Мила Дрим
За каменной стеной
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
– Знакомьтесь. Это моя жена – Диляра, – громко сообщает Садыков.
Четыре пары глаз устремляют на меня заинтересованные взгляды.
Смотрю в ответ.
За прямоугольным столом – три темноволосые женщины разных возрастов и один мужчина, внешность которого говорит о том, что он недавно прилетел откуда-то с южных стран. Кожа его загорелая, темные волосы отдают рыжиной.
– Очень приятно, Диляра, – произносит самая старшая из женщин.
Вероятно, моя новая свекровь. Ухоженная, красивая женщина возрастом за пятьдесят. На ней – закрытое темно-вишневое платье, в ушах алеют рубины.
– Спасибо, взаимно, – негромко отвечаю и чувствую, как Садыков чуть сжимает мои пальцы, а потом отпускает руку.
Светло-карие глаза свекрови с интересом смотрят на меня. Интерес сохраняется ровно до тех пор, пока взор женщины не спускается ниже – на мой животик. И хотя в широком свитере он не особо заметен, опытный взгляд обнаруживает его.
Свекровь вопрошающе смотрит на Садыкова.
Руслан выдвигает для меня стул, я медленно сажусь, и только потом он располагается по левую руку от меня.
– Диляра, это моя мама – Адиля Камильевна, старшая сестра – Лиля, её муж – Диас. И моя младшая сестра – Роза.
– Здравствуйте, – сдержанно улыбаюсь. По-другому, тепло, не получается. Нервничаю.
– Здравствуй, Диляра, – свекровь смотрит на меня ровным взглядом. Чуть улыбается – вежливо, но тоже без тепла.
– Здравствуй, Диляра, добро пожаловать в семью, – раздается голос старшей сестры Руслана, Лили.
Густые темно-каштановые волосы красиво оттеняют её выразительно лицо. Молодая женщина одаривает меня ласковой улыбкой.
– Добро пожаловать, – взгляд Диаса выражает радушие.
– Привет! – слышится глухой голос самой младшей, Розы. Она поджимает губы и опускает взор.
Грудь обдает неприятным холодком.
Ну вот, пожалуйста, уже кому-то я не нравлюсь.
Меня охватывает желание уйти. Спрятаться.
Детский порыв, но именно это я чувствую.
Понимаю – я должна выдержать этот ужин.
Садыков молча наливает мне минеральной воды. Шепчу слова благодарности и обхватываю прохладный фужер. Делаю глоток – еще и еще. Пузырящаяся жидкость приятно щекочет горло, а легкий солоноватый вкус гасит горечь.
– Ого, вот это кольцо! – восхищенно замечает Лиля. – Надо полагать, Руслан подарил?
Ставлю фужер на место, потому как руки начинают дрожать от волнения.
– Да, Руслан подарил, – выдавливаю из себя улыбку.
– Шикарное, – Лиля весело сверкает глазами. – Я в нашей ювелирке подобной красоты не видела. Откуда добыл, Руслан?
– Это спецзаказ, – Садыков чуть улыбается.
Удивленно кошусь в его сторону.
Ничего себе!
Спецзаказ! Когда он все успел?
– А вот и ужин, – в зал, неся огромный поднос, заходит Мария Семеновна.
Она ставит поднос в центр стола, снимает блестящую крышку с блюда, и моим глазам предстает запеченный гусь.
Золотисто-коричневая корочка блестит, крошечные картошины, выложенные горкой, так и просятся в рот…
Нос щекочет от аппетитного аромата.
Мой рот наполняется слюной.
Чувство голода становится почти невыносимым!
Я отвлекаюсь и на несколько секунд забываю о том, что нахожусь под прицелом любопытных взглядов.
– Хм, гусь, – свекровь с улыбкой смотрит на запеченную птицу. – Надеюсь, мясо хорошо пропеклось.
– Не сомневайся, Мария Семеновна знает, как готовить, – Садыков кивает головой, и Мария Семеновна скрывается за дверью.
