Владимир Михайлов
Постоянная Крата
– Третьим пошел Канус. Вызвался сам. Мы разработали ему неплохой маршрут. Нестандартный. Собственно, так и нужно было делать с самого начала, но нам все время дышало в затылок большое начальство. А тут уж мы решили действовать по своему разумению. Учитывая обстановку, его забросили обходным путем. Из мира в мир. По местным сетям.
– И добрался? Я с ним два раза работал – паренек настырный.
– Благополучно перебросился отсюда на – только не смейся – на ту самую твою Трешку. У него было попутное задание: найти, если получится, тебя. И оттуда он вышел на связь. Но на этом везение кончилось. До сих пор сидит там. Какие-то сложности с ВВ.
– Я же тебе говорил. Это может тянуться и два, и три дня… А с теми, первыми, связи так и не возникало? С Купстом – он мастер был устанавливать связь.
Иванос махнул рукой и умолк.
– Знаешь, как это называется? – спросил я сердито. – Прерванный половой акт. Начал – кончи!
Он вздохнул:
– Ждешь оргазма? Не выйдет. Потому что в конце концов на связь он вышел; но в том, что он тогда нам наговорил, мы и посейчас не можем разобраться.
– Давай попробуем еще разок.
– Одна попробовала… – буркнул он в несвойственной ему уличной манере.
– Все-таки что передал Купст? Это была туфта? Или тоже – его ЛК прислал соболезнования и навсегда выключился?
– Омар погиб, это точно. Его живым и нельзя было взять, не тот был мужик. А Купст… О его гибели пока данных нет: ЛК дышит. Но в его сообщении было… а вернее, не было ничего, что мы могли бы счесть достоверным. Выглядело, по его словам, так, словно он попал в другую вселенную. С другими законами существования материи. Энергия якобы возникает из ничего. Какие-то устройства связи – то ли с другими галактиками, то ли новыми измерениями – словом, всевозможная неправдоподобица. Громадные заводы, появляющиеся за одну ночь. Мгновенный и бескровный захват нашей эскадры, оказавшейся почему-то совершенно без людей. В таком вот духе. Затем настал перерыв – неделя без связи. А потом, под конец, в его сообщении не осталось ни единого разумного слова. Старческий маразматический бред. И все прочее соответственно: и голос, и манеры, полное отсутствие смысла – он даже не понимал, с кем говорит и о чем, где он сам находится… Если верить ему – он в конце концов оказался в каком-то доме престарелых, чуть ли не в тюрьме… В таком вот духе.
– А лет ему сколько?
– Купсту? Двадцать восемь. Рановато для маразма, верно?
– Вроде бы, – согласился я. – Хотя… Ты вот не маразматик вроде бы, но то, что рассказываешь, – очень сильно смахивает на бред.
– Это и был бред. Единственным, что мы смогли разобрать, оказалось заявление об уходе в отставку и прошение о пенсии. Остальное – вообще ни слова. Скорее белый шум. Ну, как ты можешь истолковать подобную информацию?
Я пожал плечами:
– Так сразу не оценишь. А сам ты как расцениваешь?
– Если бы я знал! – проронил Иванос с какой-то неожиданной, несвойственной ему усталостью. – Вот и скажи теперь: как можно все это интерпретировать? Ты сейчас – свежие мозги, проницательный взгляд со стороны, вот и вразуми нас, уже уставших ломать головы…
– Ну, – произнес я уверенно, – вы-то слабоумием не заразились. А значит, не только ломали головы, но и принимали меры. Не слабые, наверное? Изложи, а тогда и я отвечу.
– Кое-что, понятно, делалось. Начиная с высшего руководства. Но об этом я тебе, по сути, уже все рассказал раньше. Разве что отдельные подробности. – Иванос усмехнулся. – Но и в них ничего не почерпнешь. Чтобы закончить изложение: с тех пор никакой новой информации – и ни одной сколько-нибудь приемлемой гипотезы.
