Соль Саракша – Михаил Успенский

Планета Саракш, городок солекопов на границе с Пандеей. Гимназист из шахтерской семьи с дружком из военных-благородных вяло шляются в поисках приключений, пока их не берет в оборот страшненькая умница, предлагающая наладить бизнес, связанный с отловом, засолкой и продажей глубоководных деликатесов. Быдловатая солдатня сразу валит бизнес набок – и тут пацаны находят на берегу ледяного озера умирающего чужеземца с диковинным оружием. Такова завязка первого романа дилогии «Соль Саракша».

Планета Саракш через полтора десятка лет после событий первой книги (и в период, описанный в последних главах «Обитаемого острова» Аркадия и Бориса Стругацких). Власти центра провинции на границе с Пандеей, получив сигнал о скорой то ли войне, то ли беде, вывозят школьников в лесной лагерь. Там их и накрывает война-беда, смысла и сути которой никто из действующих лиц не понимает, хотя в паузах между беготней, перестрелками, похоронами товарищей и карательными вылазками судорожно пытается понять, и найти родителей – или хотя бы смысл выживания в сдохшем мире. Об этом второй роман – «Любовь и свобода».Романы задумывались и писались для цикла «Обитаемый остров», который должен был снять часть пенок с волны, поднятой экранизацией Бондарчука, ничего не снял и бесславно заглох. Дилогия не была напечатана и не стала трилогией, как задумывалось изначально. Лишь этой осенью, выждав полтора года и убедившись в тщетности дальнейших ожиданий, Лазарчук выставил книги в довольно специальном магазине и предпринял ряд промо-акций, ставших поводом для мощных бурлений разнообразных масс. Да и пусть их.

Некоторое время назад я описывал свою реакцию на курс, выбранный любимыми авторами, термином «уважительное недоумение». Еще есть «сожаление» – в связи с тем, что Лазарчук раз за разом пытается играть на чужой поляне. Да, хорошим инвентарем. Да, по своим правилам, которые мне нравятся куда больше дефолтных. И да, впихивание в которую подряд коммерческую шнягу качественно сделанного кунштюка с социально-психологическим и философским подтекстом можно считать если не выигрышем, то достижением и подтверждением верности однажды поднятому флагу. Беда в том, что любой флаг на каком-то обширном фоне становится частью чужого флага – и не всегда того, которому хочется присягать.

Я понимаю как объективные, так и субъективные причины этого подхода. Я знаю, что мировой масскульт накопил массу примеров того, как подсаженный на низменный гумус высоколобый росток на сороковом году шараханий по колено в помянутом гумусе делает пейзаж ослепительно прекрасным – и все радуются, а также танцуют (обычно в этом месте приводится в пример сериал Dr Who, который типа обязателен к просмотру, но сугубо с шестого или какого там сезона). Я даже верю, что когда-нибудь на похожие чудеса будут способны холмики, обозначающие отеческие гробы. Но в правило грабель я верю сильнее.

Лазарчук и Успенский заслуженно относятся к видным ученикам Стругацких, в связи с чем, похоже, и считают необходимым вписываться в проекты, связанные с именами наставников. Вспомним «Время учеников», вспомним ненаписанного «Белого ферзя», вспомним сталкера с точками, в рамках которого (-ых) авторы не столько отрабатывали франшизную повинность, сколько пытались напомнить о бесточечной поре.

Сверхзадача «Всего этого джакча» сопоставимая. Успенский (очевидно, более-менее сольно написавший первую книгу дилогии) продолжает эксперименты с «Парнем из преисподней», отыгрывая не сюжетом, но духом той повести мотивы отдельных глав «Полудня» (который «XXII век»). Лазарчук же (явно ответственный за вторую книгу) со свойственной ему лютой честностью и в близком ему апокалиптическом режиме пытается ответить на вопросы, которые ставил перед молокососом по имени Мак некто по прозвищу Странник («Тебе вообще известно, что такое инфляция? Тебе известно, что надвигается голод, что земля не родит?.. Тебе известно, что мы не успели создать здесь ни запасов хлеба, ни запасов медикаментов? Ты знаешь, что это твое лучевое голодание в двадцати процентах случаев приводит к шизофрении?»).

Я не могу сказать, что эксперименты мне не понравились, а ответы показались неубедительными. Но я должен сказать, что за пределами сферического непроницаемого мира, в который добровольно загнали себя авторы, им и мне было бы проще.

Любовь и свобода плохо совместимы с неволей.