– Ну, что, давайте я нарежу его.
Руслан закатывает рукава рубашки. При виде его мускулистых рук, меня охватывает странная дрожь.
Что со мной?
Наверное, просто голод и волнение.
Садыков начинает резать мясо. Его движения отличаются хирургической точностью.
Удивляюсь и одновременно смущаюсь, когда первый кусок достается мне. Затем Руслан накладывает себе, а после – матери, сестрам и Диасу.
– Не буду скрывать, для нас всех новость о том, что Руслан женился -как снег на голову, – произносит свекровь. Сестры, соглашаясь, кивают головами.
– Я тоже удивлена. Честно говоря, я думала, что брат никогда не женится, – Лиля отправляет в рот кусок хлеба.
– Надо полагать, вы давно знакомы? – свекровь устремляет на меня выжидающий взгляд.
Что мне сказать? Какой ответ будет правильным?
– Я давно знаю Диляру, но стать мужем и женой мы решили вчера.
– Вчера? – Адиля Камильевна удивленно смотрит на сына.
– А что тут удивительного? – улыбается Диас. – Поддерживаю Руслана. Зачем тянуть, когда выбор уже сделан?
– То есть свадьбы не будет? Ни торжества, ни родни, ни банкета? – свекровь чуть хмурится.
– Нет, нам это не нужно, – Садыков подливает мне минералки.
– Сын, ну так неправильно. Все-таки свадьба, позвали бы родню, сообщили бы им, чтобы знали.
– Они и так узнают. Из новостей, – Руслан подмигивает мне, и мне, вдруг становится удивительно спокойно.
– Точно, – усмехается Лиля, – на первых полосах будет. Самый завидный жених региона окольцован!
Свекровь строго смотрит на сына.
– Руслан, я так, понимаю, Диляра уже ждет ребенка от тебя?
Вот он, тот самый вопрос.
Липкий пот проступает меж лопаток.
– Ждет, но ребенок не от меня, – ровным голосом отвечает Садыков.
Свекровь вздрагивает, задевает рукой фужер с соком. Он опрокидывается и проливается на платье младшей дочери, Розы.
– Мама! – еще больше накаляя обстановку, вскрикивает девушка. Хватает салфетки и начинает с остервенением тереть свой наряд.
Лиля и Диас обмениваются многозначительными взглядами. Они молчат.
В комнате висит гробовая тишина.
– Не от тебя?! – Адиля Камильевна краснеет, но голос не повышает. – Диляра – беременна не от тебя, но ты женился на ней. Ты можешь объяснить, что происходит?!
Садыков обнимает меня за дрожащие плечи.
Крепко. Надежно. Лбом прижимаюсь к его колючему подбородку. Впервые так близко мы друг к другу, но сейчас мне это нужно.
Так я чувствую себя защищенной.
Руслан произносит:
– Могу. У Диляры погиб муж, и я сделал ей предложение. Она согласилась. И пусть это ни для кого не будет секретом. Уверен, мы идеально подходим друг другу, поэтому я не жду никакого одобрения и тем более оспаривания нашего решения. Я уже в том возрасте и положении, когда не размениваются на мелочи. Диляра – моя жена и мы будем вместе. И да, её ребенка, я приму, как родного.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Заявление Садыкова достигает своей цели – свекровь сначала умолкает, а потом дипломатично переводит разговор на другую тему. Говорят про родню, погоду и недавнюю поездку Диаса и Лили на Сейшельские острова.
Слушаю внимательно и радуюсь, что меня – хоть на время – оставляют в покое. Но еще больше я радуюсь тому, как Руслан Садыков расставил все точки над и. Сердце мое всё больше проникается уважением к нему.
Ужин завершается чаем и шоколадным тортом. Съедаю крошечный кусочек, хотя на самом деле желаю большего. Сдерживаю себя. Не хочу показаться обжорой в глазах новых родственников.
Наконец родня Садыкова уходит.
На прощание мать Руслана приглашает нас в гости, «на горячие беляши и настоящие манты».
