Милана Стоун
Ангел для Зверя
– Ангел, – слышу его голос и замираю, словно по воле приказа.
– Что?
Тишина. Но я знаю, что он стоит там, слышу его громкое, тяжёлое дыхание, от которого мурашки по коже. Он как дикий зверь на охоте. Затаился.
– Открой дверь. Мне нужна твоя помощь.
Эта фраза странно, но вызывает улыбку, а душа наполняется щемящей радостью.
Он это мне?
– Вы вроде бы и сами неплохо справлялись.
Господи, прости. Это я сказала? Почему я это сказала? Это все Катя и ее влияние.
Или может это мои гормоны зашалили? Но с чего бы. Раньше такого за собой не наблюдала.
– Только потому что ты смотрела, – говорит опасно тихо, но от этого не легче.
Эта дверь кажется крепкой, надеюсь она спасёт, меня от помешательств монстра.
– Я не…
– Никогда. Мне. Не лги, – рычит он и дергает ручку двери. – Открой дверь, пока я не выломал ее!
– Не надо, Руслан, – шепчу, но так, чтобы он услышал меня. – Вы гость в чужом доме. Одну дверь и так по вашей милости уже выломали.
Напоминаю ему о нашей ночи. Сразу ощущая стыд, что начала разговор об этом.
Он же мог и забыть… Или нет?
– Дебилы невоспитанные, – гремит он голосом, и мне хочется рассмеяться. Вместе с ним. В голос. Смотря в черные, как Варфоломеевская ночь, глаза. – Ангел. Скажи хоть, как тебя зовут.
– Зачем тебе мое имя? – спрашиваю еле слышно, дрожа всем телом и разворачиваясь лицом к закрытой двери.
– Должен же я знать, как будут звать мою жену.
Слова пронзают прямо в сердце острой стрелой. Кладу ладошки на дверь и прижимаю к ней лоб.
Чувств во мне так много, они так щекочут внутренности, что хочется то ли рассмеяться, то ли заплакать.
От неведомого ранее блаженства. Или от шока.
– Руслан, – не верю я своему счастью, но вспоминаю, что прежде всего нужно помочь подруге. А только потом думать о себе. – Уйди, пожалуйста. Мне нужно помыться.
Это так порочно звучит рядом с ним, что я с ног до головы покрываюсь смущением.
– Я могу потереть тебе спинку.
– Только после свадьбы, – шучу я и улавливаю молчание. – Меня зовут Кристина.
За дверью раздаётся хриплый смешок, а потом уверенное:
– Договорились. Но не надейся, что я буду долго ждать.
Ждать. Кажется, такой мужик не знает значения этого слова.
Конечно, он не будет долго выжидать.
Он возьмёт то, что хочет, когда ему угодно. И этот напор в нем вызывает легкое волнение.
Он ушел, а у меня до сих пор в голове звон стоит от собственной смелости.
Я ведь никогда такой не была.
Никогда.
Рядом с мужчинами вообще рот открыть боялась, а тут…
В меня как будто вселилась другая девушка. Которую я совсем не знаю. Очень смелая, дерзкая и знает, чего хочет.
Она классная! И она мне очень нравится.
Нравится, что тело отвечает на Руслана, словно тянется к нему магнитом.
Да, мы будто одно целое.
Два разных человека, что в огромном мире нашли друг друга.
Как бы страшно об этом не было бы думать. Но… Кажется, он моя судьба.
Глава 6
Недолго думая, Катя в моем обличии выходит через задний двор. Как и планировали.
Единственное, что я ее попросила. Это не попадаться Руслану на глаза. Потому что тогда наш план провалится.
Он сможет различить меня и Катю.
Впрочем, пришедшие спустя пару часов Ренат с Захаром тоже смогли.
– Где Катя? – тут же с порога начинает орать Ренат, и я ежусь от страха.
Если вчера я знала, что Руслан мне ничего не сделает, то за этого человека отвечать я не могу.
А их двое.
– Где Катя?! – орет на меня и Захар, а Ренат за ткань кофты тянет, в глаза взглядом впивается, и я кричу от страха.
Не могу я предать подругу. Она рассчитывает на меня. Она просила молчать.
Но разве я могу противостоять двум ее мужчинам, что готовы замучить меня на месте, лишь бы узнать местонахождение своей женщины.
Тут в комнату влетает Руслан и, хмурясь, рассматривает представшую экспозицию. И ему не нравится то, что он видит.
