Михаил Тырин
Тень Покровителя (сборник)
– Давай. Я на днях поставил новую защиту от прослушивания. Хорошо работает, зараза, только не слышно ничего. Так что ты погромче.
– Ну, слушай. Мешалкин Владимир Николаевич, 24 года. Ни о чем не говорит?
– Пока нет.
– Он покупает АОЗТ «Максимум», хозяин которого недавно умер. За три тысячи долларов.
– За сколько?
– Три! – Васин быстро оглянулся, проверяя, нет ли поблизости людей. – Если можешь, узнай, кто над ним стоит. Это все.
Васин почувствовал, что собеседник впал в легкое замешательство.
– Э-э... Дружище, видишь ли... В следующий раз ты по телефону таких вопросов не задавай. Лучше подъезжай. Защита – хорошо, но...
– Я же спрашивал!
– Но я-то не знал, что тебя такие интимные вещи интересуют. Ну, ладно. Завтра увижусь с ребятами, поспрашиваю. А вечерком – часов в десять – заезжай ко мне домой. Желательно не раньше.
– Договорились, – сказал Васин и повесил трубку.
Степанов был когда-то его соседом. И попутно добровольным осведомителем. Несколько лет назад он купил себе квартиру в новом районе, но отношений не прервал. Он оказывал услуги Васину не за деньги – те гроши, которые УВД выделяло на агентурную работу, его не интересовали. Причина была иная – во-первых, соседские отношения, а во-вторых, Васин и сам частенько выручал его в разных пустяковых вопросах – помогал без волокиты получить лицензию на газовый пистолет, зарегистрировать машину в ГАИ и тому подобное.
У Степанова была редкая профессия – нотариус. Васин не сомневался, что с такой работой трудно не вляпаться в какую-нибудь грязь, но никогда не лез к нему в душу. Связи и осведомленность Степанова были неоценимы при расследовании махинаций с недвижимостью, вымогательств квартир и машин, финансовых афер. И на этот раз Васин был уверен, что завтра вечером Степанов назовет имя человека, который заказал убийство Малютина и стал теневым хозяином его предприятия.
Он с чувством выполненного долга вышел из будки и попытался найти Гирина. Но того нигде не было.
В груди что-то оборвалось. Воображение быстро нарисовало картину, как побитые «быки» собрали стадо побольше и двинулись мстить Ивану за обиду.
Васин вернулся на аллею и быстро пошел в сторону вокзала. Как назло, он был без пистолета.
Через несколько секунд он обнаружил Гирина на уютной лужайке, образованной разросшимися кустами. Правда, не с «быками», а скорее наоборот – с «телками». Две фигуристые длинноногие девицы в импортных плащах стояли рядом с Иваном, над чем-то серебристо смеялись, держа в наманикюренных пальцах длинные сигареты с золотыми фильтрами.
– А вот и Саша, – сказал Иван. – Он заместитель командира нашего спецназа. Познакомься, Шурик – это Ира, это Катя.
– Очень приятно, – промямлил Васин, чувствуя себя полным дураком. Он считал, что миновал тот возраст, когда не стыдно цепляться к девушкам на улице.
– Значит, договорились, – продолжал Иван. – Завтра мы на пять месяцев улетаем в командировку на Карибские острова, а сегодня вы скрасите наш последний мирный вечер. Обещаю шампанское, креветки и спокойную музыку. Адрес я вам дал.
Васин помолчал, оценивая обстановку, потом сказал:
– Пойдем, Иван. Я только что договорился со знакомым венерологом, он обещал посмотреть нас бесплатно.
Барышни вдруг поскучнели и переглянулись. Одна из них затоптала окурок и взяла подругу под локоток.
– До свиданья, – кисло проговорил Иван.
– Ага, – ответили девушки и скрылись.
– Ну что ты за человек, – процедил Гирин после пяти минут огорченного молчания. – Ты что, кроме работы ничего не знаешь? Это же патология! Или ты убежденный семьянин?
– Я разведен.
– Тем более! Такие хорошие были у нас самочки, и как раз две... А ты взял и все испортил. Не понимаю...
Васин мог бы с пафосом заявить, что нужно расследовать убийство, а не гоняться за «гетерами», что он серьезный человек, а не пляжный качок, и вообще... Но девчонки были красивые, и, возможно, не стоило портить Ивану вечер...
