всё, что ей оставалось, уткнуться носом в подушку и горько разрыдаться о собственной судьбе.
– Уходите! – приказал Медведь, и слуги покорно вышли.
Девушка видела, как полетела в кресло его рубаха, за ней отправились штаны, глухо стукнули брошенные на пол сапоги.
Мужчина встал сбоку от нее, потянул за воротник и распорол рубаху кинжалом, а потом отшвырнул и его.
– Не смей трогать меня! – у нее даже получилось сказать в приказном тоне. У мужчины от возбуждения вспотели ладони.
– А то что? – спросил он и положил руку на ее упругую ягодицу.
– Я убью тебя! Слово чести, – в ужасе поклялась Эсмина.
– Той чести, которой я тебя сейчас лишу? – Он позволил своим рукам бродить, где ему хотелось, то больно сжимая, то нежно поглаживая.
– Нет, той, которую у достойного человека не отнять.
– Я могу одним своим словом отнять у тебя всё! – прошептал он ей на ухо и слегка укусил за мочку, наслаждаясь своей властью.
Принцесса поморщилась от омерзения. Ей захотелось срочно отмыться от этих касаний, от губ, которые жадно целовали ее шею.
– Ты можешь отнять у меня жизнь, взять меня силой, вот так вот, привязанную, как скот, но тебе не сломить меня!
Теперь он лег сверху и, подсунув под живот руки, держал ее за грудь. Толстый член скользнул между упругих ляжек и уперся в зад. Он любил начинать именно оттуда, чтобы заранее разработать анус и, находясь на пике, резко выйти из лона, снова загнать член в узкую дырочку и излить свое семя. Ему не нужны были бастарды от рабынь. Он мечтал о сильном сыне, но достойной родить ему женщины к своим тридцати двум годам так и не встретил.
Принцесса уже не могла сдержать дрожь, ей казалось, что если он сейчас войдет, то разорвет ее изнутри.
– Ты готов умереть?– спросила она совершенно спокойным голосом, сама не понимая, как ей это удалось.
– Я воин, мы всегда рады пасть в бою с оружием в руках, для нас это почетно. А тебе предстоит быть мне покорной. Не будешь артачиться, мышка, и, может, я возьму тебя в наложницы, конечно, если мне понравятся ощущения от нахождения в твоих дырках.
Он слегка двинулся, надавливая на складочки влагалища, но не входя. Горячая смазка размазалась по отверстию. Эсмина заскулила.
***
Император едва сдержался, чтобы прямо сейчас не загнать свой член в нее, растягивая, разрывая. Он перестал понимать себя, но ему хотелось, чтобы эта девушка впустила его сама. И сейчас было еще рано.
– Ты грубый, неотесанный представитель своего варварского племени! Отпусти меня!
– И чем же мой народ так плох? – Его сильная рука нащупала маленькую бусинку ее клитора, погладила и начала слегка массировать.
«Да, грубый, но заслужил ли кто мою нежность? – мысленно спросил он у самого себя. – Нет. Все эти маленькие принцессы, неприступные вначале и словно шлюхи после… Противно!»
В большинстве своем женщины после того, как император пользовался их телом, всеми правдами и неправдами пытались остаться с ним. Просили детей, желая манипулировать им после зачатия наследника или хотя бы устроиться получше. Это раздражало, и в какой-то степени даже было обидно. Мужчине хотелось, чтобы в нем в первую очередь видели человека, а не императора.
– Вы никого не умеете любить! – чуть не плача заскулила принцесса.
– Любовь? Это удел слабых… – ответил он и рассмеялся.
Когда-то мать завещала ему любить, найти себе жену по душе и никогда ее не отпускать. Но отец убил ее. А потом мальчик вырос и отомстил ему. За нее. Тогда он запретил себе и думать об этом чувстве. И даже сейчас, будучи взрослым, сильным, первым исполнителем своих приказов, лежа в кровати в одиночестве, император мысленно говорил с женщиной, подарившей ему жизнь. Просил совета, думал, как бы поступила она. Мать растила мужчину всего до десяти лет, но, даже будучи ребенком, он усвоил много ее уроков.
