Михаил Тырин
Разлом
Ненадолго в помещении ресторанчика повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь звоном вилки о фарфор – Гольм сосредоточенно дожевывал свою порцию.
– Да вы, парни, не горюйте, не пропадете, – обнадежил пограничников Гонец.
– Есть конкретные предложения? – поинтересовался Алекс, осушив еще одну стопку водки.
– Я слышал, Военное министерство Клондала добровольцев в армию набирает, – пожал плечами торговец и отхлебнул из своей кружки, – в том числе офицеров и военных советников. Причем бывшим погранцам вроде как обещают особые условия, благо боевой опыт у вас изрядный, да и связи кой-какие есть. Ну а что: платят неплохо, служба не пыльная. Это вам не траншеи копать, да и маршировать строем никто заставлять не будет.
– Иди-ка ты, Гонец, с такими предложениями куда-нибудь подальше, – мрачно ответил за всех Ударник, – рекрутер, блин, нашелся.
– А как хотите, – обиженно откликнулся тот и демонстративно отвернулся. – Я не настаиваю, мое дело предложить.
– Что это за топот на крыльце? – Алекс навострил уши, прислушиваясь к непонятной возне, происходившей где-то возле входа. Иван вытянул шею, вглядываясь в полумрак ресторанного зала.
– А это нас арестовывать идут, – сказал он.
– Ну-ну, – ответил на это Алекс и залпом допил последнюю стопку водки.
Ввалившаяся в полуподвал толпа была, судя по всему, настроена весьма решительно: шестеро вооруженных бойцов в болотного цвета форме со знаками различия военной жандармерии Клондала, распихивая друг друга локтями, загрохотали башмаками по направлению к их столику. Ресторанный охранник недовольно сопел чуть позади, видимо, не желая пропустить грядущее увлекательное представление.
– «Жорики» пожаловали, – брезгливо поморщившись, обозвал нежданных визитеров обидным прозвищем Иван. Военных жандармов в пограничной страже не переваривали на дух: среди пограничников они считались тунеядцами и бездельниками в отличие от прочих клондальских вояк, заслуживавших хоть какого-то уважения. Впрочем, такое отношение можно было назвать взаимным: «жорики» в ответ недолюбливали погранцов, хотя до недавнего времени откровенно их побаивались.
– Господа, – обратился к ним один из жандармов в звании штабс-ротмистра, – я вынужден задержать вас за нарушение специального постановления Магистрата Антарии о порядке ношения огнестрельного оружия в местах скопления гражданского населения. Попрошу вас сдать автоматы и следовать за мной.
– Ротмистр, – подвыпивший Алекс выглядел спокойным и расслабленным, однако в его глазах уже прыгали веселые чертики, – тут приличное заведение общественного питания, можно сказать, эталон высокой культуры обслуживания проголодавшихся граждан. Любой «Метрополь» удавится от зависти сразу и весь, глядя на здешнего швейцара. А вы явились в сапогах, нашумели, натоптали…
– Па-а-апра-шу! – резко оборвал его жандарм и протянул руку к составленным возле стены стволам.
Вместо ответа Алекс, оттолкнувшись каблуками от пола, отъехал вместе со стулом назад, пока спинка не уткнулась в стену, подтянул колени к груди и, упершись подошвами ботинок в край столешницы, резко выпрямил ноги. Стол с грохотом воткнулся ротмистру под дых, тот, выпучив глаза, согнулся пополам, и в тот же миг об его затылок вдребезги разлетелся пустой водочный графин, который Алекс ухватил за горлышко.
– Пьянка без драки – деньги на ветер! – радостно провозгласил он, вскакивая на ноги.
Краткой минуты замешательства хватило, чтобы и второй жандарм, подвернувшийся Алексу под руку, отлетел к стене, зажимая ладонями разбитый нос. Еще один «жорик» примерился было отоварить сидящего Ударника прикладом винтовки по голове, но вынырнувший из-под стола Дед расстроил эти коварные планы, ловко лягнув жандарма под коленки. Грохнул выстрел – один из участников потасовки пальнул в воздух, и без того полутемный зал ресторанчика заволокло горьким пороховым дымом.
