Мила Сербинова
Воскресшая из сна
Старик хрипло рассмеялся.
– Вон за той сосенкой твой полицейский участок, – не переставая скалиться, сказала он, показывая рукой в сторону леса. – А если серьезно, в деревне Верхняя Кузьминовка есть участковый, да и местные много чего расскажут.
– Тогда везите нас туда! – решительно сказала Маха и села в «копейку».
Виталик на сей раз сел рядом с ней и взял ее за похолодевшую влажную ручку.
– Может, он жив? Не переживай раньше времени, – попытался он успокоить Маху, но она словно не слышала его.
– Пожалуйста, расскажите все, что знаете, – взмолилась Маха, обращаясь к водителю. – Там мог быть мой брат.
– А чего же ты брата в детдом то отдала, милая? – хмыкнул старик.
– Я тогда в больнице была, – сказала Маха, проигнорировав удивленный взгляд Виталика с уползшей вверх правой бровью.
– Вот оно что! – ответил старик. – Тогда слушай. Шевцовы эти человечишки дерьмовые. Об этом все знают. Они брали под опеку сироток вроде твоего брата из детдомов и заставляли пахать на себя до седьмого пота. Видала, какая у них ферма была? Все это детским трудом создавалось. Они с продажи своих продуктов на рынках и ярмарках такие барыши имели…
– А все дети погибли? – перебила старика Маха.
– Нет, не все. Один малец исчез, а остальные погибли. Что там произошло, точно никто не знает, но говорят, у них газовые баллоны взорвались. После пожара эти Шевцовы все распродали и уехали неизвестно куда. Вот такие дела. Все, приехали, – объявил старик, остановившись возле небольшого отштукатуренного белого здания с государственным флагом над входом. – Здесь и сельская администрация, и участковый, и почта. Все здесь. Вас не ждать?
– Нет, спасибо, – автоматически ответила шокированная Маха, а Виталик добавил старику денег.
– Ну, бывайте здоровы! – сказал он и, развернув «копейку», исчез в облаке пыли за поворотом.
– Он жив! Слышишь, Виталик, он жив! Жив! – как мантру повторяла Маха. – Кеша жив! Мы обязательно найдем его!
Маха с Виталиком вошли в универсальное административное здание деревни Верхняя Кульминовка. Участковый полицейский в принципе, ничего нового им не сказал. Да, был пожар. Взорвался газ. Погибли дети. А что стало с младшим, одиннадцатилетним Иннокентием Маховым, никто не знает. Он в розыске, но никто его не видел.
– Третий месяц ищут, но пока ни одной зацепки. Как в воду канул! – произнес пожилой участковый напоследок.
– Он жив! Господи, Кеша жив! – все повторяла Маха. – Но, куда он мог пойти?! Как может потеряться, бесследно исчезнуть одиннадцатилетний мальчик?
– Если честно, мы сами не понимаем, – признался полицейский. – Не в лес же он убежал, в конце концов?! Только самоубийца стал бы прятаться в лесу. Если ваш брат пошел туда, то, не хочу вас, девушка, огорчать, но, скорее всего он погиб. В наших лесах водятся волки, дикие кабаны и даже, говорят, видели медведей. Ребенку там не выжить…
– Кеша выжил! Я в этом не сомневаюсь! – уверенно заявила Маха, вызвав сочувственную улыбку полицейского.
– Дай Боже, так и есть, – вздохнул он.
Когда вышли на улицу, Маха сказала Виталику:
– Нам нужно вернуться к ферме.
– Зачем? – не понял Виталик. – Там же ничего не осталось!
– Ты со мной, или мне идти одной? – резко спросила Маха, вытирая слезы.
Виталик пожал плечами и пошел следом. Подойдя к ферме Маха через дырку в сломанном заборе вошла во двор и пошла прямо на пепелище. Она взяла в руку горсть пепла и минут пять стояла, закрыв глаза. Потом решительно пошла в сторону леса. Она шла так уверенно, как будто ее вел за собой волшебный клубочек из старых русских сказок. По сути, так оно и было. Маха видела след от каждого шага Кеши, отсвечивающий желтоватым светом. Примерно так люди видны через тепловизор. Обалдевший Виталик молча шел за ней. Маха пошла в лес.