– Ну, создать ее нелегко – если к ним не подступишься. Закрытый мир. Черный ящик. Глухо. И как же у тебя хватило совести…
Он знал, в чем я его сейчас стану обвинять. И перебил:
– Да ничего подобного! Никакого черного ящика! Наоборот, они по всей своей ВВ-сети – а она у них все-таки самая широкая в Галактике – рекламируют себя, приглашают людей, всячески поощряют иммиграцию из любого мира. Мы тут, конечно, ничего такого не поощряем, наоборот… Хотя запретить официально закон не позволяет. И люди едут. Немногие, но едут.
– А возвращаются?
– Пока такие случаи не фиксировались.
– На связь оттуда выходят? Говорят с родными, друзьями, любимыми, оставшимися в их прежних мирах?
– Знаешь – не так уж редко. И ни на что не жалуются. Наоборот, довольны. Приглашают других. Ни разу ни слова – во всяком случае, в тех сообщениях и разговорах, что нам удавалось проконтролировать, – ни малейших жалоб на, скажем, продовольственные трудности или на бытовые, какие неизбежно возникают при недостатке энергии. Ну, понятно, народ туда едет в основном такой, у которого в родных мирах что-то не сложилось: нет карьеры, роста, хорошей работы, прежде всего – денег. Но ХТС, кстати, никого не призывает делать в Улар инвестиции. Похоже, отказавшись платить налоги, они свои финансовые проблемы решили.
– Ага, – сказал я скорее самому себе. – Въезд, значит, открыт. Для всех желающих. Но если этот желающий оказывается агентом Службы – то с ним происходят нежелательные события. Значит, его как-то засвечивают.
– Ну, что касается наших – они могли быть известны и раньше. У ХТС, как у любой корпорации такого размаха, своя разведка и контрразведка, классом не ниже наших. Потому мы и решили: своих профессионалов посылать больше нельзя.
Иванос взял паузу, я же не стал заполнять ее: пусть скажет сам, интересно – как это у него получится.
– Тогда – я уже говорил – мы стали искать тебя. Не нашли.
– Это я и сам знаю, – ввернул я.
– Ну – и как раз в это время ко мне и обратилась твоя… Ну, Лючана.
– А ты и обрадовался.
– Слушай, но ведь тут, собственно, никакого риска и не было. Приезжает женщина, на официальной службе никогда не состоявшая, трудоспособная, здоровая, прибывает не с Теллуса, Армага или другого сильного мира, а из провинции – я же говорил тебе, что мы ее послали обходным путем и снабдили всем, что нужно, – чистыми номерами, кодами… ну, этого тебе объяснять не надо.
– Не надо. И она пропала.
– Да, – сказал Иванос. – И она пропала.
– Вот с этого места, – заявил я, – давай во всех деталях. Раз уж у меня полный допуск – открывай все шлюзы. Даже те, которые не положено.
Я сказал это неслучайно: даже и высшие допуски бывают очень разными. Одни есть у трехсот человек, другие у тридцати, но есть и те, которыми обладают лишь трое. И на этот раз я должен был стать четвертым.
Иванос кивнул. Он понимал, что тут не до буквы закона. А дух его (дух любого закона заключается в достижении целей, ради которых он и принят) генерал ощущал прекрасно.
– Ладно, – согласился он неожиданно легко. – Поехали. Но только не жди, что я выдам такую информацию, после которой тебе останется только нажать на кнопку – и твоя жена войдет в эту вот дверь, держа в охапке ответы на все задачи. Скажу все, что знаю сверх уже изложенного; но это меньше, чем ты надеешься.
– Ну, хоть шерсти клок, – сказал я невесело. – Все же станет теплее.
Насчет «паршивой овцы» я промолчал, помня, что с любым генералом следует обращаться, соблюдая все предосторожности.
12. Доктор Крат – немного о себе
«Наверное, нужно хотя бы отказаться от одного из постов, – так думал доктор Астин Крат, вместо того чтобы по уши, вернее, не по уши, а с головой уйти в необходимые и сложные расчеты. – Потому что положение все усложняется, а чем оно становится сложнее, тем меньше остается даже не возможностей выхода, но направлений, в которых эти выходы можно искать. Никто другой этого не сделает, хотя бы потому, что ни у кого не хватит времени, чтобы понять обстановку до конца. Отказываться надо от должности главного энергетика, потому что от хронофизики я уйти никак не могу, да и не отпустят. Меня никогда не отпустят, проклятая судьба! Так, может быть, пусть все происходит так, как и должно происходить? Не ломать голову, но дожить оставшееся тихо и спокойно. Гибели никто, наверное, и не почувствует.