Мы прощаемся – сдержанно, но без злобы.
Когда за гостями закрывается дверь, облегченно выдыхаю. Садыков окидывает меня задумчивым взглядом.
– Устала?
– Есть немного, – улыбаюсь в ответ и обнимаю себя за плечи.
– Пойдем наверх, – Руслан указывает глазами в сторону лестницы.
– А убрать со стола?
– У нас есть кому убрать, – Садыков выжидающе смотрит на меня.
Подчиняюсь его молчаливой просьбе.
Медленно поднимаюсь по лестнице. Надеюсь, свитер достаточно прикрывает мои ягодицы. Не хочу, чтобы Садыков пялился на них.
Хотя он, как муж, имеет полное право, и не только на это.
О, Всевышний, мы же идем в спальню.
Сердце замирает, а потом заходится от волнения и страха.
На втором этаже Руслан обгоняет меня и включает в коридоре, а потом – в спальне, свет.
Он проходит в нашу комнату, и я захожу вслед за ним.
Крепкая фигура Садыкова выделяется на фоне светлых штор. Руслан поднимает руку и расстегивает пуговицы рубашки. Взгляд мой цепляется за завитки темных волос.
Сглатываю.
Пожалуйста, только не это.
Обвиваю свой животик. Тошнота подступает к горлу.
Мне плохо.
– Диляра, я в душ, а ты ложись спать.
Спать я не хочу, но мысль о том, что сон может помочь мне избежать супружеской близости, дает мне надежду.
– Хорошо, – отвечаю еле слышно.
Садыков задерживает на мне взгляд.
– Ты нормально себя чувствуешь?
– Да, нормально. Спасибо за беспокойство.
– Хорошо.
Руслан берет с полки чистые вещи, проходит мимо меня и скрывается в смежной со спальной ванной комнате. Через секунды раздается звук льющейся воды.
Я сразу же начинаю переодеваться.
Хватаю с полки пижаму – шорты и футболку. Быстро раздеваюсь и так же быстро одеваюсь. Вспоминаю, что на лице – косметика. Если лягу спать с накрашенными ресницами, то у меня к утру воспалятся глаза.
Нужно умыться.
Беру с полки свежее полотенце и выхожу из спальни. Так, где тут у нас ванная? Иду по коридору и безошибочно нахожу нужную комнату. Быстро умываюсь и возвращаюсь в спальню.
Прислушиваюсь.
Вода все еще льется.
Слава Всевышнему.
Забираюсь на кровать, выбирая место ближе к двери. Накрываюсь одеялом. Принюхиваюсь – оно приятно пахнет свежестью. Матрас, кстати, очень удобный. Наверняка ортопедический. Подушка тоже.
Жаль только это не поможет мне уснуть. Видимо, я слишком долго спала днем.
Как только в ванной комнате перестает раздаваться звук льющейся воды, меня снова охватывает страх. У меня начинает ныть сердце, а малыш в животике оживляется. Я прижимаю ладонь к пупку, там, где ощущаю шевеления.
Перед глазами, вдруг, проносится мое недавнее прошлое.
Фаиз. Его приставание. Кровь. Больница. Угроза прерывания беременности.
И страх, почти животный страх, что я потеряю своего ребенка.
Да, я была влюблена, но не любила Фаиза.
Но вот ребенка полюбила сразу – как только увидела его крошечное тело на мониторе аппарата узи.
Говорят, так не бывает. Что мать познает любовь потом, когда проходит все трудности – беременность, роды, бессонные ночи… Лишь тогда приходит любовь.
Я не знаю.
Мне не с чем сравнить.
Знаю только одно – я сделаю все, чтобы защитить ту хрупкую жизнь, что сейчас так беспокойно бьется внутри меня.
Дверь из ванной комнаты открывается.
Жмурюсь от страха. До боли кусаю нижнюю губу.
Молчать. Не выдавать себя.
Хотя память услужливо подсказывает – с Фаизом это не сработало. Что, если каждый мужчина, когда хочет заняться сексом, ведет себя так? Что, если вся хорошесть стирается, стоит ему испытать вожделение?
