Мила Гейбатова
Двое из ларца… для бывшего
Глава 11
Выхожу в соседний двор, спускаюсь по ступенькам, а моей машины еще нет. Вечная привычка таксистов сообщать, что они подъехали, когда на самом деле нет. И все бы ничего, я подожду, погода прекрасная, да только кто–то хватает меня за руку немного повыше локтя.
Молча рассматриваю чужую руку, а потом поднимаю глаза на человека, которому она принадлежит.
– Владислав Германович, – произношу на удивление спокойным тоном, внутри–то у меня бушует ураган из целого коктейля эмоций, – не могли бы вы отпустить меня.
Он с секунду смотрит, словно оценивает, а потом все же отпускает и делает шаг назад.
– Конечно, Мариночка, –он поднимает перед собой ладони.–Я лишь беспокоился, как бы ты не упала, сумка такая тяжелая, а несешь ее одна в твоем–то положении.
–В каком моем положении, Владислав Германович? – спрашиваю, не сводя глаз с лица мужчины.
Он снова медлит с ответом, изучает меня в ответ.
– В интересном, я полагаю, – отвечает отец Марка.
– Интересно вы полагаете.
Не знаю, сколько бы мы так стояли, да только таксист, наконец, заезжает–таки во двор.
– Девушка, вы заказывали машинку? – приветливо спрашивает парень, опуская стекло. – Здрасте, – говоритон Владиславу Германовичу, но тот лишь бросает презрительный взгляд на водителя.
– Да, я, –порываюсь пройти к автомобилю, но путь преграждает отец Марка. – Пропустите, – говорю ему твердо, – вы же не будете что–то делать на людях.
– А разве я что–то делал? – спрашивает, прищурившись.
– Вы знаете ответ, – произношу тихо. – Кстати, эффект был.
Он выгибает бровь и таки отходит в сторону.
– А ты уезжаешь, да? Покидаешь нас? – спрашивает с усмешкой.
– Не думаю, что меня здесь что–то держит, – говорю, подходя к машине.
Водитель открывает багажник, ставлю сумку и дрожащей рукой дергаю дверь.
– Тогда счастливого пути, – улыбается Владислав Германович.
Я ничего не отвечаю, залезаю внутрь и захлопываю дверь, а потом ее еще и блокирую. Водитель начинает сдавать назад, здесь не развернуться, а я лишь молюсь про себя, чтобы поскорее скрыться с глаз ненавистного мужчины, который, кажется, вот–вот прожжёт дыру в автомобиле.
И, кстати, выходит, не с ним прямо сейчас разговаривает Марк, а я–то думала. Но тут Владислав Германович достает из кармана мобильник и отвечает на него. И мрачнеет на глазах, и с яростью смотрит на меня.
А теперь, кажется, с ним.
– Пожалуйста, не могли бы вы побыстрее! – молю водителя.
Страх и паника липкими щупальцами завоевывают все мое естество.
– Да, да, мы уже, не волнуйтесь, – жизнерадостно восклицает парень, ему невдомек о моих внутренних демонах.
И тут у меня звонит телефон. Вздрагиваю. Черт бы побрал мобильники, они наше спасение и наше же проклятие.
Трясущимися руками вытаскиваю телефон из сумки и смотрю на дисплей. Маша. Хвала небесам!
– Алло, – отвечаю слабым голосом.
– Мариночка, здравствуй, мы приехали, я к тебе зайду? – весело щебечет подруга.
– Нет! – кричу так, что водитель дергает руль. – Простите, пожалуйста, – произношу виновато. – Не надо, Маш, я не дома, я ушла и больше не вернусь туда.
– Так, – в трубке наступает провисание, – и где же ты сейчас?
–В такси. Еду в гостиницу, – отвечаю послушно.
– С ума сошла! – теперь кричит подруга. – Дуй к нам, ненормальная. Я не собираюсь всю ночь тебя где–то караулить. И нам удобно, не делай мозги. Гена сам предлагал тебя сразу сюда, чтобы с утра пораньше выехать, не тратить время на заезд за тобой.