– За мной! – выкрикнул Гонец и вскочил на ноги, переворачивая стол, за которым до этого сидел. – Быстрее!
Второй раз повторять не пришлось. Вслед за метнувшимся в глубь заведения торговцем бросился Алекс, за ним поспешил Ромка. Оглянувшись через плечо, Иван увидел, как двое жандармов схватили под руки Гольма. Тот не сопротивлялся.
Гонец перемахнул через барную стойку, со звоном опрокинув на пол несколько аккуратно выставленным рядком хрустальных бокалов, одернул занавеску и исчез в открывшемся за ней узком коридоре. Подсобка, тесный склад, заставленный ящиками с провизией и вином, дверь на кухню, откуда раздавалось шипение кипящего на огне масла и пулеметная дробь поварского ножа, постукивающего о разделочную доску. Узкая дверь вела в неприметный дворик, а он в свою очередь выходил воротами на перекресток, из которого разбегались в разные стороны еще три узкие улочки.
– Где… – прохрипел Дед. – Где он? Где Гонец?
– Стоять! Поднять руки! – заорали сзади на клондальском. За криком последовал омерзительный звук полицейского свистка.
Алекс, не тратя слов, буквально схватил Деда за шиворот и сдернул за ближайший поворот. Изгибы улочки сразу спрятали их от чужих глаз.
– Не отставай, салага! – отрывисто приказал Алекс. – Держать темп!
– Автоматы… там остались… – продолжал надрываться Дед. – Что делать?!
– Бежать!
Петляя по причудливым закоулкам, беглецы сквозь собственное рваное дыхание слышали вопли жандармов и свистки то слева, то справа. Казалось, они никуда не движутся, а просто мечутся по кругу, будто загнанные звери.
– Стой! – Алекс схватил Деда за локоть. – Упал, быстро!
Оба скатились в канаву на обочине. Под тяжестью тел хлюпнула холодная жижа.
– Тихо! Не шевелись. Там «жорики» шакалят!
Дед так громко и надрывисто дышал, что казалось, его слышит вся улица. Крики жандармов действительно раздавались где-то совсем рядом.
– Не могу… – хрипел Дед. – Не могу больше бежать… эти суки нам в пойло что-то подмешали, точно! Ноги отваливаются.
– Ничего тебе не мешали, просто пьян ты не по годам, – с яростью прошипел Алекс. – Все, заткнись! По моей команде вскакиваем – и рвем в тот проход между дворами.
Звуки погони наконец стали тише.
– Пошел! – Алекс рывком вздернул товарища на ноги.
Они вылетели на соседнюю улицу – и тут же едва не угодили под копыта лошади, тащившей по талому снегу неприметно-серую повозку с будкой. Дед успел схватиться за оглоблю, Алекс же не удержался и распластался на мокрой дороге.
– Придурки! – закричал кто-то сверху. – Где вас носит, я вас обыскался!
– Гонец? – вытаращил глаза Дед. – Ты откуда?
Это и в самом деле был Гонец. Только теперь он выглядел непривычно деловитым, напряженным и резким. Он схватил обоих беглецов за рукава и потащил к двери фургона.
– Быстро в будку, и чтоб ни звука! Хорошо поняли?
– Зачем нам туда? – пробормотал Дед, успевший разглядеть на боку фургона какой-то угловатый пугающий знак.
– Закрой хлебало!
Дверца захлопнулась, щелкнул простой запор снаружи. В темном нутре фургона колыхался затхлый кисловатый воздух, наводящий на мысли о свинарнике. В дальнем углу вдруг раздался шорох.
– Кто здесь?! – Дед судорожно полез за спичками.
Маленький огонек рассеял тьму. Обнаружилось, что на узких жердочках-скамейках в будке примостились еще два пассажира. Один – совсем молодой, в рабочем комбинезоне, с узелком на коленях. Второй же был непонятного возраста, небритый и нестриженый, одетый в тряпье. Он то и дело кашлял и чесался.