Шаги утихают.
Чувствую, что Садыков смотрит на меня.
Взгляд его обжигает и одновременно ласкает.
Сердце в моей груди барабанит от страха, и липкий пот проступает на ладонях.
Затем слышу шаги. Руслан ложится на другую половину кровати. Она стонет от его веса.
Почти не дышу. Прислушиваясь, опасаясь уловить движения Садыкова в мою сторону.
Но все, что я слышу – его ровное дыхание.
Неужели сегодня эта горькая чаша миновала меня?
По щеке скатывается одинокая слезинка…
…Просыпаюсь от боли…
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Боль пронизывает мою правую стопу, ползет вверх и обжигает икру. Меня охватывает паника – мне кажется, еще немного – и эта судорога поднимется до самого горла. Лихорадочно вспоминаю как справиться с судорогой, пытаюсь потянуть носок на себя, но пальцы ног не слушаются меня.
С моих губ слетает приглушенный стон.
– Диляра, – Руслан резко садится в кровати, – что случилось?
На лбу проступает пот.
– Нога, – мычу от боли.
– Что с ногой? – Руслан включает настенное бра и откидывает с нас одеяло.
– Судорога, что ли? – уточняет Садыков.
– Да, – сглатываю.
Руслан подается вперед и обхватывает мою правую ногу. Теплые, сильные пальцы прощупывают напряженную икру. Дергаю ногой. Мне больно.
– Тише, Диляра, я не сделаю хуже, – спокойно просит Садыков. Он чуть сдвигается, ближе ко мне. Его пальцы начинают медленно разминать мою ногу.
Я с напряжением наблюдаю за его действиями. Мне страшно видеть на своей обнаженной ноге мужскую руку. Но тем не менее, боль затихает.
– А теперь, давай, попробуй походить, – говорит Руслан.
– Походить? – непонимающе смотрю на его сосредоточенное лицо.
– Да, это помогает. Проверено мной. Давай.
Садыков встает. Я краснею, обнаружив что на нем – футболка и широкие шорты. Замечаю толстый белый шрам на правой голени Руслана. Взгляд мой взметается вверх и упирается в карие глаза.
– Вставай, – он протягивает мне руку.
Обхватываю её и медленно поднимаюсь. Правую ногу тотчас сводит от судорожной боли. Уже не такой сильной, но неприятной.
– Потерпи, сейчас пройдет, – успокаивает Руслан. – Нужно пройтись, тогда отпустит.
Вздыхаю. Делаю несколько шагов и чувствую облегчение.
– Получше? – Садыков внимательно смотрит на меня.
– Да, спасибо, – опускаю взор. Боюсь увидеть в глазах Руслана намек на плату за помощь.
– Хорошо. Нужно показать тебя врачу. Когда у тебя прием?
– Через две недели.
– Долго, – Садыков чуть сощуривает глаза. – Давай завтра отвезу.
– Наверное, не получится. У моего врача все расписано, вряд ли будет свободное окошко.
– Мы поедем в семейную клинику, услугами которой я пользуюсь уже шесть лет. Там работают отличные специалисты, в том числе с перинатального центра. Пусть осмотрят тебя, если нужно – сдашь анализы. Сама понимаешь, беременность требует особо пристального внимания к здоровью.
– Хорошо, – киваю головой.
– Ляжешь спать?
Вопрос Садыкова застает меня врасплох.
Вздрагиваю. Кожа покрывается холодными мурашками.
– Диляра?
– Я не смогу сейчас заснуть, – направляю взгляд в сторону стеклянных дверей, – можно, я посижу на террасе?
– Там холодно. Застынешь. Днем солнце греет, а сейчас – ночь, – Садыков задумчиво глядит на меня. – Хочешь, спустимся на первый этаж?
– Хорошо, – соглашаюсь, в надежде, что там мне будет безопаснее.
Мы спускаемся вниз.