– Да, – радостно киваю, позабыв, что Маша меня не видит, – я еду.
Страху и панике приходится убирать обратно свои щупальца. Теперь остается лишь доехать. Прошу парня скорректировать адрес.Он, к счастью, не ругается, ведь я еще предлагаю сверху доплатить.
А я все еще напряжена, постоянно оглядываюсь назад, высматривая черный внедорожник Владислава Германовича. Вряд ли он пешком передвигался, наверное, просто оставил где–то за углом. И теперь мне кажется, что он обязательно должен за мной проследить.
Но мы заезжаем в Машин двор, я крайне медленно расплачиваюсь с водителем, озираясь по сторонам, но никакая другая машина не подъезжает. Наконец, набираюсь храбрости и чуть ли не бегом мчу к подъездной двери, забрав сумку из багажника. Секунда–другая, приезжает лифт.
«Еще немного», – твержу я себе, – «еще совсем немного».
Маша открывает дверь, и я с облегчением бросаюсь в ее объятия.
Спасена. Теперь со мной все будет хорошо. Плохую страницу книги я перевернула, дальше будет светлее и радостнее.
Глава 12
Наше время
Утро не задается с самого начала. Омлет пригорел, солонка упала, и соль из нее разлетелась по всему полу. Я не суеверная, но осадок остался.Вдобавок близнецы сломали полку в шкафу. А квартира у нас, между прочим, съемная.
– Света, Костя, идемте, пора в садик, – произношу устало.
– Да, мамочка.
– Конечно, мамочка.
Они всегда такие милые после того, как нашкодничают. А шкодничают они часто. Многие удивляются, как я справляюсь одна с двумя детьми. Они просто не знают, что с пятилетними гораздо легче, чем с грудными.
Передаю детей воспитательнице, а сама бегу на работу. Опоздания не миновать, а там и штраф могут выписать. Начальник у меня строгий.
В итоге буквально на последних секундах влетаю через турникет, на ходу прикладывая свой пропуск.
– Успела, – самодовольно говорю охраннику и уже в спокойном темпе подхожу к лифту.
С легкой паникой представляю, сколько меня ждет работы, но ничего не поделаешь. Нужно платить за квартиру и растить близнецов. Спасибо, Маша до сих пор помогает нам, не бросает. Ее погодки старше моих на два и три года. И их одежда частенько достается нам по наследству.
С мечтательной улыбкой на губах думаю об единственном близком человеке кроме детей и не замечаю, как врезаюсь в спину…
– Глеб Викторович, доброе утро, –здороваюсь с начальником.
– Марина, сколько можно опаздывать? Не у вас одной дети, но остальные сотрудники на своих местах.
Обвожу взглядом наш опен–эйр. Так и есть, я самая последняя, только и дети у остальных, в основном, подростки, которые сами добираются, куда им надо. Но свои рассуждения я оставляю при себе.
– Извиняюсь, Глеб Викторович, – киваю, – позволите приступить к работе?
Он лишь закатывает глаза и уходит.
Копирую его мимику и дохожу–таки до своего стола. Так и есть, он весь завален бумагами, которые мне предстоит сортировать, отправлять дальше, бегать за подписью и так далее.
Обязанности у меня прямо скажем малоинтеллектуальные. Но платят здесь очень хорошо, потому и держусь.
Беременную выпускницу никуда не хотели брать, снова Маша с Геной похлопотали и устроили меня сюда. Я была ужасно счастлива. Ведь даже декретные получила в итоге. Мизер, конечно, но все же.
И теперь бы двигаться дальше по карьерной лестнице, но никому я не нужна. Образование хорошее, а опыт совсем нехороший.
– Марина, зайдите ко мне, пожалуйста, – раздается по селектору.
Вздрагиваю. Снова Глеб Викторович. И что ему понадобилось?
Но начальство злить ни к чему, оно само найдет повод. И я тороплюсь в кабинет.
– Вызывали? – захожу и скромно топчусь возле двери.
– Да. Присядьте, пожалуйста, – Глеб Викторович показывает рукой на стул.