Я узнала новый термин – «параквел». Если по-русски, то это литературный вбоквел по уже существующим мирам других авторов, в данном конкретном случае – это творчество Лазарчука и Успенского по мирам Стругацких. А если ещё точнее, то по миру «Обитаемого острова». Если вы не читали, то наверняка помните хотя бы тот самый фильм Бондарчука 2008 года с белокурым Мак Симом, который боролся за свободу на планете Саракш, где потерпел крушение его космокорабль.Собственно, уже после фильма и была написана трилогия «Весь этот джакч», а «Соль Саракша» её открывает. Заявленное действие происходит вроде бы в то же время, что и с Мак Симом, но по первой книге это неясно, что вполне обосновано – Каммерер ещё не вышел на планетарный уровень. Но жизнь течет своим чередом, и мы видим городок Верхний Бештоун на окраине, где все живущие либо потомки солекопов, либо пограничников. И в этом городке где мирно живут три подростка…Чак, сын солекопа, и Князь, сын военного, ожидают скоро выпуска из своей гимназии, учиться им ещё год. И они с недоумением и внутренним страхом наблюдают, как все окружающие их люди на этапе взросления становятся либо джакнутыми, либо выродками – мыслеволны не обходят никого. Слово «джакч» в книге удачно заменяет родной русский мат, так что вы можете понять, какая судьба ожидает ребят. А пока суть да дело, ребята организовывают вместе с девочкой Рыбой собственное предприятие по грибалке, вылавливая из ледяной воды довольно редкий деликатес. Мозговым центром в их компании является Рыба, но парнишки тоже не лыком шиты, довольно сообразительны и ловки. До них в горное озеро никто особо не лез из-за мрачного соседства старого полузаброшенного санатория, где обитает доктор Мор со своим помощником Пауком. И в первую же ловлю компания натыкается на нетрезвых гвардейцев его величества, находит обгорелое тело в лесу, странное оружие и вляпывается, как говорят, в историю.Повествование веется от первого лица – от Чака, поэтому о части событий читатель узнает постфактум. Вообще книга являет собой образчик хорошего подросткового фэнтези, хотя порой мне казалось, что на пацанов возложили слишком много. По отношению к девочке Нолу почему-то такого отношения не возникало – героиня показана сильной, самостоятельной и умеющей за себя постоять. Что уж говорить – ведьмочка-отличница. В лице Поля фактически авторы привнесли в сюжет второго землянина (после Мак Сима), и это быстро становится очевидным. Самый противоречивый персонаж, по моему скромному мнению, это незаметный поначалу доктор Мор. Одно его имя вполне прямо отсылает к доктору Моро Герберта Уэллса, а действия и поступки по мере открывающихся обстоятельств вызывают всё больше вопросов чести и морали. С одной стороны это милый врачеватель, на полуволонтерских началах помогающих окрестным жителям, а с другой – безудержный карьерист, мечтающий сделать открытие мирового масштаба.Очень понравилась линия капрала Паликара и ДОЗовца Рашку. Шикарно показана коррупционная составляющая, людская гниль и человечность в одном коктейле при всех прочих характеристиках. Но увы, линия со шпионом вышла очень невнятной, скомканной и непроработанной. Отдельный плюс за прямые отсылки к оригинальной повести – собака-голован, упоминание Зефа и другие мелкие детали. Вызвало желание прочитать оригинал (да, каюсь, не бралась, только фильм смотрела. Дважды зато!).Задание ДПИ плей-лист…

1. Михаил Новицкий – С кокардой в голове

2. 25/17 – Последний из нас

3. Алексей Пономарев – А мы не ангелы, парень

4. Балтийская Чайная Партия – Тайна залива

5. Наутилус Помпилиус – Люди на холме

6. Князь – Боль

7. Элизиум – Снегири и Драконы!свернуть

АНДРЕЙ ЛАЗАРЧУК. МИХАИЛ УСПЕНСКИЙ. «СОЛЬ САРАКША» Мир, где особенности атмосферной рефракции таковы, что живущие на поверхности планеты, не видят светила. А только рассеянный свет, проникающий как-будто отовсюду. И нет там горизонта, удаляющиеся объекты не валятся за него, как в нашем учебнике природоведения, но словно поднимаются вверх по борту чаши, на дне которой находится наблюдатель. Добро пожаловать на Саракш, детка. Мир, созданный Стругацкими и не до конца убитый великим нашим преемником Федором Сергеевичем (хотя попытка была).

"Весь этот джакч" – предыстория «Обитаемого острова», а «Соль Саракша» – первая ее книга. Читала «Остров» давно и не помню, чтобы там была описана эта особенность: молодые люди до семнадцатилетия не восприимчивы к гипноизлучению. При помощи которого оболванивают и программируют на подчинение большую часть населения страны. А меньшую, вынужденную расплачиваться за свободу разума ежеутренними и ежевечерними приступами боли, делят на неравного объема властную элиту и оппозицию. Впрочем, все они выродки. Здесь эта возрастная градация присутствует.

Как по мне, на право прикасаться к таким вещам, должен быть хоть минимальный отбор. У Лазарчука с Успенским есть такое право (в отличие от не к ночи помянутого ФСБ). Хорошая повесть. Герои – мальчишки и девочка на грани включения неясного механизма естественного отбора. Еще год и либо ходить строем, в эйфории выкрикивая слова гимнов, либо корчиться от боли в ожидании, когда за тобой придут. Пока нормальные.

Лихо закрученный сюжет держит в напряжении все время, пока читаешь. Характеры и отношения героев приводят на память Хэмингуэя, Ремарка и Сэлинджера. Динамичные диалоги, яркие речевые характеристики, мир, в который веришь. И безнадежность, какой пронизан «Остров». Помню, что восторг от погружения в роман тогда, остро приправлен был той же непонятной тоской. И, не вдруг припомнив перипетии сюжета, четкое ощущение попыток представить, каково это – жить, не видя солнца и звезд. Это невыносимо, воля ваша.

У Андрея Лазарчука в повести «Мост Ватерлоо»есть место, которое много раз вытаскивало меня из тяжелой тоски.Стояла безумной прелести ночь. Близость гор давала себя

знать, и звезды усеивали небо тесно, плотно, ярко и четко. Воздух – чис-

тый, без примесей звуков и запахов – пропускал их свет беспрепятственно,

поэтому они не мигали, а горели ровно, уверенно, зная, что горят не без

пользы. Общаться со звездами было просто.