– Извини, – неожиданно для себя сказал Васин. – Просто не могу я так. Идиотом себя чувствую.
– Почему?!
– Потому что... Взрослый вроде человек, и неловко мне к бабам на улице приставать. Ну, ты понимаешь.
– Понимаю, – кивнул Иван. – Не грусти, я тебя научу. Это ведь не трудно. Смотри, вон еще идут. Их, правда, трое, но это не беда, доверься мне. Давай?
– Давай, но в другой раз, – окончательно смутился Васин. – Я сегодня не готов.
– Как хочешь. Но как только закончим дело – я от тебя не отстану. Так и знай, не дам тебе сгнить на этой проклятой работе. Какие планы на сегодня?
– Пожалуй, никаких. Пора посидеть над рапортами. Я для своего начальства буду писать – ты для своего.
Иван с досадой крякнул.
– Ох, не люблю бумажки!
– А зарплату получать любишь? Деньги – они ведь тоже на бумажках печатаются.
* * *
Составление бумаг заняло у Васина ни много, ни мало – около полутора часов. Во всем был виноват мающийся от безделья Никита. У Никиты была скверная привычка – перечитывать старые газеты, а самые интересные места декламировать вслух, мешая всем сосредоточиться. Так случилось и на этот раз.
Васин хотел было уйти в буфет, но он почему-то закрылся раньше времени. Пришлось писать, непрерывно отмахиваясь от навязчивого Никиты, который всякий раз говорил «все, молчу», а через пять минут шуршания газетой вновь начинал отвлекать от мыслей своей дурацкой декламацией.
Потом пришел Сливко. Он сразу же принялся шумно доказывать, что милицию пора переводить на короткоствольные автоматы под пистолетный патрон, потому что те не дают рикошета в закрытых помещениях. С автоматов разговор перешел на ножи, потом почему-то на удобрения, потом....
Васину захотелось вскочить, рявкнуть и потребовать хотя бы пять минут покоя, но все вдруг ушли сами собой. В наступившей тишине ему хватило пятнадцати минут, чтобы закончить рапорт.
Отложив ручку в сторону, Васин потянулся, сладко зевнул и вдруг услышал бумажный шорох в кармане куртки.
Ему захотелось больно стукнуть себе по лбу. Он совсем забыл, что в кармане ждет своей очереди выборка информационного центра по несчастным случаям, связанным с электричеством.
Васин торопливо разложил бумагу на столе, впился глазами в таблицу.
«Лукьянов В.П. 1953 г.р., электрик ГП «Металлист». Погиб 16.05 в результате э/травмы, полученной при попытке самостоятельно починить электрощит в поселке Клен...»
Не то. Дальше...
«Самков А.Г., 1945 г.р., водитель автобазы «Сельхозмонтаж». Погиб 1.07 в результате неосторожного обращения с электроудочкой.»
Снова не то...
«Гудков И.Э. 1967 г.р., частный предприниматель...»
Васин заерзал на стуле от возбуждения.
«Гудков И.Э. 1967 г.р., частный предприниматель. Погиб 19.06 в результате падения в н/состоянии на оголенный э/провод на берегу водохранилища Алешинское...»
Значит, оголенный провод? Надо будет проверить. Дальше...
«Мамедов Р.Т. Директор ТОО «Терек». Погиб 20.08. в подвале здания «ЛАДА-АВТОСЕРВИС» в результате замыкания электродрели...»
Есть!
Васин откинулся на спинку стула, хватаясь за сигарету. Ему незнаком был человек по фамилии Мамедов, но что такое «ЛАДА-АВТОСЕРВИС», он знал. Буквально перед отпуском он участвовал в плановом комплексном рейде, и одним из объектов проверки был тот самый автосервис. Он отчетливо помнил, что в подвальной мастерской было сыро, и инспектор из Управления пожарной охраны тщательно проверял вольтаж всех электролиний. Мамедова не могло убить электродрелью, поскольку весь ручной электроинструмент в мастерской работал от напряжения тридцать шесть вольт, которым не убьешь и крысу!
Васин снова взял список в руки и просмотрел графу «Характер повреждений». Так и есть: «Обширные зоны обугливания в районе груди, разрывы мышечной ткани, смещения суставов...» Руки бы оторвать тому, кто делал осмотр! Надо же, «зоны обугливания» от электродрели!