– Маха! Маха, ты же не собираешься идти в лес к волкам?! – рискнул он нарушить молчание.
– Если боишься, можешь подождать меня здесь, – сказала она, грозно сверкнув глазами.
От ее взгляда Виталик похолодел. Даже Настя так жутко никогда не смотрела. Это была совсем не та стонущая в его объятиях нежная девушка, которую он сопровождал в поисках брата, а какое-то страшное потустороннее существо. Виталик нехотя пошел вслед за Махой. Она, как охотничья борзая, вынюхивающая следы преследуемого зверя, уверенно пробиралась сквозь заросли. Время от времени она останавливалась, словно принюхиваясь и прислушиваясь, а затем продолжала путь, углубляясь в лесную чащу. Уже был вечер, но Маха не собиралась останавливаться. Она не чувствовала ни усталости, ни жажды, ни голода. Виталик, несмотря на военную подготовку, уже не чувствовал ног от усталости и хотел передохнуть хоть несколько минут.
– Маха, нам нужно подумать о ночлеге. И вообще, нам лучше вернуться. У нас мало воды и почти нет еды. Как мы здесь выживем? – спросил он, пытаясь отбиться от туч атаковавших его насекомых-кровососов.
Странное дело, Маху они не жалили. Виталик смотрел на нее с немым ужасом.
– Если маленький мальчик сумел здесь выжить, мы тоже сумеем, – жестко ответила Маха. – Но, ты прав, ночью мы не сможем идти. Нужно найти подходящее дерево и устроиться там. Думаю, Кеша делал также.
Перекусив сухарями и карамельками, Виталик с Махой залезли на широкоствольное дерево. Маха, устроившись на развилке, сразу же уснула, крепко уцепившись за ветку. Виталик тоже немного вздремнул. Когда он проснулся, было уже светло. Махи нигде не было видно. У него сердце похолодело.
– Неужели она бросила меня одного в лесу и пошла искать брата: – обиженно подумал он, слезая с дерева.
После того, что Виталик видел вчера, он стал ожидать от Махи всего, чего угодно. Он неуверенно стоял под деревом, не зная, что делать дальше и куда идти, когда из зарослей появилась улыбающаяся Маха. Она несла в руках полный полиэтиленовый мешочек черники, а ее губы уже были перепачканы фиолетовым соком ягод.
– Представляешь, я обнаружила целую «плантацию» черники! – весело произнесла она, подойдя к Виталику.
Маха поднесла полную ладонь черники к губам Виталика, но он вздрогнул, задев ее руку и рассыпав ягоды по траве. Маха нахмурилась, но ничего не сказала. Просто молча стала есть ягоды, как и притихший Виталик. О любви на лоне природы речь уже не шла. Теперь Маху и Виталика объединяла только общая цель – найти Кешу.
Для Виталика было странно видеть, что Маха, коренная москвичка, чувствует себя в лесу, как дома. Она ничего и никого не боялась и, словно лесная фея, всегда знала, где что растет, куда нужно идти и чего стоит избегать. Она принесла с собой какие-то листья с резким запахом, сказав Виталику:
– Вот, натрись ими и кровососы перестанут тебя донимать.
– Но, тебя ведь они не трогают. Почему? – рискнул спросить Виталик.
– Они еще пожить хотят, – мрачно пошутила Маха, а у Виталика по спине пробежал холодок.
– Настоящая лесная ведьма, – подумал он с суеверным ужасом.
– Маха, ты так уверенно чувствуешь себя в лесу. Наверное, ты с детства часто ходила в лес с родителями, – предположил он.
– Вообще-то, я впервые оказалась в лесу, – весело ответила Маха, развеяв его последние надежды. – Но мне здесь нарвится!
Позавтракав, они продолжили путь. Маха по-прежнему шла, ведомая неведомыми силами, а Виталик с обреченным видом плелся за ней, мечтая поскорее покончить с этим делом и сбежать в море. Тем более, ему предложили место матроса на греческом круизном лайнере.
Маха вдруг резко остановилась и, пристально глядя в глаза Виталику спросила:
– Ты меня стал бояться, Виталька? Я думала, что нравлюсь тебе.
– Прости… Я уже и сам не знаю. Ты перестала быть похожа на ту девчонку, в которую я влюбился, – промямлил Виталик.