А эта девушка… Ее глаза казались императору знакомыми. Только сейчас он осознал почему. Так же мать смотрела на отца. Со страхом и ненавистью, но открыто и непокорно до последнего вздоха.
– Любовь – это то, ради чего стоит жить! – всхлипнула Эсмина.
– Жить стоит только ради себя, – рассмеялся он и снова начал дразнить, ее надавливая членом на сжавшийся анус. От других не дождешься благодарности, люди вокруг слишком часто желали его смерти, чтобы император позволил себе верить в них. – Как тебя зовут, маленькая шлюшка?
– Я не…
Договорить он ей не дал, больно сдавил грудь, заставив закричать. Император не позволит перечить и спорить.
– Не смей мне возражать! – приказал он.
– Грязный варвар! – принцесса больше не могла сдержать слез.
– Я только час назад мылся, – насмешливо ответил он, – а ты за дерзость будешь наказана!
Император наконец-то отстранился. Грубая мужская ладонь столкнулась с ее ягодицей, второй раз, третий. Больно и обидно. Он не хотел бить ее всерьез, но и покорности нужно научить. Принцесса уже заранее представила, какой синяк будет к утру.
– Наказывать ты умеешь! Сразу видно, – с досадой сказала она, – но сердца у тебя нет!
– Ты что, решила меня заболтать до смерти? – насмешливо спросил он.
Император не считал себя бессердечным, просто старался беречь такую важную часть своего тела и не подпускать никого на расстояние вытянутой руки. Он был хорошим воином и всегда сам шел впереди армии, и у него были верные друзья, но среди мужчин. А женщинам император не доверял принципиально.
– Да пошел ты! – вырвалось у девушки.
– В тебя? – его губы растянулись в сладкой улыбке предвкушения.
– Нет! – слезы высохли, и теперь она злилась. Эсмину раздражала его игра. Этот противный медведь мог взять ее уже сто раз, но он медлил, наслаждаясь ее страхом.
– Я вопросы дважды не повторяю, а ответа еще не было. Твое имя! – он снова приказывал, навалившись на нее всем телом. Теперь мужчина был готов войти в ее лоно, если рабыня не подчинится.
– Эсмина! – прокричала она.
– Умница, – он ласкал ее, поглаживая от подбородка вниз до груди, вторая рука лежала на клиторе, против воли делая девушку мокрой. Ему же, наоборот, казалось, что играет с ним именно она, то сжимаясь от страха, то в порыве ненависти готовая разорвать его на части голыми руками.
– Кто ты? – едва дыша, вымолвила она, не понимая, почему в животе всё сжалось и задрожало. Девушка невольно прогнула спину. Он закусил губу, чувствуя готовность ее тела принять его.
– Ты можешь звать меня Дориан, – мужчина поцеловал ее в плечо, потом в шею. Ему не хотелось, чтобы она знала, чьей рабыней стала.
– Как вашего императора?
– Да, шлюшка, – засмеялся он, удивляясь ее образованности, – откуда ты знаешь, как его зовут? Ты из знати?
– Нет, – испугалась принцесса, – просто это имя было на слуху, когда говорили о предводителе варварского войска…
Но мужчина уже сделал свои выводы. Рано или поздно он узнает, кем она была на самом деле до того, как ее притащили в зал с рабынями.
Глава 2
Оскорбление девушка пропустила мимо ушей, его член в очередной раз скользнул и размазал влагу по ее складочкам.
– Да! Я сначала трахну тебя сам, потом отдам друзьям, а после по твоим дыркам пройдется вся армия, если, конечно, ты выживешь! – Ему хотелось, чтобы она сжалась, напугать ее, вызывая очередную волну ненависти.
– Откуда в тебе столько злобы? Ой!
Он надавил членом, грозя войти во влагалище, но в последний момент остановился. От этого принцесса вскрикнула.
– Эс, ты рабыня, мне на тебя плевать. Я могу позволить себе поиметь любую из вас, где захочу и как мне будет угодно!
– Так бери! Зачем тогда издеваешься?! – не сдержалась она и издала недовольный стон, а он рассмеялся.