– А вы кто такие, хлопцы? – с подозрением спросил Алекс. – Арестанты, что ли?
– Я в армию записался, – с достоинством ответил молодой.
– Ну, понятно, – вздохнул Алекс. – Наш чудесный друг Гонец и в самом деле стал заготовщиком пушечного мяса. Сделал карьеру, сука.
– Ну, что? – отозвался Дед. – Дергаем отсюда, пока не поздно?
– Предлагаешь ломать дверь?
Скрип колес вдруг затих, повозка остановилась.
– Ага… – зловеще прошипел Дед. – Сейчас он дверь открывает – и сразу бью в сопатку…
– Тихо, дурень! – Алекс схватил его за руку.
Снаружи послышались голоса. Звучали они довольно резко и на благодушный лад не настраивали – в их хоре Алекс отчетливо различил слова «военная жандармерия». Значит, не успокоились, оцепили квартал, пытаясь поймать ускользнувшую добычу. После этого заговорил Гонец – его было слышно гораздо лучше, поскольку он стоял совсем рядом, буквально за фанерной стенкой фургона.
– Господа офицеры, вот мои бумаги. А вот эмблема на борту фургона. Я перевожу имущество, принадлежащее мобилизационному комитету. И вы не имеете права меня задерживать или досматривать. Если же вы намерены нарушить чрезвычайный приказ комитета, я предупреждаю о праве применить все доступные мне меры защиты…
В следующую секунду Дед и Алекс с перепуга втянули головы в плечи, потому что снаружи послышался голодный металлический лязг автоматного затвора. Однако Гонец, похоже, оказался мужиком умным, стрелять не решился, видимо, понимая, что жандармы явно превосходят его по количеству стволов. Затем снова раздался возмущенный гвалт «жориков», однако психологическая атака удалась: повозка спокойно возобновила движение – медленно, без всяких признаков панического бегства.
– М-да… – обронил Дед. – Красиво он их построил. Не ожидал такой борзости от этого хмыря.
– А вы не знаете, когда приедем? – подал вдруг голос молодой новобранец с узелком. – А то он с утра нас так возит. Даже в туалет не выйдешь.
– Здесь тебе чем не туалет? – отозвался его нечесаный попутчик и тут же зашелся в хриплом смехе, похожем на судорожный кашель.
* * *
Похоже, молитвы туалетного страдальца достигли успеха – повозка прибыла к цели меньше чем за четверть часа.
Грохнул запор, и Дед первым вывалился из будки, судорожно хватая ртом свежий уличный воздух. Обведя вокруг взглядом, он издал нечто среднее между вздохом и стоном. Повозка остановилась в просторном и довольно чистом дворе. Вдоль высокого забора сидели на корточках люди – в основном молодые парни, просто одетые. Некоторые что-то ели из своих узелков или корзинок, другие тихонько переговаривались, третьи просто почесывались, настороженно зыркая по сторонам.
У ворот томились двое флегматичных часовых с винтовками, еще один охранял вход в одноэтажное строение с плоской крышей.
– На пересыльную тюрьму похоже, – хмуро изрек Дед.
– Ну, тебе видней, конечно, – отозвался Алекс, отряхивая штаны от грязи, которой нахватал то ли в фургоне, то ли еще в придорожной канаве. – Только это, скорее, военкомат. Добро пожаловать в вооруженные силы, сынок. Тебя ждет романтика дальних дорог и упоение блестящими победами.
Подошел Гонец.
– Слушайте сюда, мужики, – деловито начал он. – Уговаривать вас не буду, доказывать что-то тоже. В любой момент можете повернуться и валить отсюда на все четыре. Только об одном прошу. Поговорите с человеком. Это недолго.
– С каким человеком? – подозрительно сощурился Дед.
– Просто человек. Он вам кое-что расскажет, кое-что спросит… после этого делайте что хотите.