Но ведь погибнет и Тина! А это никак не должно произойти. Она достойна лучшей и долгой, самой лучшей и самой долгой жизни. Когда она выходила за меня – господи, кажется, века уже прошли с тех пор! – я обещал ей столько всего… И вот оказывается, что проблемой становится даже дать ей возможность выйти живой оттуда, куда сам же я ее и завел…
А ведь как прекрасно все начиналось! В молодости я шел по жизни, как грибник, вступивший в лес, где трудно было сделать шаг, не наступив на гриб, и были они – один другого лучше, породистее, крупнее, и можно было выбирать: вот за этим я нагнусь, чтобы аккуратно срезать его, и за тем, пожалуй, тоже, а вон за теми даже наклоняться не стоит – пусть подбирают их те, кто пройдет этими местами после меня. Грибами были идеи, весь мир состоял из новых идей, нелепым казалось, что другие не видят этого, потому что нельзя было представить, что уж настолько ленивы были эти люди, чтобы не нагнуться и не сорвать! А я уже в самом начале набрал их столько, что должно было хватить на всю долгую жизнь – тогда представлялось, что она обязательно будет долгой. Неожиданное приглашение на работу в молодую и перспективнейшую компанию «ХроноТСинус», где мне предоставили такие условия для работы, о которых начинающий ученый мог только мечтать; и встреча с Тиной, и любовь казались мне тогда естественными, неизбежными и обязательными составляющими жизни – такой, какой она тогда мне представлялась. А среди собранных идей уже мерещилась, рисовалась, приобретая все более четкие очертания, та, главная, ради которой и стоило жить, работать не уставая, чтобы в конце концов увидеть написанную собственной рукой – я не мог доверить этого компьютерной клавиатуре, – неповторимую по красоте формулу: Е=Х3Y, где Y – постоянная Крата…
Я это сделал, да! И стал ждать всего, что за этим должно было последовать. Известности, славы, приглашений на самые славные кафедры университетов Федерации.
Ждал – сперва даже с удовольствием, заранее наслаждаясь переживанием всего предстоящего; потом – уже с некоторой обидой, дальше – с нетерпением и в заключение – едва ли не с отчаянием. Не знаю, чем бы это закончилось, если бы не Тина: только ей удалось как-то утешить меня, примирить с ужасной несправедливостью жизни, с ее ничем не объяснимым пренебрежением мною и всем тем, что сделал я для науки, для человечества, для всего мира. Именно непонятность происходящего была ужаснее всего: почему? Неужели мир настолько поглупел, что не представляет себе всего великолепия тех последствий, какие непосредственно вытекали из открытых мною закономерностей? Но как иначе можно было объяснить то, что меня даже не пригласили на съезд хронофизиков, где я мог бы – и хотел – сделать хотя бы сообщение о созданной мною теории ХТ? Не пригласили! Почему, за что я был подвергнут такому остракизму?!
И лишь постепенно я начал с ужасом понимать всю механику происходящего.
Не состоялось ничего из ожидавшегося мною только потому, что для мира, для множества людей всего, созданного мною, просто не существовало. Они ничего об этом не знали. Ничто из достигнутого мною не вышло за пределы фирмы, а еще вернее – узкого круга «ХроноТСинуса» и Института, в котором я работал. Все было до последней степени засекречено. О, династия Синусов прекрасно поняла и по достоинству оценила те последствия, к каким могло и должно было привести приложение моей теории к решению практических проблем. Причем то, что под случайно найденную возможность вневременных сообщений мои выводы позволили подвести несокрушимый теоретический фундамент, было отнюдь не самым главным. И сделанные уже не мною расчеты применения моей формулы для создания сверхоружия – тоже, хотя многим тут казалось, что именно это и является крупнейшим открытием. На самом деле основным для человечества было кардинальное, раз и навсегда, решение энергетической проблемы. Энергию отныне можно было черпать из воистину неиссякаемого источника.