На другом сидит молоденькая девушка, вчерашняя студентка, должно быть, а рядом с начальником стоит Дарья Васильевна из отдела кадров.
– Что–то случилось? – компания настораживает.
– Нет, Марина, просто вам придется уволиться, – выдает Глеб Викторович без лишних предисловий, а потом быстро добавляет. – Две недели можете не отрабатывать, закончите сегодня же. Дарья Васильевна позаботится, и вам выплатят двойные отпускные в качестве компенсации, так сказать.
Сижу, как громом пораженная. Мне за квартиру платить через три дня, у близнецов обуви на весну совсем нет, да и из курток они выросли. А тут – увольнение.
– С чего такое решение? – спрашиваю, едва сдерживаясь, чтобы не кричать.
– Вам тесно на этом месте, я же вижу, нужно что–то новое, расти. Мы приняли вас, когда у вас были трудности, долг Геннадию Петровичу уплачен. Больше пяти лет исправно с вами сотрудничаем, в декрете не бросили, на полставки оформляли, когда вы дома должны были по закону сидеть. Я считаю, хватит. Мне нужно племянницу устраивать, – Глеб Викторович бросает мимолетный взгляд в сторону девушки, занимающей второй стул. – Она только с института, ваша должность – самое то для нее. А вам расти, Марина, надо, расти. Считайте, мы делаем вам еще одно одолжение.
Я бы могла много чего сказать. Я бы могла вспомнить все мои права, которые они нарушают. Я бы могла пообещать им судебные разбирательства и всяческие кары. Но вместо этого…
– Хорошо, я вас услышала, – произношу, понурив голову, и выхожу из кабинета.
Прошлая я обязательно расшумелась бы. Тяга к справедливости раньше была сильна во мне. Но с беременностью я повзрослела и поняла, что справедливость у каждого своя.
Да и по–прежнему где–то в глубине меня прячется оптимист, который не устает уверять, что все, что ни случается, к лучшему. И я ему верю. А как иначе?
По крайней мере, Глеб Викторович прямо сказал, операцию по увольнению быстро провел. Не выживал, организовывая нервную обстановку.
Возвращаюсь домой раньше обычного и застаю в квартире хозяйку. Она методично осматривает наши вещи.
– Гхм, что–то потеряли? – спрашиваю, справляясь с потерей речи от удивления.
– Мариночка! – женщина чуть ли не подпрыгивает. – Не ожидала увидеть тебя, только три часа.
– С работы отпустили, – поясняю флегматично. – Вы объяснитесь?
Она с секунду мнется, а потом заговаривает.
– Хм, что ж, так даже лучше. Тебе придется съехать. Я на вас мало зарабатываю, гораздо выгоднее пустить сюда студентов и брать с каждого почти, как с тебя одной. Заработок вырастет в полтора–два раза в итоге.
Глава 13
Стою, смотрю на женщину в немом шоке.
– Вы это сейчас серьезно? – спрашиваю, наклоняя голову вбок.
– Абсолютно, – отвечает хозяйка, подбоченившись. – Имею право! – добавляет она, высоко задрав подбородок.
– Позвольте напомнить, – начинаю обманчиво спокойным голосом, – у нас с вами договор, который мы продлили всего два месяца назад. Знаете, что это значит?
– Ха, – она машет рукой, – договор ведь больше бумажка.
– Нет, Инесса Леонидовна, договор – это не просто бумажка, – качаю головой, – это документ!
Буквально рявкаю последнее слово. Противная женщина испуганно подпрыгивает. Она впервые видит меня в подобном настроении, но довели, честное слово.
Сначала на работе «обрадовали», теперь эта явилась, не запылилась. Нашли девочку для битья, благодетели чертовы.Выпрямляюсь теперь я.
– Э, Марина? – Инесса вопросительно выгибает бровь. – У тебя все нормально?
– Какая разница, вас ведь это на самом деле не волнует, – вздыхаю. – В общем так поступим. Мы съезжаем, но не раньше последнего оплаченного дня.
– Конечно–конечно, я все понимаю, – суетливо перебивает меня хозяйка квартиры.