Дед и Алекс переглянулись, последний неуверенно пожал плечами.
– Ну, раз ты так просишь… веди к человеку.
– Ждите здесь. Договорюсь, чтобы вас без очереди приняли, – и Гонец скрылся за дверями строения.
– Ну и что ты про все это думаешь? – негромко проговорил Дед, искоса поглядывая на копошащихся у забора новобранцев.
– Думаю, – Алекс коротко вздохнул, – что мы чужие на этом унылом празднике паршивой жизни. Как-то так.
Он отошел к забору, сел на бревно, предварительно отряхнув его. Прикрыл глаза и продолжил:
– Не знаю, что нам скажет обещанный человек, но мне уже хочется послать его в жопу.
– Интересно, что там с Ударником. – Дед присел рядом. – Убежал или попался?
– Ты о себе переживай, дурень сердобольный… Ударник без тебя свои вопросы решать умеет.
Рядом вдруг образовался один из «призывников» – оборванный, с грязными косматыми волосами и прыщами вокруг рта.
– А слышьте, господа, – гнусаво проговорил он, – нельзя ли что-нибудь покушать?
– Ну, покушай, – ухмыльнулся Алекс. – Мы не возражаем.
Парень озадаченно заморгал, не сумев никак истолковать ответ. Потоптался на месте еще с минуту и, не дождавшись никакого угощения, отправился было восвояси. Но Дед его остановил:
– Погоди-ка, герой! Тебя с какого хутора вынули-то?
– Из Гнилой Балки мы, – ответил тот с некоторым подозрением. – И я, и братья.
– Ну, это заметно… И куда ж вас понесло? Решили подвигов поискать на свою задницу?
– А что нам… Одежу обещали хорошую, и ботинки, и супом кормить кажный день. Все лучше, чем в болоте грязь черпать на осушении.
– Ну, молодец… Быть тебе генералом. На вот… – Алекс кинул ему монету. – Купи у кого-нибудь покушать. И братьев угости.
– У братьев-то есть, а я свое еще вчера слопал. – Парень зажал подарок в кулаке и поспешил прочь, пока не отобрали.
Наконец в здании приоткрылась дверь, появилась макушка Гонца.
– Заходьте, господа гусары, – помахал он рукой.
– Ловко ты переобулся, – заметил Алекс, поднявшись на крыльцо.
– Что-что? – Гонец удивленно моргнул и скосил глаза на ботинки.
– Да я не о том, лошара! – расхохотался Алекс. – Я говорю, был ты проходимцем и бандитом. А стал важным человеком, в кабинеты всякие вхож теперь.
– Ну, положим, с бумагами у меня всегда порядок был. – Гонец невольно тронул карман. Судя по тому, как тот оттопыривался, внутри имелись не только бумаги, но и потолстевший за день кошелек. – А так-то да… Новое время дает новые возможности!
– А вот скажи по чесноку, – прищурился Дед, – много ты за одну голову получаешь?
– Ну, за ту рвань у забора – совсем крохи. А за вас двоих посолиднее. Хватит, чтобы сегодня местную курсистку в приличный ресторан сводить. Ладно, шевелитесь, вас там ждут.
В просторном кабинете было сумрачно и пустынно. Пахло пылью и какими-то лекарствами.
– Здорово, застава, – на фоне яркого окна пошевелился неразличимый силуэт. – Присаживайтесь вот там.
– Пограничник, что ли? – спросил Дед, опускаясь на простую скамейку сбоку от стола.
– В каком-то смысле, – ответил незнакомец.
Алекс только хмыкнул, рассматривая камуфляж редкого в этих местах пустынного цвета, а также набор совершенно незнакомых шевронов. Потом взгляд его переполз на кобуру, из которой торчала рукоять раритетного «люгера».
– Полковник Зайцев, – представился хозяин кабинета. – Можно просто Борис.