Но фирма решила: сперва она почерпнет сама. Для своего роста и развития. А уж когда-нибудь потом… может быть… поделится и с другими. До тех же пор – никому ни слова, ни знака.
Поняв это, я, вопреки собственному характеру, поднял скандал. Наверное, в моем поведении тогда было нечто истерическое. Не знаю. В те дни я вряд ли мог контролировать свое поведение во всех деталях.
Меня пытались утихомирить. Мне объяснили: такая политика фирмы вызвана лишь высокогуманными интересами. Фирма, внушали мне, прежде всего намерена отработать всю технологию, связанную с прикладной стороной моей теории, убедиться в отсутствии каких-либо угрожающих людям последствий, и лишь когда возникнет полная уверенность их отсутствии – ну, тогда, разумеется… Но это, сказали мне, требует времени, быть может, многих лет, так что мне надо набраться терпения.
Но именно тогда мне удалось найти закономерность соотношения давления и скорости – как эти две величины интерпретируются в хронофизике. И в ответ я предложил фирме воспользоваться ускорением процессов. Я уже закончил разработку методики, и появилась возможность проверить ее на практике. Руководство так и сделало; процесс нашел практическое применение. Но опять-таки – только в пределах фирмы.
Тогда я решил бежать. Нет, не ради славы: это я успел уже пережить. И не ради своего благополучия: платить больше, чем здесь, и создать такие условия для жизни и работы, какими я пользовался на фирме, вряд ли смог бы – или захотел – кто-либо другой; по сути, единственным, чего у меня здесь не было, это – возможности выезжать за пределы «ХроноТСинуса». Но об этом я думал, наверное, меньше всего: слишком много было работы, да и по натуре я – домосед; Тина была со мною, работа – тоже, казалось бы, чего еще?
Не хватало одного: сознания, что я работаю для всего человечества, а не для одной лишь фирмы, составляющей ничтожнейшую его часть.
Да, я решил: лучше прыжок в неизвестность, чем это вот… по сути дела, лишение свободы – так стал я воспринимать свою жизнь.
Тина и в этом поддержала меня – хотя первоначально не без колебаний. Но она привыкла во всем доверять мне.
Все это происходило на Милене. И нам было достаточно оказаться за пределами территории фирмы и обратиться к местной власти, чтобы сделаться хозяевами своей судьбы.
Но судьба была против этого. Потому что именно тогда мы получили сообщение об открытии того, что потом получило название ХТ-Аномалии. Мне с первого же взгляда стали ясны колоссальные перспективы, открывающиеся для развития технологий, основанных на моей теории, пусть еще и неизвестной человечеству. Я не смог преодолеть искушения и решил остаться еще на некоторое время – чтобы просчитать все, что вытекало из самого существования Аномалии и ее характеристик.
Потому что уже тогда я пришел к выводу о взаимодействии Времени и Пространства – понял, что пространство есть не что иное, как отработавшее время; чем больше времени проходит через «линию метаморфоза» (так я назвал то, что является просто нынешним квантом времени, работающим сейчас, – и вот уже нет его, проходит следующий), тем больше пространства возникает – в этом заключена причина и механизм «расширяющейся Вселенной». Для описания процесса пришлось составить и решить сложнейшую систему уравнений – а ведь тогда я не только не догадывался о возможности «Второго метаморфоза», но и в эти уравнения не вводил ни скорости времени, ни его давления, так что они на самом деле были достаточно приближенными. Но и в таком виде решать их можно было, только используя ту технику, какую мне предоставляли Синусы, верившие в мои возможности. Кроме прочего, не хотелось проявить неблагодарность по отношению к ним.
А когда я разобрался с проблемой Времени-Пространства, тем самым значительно увеличив количество багажа, чисто научного, конечно же, который хотел забрать с собой в Большой мир, то снова начал готовиться к перемене места жительства. Однако тут передо мной уже замаячили контуры Второго метаморфоза, или Преобразования, и у меня просто захватило дух от величия открывшейся панорамы, так что я просто вынужден был отложить побег; Тина со мной согласилась безоговорочно.