Тут некстати вернулся Никита.
– Ты знаешь, я только что прочитал, что у фригидных женщин бывает повышенная...
– Подожди! – оборвал его Васин. – Не сбивай с мысли...
Однако никаких особых мыслей у Васина пока и не было.
– Никита, – сказал он, – тебе знакома фамилия Мамедов?
– А кто это?
– Директор ТОО «Терек».
– Не знаю, – пожал плечами Никита. – Позвони нашим «колбасникам» или в налоговую полицию, у меня там есть ребята знакомые...
– Нет, с налоговой мы пока обождем, – проговорил Васин. – А вот насчет «колбасников» мысль правильная.
Память немедленно подсказала, что обратиться лучше к Кольцову – тому самому капитану из отдела по экономическим преступлениям, который подвозил их с Гириным на площадь Маркса.
Васин придвинул телефон, набрал номер.
– Здорово, капитан Кольцов, майор Васин тебя разбудил.
– Привет, майор Васин...
– Скажи, фамилия Мамедов о чем тебе говорит?
– Какой? Я троих Мамедовых знаю.
– Хозяин предприятия «Терек».
– А-а! – обрадовался Кольцов. – Рафик Мамедов. Этого знаю. Только он не хозяин. Он уже покойник.
– А что с ним? – спросил на всякий случай Васин.
– Он то ли в пожаре сгорел, то ли током убило. Но я его хорошо помню. Мы когда рейды проводили, всегда его навещали и обязательно что-нибудь интересное находили.
– Что у него было за предприятие?
– Он держал автосервис на Ворошилова, и еще у него было кафе «Терек». Ты наверняка видел – это на вокзале, прямо за сквером. Там раньше пельменная была...
– На вокзале?!
– Ага. Но оно теперь продано.
– Кому? – заволновался Васин. – Скажи, кому?
– Сейчас, – в трубке зашуршали бумаги. – А зачем тебе?
– Надо! Очень надо!
– Понимаю. А, вот нашел. Записывай: Коваль Максим Леонидович, семьдесят третьего года рождения.
– Ты о нем что-нибудь знаешь?
– Мало. Почти ничего. Мы туда редко ходим, там с новым хозяином порядка побольше стало. Знаю только, что купил он эту забегаловку по смешной цене. И еще одна интересная деталь: прибыль у него хорошая, а вот живет он скромненько. Ездит на подержанной «Тойоте», снимает хреновенькую квартирку где-то на окраине. Видимо, часть прибыли кому-то отстегивает.
– Конечно. «Крыше» и отстегивает.
– Не-ет. «Крыша» много брать не будет, иначе ее просто снесут. Видать, это не простая «крыша».
– Значит, на дядю работает.
– Может, и так. Только вот кто этот дядя? Больше ничего добавить не могу. Рад, если сумел тебе помочь.
Васин отодвинул телефон и возбужденно потер ладони. История с АОЗТ «Максимум» повторялась в точности.
Через пять минут он уже сидел в кабинете Михалыча и докладывал последние новости.
– И что ты ожидал от меня услышать? – спросил начальник.
– Я ожидал услышать: «Молодец, Васин, получай медаль «За сообразительность»!
– Не угадал, Васин. Какая, к черту, сообразительность? Что нам это дает, кроме новых неприятностей? Так, информация для размышления, не более того.
– Как это «не более того»! – возмутился Васин. – Завтра вечером я узнаю имя человека, который заказал убийство. Мы сразу можем брать его в оборот: наставим «жучков» в квартире, «семерку» подключим...
– Какие «жучки»! – устало вздохнул Михалыч. – Никто не даст санкцию на «жучки». Ну а «семерка»... Не знаю, что это может дать.
– Хорошо, – сказал Васин. – Договоримся так: завтра я узнаю имя и передаю его дежурному. И пусть сразу ночные службы начинают его крутить. Время дорого.
– Давай... – неохотно согласился Михалыч. – Не знаю, что у тебя выйдет, но... Пробуй. Одно условие. Пока не разберешься с Малютиным – никаких шагов в сторону. Никаких Рафиков Мамедовых.