Он замолчал, пристально разглядывая обоих посетителей. Взгляд его вызывал странное ощущение. С одной стороны, он был вполне дружелюбным. Но с другой – от него хотелось закрыться руками – он будто насквозь пронзал. Недавние беглецы тоже смотрели на него с подозрением: названные полковником имя и фамилия были скорее всего ненастоящие.
– Ты – Дед, – изрек полковник с непонятной полуулыбкой. – Ромка-воришка. Напомни, у какого министра ты три года назад кошелек украл?
– А при чем тут… – начал было Алекс, но полковник его прервал:
– А у тебя погоняло – Поганый. Зовут – Александр…
– Я – Олександр! – веско поправил Алекс, блеснув возмущенными глазами. – Через «О».
– Эти свои штуки для паспортного стола оставь, ладно?
– Мент, что ли? – поежился Дед.
– Ну, зачем так грубо? А кстати… – Полковник принюхался. – Что сегодня праздновали? «Враги сожгли родную хату»?
– Слушай, дядя!.. – начал подниматься Алекс, но полковник вдруг расхохотался.
– Да ладно вам, чего напряглись-то?!
И тут же в кабинете словно свет включили. Стало легко и уютно, напряжение рассеялось в один миг.
«Гипноз свой на нас пробует, – подумал Дед. – Точно, мент…»
– Ладно, давайте к делу. – Полковник положил ладони на стол, направил взгляд куда-то в пустоту. – Вы уже в курсе вашего бедственного положения?
– Чего? – буркнул Дед. – Нормальное у нас положение.
– Ну, как сказать… С застав вашего брата щемят, а скоро и из страны выдавят. Это тех, кто выживет. Потому что сегодня торговцы и крестьяне вам всего лишь сопротивление оказывают, а завтра начнут засады устраивать и из-за угла убивать. Вы разве не заметили?
Дед и Алекс не отвечали, только сопели и хмурились.
– Далее, – спокойно продолжал полковник. – Штаба у вас уже нет. А значит, нет и полномочий, и законодательной защиты, и даже внятного статуса. Штаб частично расформирован, частично эвакуирован. Ряд служб переподчинены объединенному командованию. А скоро оно перестанет быть объединенным и будет просто единым. Это означает конец пограничной службы на территории Клондала как общественного явления… Чем думаете заняться? Говорят, на сталелитейных заводах много вакансий появилось – интересует?
– Вы обещали ближе к делу, господин полковник, – напомнил Алекс.
– Угу… – Полковник поднялся и встал лицом к окну, сложив руки на груди. – Вы же видели это стадо во дворе? У меня всего пара месяцев, чтобы его приумножить и переучить в нечто боеспособное. Это непросто. Нужно каждому рассказать, с какой стороны приклад у винтовки. Объяснить разницу между выпасом баранов и боевым перемещением. Как-то растолковать, что патроны и экипировку нужно держать при себе, а не менять на самогон…
– И?.. – хмыкнул Алекс.
– Если бы вы хотели уйти, давно бы ушли. Но вы хотите здесь остаться. Так оставайтесь. Меняйте пограничные значки и нашивки на шевроны объединенного командования. Занимайтесь делом, живите в свое удовольствие.
– Кишки на сурганский танк намотать – удовольствие так себе… – заметил Алекс.
– Зачем же такие кадры – да под танк? Это расточительно. Для танков местных голодранцев достаточно. Нет, ребятки. Я отправлю вас в учебный лагерь где-нибудь в пригороде, на свежем воздухе. Дам офицерские погоны и хорошее содержание. Документы, обеспечивающие неприкосновенность, которой у вас сейчас почти нет…
– А дадут такой документ, – заговорил Дед, – чтобы жандарму в рыло сунуть – и ничего за это не будет?
– Не все сразу, но что-нибудь придумаем. Главное, вы останетесь практически при своем. Почти свободные, солидные, уважаемые. И небедные. Как вам такой вариант? – Полковник повернулся к собеседникам и доверительно посмотрел каждому в глаза.
– Это вы сейчас нас плюшками задабриваете, – фыркнул Алекс. – А стоит бумаги подписать, так сразу ружье в зубы – и бегом в окопы. Разве нет?