А мне страшно, что может начаться бойня. Потому что его взгляд не предвещает ничего хорошего.
Смотрю на него умоляюще, надеясь, что он не будет злиться на меня за ложь.
Но он все равно выглядит разъяренным, странным, пугающим.
Только вот идет не ко мне, а к Ренату, что держит меня, выворачивает ему руку и шипит в ухо.
– Тронешь ее еще раз и руки у тебя не будет. Потерял свою бабу, сам и ищи. Набери Ахмеда, если сам не справляешься. Кристина, – поворачивает он ко мне свое лицо, и вижу, что смягчается моментально. Но хочет сказать что-то серьезное. – На чем поехала Катя?
Я должна молчать. Для чего вообще был этот план, если я так легко предам подругу.
Но мужчины как-то бурно реагируют, и мне кажется, что предостережения Кати о грозящей ей опасности не пустой звук.
У ее отца были враги. Оставили ли они идею отомстить ей?
А если она попадет в беду?
Я не смогу нормально спать, зная, что она пострадала из-за меня.
– На автобусе, – обреченно отчитываюсь я. – Куда – не знаю.
– Верю, мой Ангел, – кивает Руслан, и я облегченно улыбаюсь.
Он все решит. По-другому и быть не может.
Это мужчины Кати ведут себя как дети, а мой…
Стоп.
Почему я считаю его своим?
И почему каждый раз, когда он называет меня Ангелом, я вспоминаю отца, отошедшего в мир иной, когда мне было десять.
Папа был для меня героем, который пострадал во время полицейской перестрелки.
Он просто защищал свой товар в круглосуточном ларьке. Но обернулось все плачевно.
Он тоже меня так называл.
Теперь в моей жизни появился новый герой.
Да, большой и грозный.
Но со мной этот медведь другой. И я верю, что он не может меня обидеть.
Даже сейчас, когда его взгляд темнеет, челюсть напрягается, а между ног разбухает что-то огромное. И в комнате резко меняется энергетика.
Она становится более яростной, немного давящей.
Такой, что маленькие волосики на руках становятся дыбом.
Даже не заметила, как мы остались наедине. А рядом кровать, что хранит еще прелесть утренней неги.
Такая мягкая и удобная. И он смотрит сначала на меня, после на неё.
Хмурится, словно что-то обдумывая в голове.
Я, познакомившись с ним немного поближе, понимаю, какие у него намерения на мой счёт.
Себя нужно спасать, пока не поздно.
– Хочешь, сделаю тебе чай? – спрашиваю, чувствуя жар во всем теле, особенно в области груди и щек.
Но мне нужно охладиться.
Мне нужно отвлечься от томящегося во мне желания покориться этому чудовищу.
Лечь под него.
Потому что так нельзя. Не узнав друг друга. Не поговорив по душам.
Я не должна поддаваться соблазну.
Он прочищает горло, делает шаг ко мне, словно ведомый жаждой, но останавливается, опуская руки вниз.
Тяжело вздыхает и угрюмо кивает.
– Я бы хотел кое-что другое, но пока сойдет и чай.
Глава 7
Руслан.
Чай? Серьезно? Мы на каком-то детском утреннике?
Кто за язык меня потянул согласиться.
Я бы лучше рассказал, как будут закатываться глаза чайного цвета у этой крошки, когда буду долбить ее девичье нутро.
С Кристиной рядом я чувствую, что должен вести себя культурно.
Быть хорошим мальчиком, чтобы произвести на неё впечатление.
А на самом деле…
Нужно всего лишь подойти сзади, обнять руками тончайшую талию, перекинуть лунный шелк волос на одно плечо и лизнуть другое.
Целовать до того, пока малышка не задрожит в моих руках.
Пока не испустит благодарный стон, облокотившись на мое плечо, и ее глаза не станут стеклянными.
Прижать к себе крошечное тело, потереться пахом между ее упругих булок.
Что может быть ещё лучше?
Порвать лямку на майке и обхватить два мягких молочных полушария, что вчера так отлично в меня вжимались. Терлись.
Эти сисечки идеально смотрелись в моих более темных руках, они казались белоснежными.
И это было чертовки великолепно.
Я совру, если скажу, что не перевозбудился от этих воспоминаний.
Хочу ещё.
Всего лишь нужно нагнуть крошку и стереть из ее сознания все мысли о невинности и стыде.
