Михаил Власов
Зугл & Гигл
Я молчал, на всякий случай плотно сжав губы, а про себя решил, что ни за что больше не буду поддаваться на его провокации.
– Молчишь? – снисходительно заметил Зугл. – Правильно! Не стоит заранее привлекать внимание! А то запомнят! В следующий раз, когда возьмёшь подозрительный свёрток и положишь его в вагоне, тебя не должны будут опознать!
Я крепился изо всех сил, чтобы не заорать на него, лишь поглядел с ненавистью. Дородная тётя, стоявшая напротив, поймала мой взгляд и на всякий случай отодвинулась подальше, массивным задом раздвинув других пассажиров.
– Ты того, со взглядами тоже поаккуратнее! – участливо сказал Зугл. – Так ведь и в глаз от кого-нибудь особо нервного схлопотать можно! А это пока преждевременно! Ещё успеется!
Когда мы вышли на улицу, я наконец дал волю чувствам и высказал мелкому шкету всё, что я думаю о нём и его методах.
– Ну, методы, возможно, и не самые передовые, – рассудительно заметил Зугл. – Но зато проверены временем и очень эффективны! И ты в этом скоро убедишься!
Тогда я не придал его словам большого значения, а зря! Дойдя до офиса, я, как обычно, зашёл в кабинет и начал день с просмотра почты. Зугл маячил где-то поблизости, свободно перемещаясь по внутриофисным помещениям, благо никто не мог его увидеть. Через некоторое время он появился с весьма довольным видом, не предвещавшим ничего хорошего.
– Так! Ну и что мы тут сидим? – деловито спросил мой секретарь. – А где интриги, подсиживания, перетягивания одеяла?
– Да кого же мне подсиживать? Я и так третий человек в компании… – начал было я.
– А должен быть первым! – безапелляционно заявил Зугл. – Под лежачий камень шампанское не течёт!
Тут дверь открылась, и в неё влетела начальница отдела планирования Светочка. Она, как и все хорошенькие блондинки, полагала, что ей по определению позволено то, чего всем остальным делать не полагается.
– Михал Иваныч, миленький, мне нужно срочно отлучиться! Всего на пару часов! – быстрой скороговоркой затараторила она. – Записалась на перманент, а время перенесли, надо бежать, а то у меня свадьба на носу, то есть свадьба не моя, а подружки, она в четвёртый раз замуж выходит, а я без перманента!
Выпалив всё это, Светочка уставилась на меня с таким видом, словно это я просил её об одолжении, и вообще ей непонятно, что она ещё здесь делает, в то время как должна давно быть в кресле у опытного мастера.
– Не вздумай! – заорал благим матом Зугл. – Не вздумай её отпустить!
– Это ещё почему? – спросил я.
– Что – почему? – удивилась Светочка. Брови её, пока ещё не перманентные, поползли вверх.
– Никаких перманентов и прочих моментов! – завопил мой секретарь. Маленьким злобным волчком он забегал вокруг Светочки, широко размахивая руками. Носился Зугл так быстро, что перед глазами у меня возникло некое подобие мутного круга. Я только и успевал вертеть шеей. Нелепость ситуации усугублялась тем, что наблюдать и слушать Зугла мог лишь я один. Светочка стояла, приоткрыв свой надутый силиконом ротик, и в ужасе смотрела, как моя голова крутится из стороны в сторону, а глаза бешено вращаются. Внезапно Зугл остановился прямо перед Светочкой, свернул дулю и сунул ей под нос.
– Вот тебе твой перманент! – яростно крикнул он.
Это выглядело настолько комично, что я не удержался и расхохотался во весь голос. Светочка испуганно посмотрела на меня и попятилась к двери.
– Я лучше попозже зайду! – пискнула она и стремительной кошкой выпрыгнула за дверь.
– Вот так-то лучше! – удовлетворённо потирая руки, заявил мой плюгавец. – А то придумали, понимаешь! Им только позволь, враз на голову сядут! Ну-с, чем займёмся дальше?
– Да мне вообще-то работать надо: планы сверстать.
– Иди к своему боссу и требуй прибавки к зарплате!