– Послушайте, ребятки, – полковник придвинул стул и сел прямо напротив, – я же знаю, что почти в любой момент вы можете открыть порталы и скрыться в голубой дымке. Почему-то вы до сих пор этого не сделали. Так о каких окопах речь? Объясните, каким образом я могу вас кинуть?
– Хе-хе… – крякнул Ромка. – А каким образом тогда вы вообще можете нам верить? Вот сейчас возьмем аванс – и в голубую дымку. И ищите…
Полковник покачал головой.
– Вы не уловили мой стиль, парни. Я вас не вербую. Я вас прошу. Просто. Искренне. От души. Прошу мне помочь.
– О как… – обронил Алекс.
– Буду откровенен. Я здесь человек чужой. Еще две недели назад я сидел на верхнем этаже Министерства иностранных дел в столице Хеленгара. На хорошей должности, за солидным дубовым столом. Любимая работа, отличное жалованье, влиятельные друзья… И огромный фикус в углу кабинета! Но какая-то сволочь вспомнила мой послужной список и предложила командировать в Клондал! В помощь восточному соседу и для укрепления боеспособности. Не за так, конечно, а в обмен на дипломатические преференции. Двадцать четыре вагона с военспецами прибыло в Антарию из Ривы.
– Ну, допустим, сочувствуем, – едва заметно усмехнулся Алекс. – Нам-то зачем это знать?
– Я хочу побыстрее закончить дело и вернуться к своему любимому фикусу. Наберу хотя бы полсотни таких, как вы, запущу обучение – и все. Свободен. Поэтому и прошу – не кривляйтесь, а просто помогите сделать дело. А я помогу вам. Ну?
Алекс и Дед быстро переглянулись и тут же развели взгляды в стороны.
– Или у вас были какие-то другие планы? По моим данным, никаких, – поднажал полковник.
– Ну-у… не знаю… – замялся Дед.
– Да не пыжьтесь вы так! Я ведь вижу, что вы уже согласны! Верно?
– Вот что я скажу, – солидно изрек Алекс. – Везите нас в вашу учебку, полковник. Посмотрим, поживем, пощупаем. А там решим. Если что не так – про порталы вы сами знаете.
– Да все будет так, парни! А насчет порталов… Настанет момент – я сам вам подскажу, когда в них пора будет прыгать. А он настанет обязательно.
– В смысле? – насторожился Дед.
– В том смысле, что у Клондала нет шансов против Сургана. И не потому, что он слабый. А просто тут каждый второй – предатель. Рабочие хотят пенсий, лавочники – вменяемых налогов, фабриканты – предсказуемой экономической политики. Все это у Сургана есть, поэтому многие его попросту ждут. Единственные, кто против, – церковники и само правительство.
– Вот это поворот… – хмыкнул Алекс. – А мы, стало быть…
– А мы, стало быть, просто заготавливаем мясо на убой. И ничего с этим не поделаешь.
Полковник повернулся к столу и неожиданно выудил из ящика бутылку очень знакомого вида.
– «Русская особая», – пояснил он, разливая по стаканам. – Контрабанда! Для очень уважаемых гостей. Закрепим нашу дружбу любимым напитком.
– За успех безнадежного дела, – скривился Алекс и залпом осушил стакан.
– А вы ведь говорили, что тоже пограничник, – вспомнил Дед, прокашлявшись после неудачного глотка. – А потом – какое-то министерство… или я не так понял?
– Когда-то был пограничником, – кивнул полковник, разрезая явившееся из того же ящика яблоко. – Потом стал отвечать за другие границы. Обычное дело.
– А где служили, на какой заставе?
– Последняя должность – замначальника оперативного бюро при дивизионе.
– Точно мент! – воскликнул Ромка, выронив изо рта яблочную дольку. – Я ведь чуял, я знал!..
– Расслабься, боец, – улыбнулся Зайцев от уха до уха. – Теперь это уже не важно.