На первом этаже горит мягкий настенный свет. Здесь уютно, тепло и вкусно пахнет.
Садыков кивает в сторону дивана. Медленно сажусь на него и осторожно наблюдаю за тем, как Руслан, бросив «я сейчас», скрывается в коридоре.
Сижу любуясь, как за окном поблескивают звезды. Как хорошо их видно здесь! Не то что в городе – там смог скрывает красоту неба.
– Я кое-что принес для тебя, – раздается голос Садыкова. Перевожу взгляд на него. Руслан проходит в зал с подносом в руках. Ставит мне его на колени и добавляет:
– Знаю, что ты хотела насладиться тортом. Ешь вдоволь.
Гляжу на большой кусок шоколадного торта и губы невольно растягиваются в улыбке.
– Спасибо, – поднимаю на него глаза. – А ты?
– Не, сладости для девочек, я мясом наелся, – Садыков садится сбоку от меня, рядом с окном.
Отламываю небольшой кусочек десерта и отправляю его в рот. Шоколадный крем приятно тает на языке. Мне кажется, торт стал еще вкуснее.
– Давно у тебя судороги? – как бы между делом спрашивает Руслан.
– Начались где-то месяц назад. То исчезали, то пропадали. Но последние две недели стали регулярными.
– Днем тоже бывают?
– Очень редко, – я делаю глоток воды.
– Понял. Думаю, ничего страшного, но консультация врача не будет лишней.
Киваю головой и продолжаю есть. Сама жую, но то и дело ловлю на себе задумчивый взгляд Руслана.
Садыков чуть сдвигается, а я испуганно вздрагиваю и роняю на молочно-белый диван и бокал с водой, и кусок шоколадного торта.
Страх тотчас пробуждается во мне. Руки мои трясутся, живот скручивает.
– О, Господи, прости, Руслан! – испуганно выдыхаю.
Гляжу на его сосредоточенное лицо и еще больше дрожу.
Садыков вздыхает.
Мне кажется или он злится?
Я уже не помню ни о чем.
Страх кусает мою душу ледяными клыками.
– Руслан, я все уберу, только, пожалуйста, не злись! – дрожащим голосом умоляю его.
– А я и не злюсь, – Садыков, не позволяя мне встать, удерживает меня за руку.
Я снова вздрагиваю, а потом застываю, словно снежная статуя.
– Диляра, думаю нам пора с тобой кое-что обсудить, – произносит Руслан.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
От слов Садыкова я чувствую очередной прилив дрожи. Нервно сжимаю край своей футболки и отвечаю:
– Хорошо.
– Хорошо, – Руслан приподнимает уголки губ в сдержанной улыбке. – Я вижу, что ты боишься меня. Как бы я не старался быть вежливым с тобой, я ощущаю твой страх. Скажи, пожалуйста, в каком месте я ошибся и подорвал твое доверие?
Тон Садыкова спокойный. Мой страх начинает медленно гаснуть.
– Я не знаю, – сбивчиво отвечаю, – я просто боюсь тебя.
– Я неприятен тебе, Диляра? У меня отталкивающая внешность?
Окидываю быстрым взглядом Руслана.
Он глядит на меня, не моргая.
Да, он не красавец. Но в нем, без сомнения, есть особая, брутальная привлекательность.
– Нет, твоя внешность нормальная, – говорю и поражаюсь свой способности связывать слова. Ну и сказанула!
– Тогда, пожалуйста, подскажи мне, Диляра, почему ты так боишься меня?
Я молчу и нервно кусаю свою нижнюю губу. Скоро во рту появляется солоноватый привкус крови.
Докусалась!
– Диляра, – зовет меня Руслан.
В моей груди начинает клокотать боль. Я устала держать её в себе, делать вид, что все прошло.
Нет! Те воспоминания каждый день преследуют меня!
Смыкаю веки, чтобы Руслан не заметил моих слез.
А плакать хочется. Очень.
Рыдать навзрыд, чтобы вся эта боль ушла. Только она, зараза, не исчезает. Я пробовала.
