Мила Эвоян
Если бы ты был
А как вообще в неё можно влюбиться?
Дементьева Анастасия. Слышите благородство в каждой букве? Она какая-то… волшебная. Вечно в мыслях и с таким взглядом, будто что-то ищет и не находит. Добрые карие глаза, как у лани. В отличие от меня, волосы не красит. Ходит с естественным русым цветом. Одевается строго – как положено в школе.
Моя мама часто повторяет:
– Настя умница… И у неё очень красивые наряды. Давай тебе такие же посмотрим? Вы же подруги.
Но лучшие подруги – не значит копии. Вот вы согласны? Мы с Настькой противоположности, которые существуют вместе. Нам кайфово оттенять и дополнять друг друга. Я люблю болтать, а она – слушать. Может совет дать, когда прошу. Не спорю, Настька – девчонка норм, но чтобы в неё влюбиться…
И почему всё-таки в неё, а не в меня?
Макс больше общается со мной. Мы с ним настолько близки, что я ему своё средство от прыщей даю! И конфеты с орешками мы делим по-братски: я объедаю шоколад, ему оставляю орехи – Бобров больше по мясу, чем по сладостям. С Настькой такой близости у них нет и быть не может. Но он выбрал не меня.
Я как была, так и остаюсь Сиротиной.
Нравится ли мне это? Бесит! Но ни Максу, ни Насте не признаюсь. Они молодцы, конечно, старались не палиться при мне первое время. Да и я лыбу натягивала. Но дружба, конечно, провисла. Стало не так прикольно в киношку вместе ходить. А на переменах они, бывало, даже из класса не выходили. Отмазывались, что домашку сверить надо. Ага. Пару раз я даже повелась. Но через месяц они признались. А потом у них стали случаться ссоры.
– Полиныч, вот объясни, чё она как шар надулась? Вчера устал после футбола, вырубился и не позвонил. А она, видишь ли, ждала! Самой набрать не судьба?! – возмущался голос Макса в наушнике телефона.
– Да не знаю я! Чё вы ко мне-то постоянно лезете? Я вам кто? Ваши отношения – сами и разбирайтесь. Мне без вас проблем хватает. Мне вот не на кого обижаться, – огрызалась я.
Как не понимают, что делают мне больно? Тыкают в свои отношения, будто щенка, написавшего на ковёр. Помню, мама так маленького Томми учила терпеть.
Макс с Лизкой не знают, каково это быть одинокой.
Как назло, большинство девчонок из класса в этом году стали встречаться с парнями. На переменах только и разговоры, что о новом или бывшем МЧ да о Лизкином влоге. Прикиньте, за осень она сменила троих парней, ковидные ограничения ей не помеха.
Для меня как-то резко наступила зима. Недостаточно снежная и недостаточно холодная, будто в плохом настроении. Странно, она – белая, я – чёрная, а так похожи. Не знаю, что на меня нашло, решила пораньше купить подарки к новому году. В первые дни декабря, естественно, в одиночестве, заехала в ТЦ. Поднималась на эскалаторе, споткнулась и выронила телефон. Сначала медленно, потом быстрее мой «Сяоми» начал спрыгивать вниз. По мокрым, грязным ступенькам. На мгновенье я застыла, а потом побежала за ним. Стоявшие на эскалаторе люди сочувственно охали, расступались и поворачивали лица в масках. Догнать телефон я не смогла. Он был уже внизу, и какой-то парень нагнулся за ним. Но тут в раскорячку прибежала я.
– Твой? – спросил, распрямившись и протягивая разбитый «Сяоми».