Он обреченно подумал:
– Вот сейчас она уставится на меня, как Настя, и у меня в башке что-нибудь лопнет. Так и останусь тут лежать под кустом. И ведь даже искать никто не станет! Вот ведьма-то! Везет мне…
– Испугался… Зря! Запомни, я тебе никогда не причиню вреда, – прошептала Маха, подойдя к Виталику и обвив его шею руками. – Поцелуй меня. Я хочу тебя…
– Здесь? По-моему, это не самое подходящее место, – сказал Виталик, стараясь не смотреть ей в глаза.
– А тебе больше нравятся городские притоны с портовыми шлюхами? – хмыкнула Маха, повернувшись к нему спиной.
– Ну, что ты такое говоришь, Маха?! – попытался возразить Виталик. – Мне вообще не нравятся портовые шлюхи. С чего ты взяла такое?!
– А зря! Я, вот, например, тоже была шлюхой. Ха-ха! – зловеще рассмеялась Маха.
– Кто, ты? Да ты даже нормально целоваться не умеешь! – рассмеялся Виталик, забыв о своих страхах.
– И, тем не менее, это правда, – грустно улыбнулась Маха, снова повернувшись к Виталику лицом. – Кстати, благодарить за это я должна именно твою сестру. Ты вчера так удивленно посмотрел на меня, когда я сказала, что была в больнице. Представь себе, я лечилась в клинике от наркозависимости, а подсадила меня на дурь опять же твоя сестра.
– Ох…ть! – не сдержался Виталик. – Это правда?
– Да, правда. Что не нравится правда про твою сестру? – раздраженно спросила Маха. – Или про меня?
– Вообще-то, Настя была и твоей сестрой, тоже и, не обижайся, но ты своими дьявольскими колдовскими штучками до жути на нее похожа, – храбро заявил Виталик.
– За такие слова превратить бы тебя в жабу! – прищурив глаза, пугающе приглушенным голосом произнесла Маха, в душе умирая от смеха при виде побледневшего Виталика. – Что бы ты тогда сделал?
До Виталика начало доходить, что Маха просто прикалывается над его средневековыми страхами перед неизвестным и необъяснимым. Он улыбнулся, схватил Маху за талию и, нагнувшись к ней, произнес:
– Я бы поселился у тебя в джинсах. Наверняка нашел бы уютное местечко…
– Фу, извращенец! – громко рассмеялась Маха.
– Да, я такой! – самоуверенно заявил Виталик и прижался бедрами к Махе, вдавив ее в замшелый ствол старого дерева.
Маха вскрикнула от неожиданности, обвив его руками и ногами. Старый лес безмолвно наблюдал за разыгравшейся страстью любовников, прислушиваясь к непривычно чарующей мелодии вздохов и стонов.
– Ты все еще меня боишься? – спросила Маха, нежно целуя Виталика.
– Ты ведьма? – напрямую спросил Виталик, чем невероятно рассмешил Маху.
– Ну, если тебе нравится так думать… Это наследственный дар. Хорошо это или плохо, но оно так и по-другому уже не будет, – вздохнула Маха. – Виталька, я не хочу, чтобы это стояло между нами. Мне кажется, я влюбилась в тебя, а ты, как суеверный крестьянин, готов креститься и бежать от меня к черту на рога. Думаешь, это приятно?!
– Прости… Но, думаешь, легко такое принять. Я Настю боялся, как Сатану, затем влюбился в девушку, а она оказалась еще страшнее, – сказал он, не переставая щекотать ее соски травинкой. – Мне нужно время, чтобы все хорошенько обдумать и привыкнуть. Наверное, я примитивный…
– Думай, сколько хочешь. Сейчас главное, найти Кешу, а что будет дальше, время покажет, – философски заметила Маха, высвободившись из объятий Виталика и начав одеваться. – Вставай, нам пора двигаться дальше.
– Ты обиделась… Прости, – виновато произнес Виталик.
– Нет, радуюсь! – резко ответила Маха, надевая на плечи рюкзачок.
– Маха, а что ты умеешь? – полюбопытствовала Виталик, подойдя сзади и обняв Маху за плечи.
– Могу в жабу тебя превратить, – спокойно произнесла она, стараясь не расхохотаться.
– Не, ну, правда, скажи. Что ты можешь? – настаивал Виталик.