– Что? Уже хочешь почувствовать его в себе?
– Хочу, чтобы ты сдох!
– Как только придет время, но не сейчас.
Он лизнул ее спину от лопатки к шее. Принцесса поморщилась от омерзения, настолько он был ей противен. А мужчина наслаждался запахом и вкусом ее нежной кожи.
– Давай уже, урод, делай свое дело! – с ненавистью прошептала она. Император хотел взять и войти в ее лоно прямо сейчас, но это было бы неинтересно. Что-то с этой мышкой пошло не так.
– Ты забавная! – проклятый варвар снова смеялся над ней, принцессой лесного народа, а она ничего не могла сделать или хотя бы воспротивиться его силе. – Я тебя сейчас развяжу, но, если ты посмеешь ударить меня еще раз, я прикажу поставить тебя раком посреди городской площади, чтобы любой проходящий мимо мог подойти и отодрать тебя как ему будет угодно! Поняла?
– Да! – тихо ответила Эсмина.
– Хорошо, Эс. А сейчас не дергайся.
Он ослабил узел и тут же ловко развязал веревку. Девушка невольно потерла покрасневшие запястья. Мужчина стоял и смотрел на свою игрушку. Она ему нравилась. Белая кожа, гибкое, страстное тело, аккуратная грудь, так маняще торчащие соски и этот страх… Он упивался ее дрожью. Дориану было по душе, что тело ее готово принять его член. А то, как она сжималась, заводило еще сильнее.
Он хотел дразнить ее, играть, пока ей не надоест бояться, а потом, когда девушка сама станет умолять его, взять и лишить ее невинности. Только тогда он действительно войдет в ее тело, а сейчас еще есть время насладиться, поиграть с ней и позлить…
Он взял свою рабыню за щиколотки и стащил на край кровати, резким движением раздвинул ее стройные ноги, коснулся кончиком языка враз набухшего клитора и начал аккуратно массировать.
Эсми казалось, что внутри всё разрывается и пульсирует. Больно не было, только непонятная судорога заставляла тело извиваться. Девушка едва сдерживалась, чтобы не застонать, а он то останавливался, начиная покусывать, то снова продолжал массировать. Дориану не хотелось позволять девушке испытать удовольствие, прежде чем его член войдет в ее лоно, чтобы испытать наслаждение изнутри.
Она чувствовала, как влажно стало между ног, как сок ее тела медленно сочится на белую простыню. Сердце колотилось, дрожали руки. Она хотела оттолкнуть проклятого варвара, но не решалась.
Император чувствовал, как пульсирует его член. Мужчина желал ворваться в ее непорочные, никем не тронутые дырочки, взять, придавить к подушке и отодрать как следует. Чтобы она кричала, но не от боли, а от удовольствия.
Дориан едва сдерживался, борясь с желанием изнасиловать свою рабыню. Обычно он так и делал. Хватал девку за косу, загибал через стол и жадно драл, пока не достигнет пика и не кончит. Но сейчас мужчина никак не мог понять, почему не хочет просто поиметь и избавиться от нее? Зачем играет? Ведь никогда прежде этого не делал.
– Мышка, сейчас ты подаришь мне наслаждение! – прошептал зверь, отпуская свою добычу.
Эсмину снова охватил ужас, что вот-вот он станет первым в ее жизни мужчиной, а она даже не посмеет противиться, потому что испытывать на себе пыл целой армии ей не хотелось.
Император зарычал, заставляя себя сдержаться от того, чтобы не поставить ее к столу раком, ухватив за волосы.
– Ложись на спину, лицом ко мне, – приказал тоном, не терпящим возражений.
Как только Эсмина подчинилась, он до боли сдавил ее грудь, взяв два упругих соска в пальцы. Зажав член между окружностями ее бюста, он начал стремительно двигаться, упираясь головкой в верх живота Эсми.
Принцесса, не скрывая своего ужаса и отвращения, дрожала всем телом и брезгливо морщила носик от вида его трижды проклятого органа. Ей хотелось поскорее отмыться, но она с трудом сглатывала подкатывающий к горлу комок. Надо было за что-то держаться, чтобы не потерять сознание от омерзения, поэтому она обеими руками сжала бедра Дориана.