Будто приросла к моей душе.
Молчать дальше – делать только хуже.
Неизвестность пугает не меньше.
Будь что будет!
Собираюсь с силами и тихо шепчу:
– Я боюсь, что ты захочешь заняться со мной интимной близостью.
Замираю. Страшно. Страшно как отреагирует Садыков.
Да, до этого момента он ни словом, ни делом не проявил себя как псих, но вдруг, мало ли…
– Это всё? – интересуется Руслан.
Распахиваю глаза и устремляю взгляд на него.
– Разве этого недостаточно? – сокрушенно выдыхаю.
– Я хотел бы услышать все твои страхи, чтобы знать, как себя вести.
Ответ Руслана кажется таким… Заботливым.
– Это мой самый большой страх, нет, – мотаю головой, по моим щекам бегут горячие слезы, – еще сильнее я боюсь, что после этого я потеряю малыша. Я не хочу… Понимаешь? Однажды я почти потеряла его.
– Понимаю, – отвечает Руслан, и я улавливаю в его ответе печаль.
Он опечален из-за моего страха интимной близости?
Сквозь пелену слез смотрю на его задумчивое лицо. Садыков, опустив взор, разглядывает свои ладони.
Замечаю, как вздуваются на них вены.
Что мне сказать? И нужно ли что-то говорить?
– Фаиз бил тебя, Диляра? – Руслан поднимает взгляд и смотрит мне в глаза, а кажется – что прямо в душу. – Он насиловал тебя?
Глухое рыдание вырывается из моей груди. Прижимаю к губам дрожащую ладонь. Сжимаю веки.
Я впервые открыто говорю об этом кому-то.
Даже родители не знают.
– Да, – беззвучно шевелю губами.
В комнате повисает напряженное молчание.
Чувствую, как на руках поднимаются тонкие волоски. Обхватываю себя за плечи.
– Сиди, я скоро, – бросает Садыков и быстрым шагом скрывается за дверью.
Куда он пошел? Что собрался делать?
Я сижу, не в силах пошевелиться. По щекам бегут слезы, грудь раздирает от боли и ощущения пронзительного одиночества.
Слышу какой-то шум за окном. Поворачиваю голову. Там, вдали, что-то мелькает.
Будто направляемая кем-то, подхожу поближе к окну и потрясенно замираю.
Там, вдали, словно маятник, из стороны в сторону, качается боксерская груша…
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
– Диляра, – зовет меня Руслан.
Оборачиваюсь и с напряжением наблюдаю за тем, как он идет ко мне.
Движения Садыкова спокойны, но я знаю – минутами ранее он был другим.
Руслан встает рядом со мной. В глаза бросаются капельки пота, проступившие на его лбу. Дыхание Садыкова все еще учащенное, и я замечаю, что он старается контролировать себя.
Руслан устремляет сосредоточенный взгляд в сторону груши. Вздыхает. Краем глаза замечаю, как он сжимает челюсти.
– Здесь дует, – нарушает затянувшееся молчание Садыков. – Давай вернемся на диван и продолжим наш разговор.
Я киваю головой. Сказать что-то сейчас для меня – непростая задача. Мое недавнее откровение лишило меня сил.
Медленно сажусь на ту часть дивана, где чисто. Руслан размещается рядом, но дистанция между нами сохраняется. Опускаю взор и замечаю покрасневшие, припухшие костяшки на руках Садыкова.
Наверное, ему очень больно.
– Диляра, – повторяет он мое имя.
Поднимаю взгляд на Руслана. Он спокойно смотрит на меня. Бархатисто-карие глаза встречаются с моими.
– Мне жаль, что это случилось с тобой, – голос Садыкова становится глухим. Он прерывисто вздыхает, выдерживает паузу и продолжает уже ровным тоном:
– Я понимаю твой страх, и не хочу, чтобы он преследовал тебя всю жизнь. Теперь я – твой муж, и у нас с тобой будет все по-другому.