– Да так, ничего особенного, – зловеще улыбнулась Маха и, посмотрев наверх, щелкнула пальцами.
Еловая шишка упала прямиком на голову Виталика. Он присвистнул, сняв бейсболку и отряхнув ее от семян.
– Класс! А еще что ты умеешь? – спросил он.
Маха шевельнула рукой и шишка подпрыгнула с земли, с силой ударив Виталика по заднице. Он вскрикнул, уставившись на Маху совершенно круглыми, ошалевшими глазами.
– Ну, мысли могу читать у некоторых, – скромно призналась Маха.
– И мои можешь?! – испугался Виталик.
– К сожалению, нет. Ты мой дальний родственник. У нас одна кровь и я не могу видеть твои мысли, но других людей могу. Вот, например, тот старик, который нас вчера подвез, думал все время о своем ремонте. Ох, и достал же он меня своей текущей крышей! – рассмеялась Маха.
– А я и так понял, что он делает ремонт. У него рубашка с пятном краски и все руки в пятнах, – рассмеялся в ответ Виталик. – Наверное, я тоже ясновидящий. Маха, ты так уверенно идешь по лесу, как будто точно знаешь, где Кеша и как туда добраться.
– Ну, примерно так. Я не знаю, где именно Кеша, но я четко вижу его следы. Ну, как будто они светятся в темноте, понимаешь? – сказала Маха, тщательно подбирая слова.
Она не хотела снова спугнуть Виталика.
– Ну, до чего же мужчины слабонервные! – с досадой подумала она.
Маха с Виталиком так шли пять дней, ступая по следам Кеши. В дождь они соорудили что-то вроде шалаша из еловых веток и прятались там, тесно прижавшись друг к другу, а потом разожгли костер, грелись возле него и жарили на веточках грибы.
– Не так уж плохо в августе ночевать в лесной чаще, – подумал Виталик, поцеловав спящую в его объятиях Маху. – С ней мне нечего бояться! Вообще-то, это я должен был защищать от всех и оберегать Маху!
В один из вечеров они увидели сову со светящимися глазищами и красивыми мраморными перышками. Маха протянула руку и посмотрела на сову. Та ухнула и преспокойно подлетела к Махе, по-хозяйски сев ей на плечо.
– Офигеть! – воскликнул сраженный ее даром Виталик. – Ты прямо как сказочная Белоснежка со своими ручными зверюшками! Ха-ха-ха!
Маха в ответ рассмеялась, отпустив совушку на волю. Они с Виталиком стали ближе, но какое-то напряжение с его стороны она все равно чувствовала. Через неделю блуждания по лесу Маха с Виталиком наткнулись на ту самую сторожку, в которой Палыч дал приют Кеше. Они и сами рады были отдыху и даже такой крыше над головой, тем более, пошел сильный дождь.
– Кеша был здесь, – уверенно заявила Маха. – Он спал на этой кровати, а потом ушел с каким-то стариком.
– А с чего ты решила, что со стариком? – спросил Виталик, уже ничему не удивляясь.
– Вот, посмотри, – сказала она, показав на таз, выполнявший роль умывальника, на дне которого лежали подрезанные ножницами клочья седой бороды.
Виталик рассмеялся. Мог бы и сам заметить. Переночевав в сторожке, Маха с Виталиком утром направились дальше.
– Поблизости где-то есть деревня, – убежденно произнесла Маха.
– Я уже не спрашиваю, откуда ты знаешь, – сказал Виталик, внимательно смотря под ноги.
– Я заметила засохшую краюху обычного магазинного хлеба в углу. Значит, неподалеку есть какой-то населенный пункт, – резонно заметила Маха.
– Тебе бы следопытом стать! – рассмеялся Виталик.
– Я подумаю! А, вообще, я хочу выучиться на психолога или психиатра, но вначале пойду в медицинский колледж, – сказала Маха, подхватив под руку поскользнувшегося на слякоти Виталика.
– О, смотри, лес кончился! – обрадовано воскликнул Виталик. – Ты права, там, за рекой и вправду деревушка!
– Надеюсь, Кеша все еще там, – нахмурившись, произнесла Маха.
– Что-то не так? – спросил Виталик, заметив, как она помрачнела.