– Я не договорила, – повышаю голос.
Мымра в своем праве нас выселить, держаться за место смысла нет. Но кое–что я могу с нее стребовать.
– Да–да, Мариночка, слушаю, –кивает участливо Инесса.
На миг я даже проникаюсь ее положением. У нее на шее вечно безработный великовозрастный сын. А дочка недавно развелась и осталась с двумя мальчишками.
Аргх. Порой хочется надавать себе по щекам. До меня ей дела нет. У меня двое пятилеток, которые сами о себе не позаботятся при всем желании. А у нее взрослые отпрыски, давно должные помогать матери, а не наоборот.
– Вы полностью возвращаетемнезалог, – чеканю каждое слово. – На этом все. И попрошу, пока мы здесь, не врываться в квартиру в наше отсутствие. Я, может, по–вашему бесправная квартирантка, но заявить о пропаже чего–либо и я могу.
Инесса Леонидовна меняется на глазах. Ее лицо покрывается красными пятнами, а сама она судорожно хватает ртом воздух.
Н–да, кажется, переборщила. Но уже ничего не поделаешь.
Правда, она и меня может в чем–то обвинить.
Ой, так вообще только в раковине всю жизнь и сидеть, бояться рот открывать.
– Это оскорбительно, девочка, – она поджимает губы. – Кто тебя так воспитывал?!
– Их уже нет, – обрываю жестко. – Но я по крайней мере не сижу ни на чьей шее, работаю и сама содержу, и воспитываю детей. И даже без алиментов!
– А это ты зря, – внезапно спокойно произносит Инесса, – алименты – вещь хорошая. Вечно мы так, – она проходит и присаживается на пуфик, – гордых из себя корчим, все сами и сами. А эти разгильдяи живут себе припеваючи. Нет, девочка, на алименты подай, мой тебе совет. Не повторяй мои ошибки. А насчет залога – договорились. Со студентов двойную сумму сдеру, их родители похлопочут ради комфорта ненаглядных чад,– Инесса снова поднимается на ноги. – Пойду я. За малышней тебе, наверное, скоро пора. А потом собирайтесь спокойно, не потревожу.
И она уходит, а я даже не прощаюсь от изумления.
С реакцией у меня сегодня откровенно плохо.
Ладно. Часть денег в бюджете я себе стребовала. Неплохо, но проблему не решает. Сажусь теперь я на пуфик и прячу лицо в ладонях, позволяя себе на несколько минут побыть слабой и выплеснуть обиду, пока никто не видит.
Глава 14
На следующий день отвожу детей в сад, чтобы самой приняться за работу. Давненько у меня не было стресса под названием переезд.Фактически, в новом городе вообще не было. Как я въехала в эту квартиру беременная, так и жила в ней до нынешнего времени.
– Мамочка, как так? Где мы будем жить? И садик как же? – спросила меня Света, когда я рассказала детям новости.
– Да, и как твоя работа? Тебе ведь удобно именно здесь нас туда–сюда водить, – добавил Костя.
С моими умными рассудительными детьми пришлось сразу признаться в том, что мама теперь и безработная вдобавок. Я–то собиралась малодушно промолчать, найти что–то новое сначала.
– А у мамы больше нет работы, детки, – сказала я тогда с вымученной улыбкой. – Но вы не переживайте, мне хорошо заплатили, на первое время хватит.
Мои кнопочки, к счастью, промолчали. Но в их глазах читалось слишком уж взрослое понимание.
Осматриваю фронт работы, выныривая из своих мыслей, и пребываю в тихом шоке. Вещей у нас скопилось за прошедшее время даже слишком много. И что мне со всем этим богатством делать?
Вспоминаю, как въезжала в квартиру с одной спортивной сумкой и моим несменяемым портфелем. Вот было время, а! Правда, я довольно быстро обросла кучей вещей и даже мебелью.
Маша с Геной подарили детские кроватки, хотя я отнекивалась до последнего. И так прибилась к их семье, как бедная родственница, но они все же одарили близнецов всем необходимым.