Избавиться от этой стены между нами.
Потому что со мной ничего этого не будет. Будет жадное желание слиться воедино в любое время. В любом месте. Когда я того пожелаю.
Отказы приниматься не будут.
Даже на чужой кухне, где можно содрать с нее остатки тончайшей майки.
Сдёрнуть эти обтягивающие джинсы и пальцами найти влажную киску, розовую, сладко пахнущую.
Истекающую и жаждущую своего хозяина.
Такую тугую, что выть захочется, когда засажу по самые помидоры.
Она будет кричать.
Когда членом по влаге пройдусь, пальцами дырку растяну, чтобы не больно было крошке, чтобы хоть каплю удовольствия получила.
Или пальцами сначала? Кажется, так будет правильней.
Она достойна нежного обращения к себе.
Никогда этим дерьмом не занимался. Даже не думал, что мысли такие возникнут.
Просто нагибал и трахал. Механический процесс, очень простой и безэмоциональный.
Девки же жадные до бабла и крепкого члена сами прыгали. Верещали, жопой крутили. Ну я и брал.
Но эта крутить не будет. Эта другим лыком шита.
Ангел даст мне все сделать самому.
Верней, это я должен сделать все сам.
Наверное, придется сначала отлизать ей, чтобы лучше меня приняла. Языком внутрь ввинтиться, увлажнить тугое местечко, облизать тягучку.
Сладость.
Какая она на вкус? С солью как сыр? Или сладкая как сахарок, которым я лошадей кормлю в конюшне.
В голову сразу врезаются образы меня с ней, то, что мы делаем.
Возьму ее с собой, посажу на коня и увезу туда, где никого не будет рядом.
Сначала она будет звонко верещать от радости.
А потом…
Чуть над лошадью нагну, чтобы за седло держалась и белье к чертям порву, чтобы прямо там смогла меня принять.
Всего. Без остатка. Без возражений. Ножки чуть раздвинуть зазывающе. И принимать то, что ей дают.
Чтобы скачки помогали ей чувствовать мой размер. Каждую вену. Каждый толчок.
Чтобы кричала на всю округу, чтобы по имени меня звала.
А я рывком верхнюю одежду сорву и…
– Тебе черный или зеленый? – слышу не крик, а тихий рокот, вырывающий меня из фантазий.
Киваю.
То есть… Что она там спросила?
– Черный давай. Зеленый педики пьют.
– Я люблю зеленый, – говорит она, и тонкие пальчики обхватывают ручку чайника.
Как бы могли сейчас обхватить мой ноющий по ней ствол.
Ее слова забавляют. А в голове у меня ни одной здравой мысли.
Ты можешь, крошка, любить все, что угодно, но очень скоро ты полюбишь вкус моей спермы, которой я буду регулярно тебя кормить.
В этот сладенький ротик прыскать, который она так смачно облизывает, опуская глаза в пол.
О, черт, зачем она это делает.
Только же сильней заводит и так голодного зверя.
Жарко стало. Душно.
А это ведь мы даже не сняли одежду.
Кажется, она понимает ход моих мыслей, раз на щеках так много румянца. Раз глаза продолжает прятать.
Ничего, скоро я сотру это стеснение с ее лица.
Она стоит напротив меня с подносом, я обхватываю её прохладные руки и долго не выпускаю из плена.
Смотрю, как темнеют ее ярко карие глаза. Они мрачнеют, пока поглаживаю большими пальцами тыльную сторону ладони.
Чувствуешь, Ангел, мое желание? Насколько сильно я хочу тебя получить. Чувствуй, потому что скоро я буду тебя брать. Жестко, долго и грязно. Как муж берет свою собственность.
А пока я могу и поиграть роль джентльмена.
Даст после свадьбы?
Да не вопрос.
Уже завтра поедем и распишемся, делов-то. Это меня не пугает ни капли.
Чтобы ночью ты осознала, на что подписалась, когда случайно встретилась на моем пути.
Я своего точно не отпущу.
Главное, ещё немного терпения. Не нападать прямо сейчас и не пугать малышку.
Хотя очень хочется показать ей всю силу возникшей страсти.
Пускай думает, что я добрый здоровяк.
Глава 8
– Давай сядем, а то чай остынет, – прячет она улыбку и запоздало отдает мне поднос.