– С упертыми местными жителями могут возникнуть проблемы. Но, ничего. Пробьемся! – решительно сказала она, еще больше нахмурившись.
– Сколько в ней силы! Никогда бы не подумал! – восхищенно заметил Виталик.
– Но, как мы переплывем реку? – спросил он. – Лодок на этой стороне нет
– Воды боишься? – усмехнулась Маха, снимая с плеч рюкзак и расстегивая ветровку.
– Ты что, собралась переплыть эту реку? – изумился Виталик. – Но вода ледяная, да и течение приличное.
– Ладно, покарауль вещи, – рассмеялась Маха и, сбросив с себя ветровку, прямо в одежде нырнула в реку.
Она поплыла к противоположному берегу, а Виталик, как дурак, остался стоять на берегу с ее ветровкой в руках.
– Да, что я буксую, как последний придурок! – выругался он и, по примеру Махи, бросив свою куртку на рюкзаки, прыгнул в ледяную воду.
Он пересек реку вслед за Махой. Она выжимала волосы, стоя на песчаном берегу и, казалось, ей совсем не было холодно, хотя вода ручьем стекала с ее одежды. От холода у Виталика застучали зубы, но он постарался этого не показывать, не желая выглядеть слабаком в глазах отважной Махи.
– Виталик, Кеша где-то здесь! Я это чувствую! – воскликнула она, бросившись ему на шею. – Считай, мы нашли его!
Они, держась за руки, пошли вдоль единственной улицы в деревне. Местные жители со страхом смотрели на странную парочку, выплывшую из реки, и испуганно жались к своим избам.
– Наверное, местные считают нас какой-то нечистью. Мы похожи на детей водяного? – спросила Маха, громко расхохотавшись, чем еще больше смутила немногочисленных деревенских жителей.
Одна старуха даже перекрестилась, бормоча спасительные слова молитвы.
– Это здесь! – остановилась Маха возле ухоженной избы с цветочками под окном и геранью в горшке на подоконнике.
Маха подошла к двери и постучала. Никто не отворил дверь. Она ее слегка толкнула и вошла в горницу. Никого.
– Они прячут моего брата! – возмущенно воскликнула Маха и ее глаза в этот момент стали такими свирепыми, что Виталик в страхе отступил на шаг, споткнулся о порожек и упал.
– Виталька, ну ты что?! Нам нужно быть с ними осторожными, очень! Здесь живет ведьма. Она знала, что я приду за братом и спрятала его. Он где-то здесь, совсем близко, – тихонько сказала Маха, беря Виталика под руку. – Как думаешь, где они все могут быть?
Виталик перевел взгляд на церковь. Он с детства помнил, как в бабушкиной деревне стоило чему-нибудь случиться, народ всегда набивался в церковь.
– Точно! – согласилась с ним Маха.
Она и Виталик вошли в церковь. Виталик, как привык с детства, входя в церковь, снял бейсболку и перекрестился. Маха проигнорировала это правило. Ей нужен был ее брат, а на остальное ей было наплевать. В простенькой деревенской церквушке было человек пятнадцать. Маха обошла всех этих стариков и старух и остановилась возле небольшого роста полной женщины. Она нагнулась к ней и прошептала:
– Нам нужно поговорить. Выйдите, пожалуйста.
В ответ женщина неожиданно осенила себя крестным знаменем и завопила на всю церковь:
– Изыди! Изыди, бесовка проклятая!
Маха начала терять терпение, а шокированный Виталик стоял неподвижно, как столб.
– Зря шумите! Я Маха, родная сестра мальчика, которого вы прячете. Я приехала за братом. Почему вы его от меня прячете? – в упор глядя на Татьяну, спросила Маха.
– Никого мы не прячем, – решилась ответить стоявшая рядом старушка с бегающими лживыми глазками. – Ты ошиблась, милая!
– Не ври мне, старая ведьма! Быстро говори, где мой брат? – крикнула Маха, уперев разгневанный взгляд в голубиные глазки старушки.
– Молчи, Петровна, заклинаю тебя! – взмолилась Татьяна.
Но старушка, казалось, ее не слышала. Она показала на пол церкви, в подвале которой они спрятали лжеправнука Палыча, которого называли Витьком. Мальчика напугали до полусмерти, сказав, что это из города приехали и хотят вернуть его в детдом. Он сидел там тихо, как мышка, боясь пошевелиться.