– Спасибо, – пробормотала я. Взяла телефон и, сделав несколько шагов, рухнула на ближайшую лавочку. Мне стало так обидно за всё: треснувший смартфон (запихнула его в сумку), собственную никомуненужность, влюблённых Макса и Настьку, постоянно недовольную мной маму. Слёзы наполняли глаза. Я пыталась их сморгнуть, но через мгновение сидела и рыдала. Неожиданно рядом, не соблюдая дистанцию в полтора метра, приземлился тот самый парень. На этот раз он протянул бумажный платок и закрытую бутылку воды. Но я не стала их брать – справлюсь без его помощи. Я сильная! И по жизни одна! И никому не нужна. Никому…
– Знаешь, – заговорил негромко. Я ничего не видела. Расплывчатые цветные пятна, – у меня есть дядя в Казани. Несколько лет он был успешным бизнесменом. Менял дорогущие тачки, летал отдыхать по всему миру. Ни в чём себе не отказывал. Пока однажды к нему не пришли и не сказали, что если он хочет остаться в живых, ему нужно продать своё дело. Сказали настолько понятно, что дядя за день отдал им бизнес и с небольшой суммой уехал в Подмосковье. Снял комнату и устроился работать таксистом. Раньше он катался куда захочет, теперь возит других, куда надо им.
Я сидела и слушала, вытирая руками щёки и нос. Думала уже не о себе. Да, жиза. Бывает.
– Как тебя зовут? – он повернулся ко мне.
– Полина, – шмыгнув носом, ответила его карим глазам.
– А я Никита. Ой, извини, – достал поющий телефон из кармана куртки и встал.
Я наблюдала, как он ходит по кругу недалеко от лавочки. На вид на пару лет старше. Высокий, с тёмными волосами, слегка сутулый, чёлка поставлена, серый снуд поверх чёрной куртки, маска под подбородком, рюкзак за плечами. Проходя мимо, пару раз мне улыбнулся. Его разговор показался долгим, я не понимала, чего жду. Мимо текли тени равнодушных покупателей. Гаджеты украли их взгляды. Знаете, что отличало этих людей друг от друга? Только цвет одежд. Безликость. И я такая же. Одна из них. А этот парень выделялся. Он другой: живой, интересный. Мне такой и не светит. Никогда. И вот Никита повернулся спиной. Я встала и зашла на эскалатор. Естественно, он за мной не побежал. Одновременно мне было обидно и очевидно, что ему до меня нет дела.
Мысли о Никите не отпускали. Так хотелось вернуть время и остаться на лавочке, дождаться конца его разговора. Я ругала себя и представляла, что мы обменялись номерами телефонов. И Никита стал мне звонить. Мы подолгу болтали вечерами. Я рассказывала о маме, о новой ситуации с друзьями… Он слушал и понимал. Не смеялся, не осуждал, я нравилась ему со всеми моими проблемами.
Поначалу нашу историю я хранила в тайне, и только через неделю рассказала Насте. От неё узнал и Макс. Они стали переживать за мои отношения с Никитой. Как-то спросили его страничку. Но я ответила, что у него пустые аккаунты. Даже без фото.
– Так странно, – растягивая слова, удивилась Настька в тот редкий день, когда мы вдвоём были у меня дома. – Считаешь, это норм? Даже у моей мамы есть активный аккаунт. – Подруга взяла свой телефон со стола и стала в нём что-то искать. Наверняка хотела показать мамину страничку. Будто я её не видела.
– Ты не понимаешь! Никита совершенно другой. Он любит разговаривать, знает кучу историй. Публичность и лайки ему не нужны. С ним так приятно общаться, будто мы с одной планеты, а все остальные с другой. – Я точно знала, о чём говорила, обнимая ладонями чашку с горячим какао.
Обычаю пить какао в моей комнате уже лет семь. У Настьки дома часто бывает бабушка, у Макса мама сидит с мелким в декрете, а в моей двушке только я и мопс Томми. С третьего класса мы втроём приходим ко мне под предлогом, что помогаем друг другу с учебой, а сами творим что хотим. Смотрим мульты и фильмы, играем в «Монополию» и «Уно». И, конечно, пьём литры какао с молоком и сахаром, а Макс ещё жуёт бутеры с колбасой. «Вы из прямоугольной системы координат, а я из сферической», – выдаёт он свою заезженную шуточку, поглаживая уже нависший над ремнём живот.