– Маша, да не надо, я собиралась взять деньги Владислава Германовича на обустройство, – сопротивлялась я тогда.
– Нет, – покачала головой подруга, – те деньги ты уже тратишь на съем квартиры, хотя мы тебя не прогоняли. Если там еще осталось, лучше прибереги на непредвиденные расходы.
Приберегла. Возможно, придется снова воспользоваться.
Присаживаюсь отдохнуть и открываю сайт с объявлениями. Это, конечно, тот еще квест, найти постоянное жилье за три дня. А, нет, за два. Надо ведь еще успеть перевезти вещи.
Со стоном откидываюсь на спинку дивана. Мои дети растут в этом районе, они не знают никакого больше дома, и теперь мы должны куда–то деваться. А в нашем районе ничего подходящего прямо сейчас не сдается, придется ездить в садик. И где будет моя новая работа – вообще непонятно.
Ааа! Как все не вовремя.
Продолжаю себя жалеть, но тут у меня звонит телефон, отвечаю не глядя.
– Мариночка, здравствуй, как вы там? Давно не созванивались.
Это Маша. А я не говорила Маше про увольнение и Инессу.
– Машуня, привет, –натягиваю на лицо улыбку, – да у нас все, как обычно, близнецы в саду, а я вся в делах, – и ведь даже не лгу. – Ты лучше расскажи, как ты? Животик, поди, уже совсем большой? – перевожу тему.
– Растет, да. Мне кажется, у меня первые две беременности живот был меньше, чем сейчас. На узи постоянно спрашиваю, точно ли там не двойня, –отвечает подруга. – Ты на работе? Что–то слишком тихо.
–Так я отошла в уборную, – ляпаю первую попавшуюся оговорку, – в общем кабинете нормально не поговорить.
– Да–да, действительно, – отвечает Маша, – только ты мне зубы не заговаривай, я знаю, что тебя вчера уволили. Твой начальник потрудился лично известить Гену, чтобы не было обид. Почему не сказала?
– Почему, почему, да потому. Не хотела тебя грузить. Беременным волноваться вредно, – говорю погрустневшим голосом. – Да и сколько можно, ты постоянно мне сопли утираешь. Должна же я сама решать свои проблемы.
Жизнерадостность можно больше не проявлять.
–И решаешь. Близнецам пять лет уже, ты за это время ни разу не садилась нам с Геной на шею, – произносит подруга с улыбкой. – Ну правда, Мариш, все ж нормально. Я не собиралась тебя тут же устраивать на другую работу, ты не думай. У меня и вариантов–то нет. Я тебя хотела пригласить к нам погостить. Вдруг тебе понравится другой город и останешься тут. Что тебя в конце концов держит? А я скучаю.
Примерно год как Гена по работе отправился развивать филиал фирмы и перевез с собой все свое семейство. А я с Костей и Светой осталась здесь. Между мной и Машей теперь какая–то сотня километров, но ты попробуй ее преодолей, когда будние вопросы никогда не заканчиваются.
– Я тоже скучаю, – тяжело вздыхаю. – И дети соскучились по твоим. И квартиру я все равно не могу тут найти. А поедем–как мы действительно к вам! Говорят, уровень образования у вас лучше, чем здесь. Пора мне об этом задуматься.
– Отлично! – радуется Маша. – Стоп. В смысле квартиру не можешь найти? Инесса вас выгоняет?
– Да какая уже разница, Машунь. Ты лучше жди гостей. Еще ты выгонять нас будешь, когда надоедим, – говорю воодушевленно и отключаюсь.
Вечно я откуда–то сбегаю, но в этот раз, к счастью, без липкого страха преследования.
Глава 15
Новость о поездкек Маше мои кнопочки воспринимают с воодушевлением.
– Это что же, и садика не будет? – затаив дыхание, уточняет Света.
– И ужасной каши с комочками вместе с криками Оксаны Петровны? – вторит ей Костя.
– У нас будут настоящие каникулы с Леной и Пашей?
Для моих детей Машины ребята кто–то вроде близких родственников, впрочем, как и Маша с Геной.