Маха подняла руку, сжав кулак, и деревянная крышка люка с грохотом откинулась, а все свечи в церквушки вмиг погасли.
– Кеша! Кешенька, выходи, родной! Это я, Маха! Я пришла за тобой! – крикнула она во весь голос.
От ее переполненного эмоциями звонкого голоса в церковных окошках потрескались и со звоном обрушились все стекла, а по беленой известкой стене побежала продольная трещина. Прихожане в ужасе перекрестились, но стояли неподвижно, как приклеенные к месту. Реакция Виталика был примерно такой же, но Махе сейчас это было безразлично. Она нашла Кешу! Это главное! Услышав голос сестры, он бросился ей навстречу.
– Маха! Маха, миленькая, ты здесь, ты пришла! – кричал он, обнимая ее.
Маха расцеловала брата, а затем перевела взгляд на остолбеневших людей. Она махнула рукой и приказала:
– Ступайте по домам, добрые люди! Вы никогда не видели этого мальчика и нас не видели. Я никогда не приходила к вам. Вообще, ничего не было! Вы поняли?
Люди закивали и разбрелись по своим делам, кто куда. В церкви осталась только Татьяна. Маха сурово посмотрела на нее.
– Татьяна, спасибо, что позаботилась о моем брате, вылечили его, вернули к жизни. Век не забуду вашу доброту, но, согласись, ведь нехорошо воровать чужих детей?! – зловеще улыбнувшись, сказала она. – Пусть ваши сыновья нарожают вам внуков, вот и будете нянчиться с ними. Я забираю своего брата.
Затем она обратилась к Кеше.
– Кешенька, попрощайся с доброй бабой Таней. Мы едем домой!
Кеша обнял беззвучно плачущую женщину и поцеловал в круглые щеки.
– Не плачьте, Татьяна! Отпустите его с легким сердцем. Он вам не принадлежит, согласитесь! – прошептала Маха ей на ухо. – У вас скоро родится чудесная внучка. Прошу, назовите ее Ниной в память о моей маме. Кстати, у вас еще будет два внука. Спасибо вам за Кешу! Берегите себя!
Перепуганная Татьяна не могла вымолвить ни слова. Она лишь кивнула, смахивая слезы. Маха сразу распознала в ней родственную душу и не смогла ей ничего внушить, но она видела ее насквозь и легко читала ее будущее.
Маха схватила за руку офигевшего Виталика, а другой обняла Кешу, и направилась к выходу. Она пошла к берегу и попросила Виталика поставить на воду одну из перевернутых лодок, но на Виталика словно напал столбняк. Махе ничего не осталось, кроме как силой телекинеза перевернуть лодку и оттолкнуть ее к воде.
– Клево! Как ты это делаешь? – спросил Кеша.
– Сама не знаю. Дар у меня такой открылся, – рассмеялась Маха. – Давай, залезай в лодку.
Кеша запрыгнул в лодочку, Маха села следом.
– Виталик, ты решил остаться? – спросила она, обращаясь к побледневшему, похожему на зомби молодому человеку.
Он посмотрел на нее с бессмысленным выражением глаз, но послушно сел в лодку и, взяв в руки весла, погреб к противоположному берегу. Забрав свои вещи, они поплыли вверх по течению, надеясь доплыть до более цивилизованного населенного пункта и оттуда добраться до Твери.
Так и получилось. Через три дня Кеша уже был дома. Маха с радостью отметила, что ее брат вырос на полголовы, выглядит упитанным и вполне счастливым. Зато на Виталика смотреть было страшно. Он смотрел на Маху с немым ужасом, как на какое-то исчадье Ада. Можно подумать, она сделала что-то плохое! Ничего толком не объясняя и почти не разговаривая со Степаном, он ушел в неизвестном направлении. Степан протянул Кеше руку. Тот ее пожал, вопросительно глядя на Маху.
– Кеша, это наш папа. Наш биологический отец, понимаешь? – мягко произнесла она.
– А папа Витя? – спросил Кеша. – Я так соскучился по нему.
– Эх, Кешенька… Нет больше папы Вити. Он заболел и умер, – вздохнув, сказала Маха. – Ты ведь знаешь, где он был и что произошло с нашей мамой?