А я только и думаю, что сесть она должна на мой член. Прямо сейчас. С размаху.
Чтобы от крика в ушах звенело.
Чтобы от возбуждения яйца горели. Чтобы член обволокло тугой патокой, чтобы двигаться можно было в кайф.
Туда-сюда. Вверх-вниз, и по телу ее влагу размазывать.
Соски тянуть, до оргазма малышку доводить.
О, мать твою, да. Это то, что нам нужно прямо сейчас.
Ставлю поднос на дубовый стол в этом современном храме интерьера.
Осматриваю новенькую кухню и понимаю, что вот у меня в доме все намного проще. По-мужски что ли.
Дом – моя холостяцкая нора.
Я так привык. Без излишеств. Иметь самое необходимое.
Огромный участок, достаточно большой дом из бруса возле черты города.
Ничего из ряда вон выходящего: стены светлые, камин, перед ним ковер, на котором я буду совершенно традиционно драть Кристину раком.
Представляю, как идеально она будет там смотреться.
А чтобы коней в конюшне не пугала, закрою рот поцелуем, выгнув ее шею.
Буду трахать рот с той же скоростью, что и член будет таранить ее текущую дырку.
А потом, когда мы закончим, я понесу ее обмякшую в джакузи, и там мы обязательно продолжим наш секс-марафон.
Черт. Когда уже я смогу ее к себе забрать? Почему все так сложно? Кто вообще сказал, что я должен ждать?
Сил терпеть с каждой минутой рядом с ней все меньше.
Наверное, она будет какое-то время ещё капризничать, сразу ее так не утащить в свою берлогу.
Увидев мою настоящую жизнь – может отказать.
Я, конечно, мог бы насильно заставить. Но нужно ли нам это? Думаю, нет.
Или да?
Ждать я не люблю. Да и врать о своем образе жизни тоже не собираюсь.
Посмотрим по ситуации.
Возможно она сама сразу согласится на наше совместное сожительство.
Ведь насчет моего предложения замужества она не ответила отказом. Значит у меня есть огромный шанс.
Значит она ещё под влиянием нашего первого знакомства.
Девушка долго отводит взгляд, но я все равно ловлю его в плен, хочу ей рассказать, как буду широко ноги ее раздвигать, да испугать крошку боюсь.
Рано ещё, очень рано.
Понимаю все, но язык так и тянется поведать о скорых изменениях в ее жизни.
Она кажется такой чистой, невинной, а я собираюсь ее в горячий котел похоти окунуть. С головой.
Чтобы задыхалась, чтобы на коленях ко мне подползала, и сама в рот просила. Член чтобы влажно причмокивала и до капли тёплую сперму глотала.
Скоро. Совсем скоро. Я дождусь.
Молчание затягивается, хоть и очень приятно смотреть, как она почти не дышит, глазея на меня.
Вот бы и на хер мой так смотрела. С таким же любопытством.
Ей ещё предстоит близкое знакомство с ним.
– Испугал я тебя вчера, – спрашиваю, нарушая получасовое молчание, и быстро отключаю вибрирующий телефон.
Не время для работы.
Сейчас похрен мне на все и всех.
Всю жизнь пахал как проклятый.
Дом построил. Конюшню сварганил своими руками. Бизнес себе создал по постройке домов.
Кто-то скажет, что я тупой как валенок. И кроме как кулаками махать, ничего не умею.
Понимаю, вид у меня такой. Страшного урода бойца.
Но мне очень нравится смотреть их раскрытые рты, когда видят меня в костюме и на дорогущем мерседесе.
Это все понты, но они нужны для победы в тендерах, чтобы строительный бизнес мой рос и приносил ещё больше доходов. А так я люблю, когда все по-простому.
И вот теперь может пора задуматься о семье. Настоящей. Своей.
Большой такой… а почему бы и нет? Чем я хуже остальных мужиков? Я тоже об этом задумываюсь, правда женщина подходящая не попадалась.
Сейчас я понимаю, что думаю о девочках и мальчиках, что будут пить из этой возбуждённой груди, что находится напротив.
Я бы тоже не отказался в рот сосочек, как вишенку взять. Испить это молоко…
От перевозбуждения вжимаю ладонь в столешницу.
Так хочется тело ее в руках подержать, что скулы сводит, и в голове уже стучит.
А собственно, чего я жду?
Пока сама решится.
Эта мышка?