А переселение все-таки состоялось, но, к сожалению, не так, как планировалось мною.
Произошел бросок на Улар.
С чисто деловой точки зрения я не мог не оценить по достоинству и не одобрить этого решения фирмы. С моей же лично – понял, что скрыться отсюда намного сложнее, чем из городка на Милене. Отсюда был один путь: только по ВВ. Но каждая станция, каждая кабина здесь контролировалась со всей строгостью. Ничего удивительного: охранялась, по сути, государственная граница, а не территория предприятия. Пусть фирма еще не объявила себя независимым миром; мне – да и любому – было ясно, что это лишь вопрос, если не дней, то недель, не более того. Я был уверен в том, что провозглашение состоится в тот день, когда будет завершен проект «Пигмей».
Я продолжал искать выход. Но возникли сложности с Аномалией. И я понял, что нельзя уходить, пока не выяснено – в чем причины осложнений и к каким результатам они могут привести.
Положительно, судьба была против меня. И, видимо, максимум свободы, какого я еще мог тут добиться, – это отказаться от энергетики и отдать все силы только Аномалии. Потому что мои уравнения не описывали ни ее поведения, ни даже не намекали на саму возможность ее существования – а это было очень обидно и еще более интересно.
И вот, пользуясь все возрастающей информацией о ее эволюции, я…
Звонок. О создатель, еще кому-то понадобился хронофизик доктор Астин Крат!»
13. И самые долгие разговоры приходят к концу
– И это все? – спросил я через четверть часа, когда Иванос умолк.
– До последнего бита.
Он не темнил. Пока он выворачивал карманы своей памяти – включая и его мик, – я на всякий случай, одолев блок, все-таки забрался в него и следил: как сказано, доверяя – проверяй. Конечно, у него наверняка была какая-то информация, защищенная так, что я не мог к ней подступиться; но тогда я, во всяком случае, должен был почувствовать сверхзащиту. Но ее, по моим ощущениям, не было. Похоже, Иванос был действительно откровенен. И не потому, вернее, не только потому, что и Лючана, и я не были ему безразличны и наша судьба – а я даже в уме не делил ее надвое – его затрагивала не только как судьба не самых плохих разведчиков, но и просто как достаточно близких ему людей. Но еще и по той причине, конечно, что работа делалась нами всегда в интересах и его Службы, а не только нашей личной.
Он рассказал все; но в этом «всем» не заключалось почти ничего такого, что могло бы мне пригодиться.
– Скудно живешь, брат, – сказал я ему.
Он не стал возражать – да и нечем было. Вместо этого заявил:
– Так или иначе, теперь ты знаешь все о том, что мы собираемся делать и чего не собираемся. К сожалению, первое относится ко второму, как единица к… ну, скажем, к десяти тысячам. – Он слегка развел руками, словно извиняясь за отсутствие достижений. Я даже пожалел его: ведь то же самое ему пришлось – или еще придется – докладывать и высокому, даже – высочайшему начальству, а оно не любит, когда перед ним лишь разводят руками.
– Не скажу, чтобы я тебе завидовал, – проговорил я.
– Взаимно. Во всем есть свои хорошие и плохие стороны. Моя семья хоть сидит дома. Только не пытайся сожалением закончить разговор. Поскольку долг платежом красен – теперь моя очередь слушать.
Я и без этого приглашения понимал, что мне тоже придется проявить откровенность.
– Слушаюсь, аксакал. Мои первоначальные предположения: это атака. Нормальная психическая атака. Мы ведь только что разобрались с одной такой: подчинение психики личностей и масс при помощи семян уракары. Сорвалось. Теперь похожая попытка предпринимается с использованием какого-то другого метода.
– То есть ты полагаешь…
– Полагаю, – кивнул я, – что на самом деле люди, попавшие туда даже по доброй воле, сообщают оттуда своим ближним не о том, что действительно происходит, а то, что им внушают. Не забудь: если не все мы, то большинство из нас воспринимает окружающий мир только через собственные ощущения. А повлиять на наши ощущения, подменить их другими – дело, известное и тысячелетия назад. Откуда мы знаем, как все там выглядит? От твоего агента. Если в его психику вторглись и заставили видеть не то, что есть на самом деле, но то, что им нужно, – он и увидит, и честно доложит обо всем, что он – как он полагает – видит.