– Да у меня вроде и так всё в порядке, – засомневался я. – И чего это я ни с того, ни с сего пойду просить о повышении?
– Во-первых, не просить, а требовать! – поправил меня Зугл. – А во-вторых, если начальству долго не напоминать об увеличении оклада, то у него всякие дурные мысли появляются: оно начинает думать, что ты слишком хорошо живёшь, и надо тебя прижучить и ущучить!
Я бы, конечно, никуда не пошёл. Но тут, как назло, мой шеф – директор компании Лука Балдеев по прозвищу «Балда Лукеев», сам решил заглянуть в мой в кабинет. И надо же было дать человеку с такой фамилией такое имя! Фамилии своей Лука соответствовал на все сто. Был он абсолютно беззлобен и в той же степени бесполезен. На посту своём Балдеев оказался лишь по той причине, что папенька его был президентом компании.
Наверное, по офису уже прошёл слух, что я немного не в себе, и президент компании Балдеев-старший отправил своего отпрыска проверить, что происходит.
– Привет, Иваныч! – вяло сказал Балдеев, вплывая в кабинет. – А я тут, типа, мимо шёл: дай, думаю, зайду, проведаю, как ты.
«Ага, – про себя сказал я, – ну конечно! Шёл ты мимо! Ты в офисе появляешься раз в год на новогоднем корпоративе, и то лишь потому, что там твой родитель присутствует!»
– Да всё нормально, Лука Ильич! Работаем по ранее утверждённому плану! – ответил я, вложив в эту фразу как можно больше бодрости и энтузиазма и преданно стекленея взглядом.
– Хорошо, что по плану! – кисло промямлил он. – Без плана, как бы, нельзя!
– Никак бы невозможно! Никак! – эхом отозвался я.
И Лука, облегчённо вздохнув от сознания того, что тяжкое отцовское поручение выполнено, и он может идти балдеть дальше, направился к двери.
И тут вдруг, откуда ни возьмись, точно чёртик из табакерки, выскочил Зугл. Я-то надеялся, что он умчался куда-то по своим гнусным делам, но нет! Ошивался, гад, где-то поблизости!
– А зарплата?! – заорал он вдруг мне в самое ухо таким дурным голосом, что я невольно произнёс этот вопрос вслух.
– Какая зарплата? – удивлённо оглянулся Балдеев-младший. Новость о том, что у нас ещё и платят зарплату, видимо, поразила его до глубины души.
– Надо поднять мне зарплату! – услышал я неистовый рёв моего секретаря и вновь машинально повторил. Голова уже совсем ничего не соображала от постоянного мелькания и ора Зугла.
– Ну, это… – обалдел Балдеев. – Я, на самом деле, не в курсе, надо, как бы, посоветоваться. А на сколько ты хочешь её, типа, поднять?
– В два раза! В два раза, не меньше! А то уйду к конкурентам! – вновь заверещал бешеный секретарь где-то в районе моего среднего уха. Уже совсем не думая, я тупо повторил.
– Я, типа, понял, – сказал покладистый Лука. – мы там, это, обсудим. – И он показал пальцем в небо. – Ну, я, как бы, пошёл. Во-от!
– Да проваливай уже, нюня как бы хренов! – заорал Зугл, оказавшись за спиной Балдеева около двери, словно хотел вытолкать его взашей. Я с круглыми от ужаса глазами начал делать знаки Зуглу, чтобы он отошёл и освободил дорогу директору, совершенно забыв, что мой помощник бестелесен, а также невидим и неслышим для всех окружающих, за исключением моей скромной персоны. К несчастью, Балдеев, случайно обернувшись, заметил и мои судорожные взмахи руками, и моё зверское выражение лица. Проявив невиданную доселе прыть, он пулей выскочил из моего кабинета.
– Счастливо, Лука Фомич! – только и успел я крикнуть ему вдогонку.
– Да-да, попутного, типа, ветра! – участливо поддакнул мне Зугл.
– Слушай, из-за твоих выкрутасов меня тут за сумасшедшего примут, – сказал я устало. Ругаться с мелким пронырой у меня уже не было сил. Впрочем, что-то мне подсказывало, что это было бы абсолютно бесполезно.
