Михаил Самарский
Убей меня, когда разлюбишь…
– И то верно, – усмехнулась директор, – вообще коллектив у нас неплохой, но если вдруг возникнут какие трудности или трения, не стесняйся обращаться.
– Я думаю, с потенциальными трудностями в коллективе я разберусь сам, – улыбнулся Алексей, вставая из-за стола.
– Нисколько не сомневаюсь, – сказала Таисия Дмитриевна и, кивнув головой на татуировки, добавила: – Алексей, тебе придется носить рубашки с длинным рукавом.
– Хорошо, – смущенно ответил новоиспеченный педагог.
На одном его предплечье с внутренней стороны была наколота фраза иероглифами, которые переводились как «Все, что мы есть – это результат наших мыслей», на другом – крупным шрифтом дата смерти отца 19.08.1981
– Ну что ж, тогда до завтра! – произнесла Таисия Дмитриевна и убедительно произнесла: – Все будет хорошо.
Глава 4
К концу недели, то есть, приближаясь к завершению стажировки, Алексей окончательно влился в коллектив. За семь лет преподавательский состав существенно изменился, теперь в школе работало много молодых учителей. Из тех, кто учил Долотова, остались только Наталья Петровна, физрук, старый, плешивый Виктор Степанович и преподаватель английского языка Елена Робертовна. Во времена учебы Алексея, о физруке поговаривали, будто бы он лапает девчонок во время урока, под видом помощи при выполнении какого-нибудь упражнения: поглаживает по попке или якобы ненароком касается груди. Были такие девочки, кто жаловался подругам, что Виктор Степанович пристает к ним с непристойными предложениями. Но все это оставалось на уровне слухов и разговоров. В то время ни у одной из них даже мысли не возникало заявить в милицию на преподавателя о домогательствах. Возможно из-за того, что девушки боялись: что неприятная ситуация может обернуться против них самих. Ведь многие люди как рассуждают: если пристает взрослый мужчина, значит, сама дала повод своими действиями и неприличным поведением.
Алексей до сих пор помнит вопиющий случай, который произошел с его одноклассницей Аллой. Они тогда поехали всем классом на экскурсию. В то время работа общественного транспорта была никудышной. Расписание, что висело на остановках, было исключительно для красоты. Многие рейсы отменялись из-за невозможности платить водителям зарплату, а у оставшихся водителей автобусов и троллейбусов был свой график, известный только им самим. И так обстояли дела не только с общественным транспортом, вся страна жила в ожидании зарплат и пенсий. Прошел год, как рухнул Советский Союз, все жители в одночасье превратились в предпринимателей. Для кого-то торговля стала бизнесом, для кого-то средством выживания. На предприятиях зачастую людям платили продукцией. Представьте на минутку: работаете вы на хрустальном заводе, и каждый месяц вам вместо денег дают стеклянные изделия. И так в течение года. Как вы будете жить, чем станете кормить семью? На ужин предложите ребенку вазочку или кувшинчик, а может хрустальный фужер на изящной ножке?
Так вот, возвращаясь к той злополучной истории с одноклассницей Аллой. Когда подошел автобус, классный руководитель Людмила Ивановна вместе со своими учениками с трудом втиснулись в переполненный салон. На улице стояла весна и очень многие девчонки были в мини юбках и капроновых чулках. Через некоторое время в автобусной толпе раздался возмущенный голос одноклассницы:
– Уберите от меня свои руки, не прикасайтесь ко мне. – Девушка с негодованием обернулась на пожилого мужчину, что стоял позади нее.
В салоне повисла тишина и все, кто был рядом, обратили взгляды на старичка с лысиной в полголовы, в больших круглых очках, прямо вылитый Чикатило.
– Дура, ты что несешь? – грубо возмутился мужчина.
Алексей стоял рядом и видел, как испуганно забегали под толстыми стеклами его глаза.
– Нужна ты мне больно, трогать тебя, – со злостью продолжил пожилой пассажир.
– Я что, не чувствую, как вы меня лапаете за задницу? – негодовала Алла: – Старый извращенец!
Одноклассницы прыснули от смеха, парни тоже начали хихикать.
– Девочки, прекратите себя так вести, – возмутилась классный руководитель. – Алла, ты что себе позволяешь? Как тебе не стыдно?
