Мила Эвоян
Если бы ты был
– Ты к Никите поедешь праздновать? – накануне интересовалась моя подруга.
– Нет, у нас же традиция с мамой встречать. У него тоже. А родичей знакомить пока рано. Ну и… в общем, мама про него до сих пор не знает. Говорю ей, что с вами гуляю, – так глупо я обрекла себя на самый тухлый праздник.
На зимних каникулах мои друзья поссорились. Оба звонили и рассказывали, какие они разные. И каждый хотел не того что другой.
– Я ему не нужна. Макс только шутки на мне отрабатывает. Когда есть время погулять – ходит в зал мячик пинать. Поль, что мне делать? – голос подруги я слышала через наушник. Видеть, конечно, не могла, но чётко представляла её в кресле. Сидит, наверное, поджав ноги и закрывая рукой глаза. Её фирменная страдальческая поза.
– Во-первых, перестань истерить. А во-вторых, вы можете снова стать друзьями и не надоедать друг другу. И мне, – дала я дельный совет, отпивая какао. Томми заразительно зевнул и положил морду на мой тапочек.
Неделя взаимных упрёков и претензий, высказанных, конечно, не друг другу, а мне, и Настя с Максом снова были вместе. А я продолжила быть Сиротиной, как на роду написано. После каникул всю школу снова отправили на удалёнку. Я проводила дни в нашей обшарпанной квартире. Мама, как всегда, приходила поздно после работы и высказывала мне, какой же у нас бардак. У нас! Пару раз я вытерла пыль и пропылесосила. Думаете, мама заметила? Не-а. Ещё я полностью взяла на себя прогулки с Томми и начала читать книгу «Сто лет одиночества» – прям зашло. В отличие от одноклассников, не включала камеру в Skype во время уроков. Казалось, я набрала несколько килограммов, хотя ела немного.
– Опять не обедала! Для кого я стараюсь? – злилась мама в выходной, размахивая руками рядом с полной кастрюлей щавельного супа.
– Извини, аппетита не было.
– Да что с тобой такое? Я ради тебя зимой щавель нашла, а ты даже не притронулась, – внимательно посмотрела на моё лицо. – С Настей, Максимом не ссорились? Давно они к нам не заходили.
– Всё норм. Завтра погулять с ними схожу. Даю слово.
Уже были первые дни весны. Пасмурные, с температурой чуть выше нуля. Данное маме обещание я нарушила: за время самоизоляции с друзьями не встретилась. И они тоже начали переживать за меня.
– Решено, в выхи идём в киношку. Чё-то засиделась ты дома, Полиныч, как Ёжик из «Смешариков». Давай зови своего Никиту, вчетвером пойдём. Билеты куплю, – Макс по-мужски скомандовал мне в трубку. Такому и не откажешь.
– Ладно, – лениво согласилась я, не имея ни малейшего представления, что делать с Никитой. Друзья настаивали, что пора им познакомиться, а у меня даже фотки не было. Но что я могла поделать, если мой МЧ не любит фотографироваться. Впрочем, как и я.
Так вышло, что на следующий день мы с ним поссорились. Сначала Никита согласился пойти в кино вместе с нами, но потом позвонил и сказал, что не может. Типа забыл, маме обещал помочь. Я обиделась и пошла без него. Почему я должна подстраиваться? Раз уже согласился, чего на попятный пошёл? Будто мамины дела нельзя было перенести.
– И перед вами неудобно, – пожаловалась друзьям, идя по бордюру и стараясь держать равновесие. – Договорились же, что вчетвером пойдём. Ты уже и билеты купил. Я тебе верну за два.
– Да брось ты. Считай, долг за колбасу отдал, – улыбнулся Макс, обходя жижу на асфальте. – В следующий раз познакомимся. Вы же несерьёзно поссорились? Без расставаний, я надеюсь?
– За какую ещё колбасу? – озадачилась я, дойдя до конца бордюра. – Щас я на Никиту зла. Посмотрим, как вести себя будет.