– На все вопросы ответ положительный, – произношу с улыбкой.
– Ура!!! – кричат они синхронно.
А я просто стою и наполняюсь счастьем от искренней радости детей.
Наступает день икс, и я критично осматриваю теперь уже точно не нашу квартиру. Часть мебели и вещей удалось удачно продать через сайт. Из детских кроватей мои кнопочки давно выросли, но у меня все никак не доходили руки до разхламления квартиры. Впрочем, как и до того, чтобы отдать их маленькие вещи.
С легкой ностальгией и теплотой внутри я рассматривала крохотные ползуночки и распашонки вместе с яркими смешными комбинезончиками с заячьими ушками на капюшонах, пока разгребала верхние полки шкафов. Сейчас уже не верилось, что Света с Костиком могли вместиться в эти вещи, однако ж так и было.
Если честно, скрепя сердцем, собирала их маленькие вещи, так не хотелось их отдавать кому–то. Как будто что–то от сердца отнимала. Но все это, конечно, глупости. Незачем цепляться за прошлое. У нас все хорошо в настоящем. Да и два дополнительных объемных пакета с собой тащить – то еще удовольствие. Мой здравый смысл припомнил бы мне все, когда мы с детьми сели бы в электричку.
И в итоге, оставив несколько наиболее памятных вещичек, я все же отдала остальные вместе с детскими прибамбасами и игрушками. Тому, кому нужнее. Девушка, которая пришла за ними, светилась искренней радостью, рассматривая одежду.
– Вещи изначально очень хорошего качества, потому до сих пор прилично выглядят, как вы видите, –заметила я тогда, немного смущаясь.
Девушка ответила не сразу, все любовно перебирала одежду пальчиками.
– Спасибо, – наконец она подняла на меня глаза, полные счастья, – вы даже не представляете, как спасли нас с детьми. Их отец от нас отвернулся, все родственники, и его, и мои, тоже. Я думала, они придут хотя бы на выписку, но, – она сделала паузу сглатывая, – нет. Мы уже неделю, как дома, а для остальных словно не существуем. Упросила соседку присмотреть за моими ребятками, пока к вам схожу. Сколько с меня?
Ее откровение неприятно резануло по мне, задев что–то давно спрятанное в душе под семью печатями. Нечто запретное и слишком ненужное для собственного равновесия.
– Ничего не надо, – ответила ей металлическим голосом, –просто забирайте.
– Но как же? Так нельзя. Вы ведь тоже одна, – растерянно пролепетала девица.
Одна…
Как же больно мне сделало это крохотное слово. Одновременно с ним в сердце направилась целая куча игл, которые с особым рвением моментально впились в броню, которую я выстроила собственноручно еще пять лет назад, а теперь какая–то случайная девушка так легко ее разрушала.
–С чего вы взяли? – одарила я ее презрительным взглядом. – Я не одна! – вздернула подбородок, произнося сердито. – У меня есть мои кровиночки. И вам советую не забывать об этом.
Взяла пакеты и сунула их девушке, и буквально вытолкнула ее за дверь.
Потом очень хотелось поплакать, чисто по–женски порыдать, некрасиво размазывая слезы по щекам, подвывая в тон всхлипам. А еще обнять себя и пожалеть.
Я лишь обняла себя. Подошла к открытому окну, вдохнула свежий воздух и попыталась снова восстановить свою броню.
Но все это было вчера. А сегодня у нас Инесса и вокзал.
– Мариночка, привет, – легка на помине, сама хозяйка заходит в квартиру, открывая собственными ключами. Перед глазами встает сцена, как я ее здесь застала без нас. А ведь это мог быть далеко не единственный раз. Трясу головой. Это уже в прошлом. Нас ждет, к счастью, иное будущее. – Собрались, котятки?
Она смотрит на моих детей с притворной лаской, а меня передергивает. Я верю в сглаз, и чисто интуитивно делаю шаг вперед, закрывая собой Свету и Костика.
– Да, все хорошо. Принимайте квартиру, и мы пойдем, – произношу прохладно.