* * *
Утро следующего дня началось с беготни по лестницам. Сначала Васину позвонили из дежурной части и напомнили, что он, выйдя из отпуска, не получил табельное оружие. Пришлось бежать, получать.
Потом позвонили из финансового отдела и сообщили, что он не отчитался за двухдневную командировку, в которую ездил еще до отпуска. Потом позвонили из отдела кадров – потребовали сдать отпускное удостоверение и проездные документы.
Когда телефон зазвонил в четвертый раз, Васину захотелось расстрелять его из табельного оружия или обложить отпускными удостоверениями, проездными документами и поджечь.
Но это был всего лишь Гирин. Он спросил, нет ли срочных дел. Потом сказал, что должен решить у себя парочку вопросов и поэтому придет после обеда.
– Только не забудь, что сегодня на вечер у нас назначено свидание, – напомнил Васин.
– С женщинами? – живо поинтересовался Гирин.
– С мужчинами, – буркнул Васин и бросил трубку.
Интересно, подумал он, какие вопросы собирается там решать Иван. Не иначе, женские.
Итак, сегодня вечером Васин пойдет к Степанову и узнает имя заказчика убийства Эдуарда Малютина. На сегодня это главное. Есть и другие дела – например, восстановить обстоятельства смерти Рафика Мамедова. И убедиться, что место происшествия даже толком не осматривали. Как участковый записал, что несчастный случай, – так и решили.
Но эти дела были менее важными и заниматься ими не хотелось.
Васин решил, что в ближайший часок он может расслабиться и потешить себя бездельем. Например, послушать рассуждения Сливко о боевых характеристиках разного типа оружия.
– Да я же сам из него стрелял! – надрывался Сливко. – Глушитель идеальный. Слышно только, как затвор лязгает и пуля уходит!
– Не понимаю я, – упрямился его вечный собеседник Никита. – Как можно выстрел сделать бесшумным? Ну, заглушить – это ладно. Но совсем убрать звук... Это же страшный грохот, его не спрячешь.
– Да я тебе точно говорю! Представь: девять-а-девяносто один – короткоствольный автомат с глушителем. Калибр – девять миллиметров. Одна пуля шестнадцать грамм весит. И ничего – ни звука, ни отдачи. Просто – щелк, фьють – и все!
Никита недоверчиво покачал головой.
– А про стреляющий нож ты слыхал? – не унимался Сливко. – «НРС» – нож разведчика стреляющий. У него один патрон в рукоятку вставляется – так пуля вылетает вообще без звука.
– Нож тоже с глушителем? – лениво поинтересовался Васин.
– Нет, просто патрон специальный. Там химическая реакция происходит с газовыделением. Никакого огня, дыма...
– Ну, это ты точно сбрехал, – обрадовался Никита. – Если б такие патроны были, под них бы все оружие делали. Чтобы с глушителем не мучиться.
– А его и делают. Ты пистолет «ПСС» видал? Такой, плоский и широкий. Он как раз под химические патроны. Причем у него пули со срезанной макушкой – как у «нагана». Из него даже если в руку попадешь – человек умирает от болевого шока...
– Смотрю я на тебя, Сливко, – сказал Васин, – и думаю: если ты такой специалист, почему на последних стрельбах только пять из тридцати выбил?
Сливко как-то сразу утих и обмяк.
– Палец болел, – сухо пояснил он. – И вообще, я из пистолета не очень... Мне бы автомат. Или лучше карабин...
– И штык примкнуть, – добавил Васин. – И врукопашную – на мишень. Вот тогда бы ты всем доказал.
– Ну тебя к черту, Васин, – обиделся Сливко.
Дверь приоткрылась, и в кабинет робко заглянул пожилой майор с мучительно знакомым лицом.
– Вам кого?! – рявкнул Сливко.
– Мне Васина.
Васин наконец вспомнил. Это был тот самый участковый, с которым они осматривали труп Малютина.
– Можно вас на минутку? – нерешительно спросил майор.
Они вышли в коридор, уединились возле засыпанного табачным пеплом подоконника.
– Свидетеля я еще одного нашел, – сказал участковый.
– Так. И что он сказал?
– Он видел покойника в тот самый вечер. С женщиной.
– Это все?
– Вообще-то не все. Я подумал, что вы сами с ним поговорить захотите.
– Вы правильно подумали. Очень хотим.