– Ты хотел меня изнасиловать? – выдыхает она вопрос, а я прислушиваюсь к своим вчерашним воспоминаниям.
Врать точно не собираюсь.
Я бы ее трахнул, но внутри что-то надломилось. Неожиданно все переменилось.
Проснулось ярое желание не просто трахнуть раз, а себе забрать.
Жадный я на свои вещи. Хочу ее для регулярного пользования.
А со своей бабой нужно быть аккуратней.
– Вчера – да.
– А сегодня.
Ну что лукавить.
Хочу ли я ее взять за волосы и натянуть на свой стоячий елдак, чтобы смотрела сквозь слезы и слюной давилась. Определенно…
– Тоже… – жму плечами, не собираясь ей врать.
Переборщил.
Она вскрикивает и быстро вскакивает с места. Но еще не понимает, что от меня ей больше не убежать, не скрыться.
Везде найду и обратно к себе верну. Ее судьба обречена пересечься с моей.
Лапой накрываю ладонь и успокаиваю. Пока.
– Только, когда ты сама попросишь, – объясняю и не в силах терпеть расстояние, отодвигаю проклятый стол и тяну крошку к себе на колени.
Да, черт, это то, чего я хотел все утро. То, чего хочу теперь всю оставшуюся жизнь.
Чувствовать это маленькое тельце в руках и в макушку носом зарываться. И вдыхать, вдыхать… Лапать.
– Руслан, – оправляется она, а я только дрожу от звука своего имени из ее уст и того, как же уютно ее попка на мой хер приземлилась. – Я никогда…
Никогда, что? Не целовалась? Так у меня тоже это, считай, в новинку. Вот так сидеть, как школьники.
– Я тоже никогда ничего подобного не испытывал, – говорю честно, смотря в ее глаза. – Поверь мне, Ангел. Все, что будет между нами, будет впервые для нас обоих.
Мне раньше и не было нужды думать о сексе. Или же дрочить. Он сам находил меня. По щелчку пальцев его получал.
И впервые приходится ждать и терпеть. Или не терпеть.
Ведь здесь никого кроме нас.
Она уже готова и принадлежит мне.
Вокруг только охрана и значит нам никто не помешает.
Остается только ее уговорить.
Ну или немного принудить.
Но судя по пелене страсти в глазах, проблем с этим у меня не будет.
Глава 9
Тяжко. Тяжко быть воспитанным, особенно, когда такие губки в миллиметре.
Воздух пряный выдыхают.
Тяну пальцы и замираю от их мягкости. От влажного блеска.
Провожу из стороны в сторону.
Сминаю и толкаю сквозь зубки.
– Возьми глубже. В этом нет ничего неприличного, – заливаю я в уши псевдоромантику, на которую никогда не был способен. Но она так сладко сосет, прикрыв глазки, что я даже, пожалуй, куплю ей цветы. – Моя ж ты умница.
Не в силах больше оставаться в стороне, заменяю палец языком, так, что она дергается и раскрывает свои чайные глаза.
Смотрит ошалело, но не может сопротивляться. Мой язык уже занял оборону и не дает ей дышать.
Только наслаждаться тем, как я кайфую от ее горячего ротика.
Целую. Пожираю. Насилую.
Она извивается попкой, как же бесит, что пока не могу утихомирить её членом.
На котором она сможет и будет ритмично подпрыгивать под руководством моих рук.
Хватаю ее за бедра, сильно – до вскрика – раздвигаю ноги и сажаю на себя верхом. Не позволяю увернуться.
Нет, милая, теперь тебе от меня никуда не деться. Буду напирать. Брать. Рвать. Но не отпущу.
Тебе остается только елозить на мне волной, как во время лошадиной прогулки и хныкать.
Сопеть возмущенно.
Пытаться сорваться с крючка.
Но я только теснее сжимаю сладкую попку, оставляя жгучие отметины и задаю темп движения, потираясь головкой о ее вход.
Ох, дьявол, как я ненавижу одежду.
Как она сейчас жмет и мешает.
Особенно в области паха, где настоящее бедствие.
И Кристине. Именно этому Ангелу предстоит его утихомирить.
А пока она острыми ногтями впивается в мои плечи. Глупая. Только для себя хуже делает. В голове и без этого шквал пошлых идей.
Ведь я сразу представляю, как она будет совсем скоро расцарапывать мою спину.
В кровь. С криком. Дёргаться подо мной в предоргазменных конвульсиях.