Кеша кивнул и тихо заплакал, обняв Маху за шею.
– Не плачь, малыш. Папа Витя сейчас вместе с нашей мамой. Наверное, они очень скучали друг по другу, а теперь снова вместе, – прошептала Маха, прижав к груди брата.
Маха не выдержала и тоже разревелась. Степан, глядя на своих несчастных детей, хлебнувших столько горя по его вине, в глубине души пожалел, что и сам не умер. Заслужил ли он право жить после всего, что натворил из-за своих мелких страстей, тщеславия и невиданного эгоизма?!
XV
– Дашка, хватит наряжаться. Мы опаздываем! Давай быстрее, а то начнут без нас, – громко крикнула Маха, чтобы Даша услышала ее через распахнутое окно спальни.
Из дома выбежала Даша. Красивая, нарядная, в кремового цвета воздушном платье с развевающейся юбкой. Сама Маха тоже выглядела потрясающе. Ей очень шло ее облегающее платье ярко синего цвета. Медные кудри, разбросанные по плечам, немного макияжа и туфли на головокружительно высоких каблуках придавали ей женственность и делали невероятно сексуальной. Они с Дашей спешили на свадьбу своей одногоруппницы Светы.
– Смотрите, не напивайтесь! – полушутя напутствовал девчонок Степан.
– Пап, ну что такое ты говоришь?! Разве такое хоть раз было? – рассмеялась Маха.
– Все когда-то бывает в первый раз, – возразил Степан. – А, вообще, хорошенько повеселитесь, девчонки! Вы это заслужили.
Маха с Дашей расхохотались и пошли к машине. Маха эффектно смотрелась за рулем авто. Даша села рядом, стараясь не помять пышную юбку. За последний год Маха очень преобразилась. После возвращения домой вместе с Кешей, как и собиралась, она подала документы в медицинский колледж. Приятным сюрпризом стало то, что подруга Махи из клиники, Даша, захотела поступить в тот же колледж. С тех пор девчонки были неразлучны. Даша немного поправилась и стала настоящей красавицей, как с обложки журнала, но она навсегда оставила в прошлом мечты стать супермоделью. Вылечившись от анорексии, Даша решила выучиться на врача и помогать людям. Год учебы в медицинском колледже был позади и сейчас Маха с Дашей, веселые и счастливые, как беззаботные мотыльки, спешили на свадьбу своей новой подруги.
Поступив в колледж, Маха также записалась в автошколу. Старенький автомобиль Kia сиротливо ожидал в гараже своего хозяина. Достигнув совершеннолетия, Маха быстро оформила все документы для вступления в наследство. Теперь она являлась полноправной хозяйкой коттеджа и всего, что раньше принадлежало Виктору, в том числе и его синего авто. Маха быстро оценила все преимущества своей новой жизни. На собственном авто было куда приятнее ездить на занятия в Москву, чем трястись в автобусе. Степан терпеть не мог автомобили и никогда даже не пытался выучиться водить, так что доставшаяся от Виктора Kia полностью была в ее распоряжении.
Даша неожиданно подошла к Махе с деловым предложением. Она не хотела возвращаться в новую семью своей матери и не очень ладила с ее молодым мужем. Жить в общаге или снимать комнатку в Москве она тоже не хотела.
– Маха, можно я буду снимать у тебя комнату? Моя мама все щедро оплатит, не сомневайся. Лишь бы я не маячила все время у нее перед глазами. Да и вдвоем ведь веселее, – предложила Даша.
– Даша, я только рада, но у меня в доме нет свободной комнаты. Могу только предложить кровать по соседству в своей комнате. Тебя это, наверное, не устроит? – спросила Маха, не зная, стоит ли связываться с этой затеей.
– Еще как устроит! – воскликнула Даша.
Степан поддержал эту идею.
– Нам деньги точно не помешают, – прагматично заметил он. – Моя пенсия по инвалидности и то, что мы получаем от сдачи квартиры во Владивостоке едва хватает на жизнь, так что соглашайся, дочка. Если ты, конечно, не против делить комнату со своей подругой.
В принципе, Маха не возражала. Снова перестановка мебели в комнате Махи, вторая кровать вдоль стены и разделенный на две части гардероб.