– Ты что думаешь, Ра, мы послали бы людей без установки в них самой серьезной защиты?
– Конечно, такое мне и в голову не пришло бы. Но только уровень серьезности защиты – понятие весьма относительное. Уж поверь мне: в этих делах я не одну собаку съел, а самое малое – свору. «ХроноТСинус» – контора более чем серьезная, на нее пашут не какие-нибудь мозги второй свежести, но элитные. С самым серым веществом в Галактике. И вполне допускаю, что – в определенном месте и времени – нападение смогло оказаться сильнее защиты. Не впервой.
– Допустим, – согласился Иванос. – Но это – наш человек. Пусть – наши люди. Но все остальные?
– А я имею в виду не индивидуальную атаку. Не впрыскивание чего-нибудь в вену. Атака массовая. О способе пока соображений нет, разобраться в этом можно будет только на месте.
– Ладно. Пусть они это делают. А смысл? Зачем им это?
– Об этом тоже знаю не больше твоего. Ясно только, что какой-то смысл есть – во всяком случае, с их точки зрения. Допустим, в порядке бреда – им захотелось или потребовалось срочно заселить планетку, создать из ничего нормальный обитаемый мирок, чтобы «ХроноТСинус» мог официально объявить себя государством, членом Федерации… Опять-таки: зачем – не знаю. Сидя тут, ничего не могу сказать. Кроме одного: у человека, стремящегося к подчинению и использованию чужой психики, с собственной не все в порядке, и даже очень. И цели его – или их – могут настолько выходить за пределы нормальной логики, что угадывать тут – дело бесполезное.
– Скажи, Ра: а как обстояло с защитами у Лючаны? От наших она отказалась – заверила, что закрыта наглухо.
– Мог бы и не спрашивать.
– Иными словами – на твоем уровне, так? Но это значит, что если смогли пробить или обойти ее блоки, то и тебя может постигнуть то же самое?
– Неуязвим только господь, – ответил я, – и еще, может быть, избранные – единицы за всю нашу историю. Наверняка атакуют и меня. Но, как ты догадываешься, я буду рыпаться. Можно предположить, что твоих людей просчитали еще до их появления на планете; значит, метод ХТС обладает дальнодействием. А это уже дает мне кое-какие шансы – во всяком случае, на этапе проникновения туда.
– То есть ты окончательно решился идти на прорыв?
– Смешной вопрос, – пожал я плечами. – Разве Лючана уже вернулась?
– А ты уверен, что она захочет тебя видеть? Уезжая, она этого не говорила.
– В это я поверю, только услышав от нее самой, – и то не сразу, а сперва установлю, что она не находится под чьим-то влиянием.
– Тебе виднее. Нам нужно оговорить необходимое обстоятельство: ты идешь на это по своей инициативе и как частное лицо (я кивнул). Поэтому мы не вправе и не в силах давать тебе конкретные задания. Но поскольку ты используешь нашу поддержку, не крути головой, допуск-то ты принял, а это уже немалая помощь тебе, да и кто знает, из какой сутолоки придется тебя вытаскивать именно нам. Потому что Лючана сейчас тебя страховать не может. А мы постараемся не мозолить тебе глаза. Так вот, напоминаю, чтобы ты не запамятовал: поскольку мы тебя поддерживаем, вся информация, не относящаяся целиком и полностью к твоим семейным делам, принадлежит Службе – и будет доставляться нам при первой же возможности – в реальном времени, а не в виде постоперационного отчета.
– До него еще дожить бы, – проговорил я потому, что именно так в тот миг подумал.
– Безусловно. Поэтому прими добрый совет: не добирайся туда путями Лючаны. Не исключено ведь, что использованные однажды трассы эти Синусы больше не выпускают из-под контроля.
– Подумаю. За совет спасибо, но я еще поверчу это в голове.