Спустя пару минут что-то теплое и липкое потекло по груди. Император блаженно откинул голову назад, медленно двигая бедрами, спуская на ее живот всё до последней капли. Потом он отпустил свою добычу. Буквально силой оторвал судорожно вцепившиеся в него пальцы, тем самым немного привел девушку в чувство. Следы от веревок на запястьях бросились ему в глаза.
– В соседней комнате набрана бочка с теплой водой, иди отмойся, – приказал он, подбирая свою одежду.
Эсмина, прикрывшись разрезанной рубахой, покорно скользнула в смежную комнату, едва успев закрыть за собой дверь, всё-таки разрыдалась.
Брезгливо переступив какую-то лужу на полу, она оторвала край рубахи и, смочив его, начала аккуратно оттирать подсыхающие потеки.
– Не опорочил, – едва слышно шепотом девушка уговаривала себя не плакать, – только поиграл. Игрушка же не становится хуже, если кто-то поддержит ее в руках. Нет. Значит, всё в порядке, всё будет хорошо…
***
Дориан оделся и, приоткрыв дверь, приказал принести целебную мазь, а потом уселся в кресло, потягивая заранее оставленное на столе кислое вино. Сильно пьянеть он не любил, но для расслабления тела алкоголь пил. Солдаты не понимали, почему господин предпочитает какую-то кислятину вместо самогона, которым перебивались они сами, или рома, которым баловались офицеры.
Однажды один дерзкий генеральский сынок в шутку спросил у императора:
– Почему вы не пьете вместе со всеми? Или бабам не положены крепкие напитки?
Дориан мог бы, и убить щенка за такую дерзость, но он лишь рассмеялся:
– Спорим у меня длиннее, чем у тебя? А если все же длиннее и я, по-твоему, баба, то ты тогда кто? Девочка лет пяти?
В конечном итоге под раскатистый смех вояк спор все же был решен. Больше к императору с такими шутками не лезли. Да и пить крепкие напитки уже почти не предлагали.
Осталось меньше чем полбутылки, когда слуга принес мазь и ужин, а пленница так и не вернулась.
– Убила она там себя, что-ли?! – пробурчал император и направился к двери.
Войдя в комнату для мытья, он хотел рассмеяться, но лишь стоял и улыбался, глядя на спящую в углу, в жутко неудобной позе, девушку.
Эсмина отмылась, завернулась в мягкую ткань для обтирания тела, но выйти так и не решилась. Она уселась на небольшой стульчик, стоявший у дальней стены, сжалась в комочек от усталости и нервов, уснула.
Император подошел и аккуратно взял девушку на руки. Она всхлипнула, но не открыла своих прекрасных глаз. Отнес на кровать и укрыл теплым одеялом, а сам улегся рядом, чтобы смазать воспалившиеся следы на запястьях и уже взявшуюся коркой рану на нежном плече.
Эс… она понравилась ему горячо и искренне. И хуже всего, что он начал это понимать. Любуясь спящей девушкой, мужчина вовсе забыл об ужине, оставленном на столе, об оружии, брошенном так, что ворвись кто-то в комнату, он не успеет схватиться даже за этот короткий, неудобный, но необходимый в городе меч.
Дориан нежно убрал с ее лица пряди так грубо и небрежно отрезанных волос. Аккуратно подсунул руку под маленькую девичью головку и, прижав ее к себе, закрыл глаза.
Принцессе вдруг стало так тепло и уютно, что она всем телом прильнула к лежащему рядом мужчине.
– Папочка, – тихо позвала девушка, не открывая глаз, и снова провалилась в сон.
Лесной король, как ни в чем не бывало, сидел на своем любимом кресле в кабинете и разбирал письма.
– Отец, – обратилась девушка, подходя ближе, – вы звали меня?
– Сядь, малышка, нам надо серьезно поговорить.
Эсмина покорно уселась на краешек письменного стола.
– Только не очередной жених, пожалуйста, папочка, я умоляю тебя, дай мне выбрать самой!