– Это не мне должно быть стыдно, а ему. – Девушка кивнула головой на пожилого пассажира.
– Сама всю дорогу трешься об меня, небось совокупляться хочешь, – ядовито произнес старичок.
Парни заржали от услышанного незнакомого для них слова, а девушка покраснела, как помидор.
– Маленькая шлюшка, – добавил мужчина.
– Дед, ты за базаром следи, а то будешь иметь дело со мной, – не выдержал Алексей.
Мужчина моментально заткнулся, вытащил из кармана брюк смятый носовой платок и принялся вытирать вспотевшую лысину.
Взгляды пожилых людей, кто оказался свидетелем представления, устремились на Аллу и они все, как один, принялись обвинять девушку в бесстыжем поведении.
– Хамка, – возмутилась бабулька, что сидела у окна, – совсем молодежь совесть потеряла. Как не стыдно, на пожилого человека такие гадости наговаривать.
– Вы посмотрите на нее, да у нее юбка еле задницу прикрывает. Разве такую одежу будет носить порядочная девушка?! – подхватила другая пассажирка преклонного возраста.
– Ни стыда, ни совести, – закачала головой женщина лет пятидесяти, глядя на едва не плачущую Аллу, и со злостью добавила: – Малолетняя проститутка.
После слов женщины, Алла не выдержала и слезы брызнули из ее глаз. В тот день девушка не пошла на экскурсию, несмотря на угрозы Людмилы Ивановны поставить ей двойку в четверти по литературе. Спустя несколько месяцев, в начале нового учебного года, точно такой же случай произошел с другой девушкой из школы с этим же самым стариком. Только в этот раз девушка оказалась бойкой, в отличие от Аллы. Она так врезала любителю девичьих округлостей, что тот плюхнулся посреди автобуса. Оказывается, это у него такое хобби было – поглаживать молоденьких девочек в общественном транспорте.
В первый день обучающей практики, Алексей повстречал Елену Робертовну.
– Долотов, ты ли это? – с улыбкой спросила она.
– Как видите, – усмехнулся парень.
– Ты какими судьбами здесь? – поинтересовалась англичанка и с иронией добавила: – Только не говори мне, что привел своего ребенка к нам в школу.
– Да нет, что вы, какие дети? Я же еще сам дитя, – рассмеялся Алексей.
– Тогда что же тебя к нам привело? – изумленно спросила Елена Робертовна.
– Учителем пришел работать в родную школу, – ответил Долотов.
– В нашу? – Крашенные брови женщины взлетели вверх.
– Ну да, – кивнул парень и, разведя руки в стороны, добавил: – А в какую еще я могу пойти работать учителем?
– Замечательно. Просто отлично. – Она закивала головой и спросила: – Слышала, ты МГУ окончил? Истфак? На бюджете учился?
– Угу, – подтвердил Алексей.
– Молодчина, я, между прочим, никогда не сомневалась в твоих способностях. – Она подняла вверх указательный палец и продолжила: – Хоть ты и притормаживал в начале по моему предмету, но ведь выкарабкался. А все благодаря памяти. Я всегда поражалась твоей способности запоминать информацию. Хочешь, открою тебе секрет? – Женщина хитро прищурила глаза под стеклами очков. – Я даже ставила над тобой эксперименты. Специально давала тебе учить тексты, причем подбирала самые большие и все думала, справишься или нет. А когда ты вставал на уроке и выдавал все так, что от зубов отскакивало, я восхищалась тобой и гордилась. И честно признаюсь, завидовала. Не все люди обладают такой памятью. Только без обид, ладно?
Алексей вспомнил, как злился на англичанку за эти самые тексты. Практически на каждом уроке она давала ему что-то учить к следующему занятию. Когда она клала перед ним на стол очередное задание, Алексею становилось страшно от его размера. Но он всегда вспоминал любимую фразу Тамары Константиновны: «Глаза боятся, а руки делают». Сейчас, спустя годы, он был благодарен Елене Робертовне, ведь умение запоминать большой объем информации ему пригодилось потом при поступлении в университет и теперь при написании текстов для будущих треков. Порой рифма придет в голову, а под рукой нет ни ручки, ни блокнота, вот тогда то и включается память.
– Да какие могут быть обиды, – улыбнулся Алексей, – ведь это вы вытянули меня, иначе не видать мне хорошего аттестата и университета, как собственных ушей.