– Верти. Далее: новые коды, имена, все прочее…
– Благодарю. Только ничего этого мне не нужно.
– То есть как? Пойдешь с голыми руками? Ну, знаешь ли…
– Я не сказал, что с голыми. Пока еще не знаю с чем. Но мне ясно одно: события, о которых мы говорили, прецедентов не имеют. Что и как делают люди на Уларе – видимо, тоже. В ХТС не идут проторенными путями. Значит, и я должен действовать таким же образом: так, как никто из наших коллег еще не работал. Как именно – ну, кое-какие предварительные наметки, конечно, есть, надо только пошлифовать детали – в них ведь, как известно, и укрывается дьявол. Так или иначе – буду ее искать. И найду. Обязан. Должен же я хоть однажды вытащить Лючану – после того, как меня она выручала столько раз. И вытащу. Даже если сразу после этого она пошлет меня ко всем чертям и еще подальше. Это семейное дело, ты прав, генерал. Но и принципиальное: нельзя позволять всякому отребью, даже сверхбогатому, такому, как Элюр Синус, вмешиваться в наши семейные отношения – а ведь он именно так и поступил. Что же касается информации – будь уверен: поделюсь всем, до последней запятой.
– Значит, снабжать тебя ничем не надо?
– Спасибо, нет. Что нужно – у меня, думаю, есть, а чего нет – значит, без него смогу обойтись. И последнее: связь лично с тобой?
– В пределах возможности.
– Имеешь в виду, что люди умирают не только находясь в поле?
– И это тоже. Поэтому – не лично мне, а вот ему. – Он коснулся пальцем аппарата сверхзащищенной ведомственной ВВ-связи, которую Синус не контролировал.
– Ага, – сказал я. – Ну, конечно…
И еще несколько ничего не значащих слов проговорил я – очень медленно, в то время как рассудок мой в эти секунды заработал на полную мощность.
Связь через ВВ-сеть Службы. Это может означать лишь одно: что генерал не собирается ближайшее время проводить в своем кабинете. А если не здесь, то – в поле.
Ему поручено разобраться со всей этой линией. Командовать всеми работами, связанными с Уларом. Командовать можно и сидя за столом. Но он, как и я, всю жизнь исповедует такой принцип: за столом хорошо разрабатывать операцию. А когда приходит час осуществлять ее – лучше быть на месте, в центре событий, потому что неизбежно придется корректировать старые и принимать новые решения, и делать это нужно быстро, полностью владея обстановкой. Нет сомнений: он тоже собрался куда-то в те края. Ну а в таком случае… Пусть наши цели не вполне совпадают, но путь к достижению их, похоже, один и тот же.
– Понял, – закончил я тянуть время. – В таком случае позволь дать совет. Каким бы глупым он тебе ни показался.
– Ну, рискни.
– Я выскажу просьбу, а ты – это и есть мой совет – выполни ее.
– Брось, брось. Ты, я уверен, вернешься благополучно, и не один…
– Ты, должно быть, решил, что я попрошу тебя стать моим душеприказчиком? Как говорится – не дождетесь! А прошу я вот чего: возьми эту вот штучку…
И я протянул ему обойму с полудюжиной кристаллов – кое-что из того, чем я развлекался на Трешке. И принялся объяснять, что к чему.
Он слушал меня – сперва серьезно, затем стал иронически усмехаться, потом снова посерьезнел, сдвинул брови, глядя мне в глаза. Когда я умолк, Иванос еще подумал и лишь потом медленно кивнул:
– Ладно. В конце концов – почему бы и нет? Как говорится, в жизни нужно испытать все. Пусть будет по-твоему. Я все запомнил, да и, – он усмехнулся, – записал тоже, для верности. Может, и вправду пригодится.
– Риска практически никакого, – подхватил я охотно. – Тем более что твоя аппаратура не слабее моей. Вот и спасибо. Счастливо оставаться, капрал, или кем ты там был тогда…
– Успехов, посол, – улыбнулся Иванос в ответ. – Постараюсь не спускать с тебя глаз. Благоприятных тебе встреч.
Я подумал, что лучшего пожелания он не смог бы найти.