– Да… Не судьба мне одной жить в своей просторной комнате. Но, слава Богу, Даша не Настя, – подумала Маха.
Даша для нее была открытой книгой и, что называется, вернула ей веру в людей. За год жизни под одной крышей, в одной комнате, Даша ни разу не посмотрела со злобой или завистью в сторону Махи, не подумала о ней плохо, не сделала ничего такого, что могло бы разочаровать в ней подругу. Мама Даши действительно щедро платила за пребывание дочери у чужих людей, часто приезжала в выходные с полными сумками и подарками для всех, а вот Даша, напротив, крайне редко уезжала погостить к себе домой.
Кеша обожал сестру и подружился с веселой, доброй Дашей, а вот со Степаном вначале отношения складывались сложно. Кеша не хотел в чужом человеке признавать отца. Для него отцом являлся только Виктор, которого, как и мамы, больше нет. Со временем он стал терпимее относиться к Степану, но папой его принципиально не называл. Называл Степой или дядей Степаном, как угодно, только не папой. Степан не обижался. Он надеялся, что со временем мальчик его, если и не полюбит, хотя бы признает. Зато с Махой они понимали друг друга с полуслова. Кеша обожал свою старшую сестру.
Маха рада была возвращению прежнего веселого, жизнерадостного и немного шумного брата Кеши. За пару месяцев жизни в той Богом забытой деревеньке Кеша немного восстановил душевный покой. У него исчезло из глаз возникшее в последнее время, пугающее всех выражение озлобленного зверька, который рычанием пытался отгородиться от враждебного окружающего мира. Наверное, те простые суеверные люди исцелили его душу своей добротой и заботой, особенно, баба Таня. Кеша пошел в школу. Теперь вместо Виктора его каждый день отвозила в школу Маха. Она или Даша помогали ему с уроками, занимались с ним английским языком и математикой. Кеша выпускал пар, занимаясь боксом, и делал в спорте немалые успехи. В новой школе у него появились друзья, а споры он перестал выяснять с помощью кулаков. В общем, жизнь наладилась и была почти как раньше, хотя все стало совсем по-другому.
Существовала только одна вещь, угнетавшая Маху и заставлявшая ее бессонными ночами тихо плакать в подушку. Сама того не желая, она действительно влюбилась в Виталика, а он испуганно убежал от нее.
– Но, почему?! – не понимала Маха. – Я же никому не причинила зла, никого не обидела. Те люди в деревне не хотели отдавать мне брата. Ну, может, я немного переборщила со спецэффектами, но ведь никто не пострадал. Главное, Кеша теперь живет в собственном доме, а не на попечении чужих людей.
Маха безумно скучала по Виталику, по его поцелуям, прикосновениям, искушенным любовным играм и горячим объятиям. Это была просто какая-то химическая зависимость. Маха это прекрасно понимала, но ничего не могла с собой поделать, идя на поводу у гормонов.
В тот памятный день, на свадьбе Светы, Маха с Дашей познакомились с двумя парнями-медиками из числа друзей жениха. Мальчики учились в ординатуре. Женя Безусов и Ефим Голденштейн дружили со школы. Сейчас им было по двадцать четыре года и они строили честолюбивые планы на будущее, мечтая стать светилами отечественной медицины. Их внимание сразу же привлекли две девушки из вереницы подружек невесты. Красивая, как кинозвезда, Даша и загадочная, завораживающе притягательная, рыженькая Маха, очаровали старых друзей с первого взгляда.
– Тебе которая больше нравится? – спросил Фима. – Лично мне рыженькая. Что-то в ней есть такое… Не могу подобрать слов.
– Вот и отлично! – рассмеялся хорошо подвыпивший Женя. – Я за красоту! Вот и забирай себе рыженькую, раз она так тебе понравилась, а мне по душе такие девушки, как ее подруга в кремовом платье.
Ребята познакомились с понравившимися девчонками, весь вечер танцевали с ними, заигрывали, угощали шампанским, а Жене даже повезло поцеловать шестнадцатилетнюю красавицу Дашу. Фима мечтал добиться тех же успехов, но Маха выглядела такой жесткой и неприступной. Она скучала, а на душе почему-то было невероятно гадко от созерцания чьего-то счастья. Как бы она сейчас хотела быть рядом с Виталиком!