– Он сейчас дома. Если есть возможность, поедемте со мной. Я на мотоцикле.
Васин заскочил в кабинет, взял бланки протоколов, и они вышли на улицу. На другой стороне площади Васин сразу заметил Ивана, который ждал надлежащего сигнала светофора.
«Обломался, – ехидно подумал Васин. – Видать, девка оказалась не любительницей утренних разминок».
– Ну, что? – спросил он, когда Иван приблизился. – Мадам сегодня не принимает?
– Не... – беззаботно ответил Гирин. – К ней чего-то мать приперлась.
И вдруг он сделал круглые глаза.
– А ты откуда знаешь?
К счастью, мотоцикл был с коляской и места хватило всем. Доехали с ветерком. Двор того самого дома на Вологодской стал светлее – последняя листва слетела с веток и открыла путь солнечным лучам. Гараж-»ракушка» стоял на прежнем месте, на замке белел размокший листок с печатью. Рядом двое чумазых мальчишек белой эмалью перекрашивали полудохлого кота в тигра. Все было спокойно и мирно, двор будто забыл о страшном и загадочном событии, произошедшем совсем недавно.
Свидетель, которого нашел участковый, оказался похож на ученого или композитора – высокий, косматый, с породистым лошадиным лицом. Впрочем, почти так оно и было – человек этот преподавал историю в музыкальном училище.
– Теперь ты протокол пиши, а я буду разговаривать, – шепнул Иван.
Васин в ответ только пожал плечами.
– Расскажите, Семен Модестович, все, что вы мне рассказывали, – попросил участковый.
Семен Модестович сделал растерянное лицо и развел руками.
– Не знаю... Может, оно вам и неинтересно...
– Нам все интересно, – успокоил его Иван. – Рассказывайте.
– Я в тот день задержался в библиотеке и возвращался домой поздно – часов в одиннадцать, а то и позже...
– Минутку. В какой библиотеке?
– В центральной городской, имени Достоевского. Она сейчас работает допоздна для студентов-вечерников – у них сессия.
– Так, – продолжал Гирин, – и что вы там делали?
– Где? – изумился Семен Модестович.
– В библиотеке. Имени Достоевского.
– Иван! – укоризненно сказал Васин и покачал головой.
Гирин смущенно кашлянул.
– Ладно, продолжайте.
– К нам от троллейбусной остановки идти метров триста вдоль улицы. Я смотрю – остановилась машина Эдика Малютина. Я-то его по-соседски знаю, и машину его тоже сразу узнал. Вдруг из машины вылезает девушка и направляется в обратную сторону. Я, помню, удивился – если он ее к себе домой вез, то почему они не доехали? Почему прямо возле дома она вылезла и пешком обратно пошла? Думал, поссорились...
– А может, она живет рядом? – не удержался Васин. – Он ее подвез, да и поехал себе дальше.
– Нет, ну что вы! Там, где она вышла, никаких домов нет, ближайший – наш. Там только длинный забор кондитерской фабрики. А девушка, как я понял, отправилась на троллейбус – перешла дорогу и... Вот собственно и все.
– Не все, – возразил Иван. – Вы раньше эту девушку видели? Опишите ее.
Лицо Семена Модестовича стало озадаченным.
– Ну... Девушка... Такая... Росту среднего. Волосы вроде светлые. Раньше я ее не видел.
– Такая костлявая, белая и блеклая? – попробовал помочь ему Иван.
– Не-ет, – Семен Модестович энергично покачал головой. – Милая девушка. Стройная и симпатичная.
– М-да? – Иван в замешательстве посмотрел на Васина, почему-то покраснел и полез в бумажник. – Эта?
Фотография была маленькой, черно-белой, с завуалированными уголками – такие клеят в загранпаспорта. С карточки глядели бесстыжие глаза Софьи Курской.
«Где он ее взял? – задумался Васин. – Может, успел вступить в более тесный контакт? Хотя вряд ли, Софья ему не понравилась. Значит, просто спер со стола или холодильника во время нашего визита».
– Да, это она, – кивнул Семен Модестович, – по-моему, она.
Иван еще несколько минут пытал собеседника, пробуя выяснить, не выглядела ли Софья огорченной, не ругались ли они в тот момент с Малютиным, тепло ли они простились. Никакой ясности он не получил. Софья доехала с Эдиком почти до самого его дома, а затем вылезла из машины, сказала «пока» и упорхнула. Как будто знала, что во дворе ждет смерть.