– Время игр закончилось Эс. Раз уж тебе не повезло умереть в бою, и ты теперь просто рабыня, так будь хороша во всем. Ты прекрасно образована, умная, сообразительная… Не позволяй своему упорству погубить тебя, дочка.
– Я постараюсь,– пообещала она, но не смогла сдержать слез.
– Будь умницей, я передам привет маме. Наверняка она меня заждалась.
Образ отца начал стремительно таять, но он добавил:
– Уговори своего хозяина похоронить нас, негоже чтобы лесной народ до весны клевало воронье…
Принцесса всхлипнула и проснулась, накрепко зажатая в объятиях сильных рук.
Дориан во сне снова звал мать. Давно уже он ее не видел.
Императору опять было десять лет, он сидел в будке любимого волкодава и скрывался от отцовского гнева.
Дарина заглянула в отверстие для входа.
– Сынок, идем обедать. Навсегда спрятаться не получится, – сказала она. Дориану всегда нравилась её жемчужная улыбка, такая красивая, такая нежная… Он вышел из своего убежища и прижался к ней.
– Мой мальчик… – Она аккуратно касалась его щеки, на которой красовалась воспалившаяся ссадина. В этот день юный наследник империи провинился серьезно. Он пробрался к клеткам и выпустил три десятка рабынь. Поймали только пятерых. Отец был в ярости, он наотмашь хлестнул сына по лицу, массивным перстнем содрав кожу на щеке мальчишки.
– Решила из маленького мужчины сделать тряпку? – спросил нашедший их император Цверг. Дориан задрожал всем телом, он знал, что будет дальше.
Отец схватил его за ухо, а мать за волосы и потащил в комнату. Было больно и страшно, но мальчик лишь стиснул зубы, готовый принять наказание. Заранее подготовленные розги, уже ждали, разложенные на лавке в углу. Ведро с солёной водой ждало рядом…
Три десятка ударов по спине. Крик матери. Его собственный голос. После этого Дориан две недели лежал в бреду, а когда очнулся, ему сообщили, что мамы больше нет…
– Зачем ты мне это показала? – спросил он, сидя у небольшого камня, под которым покоилась та, кого он любил сильнее всего на свете, – Мама, ответь, ты нужна мне!
Теплая рука легла на его плечо.
– Не шуми, сынок, я всегда с тобой. Но не в каждую ночь умершие могут являться своим родным.
– Зачем, мама? – Он встал и прижал к широкой груди тонкую маленькую, хрупкую женщину.
– Ты должен хорошо помнить, как жилось при отце. Тебе уже пора иметь своих детей. Когда твоему папе было столько же, как тебе сейчас, у него имелся не только наследник, а еще под четыре десятка бастардов.
– У меня дети будут только от одной женщины,– вздохнул император.
– Ты уже выбрал от какой? – тихо спросила мать.
– Я не уверен, но возможно.
– Запомни, сынок, сильные дети рождаются только в любви.
– Ты хочешь мне что-то рассказать?– он не мог понять, Дарина не считает его сильным или пытается сказать, что любила своего мужа?
– Я и твой отец, мы…
Он не дал ей договорить:
– Как ты могла любить такое чудовище?!– воскликнул мужчина, посмотрев в глаза матери.
– Мы не решаем, кого нам любить и в какое время года. Это чувство не терпит, когда ему указывают. Любовь выбирает сама и время и место, – с улыбкой ответила она.
– Ты любила его, а он убил тебя. От большой любви?!
– Твоему отцу были свойственны приступы неконтролируемого гнева. Но в те моменты, когда он действительно был собой, он мог бросить к моим ногам целый мир. Ты поймешь это, немного позже, но обязательно поймешь…
***
Эсмина вскочила с кровати, как только мужчина перевернулся, отпустив ее. Клинок лежал все там же, у кресла.
«Это мой шанс!» – подумала девушка, она подобрала оружие и тихо достала из ножен. Занесла над сердцем мужчины.
– Мама… – Прошептал он сквозь сон.
«Мама…» – мысленно повторила Эсми. Рука дрогнула, и она опустила оружие.