Внутри загорается неконтролируемый огонь, что становится страшно за мою крошку.
Нежным я быть не привык. Хочу ее безумно.
Нестерпимо. Бесконтрольно.
Остается только надеяться, что выдержит напор.
Станет выносливой, чтобы не быть затраханной до смерти.
Но я подожду. Подожду.
Просто буду терзать ее рот, порыкивая, и все чаще толкаться сквозь несколько слоев ткани.
А так хочется ее в клочья разодрать, ноги шире раздвинуть, запах пьянящий познать и драть.
Трахать. Колом каменным вбиваться.
Захоронить себя в ней навсегда.
Не только в тонком, изящном теле, которое так легко переломить, но в душе, которую я жажду увлечь в самую глубину преисподней, что в моей голове.
Провожу пальцами от попы к бедрам, трогаю киску, чувствую, как намокла девочка, как жаждет меня с той же силой. И думаю о тугом пространстве между ног.
Спермой бы его накачать, как сосуд. Заполнить семенем, что даст плоды.
Я чувствовал пульсацию крови в висках, звон в ушах, сильней сжимаю тонкую талию, пока она продолжает постанывать.
В какой-то момент хочет даже убежать.
Но поздно. Теперь поздно для нас обоих.
– Боюсь, Ангел, что не смогу дождаться загса, – предупреждаю и понимаю: трахну сейчас.
Место и время уже перестали иметь значение.
Только голод, который может утолить во мне только она. И не дай Боже кому-то сейчас в этом помешать.
Продолжаю вылизывать рот и спускаюсь на подбородок.
Прижимаюсь губами к пульсирующей в такт моему сердцу вене.
Могу поставить все свои деньги на то, что точно так же сейчас пульсирует и ее дырка.
Вибрирует, истекает прозрачной влагой в ожидании, когда ею воспользуются по назначению.
Покусываю кожу на шее, растягивая удовольствие перед тем, как уложу ее на стол и стяну джинсы.
Нет, ждать до свадьбы не могу.
Это уже слишком.
Глава 10
Ткань на ее теле ужасно выводит из себя. Уже без сопротивления дает спустить лямки маечки.
Ниже. Еще ниже.
Открывая своему взору молочные сиськи с ярко розовыми, как вишенка сосками.
Облизываюсь, как животное и, кажется, этим пугаю своего Ангела.
Но остановиться уже не могу, втягиваю сочную вершинку, слыша ее восторженный всхлип, и она дергается в руках.
Но страшно ей сразу вот так интимно. Оттолкнуть, сумасшедшая, пытается. Руками. Пыхтит.
Дура, я же одним движение их сломать могу, даже не вспотев.
Когда она понимает, что все бесполезно, когда принимает свою судьбу, то по телу мурашки бегут от поясницы, охватывают обручем низ живота.
Потому что вместо того, чтобы отталкивать, она выгибается в моих руках, принимая ласки сосков окончательно.
Хорошая девочка.
Прикусываю, чувствуя, как Кристина дергается в руках и умоляет остановиться.
О, малышка, я же знаю, что ты хочешь большего.
Просто мой напор тебя пугает. Просто место, черт возьми, не то.
Но разве это имеет значение?
Мозг переключило. И пока я терзаю ее сиськи, даже не слышу слов.
Хер и так уже болезненно пульсирует, а яйца звенят, готовые вот-вот взорваться.
Мне нужно кончить. И лучше это сделать аккуратно.
Головой я это понимаю, но тело требует совсем другого.
Я старался быть нежным, но, кажется, мне это совсем не удавалось. Потому что она продолжала всхлипывать и просить прекратить.
А я не знал, как с собой бороться и что вообще должен сделать, чтобы она согласилась на немедленный трах со мной.
Как развезти ее так, чтобы сама на мой елдак запрыгнула?
Разговор?
– Чувствуешь? – спрашиваю, когда воздуха в легких не остается.
Она моргает и поднимает на меня стеклянный взгляд.
– Что?
– Между ног.
Она стыдливо отводит взгляд и вновь попробует прикрыть свою грудь.
Поворачиваю ангельское лицо к себе.
Сажаю ещё выше, чтобы бёдрами ощутила всею силу моего желания к ней.
– Обычно я думаю тем, что внизу… – Кристина хочет спрятать смущенное лицо и не может, стесняется смотреть в глаза.