Разговаривать больше было не о чем. Васин попросил учителя расписаться в протоколе, затем они попрощались с участковым и пошли в управление.
– Ну, что, возьмем эту киску за жабры? – спросил Гирин.
– Возьмем. Только не сейчас.
– А когда? По-моему, нужно скорее, пока...
– Пока что? Пока у нас ничего нет? Если мы сейчас заявимся к ней и спросим, почему она обломала приятелю такой хороший вечер, она в лучшем случае пошлет нас подальше. Или придумает, что у нее прямо в машине начались месячные и пришлось прервать свидание.
– И что ты предлагаешь?
– Если она действительно что-то скрыла, нужно накопить факты. Одного этого случая мало. Нужно выяснить все – встречи, знакомства, звонки. Мы должны обложить ее, как медведя, и тогда никуда она от нас не денется.
– Ты уверен, что у нас будет еще что-то против нее? Сегодня нам просто повезло.
– Зря сомневаешься. Сегодня мы получили свидетельство, которое переводит ее в число подозреваемых. Теперь мы можем применять все средства. Не откладывая, беремся за нее и раскручиваем по полной программе.
– Как скажешь, – пожал плечами Гирин.
– Сегодня у нас есть еще одно важное дело. Я мог бы сходить и без тебя, но боюсь, придется ночью крупно поработать. В 21.00 жду тебя возле Управления.
* * *
Разговаривать с нотариусом Васин пошел один. Дружба дружбой, а «светить» осведомителя он не мог даже перед напарником. Иван остался в соседнем дворе под детским грибочком – начался дождик, а зонта никто не захватил.
– Сиди до упора, – предупредил Васин. – Я могу задержаться, все равно жди.
Степанов открыл ему дверь и кивнул, приглашая заходить. В квартире витал запах «травки», из комнаты доносилась приглушенная музыка и женское «хи-хи».
– Извини, поговорим на кухне, – сказал Степанов. – У меня сегодня люди...
– Понимаю. Если ты не выгнал меня сразу, значит, информация есть, так?
Степанов уселся на табуретку, закурил и насмешливо посмотрел на Васина.
– Если не секрет, – сказал он, выпустив облако дыма, – по какому делу тебе сдался этот Мешалкин?
– Для тебя не секрет. По делу об убийстве Эдуарда Малютина, президента АОЗТ «Максимум».
Степанов задумчиво кивнул.
– Что ж... Ты, может, и близок к истине.
– Это я и сам знаю. Дальше что?
– Дальше? Позавчера один из наших – Леха Синицын, ты его не знаешь – оформил завещание, по которому «Максимум» в случае смерти Мешалкина переходит в собственность Петра Николаевича Глинского.
– Так, – кивнул Васин, – но этот Петр Николаевич, видимо, «первое колено». А их должно быть больше.
– Нет, это не «колено». Это и есть последняя инстанция. Глинский слишком крупная птица, чтобы быть «коленом».
– В таком случае, это очень неосторожно. Если кто-то пристрелит Мешалкина, все шишки посыплются на Глинского. А он, как я понимаю, любитель быть за кулисами.
– Глупо с твоей стороны обвинять Глинского в неосторожности. Этот человек всегда знает, что делает. Он все на сто шагов вперед просчитывает.
– Ну, ладно, это его дело. Расскажи, что он за человек.
– Пожалуйста. Очень обаятельный, обходительный и образованный человек. Душа любой компании. За полчаса может сделать себя твоим лучшим другом. При этом очень жадный, но осторожный. Профессиональный доставала с кучей связей. Удачно начал крутить дела: когда все стало можно, он первым догадался гонять «Жигули» прямо с завода сюда на продажу. Это сделало его очень богатым.
– С каких же денег он организовал дело?
– Думаю, с народных. Он ведь раньше служил управляющим делами в горисполкоме – считай, главным завхозом города. Ушел со скандалом – не исключено, что крупно проворовался. Я про него много знаю, Леха Синицын про его дела целый час жужжал.
– Так расскажи и мне про его дела, – предложил Васин.
Лучше бы он этого не предлагал. Степанов вдруг насторожился, прищурил глаза.