Опять вышло послабление, и нам вернули занятия офлайн. В пятницу, пятого марта, у входа в школу меня ждал курьер с небольшим букетом гербер. К упаковке была прикреплена открытка с напечатанными буквами: «Извини, не хотел тебя обидеть. Ты мне очень нужна. Никита». Девчонки со всего класса собрались вокруг меня, записка переходила из рук в руки.
– Вот это мужской поступок, – заявила Егорова.
– Зачётно, – отметила Лизка и сфоткала послание.
– Ни фига! Курьера заказал, – впечатлилась Жека.
Придя домой, я выкинула открытку, а букет подарила маме – заранее к Восьмому марта. Она, кстати, его одобрила. Другого подарка я не придумала. Мама купила мне к празднику красную рубашку унисекс.
Знаете, мне нравится, что отношения с Никитой перестали быть идеальными. Мы по-прежнему обсуждаем всё, но теперь периодически возникают размолвки. Мы можем пару дней не общаться. Я делюсь ситуациями с Настей и Максом, и уже они дают мне советы.
– Ну как он мог забыть, что у тебя аллергия на орехи? Странно это, – осуждает моя лучшая подруга после рассказа о том, что Никита купил к чаю ореховый торт.
– Может, я и не говорила ему? – защищаю я своего парня.
Макс старше меня ровно на месяц. На свой день рождения, естественно, вместе со мной он пригласил Никиту. Но и в этот раз встреча сорвалась. С утра мой МЧ выбрал компанию «белого друга». Отравился. Я пошла одна. День был не очень. Макс с Настей постоянно ссорились. Последнее время их отношения совсем испортились. Мы с родителями и братиком Макса пытались помирить их, придумывали шутки и игры. Под вечер парочка уединилась в комнате, что-то громко обсуждая. Не прошло и пяти минут, как из комнаты выскочила Настька, хлопнула дверью и судорожно стала одеваться в коридоре.
– У вас всё в порядке? – подошла к ней тётя Наташа, мама Макса.
– Нет! «Нас» больше не существует. Мы расстались! – нервно выкрикнула Настя, и слёзы, как говорится, потекли ручьями.
– Насть! – подошла я, но подруга отвернулась и выскочила за входную дверь, успев сунуть только одну руку в рукав куртки.
Дальше были дни слёз. Тяжёлый месяц. Дождь лил, будто плача за нас всех. Настя стала называть Макса исключительно по фамилии. Бобров записался на занятия по импровизации. Всё время, свободное от школы и футбола, проводит там. Знаете, лучше бы была дистанционка. Я не хочу выбирать никого из них. Мы столько лет дружим втроём.
Ситуация реально выматывает. Мне уже не хочется ничего придумывать. К счастью, друзья перестали спрашивать о Никите. Как-то некстати приблизилась моя днюха. В этот день я запланировала рассказать Насте и Максу о своём вынужденном обмане: Никита – фейк. Друзей пригласила по отдельности. Возможно, моё признание возмутит и объединит их? Ведь с кем-то им надо будет обсуждать и осуждать. Но мне уже всё равно. Я устала биться за любовь мамы, за время с друзьями, за внимание парня. Ведь, если по-честному, я никому здесь не нужна.
Вечером перед моим днём рождения мама снова задержалась на работе. У неё бывает такая важная отчетность, что она и в два ночи вернуться может. Я легла спать пораньше. Слёзы и мысли мешали сну. Пришёл Томми и забрался под кровать. Долго там крутился. Видимо, устраивался поудобнее. Я начала проваливаться в сон, но Томми вдруг залаял.
– Фу! Замолчи! Только заснула… – злость кипела во мне. Были бы силы – пнула бы его. Накрылась с головой одеялом. Томми не успокаивался. Стал прыгать на кровать, что ему категорически запрещено. Я решительно сдернула одеяло. И… не смогла вдохнуть. Закашляла. В горле будто острый песок. С трудом втянула тяжёлый воздух, пахнущий дымом. В глазах защипало. Через щёлку приоткрытой двери расслышала треск. Едкая вонь становилась гуще.