Но я не мог этого допустить. Не мог не закрепить свои намерения словами.
– Но сегодня я чувствую тем, что выше.
– Желудком? – шутит она и зарывается лицом в мое плечо.
Бурчит мне в шею, пока поглаживал ее по шелковым волосам, старался не думать о том, как ее голые сиськи прижимаются ко мне, а соски давят.
Как же из-за этого пульсирует в мозгах.
Кажется, я готов сейчас на все, чтобы она проявила лояльность и скинула с себя этот страх близости с мужчиной.
И когда я уже думал, что ничего у меня не вышло. Она берет мое лицо в холодные ладони, и сама льнет всем телом.
Немного дёргано и неумело впивается в мой рот.
Я отвечаю, растягиваю ее штаны и рукой в трусы забираюсь.
Растираю собравшиеся соки, стараюсь делать это как можно сдержанней и не пихать пальцы со всей дури.
Дурею окончательно.
У неё между ног именно так, как я и представлял себе.
Узко, туго, сладко. Особенно, когда эту влагу ко рту подношу, не верю, что она так пахнет.
Идеально.
Она же шокировано озирается на меня и ротик свой сладкий открывает, хлопает своими большими глазами. Желая возразить.
Я долго не раздумываю, целую, чтобы почувствовала меня.
Желание. Жажду.
Чтобы приступить к самому важному.
Только вот странный холодок мешает наслаждаться.
Что-то не так.
Мешает идти вперед и уже снять с нее шмотки окончательно.
В животе все сводит, только вот не от возбуждения.
Никогда не верил в интуицию, но мужской, короткий крик дает понять, что мы с Кристиной больше не одни.
Она вскрикивает, подрывается с моих ног и ошалело смотрит на четырнадцать парней в черной форме.
Вооруженные до зубов, с черными, немигающими глазами.
А в них наша смерть.
Глава 11
Я никогда никого не убивал, хотя искалечил людей достаточно.
На ринге, что являлось отдушиной в обычной жизни.
В детдоме, где приходилось драться буквально за кусок твёрдого хлеба.
Приходилось вырывать с мясом своё. И если не бил ты, то били тебя.
В строительной бригаде, где провел много лет тяжелой работы, дослужившись до прораба, а потом открыв свой строительный бизнес. Тоже бывали драки и не раз.
Часто в клубе, где снимал очередную блядь.
Иногда моя темная суть выходила наружу. Стоило человеку сказать пару лишних слов, и у меня срывало крышу.
С контролем у меня проблемы. И поэтому я пускал в дело кулаки. Ломал носы и выбивал зубы. Мне это нравится.
В жизни было много разного дерьма, которое не делает меня хорошим человеком.
Но это все по большей степени было игрой, ради адреналина или мимолетного удовольствия.
Утоления жажды превосходства, силы и власти.
Но я никого не убивал, пусть меня на ринге и называют Зверем.
Пусть даже ходили неприятные слухи, какое я животное в человеческом обличии.
Никогда в моей голове не щелкало настолько, чтобы я думал прикончить противника.
Но в этот раз даже не думал. Отключил голову.
Рвал чужую плоть, абсолютно не понимая происходящего, только чувствовал, как человеческую суть поглощает инстинкт самосохранения, желания защитить свое.
Сворачивал шеи, вырывал руки, ощущая на губах вкус чужой, враждебной крови. И она как яд только сильнее заражала жаждой убивать.
Жаждой жизни. Жизни с той, кого спасти не смог.
Их было слишком много. И как бы стыдно это не звучало, я не выдержал бой с четырнадцатью вооруженными арабами, что давно намеревались отомстить своим врагам.
Не нам с Кристиной.
Я даже не думал, что они прорвутся сквозь охрану, что застигнут нас с малышкой врасплох.
И точно не думал, что не смогу ее защитить. Что не убью каждого, кто посмел посягнуть на нашу безопасность.
На наше благополучие.
Будущее, что я так четко распланировал.
Какой я мужик, если не смог ее защитить, как она после этого сможет мне доверить свою жизнь.
И я точно не знал, что буду лежать, захлебываясь собственной кровью, и смотреть, как выжившая, еле ковылявшая после боя со мной троица уносит Кристину через двор к кованным воротам, которые были широко раскрыты.
Я пытался открыть рот, чувствуя в нем один лишь стальной привкус.