– Ну уж нет, – проговорил он. – Больше ничего рассказывать не буду. Потому что такого уговора у нас не было. Скажу только одно: он вам не по зубам. Даже не пробуй.
– Да что ты! – попытался раззадорить его Васин.
– Не веришь? А вот скажи: раскопали ваши менты хоть один случай «мягкого» рэкета? Не раскопали! Кишка у вас тонка, чтоб такие дела крутить. Вы бритоголовых берете только при передаче денег, а других методов и не знаете. А если нет передачи денег? Если торгашу счет присылают – десяток тысяч долларов за какую-нибудь «информационную поддержку». И торгаш эти деньги, как миленький, безналом переводит. А если не переводит – ему квартиру сожгут и жену трахнут. А вы не подкопаетесь, потому что вот официальный счет, вот законное платежное поручение. Разве нет?
– При чем тут это?
– А при том, что Глинский дела похитрее «мягкого» рэкета крутит. И ты можешь хоть сто раз проверять его магазины, которые он держит для прикрытия, ничего не найдешь и ни к чему не подкопаешься.
– Ты хочешь сказать, что мне лучше закрыть дело?
– Смотри сам. Ты ведь опер...
– Ну, хорошо. Этот твой Синицин не упоминал фамилию Коваль?
– Упоминал. Та же самая история. «Терек» тоже наследует Глинский. И автосервис – тоже он. И давай на этом закончим. Меня девчонки заждались.
Перед тем, как уйти, Васин все-таки не удержался.
– Еще один важный вопрос, – сказал он. – У вас никто не поговаривает, чем был убит Малютин? Уж больно способ интересный.
Степанов возмущенно сверкнул глазами.
– Вообще-то такие вопросы задавать вредно для здоровья, – тихо сказал он. – Я тебе одно могу сказать: это очень большая тайна. Такая большая, что, кроме Глинского, никто ее, наверно, не знает.
* * *
Гирин, как договаривались, ждал Васина под грибком. Он был грустный и озябший.
– Ну? – спросил он.
– Нормально. Фамилия заказчика убийства – Глинский. С этой минуты начинаем его раскручивать. Пошли.
Иван легко поднялся, подставил руку под капли. Дождик уже почти выдохся. Они быстро зашагали вдоль газонов двора, и вдруг от стены отделились три угрюмые фигуры. На мгновение уличный фонарь высветил их лица.
– Черт! – сказал Иван, резко остановившись.
– Что?
– Ты драться умеешь?
– Ты уже спрашивал.
Трое неизвестных не спеша приблизились и встали на безопасном расстоянии. Васин видел, как возбужденно блестят их глаза.
– Ну что, Толстый, дождался? – спросил один из них, имея в виду, видимо, Гирина.
– Откуда вы тут взялись? – изумился Иван. – Вы что, следили за мной?
– А это уже не твое дело. Тебе говорили, не суйся. Говорили?
Васин похолодел. Он отлично понимал, откуда они тут взялись. Видимо, защита от прослушивания на телефоне Степанова оказалась ненадежной, а они открытым текстом договорились о месте и времени встречи. Теперь Васина беспокоила даже не собственная безопасность, а то, что «засвечен» Степанов. Если так – ему уже не жить.
– Выйди на дорогу, – шепнул Иван, – может, поймаешь патрульную машину. Они тебя не тронут.
– У меня пистолет с собой, – тихо ответил Васин.
– С ума сошел?! Не вздумай!
– Чего вы там шепчетесь? – троица начала лениво, но уверенно наступать, заставляя Васина и Гирина делать маленькие, трусливые шажки назад. – Тебя, Толстый, если нормального языка не понимаешь, будем долбить.
– А может, не надо? – попытался возразить Гирин.
– Надо обязательно. Ты слишком шустрый. Далеко нос суешь.
Васин почувствовал нелепую обиду. Собственно, почему все стрелки сошлись на Гирине? Он что, по делу Малютина основной?
– Иди, говорю! – напомнил Иван.
Васин хотел мягко возразить, но один из троих вдруг крикнул:
– А ты иди, мужик! Не лезь. У нас тут свои дела.
«Ничего себе! Как это – свои? – мысленно вскричал Васин. – Я – сыщик, веду дело об убийстве, а меня уверяют, что я тут ни при чем!»