Руслан внимательно смотрит в мои глаза. Я гляжу в ответ, не моргая. Мне хочется верить Садыкову, но страх слишком силен во мне. Именно он грызет моё сердце и убеждает в том, что все мужчины одинаковы. Даже самые галантные превращаются в чудовищ, когда дело доходит до их похоти.
– Диляра, я хочу чтобы ты верила мне. На самом деле, – Руслан по-доброму улыбается. Наверное, так улыбаются ребенку, которого хотят поддержать.
Вздыхаю и грустно улыбаюсь в ответ.
– Но я понимаю, что для того, чтобы между нами возникло доверие, его нужно создать, заслужить, сберечь, – Садыков не сводит меня глаз, – давай начнем с того, что тебя больше всего беспокоит. Ты боишься, что я займусь с тобой любовью и наврежу ребенку?
Я замираю.
Как Руслан это сказал!
«Займусь с тобой любовью»!
Не сексом, не «трахну тебя», нет!
– Да, – тихо отвечаю.
– Этого не будет.
Непонимающе смотрю на Садыкова. Мне не послышалось?
– Я даю тебе слово, что не буду заниматься с тобой любовью до тех пор, пока не родится ребенок. После родов, разумеется, я тоже не стану принуждать тебя.
Я потрясенно смотрю на Руслана.
– Скажи, что думаешь, – мягко просит он.
Удивительно, что человек с такой брутальной внешностью способен быть мягким.
– Так не бывает, – слетает с моих губ.
– Это твой прошлый опыт говорит тебе, но поверь, так бывает и будет. У нас – точно, – Садыков чуть наклоняется вперед, так, чтобы я смотрела ему в глаза, и продолжает:
– Я обещаю тебе, Диляра. Я не стану заниматься с тобой любовью до рождения ребенка, и после его рождения я не буду принуждать тебя к этому. Все случится когда ты захочешь этого сама. Я редко даю обещания, но если даю – то сдерживаю.
Смотрю в карие глаза Садыкова и вижу в них твердую решительность.
Сомнений уже нет – Руслан сдержит свое слово.
Откуда я знаю?
Просто чувствую.
Когда моя душа принимает это, я ощущаю, как тяжелый груз, что все это время сдавливал мои легкие, тает подобно снегу под лучами палящего солнца.
Мне становится легко, и даже дышу я теперь по-другому.
Полной грудью.
– Я верю тебе, – еле шевеля пересохшим языком, говорю.
Лицо Садыкова озаряется счастливой улыбкой, и на несколько секунд я вижу перед собой не взрослого мужика, а радостного мальчишку.
– Я рад, – Руслан продолжает улыбаться, но теперь улыбка у него уже задумчивая. – Раз мы теперь муж и жена – нам нужно научиться жить друг с другом. Ты под моей ответственностью, и я хочу знать, что происходит с тобой и ребенком. Я понимаю, что тебе трудно открыться мне. Но я прошу – давай на все это время представим, что мы с тобой лучшие друзья.
– Друзья? – хмурюсь, пытаясь понять Руслана.
– Друзья. Понимаешь, видя во мне просто мужчину, тебе будет сложно говорить о своих чувствах. Другое дело – старый, верный друг. Я стану им для тебя. Человеком, которому ты сможешь без стеснения рассказывать о всех своих переживаниях – будь то тошнота, желание съесть селедку с шоколадом, заканчивая своими страхами, которые душат тебя ночами.
– Ты не шутишь? – гляжу во все глаза на Садыкова.
Неужели мужчины способны быть такими внимательными и добрыми?!
– Нет, я говорю на полном серьезе.
– Но почему? Зачем тебе это? – я хлопаю ресницами, и с них капают крошечные слезинки. – Зачем тебе нянчиться со мной?
Садыков чуть склоняет голову набок. Окидывает меня теплым взглядом и отвечает:
– Однажды ты поймешь сама. А пока мой ответ таков – потому что я мужчина, и я хочу, чтобы у нас с тобой была настоящая семья, Диляра. Без страха, боли и одиночества.