Пытался позвать ее, дать понять, что я жив. Ее слова рвали душу в клочья.
– Руслан! Вы убили его! Руслан! – слышу душераздирающий крик своего Ангела, что церковным колоколом бил в голове снова и снова.
«Руслан! Вы убили его! Руслан!»
«Руслан! Вы убили его! Руслан!»
«Руслан! Вы убили его! Руслан!»
И впервые за много, много лет с того самого момента, как я смотрел на умершую мать и вешающегося отца, я плакал.
Как ребёнок. Как проигравший воин на поле бое.
Я продолжал смотреть на то, как ее сажают в фургон, и слышал, как визжат шины.
И вот она все дальше от меня. А я не могу пошевелиться. Не то, что встать, не могу и рта открыть.
Слезы сплошным потоком текли из глаз, пока тело, разрываемое адской болью, немело. И я не знал, стоит ли бороться за жизнь.
Ведь жизнь моего Ангела предрешена.
Арабам нужна была ее подруга Катя, что жила в этом доме с Захаром и Ренатом.
Дочь умершего Генерала, чья жизнь стоила намного больше других.
А узнав, что взяли не ту, Кристину убьют.
Моего Ангела не станет, а без него нет смысла бороться за жизнь и мне.
Боль огненной лавой покрывает все тело.
Снова и снова льется из неиссякаемого источника, как кровь, которой во мне почти не осталось.
Ее так много, чувствую, что уже не выдерживаю. Хочется выть. Хочется, чтобы это скорей закончилось.
Я слышу над собой голоса, то погружаясь во мрак, то поднимаясь на поверхность сознания.
Меня куда-то везут, что-то кричат, а я только чувствую металлический вкус во рту. Только желание уже поскорее сдохнуть.
Почему я не умираю? Зачем они борются за мою жизнь?
Как они не понимают, что без нее она ничего больше не стоит.
Я не смог защитить ту, что полюбил так стремительно и сильно. Не смог.
Где ты, мой Ангел?
Уже полетела туда, куда мне никогда не добраться?
Неужели я видел ее в последний раз?
Слишком много в моей жизни было зла. Слишком многим я причинял боль.
Я так надеялся, что любовь, её любовь очистит мою душу.
Темную. Грязную. Порочную.
Я верил, что если сделаю Кристину счастливой, то и сам обрету свое счастье.
Я думал, что заслужил. Такие люди, как я тоже хотят настоящего семейного тепла.
Она могла бы стать моим счастьем, она уже им стала. А я не уберег его.
– Разряд! Мы теряем его! – слышу над головой голоса и мысленно усмехаюсь.
Глупцы. За кого они там воюют.
За мертвеца. За слабака. За бойца, что не справился с горсткой дилетантов.
Я не хочу, чтобы меня спасали.
– Внутреннее кровотечение! Где хирург!
– Такой здоровяк просто обязан выжить!
Обязан?
Я был обязан спасти нас. Почувствовать опасность!
Но я был с головой погружен в сбывающуюся мечту о счастье.
О будущей семье. О любви. Нелепое оправдание.
Перестаньте меня спасать.
Вырубайте приборы и несите меня в морг, потому что нет боли сильней, чем потерять ту, что судьбой была предначертана.
Или… Есть шанс? Есть шанс ее спасти?! Может быть они не обнаружат обман! Может быть есть время!
Да! Да! Я спасу ее! Смогу очнуться и подняться на ноги до того, как с ней покончат.
Я поеду туда и перебью их всех!
Выпустите меня! Я хочу ее спасти!
Я должен это сделать! Прямо сейчас!
– Давление стабилизируется!
Крики становятся громче. Голоса ближе. И я чувствую, как лава Везувия, текущая по венам, словно леденеет, принося облегчение.
Принося забвение.
Я плыву по реке собственного сознания, которая приносит меня на зеленый берег.
Там пасется лошадь.
А на ней совершенно обнаженная Кристина. Красивая, статная. Великолепная в свете заходящего солнца.
Как богиня любви.
Соски розовые торчат, завлекая пососать их прямо сейчас. Волосы блестят, как шелк, а кожа словно покрыта жидким золотом.
Я хочу ее потрогать.
– Не бросай меня, – шепчет она негромко, лишь губами. – Прошу, вернись ко мне.
– Я никогда тебя не брошу, – словно заворожённый шагаю к лошади, запрыгиваю и обнимаю ее руками.