Гирин мягко отстранил Васина за свою широкую спину. Отсюда было трудно наблюдать за происходящим, и Васин прозевал момент, когда началось основное действие. Все как-то неожиданно пришли в движение, замелькали руки, зашаркали об асфальт подошвы, отражаясь эхом от стен домов.
Васин сунулся наугад и тут же почувствовал, как что-то твердое врезалось ему в скулу. Удар пришелся вскользь, и Васин устоял. Он вновь полез вперед, даже успел достать кого-то ногой, но опять что-то с треском ударилось о его лицо, а затем под ногами начала путаться оградка палисадника, он не удержался и рухнул в кусты. Отсюда хорошо были слышны резкие чавкающие звуки, означающие соприкосновения кулаков с челюстями, каблуков с ребрами...
Васин запутался в какой-то бечевке, а когда выбрался, с удивлением обнаружил, что на тротуаре стоит один Иван, потирая костяшки пальцев.
– Все в порядке, – сказал он. – Можно идти.
– Куда идти? А эти где?
– Эти? Ушли.
– Как ушли? Куда ушли?!
– Наверно, раны зализывать. И разговоры говорить. На тему «Если б не моя нога, мы б ему навешали».
– Так надо их хватать! Ты запомнил приметы?
– Зачем приметы? Я их и так всех знаю.
– Знаешь? – проговорил окончательно сбитый с толку Васин.
– Конечно. А что ты так разволновался?
– Ничего себе! Мы расследуем убийство, нам пытаются мешать, натравляют боевиков, а ты их, оказывается, знаешь!
– Какое убийство? – устало проговорил Гирин. – При чем тут убийство? Просто есть одна баба...
– Баба?!! – вскричал Васин. – Так это все из-за бабы?
– Я же говорил, это мои дела. А ты что, думал, мафия? От мафии мы так легко бы не отделались.
– Черт! – процедил Васин. – Я только начал с тобой работать, а мы уже вляпались в две истории. Что же дальше будет?
Они вышли на улицу, где горели фонари и прогуливалась молодежь.
– Ну-ка, стой, – сказал вдруг Иван. – Слушай, ну ты хорош! Вся рожа в крови, и рубашка. Ох, говорил я тебе, не лезь.
Васин посмотрел сначала на рубашку, потом на Гирина.
– Да ты и сам-то... Завтра фингал будет, и футболка порвана.
– Как?! – Иван схватился за лицо. – Что, сильно побито?
– Не особо сильно, но все-таки...
– Черт! Значит, и меня задели, сволочи! Как же так?
– Плохо, значит, уворачивался.
– Плохо или не плохо, а три противника – многовато, – проворчал Гирин. – Не мог же я их калечить. Ты, кстати, где живешь?
– В центре, возле Сбербанка.
– Далековато, – покачал головой Иван. – В таком виде через весь город тащиться – неинтеллигентно как-то...
– А ты где?
– Еще дальше. Щебзавод знаешь?
– Ого! Почти за городом.
– Вот именно. Может, на такси? У тебя деньги есть?
– Хватит до конца квартала – не дальше. Слушай, а пошли к моим родителям. Тут недалеко.
– Недалеко – это сколько?
– Если напрямую, через рощу – полчаса быстрой ходьбы.
– Места хоть безлюдные?
– Я же говорю – через рощу.
– Пойдем, – махнул рукой Гирин. – Только позвони сначала, а то испугаются...
Очень скоро они оказались в абсолютной темноте. Толстые сосны сомкнулись за их спинами, отрезав от огней жилого массива. И только тропинка призрачной серой полоской выделялась из вечернего осеннего мрака. Было жутковато.
– А как тебя на Щебзавод занесло? Это же «сто первый километр».
– Квартиру дали в новом доме. Министерство обороны выделило после сокращения. Повезло, можно сказать.
– Что ж, не могли поближе к центру поселить?
– А мне все равно. Поближе к центру поселились те, у кого звезд на плечах побольше и рука поволосатее. А что, там нормально. Автобус ходит до двенадцати ночи. Обычно больше тридцати минут на остановке не ждешь.
– Ты, наверно, этим и пользуешься. Приглашаешь девушку в гости, а потом ей говоришь: извини, дорогая, автобус больше не ходит, а на такси денег нет. И приходится ей на ночь оставаться.