– Я рада, что ты будешь у нас работать. – Добродушная улыбка коснулась накрашенных яркой помадой губ Елены Робертовны. – Если нужна будет какая помощь, обращайся.
– Спасибо, – кивнул Долотов.
Алексей с уважением относился к англичанке, несмотря на ее строгость и стальную принципиальность. Слова «жалость» в лексиконе Елены Робертовны не существовало. Она никогда, никому, ни при каких обстоятельствах не ставила завышенные оценки. Кем бы ни был твой отец, будь он хоть президентом страны. Англичанка скорей умерла бы, чем поставила незаслуженную оценку. Чтобы на ее уроке заработать пять баллов, нужно было вывернуться наизнанку, вылезти из кожи вон. Обычно чрезмерно «правильные» сотрудники недолго трудятся на одном месте, не любит общество таких людей. Но Елена Робертовна, невзирая на эту черту характера, прочно обосновалась на своем месте. У нее всегда была работа, поскольку другие педагоги по языку в учреждении надолго не задерживались. То ли сами уходили, то ли она им помогала – неизвестно. Ходили по школе слухи, что старая англичанка не терпит конкуренции. В душе Алексей радовался, что идет в школу работать учителем истории, а не английского языка. Ему бы не хотелось делить хлеб с властной Еленой Робертовной.
За время стажировки он полностью вник в суть работы учителя, узнал, как подготовить учебный материал для урока, досконально изучил свои обязанности. Помимо проверки тетрадей, выставления оценок в классный журнал, подготовки пособий для ведения урока и проведения его, еще необходимо было составлять календарные планы и отчеты, проводить с детьми воспитательные работы и организовывать внеклассные мероприятия. В глубине души Алексей уже не раз пожалел о том, что дал Тамаре Константиновне слово сходить на собеседование к Таисии Дмитриевне. Но отступать было поздно. Когда он был учеником, работа педагогом ему казалась простой и понятной. Провел один или несколько уроков, тетрадки проверил, оценки поставил и «гуляй Вася по бульвару». А на деле оказалось, что в ходе воспитания и обучения подрастающего поколения имеется очень много подводных камней. Но несмотря на все сложности педагогической работы, все же его разбирало любопытство, каково же это – быть по другую сторону баррикад.
* * *
И вот он наступил – первый рабочий день. Прозвенел школьный звонок. Таисия Дмитриевна, стоя перед кабинетом истории, давала Долотову последние наставления:
– Алексей, предупреждаю сразу, класс тяжелый, ребята будут испытывать тебя на прочность. Самое главное, проявляй терпение и выдержку. – В конце, вздохнув, она добавила: – Ну, с богом!
Директор распахнула дверь в кабинет. Алексей следом за ней вошел в класс. Ученики были так увлечены своими делами, что даже не заметили вошедших. Девчонки, собравшись кучкой возле одной парты, что-то дружно обсуждали, низко склонив головы над раскрытым журналом. Несколько парней зависли у окна, показывая пальцами на происходящее за стеклом, при этом громко смеясь и толкаясь. Другие потерялись в мобильных телефонах, были и такие, кто листал учебник истории. Таисия Дмитриевна с серьезным видом наблюдала за подростками, которые по-прежнему не замечали их присутствия. Вдруг один парнишка с предпоследней парты поднял взгляд и, заметив директора в классе, громко выкрикнул:
– Пацаны, внимание!
Шум, как по мановению волшебной палочки, стих, и все разом посмотрели в сторону классной доски, где стояли Таисия Дмитриевна и Алексей.
– Прошу всех занять свои места, – обратилась директор к ученикам.
Подростки, словно воробьи, разлетелись по своим местам и двадцать восемь пар глаз уставились на них в ожидании.
– Ребята, – сказала Таисия Дмитриевна, – позвольте представить вам нового учителя истории: Долотов Алексей Сергеевич, – прошу любить и жаловать.
В этот момент Долотов почувствовал себя чучелом мамонта в Дарвинском музее. Подростки с нескрываемым любопытством рассматривали его с ног до головы. Перед ним сидели семиклассники. Он прекрасно помнил себя и своих одноклассников в их возрасте, и теперь ему казалось, что они были совсем другими. Хотя чему тут удивляться, каждое предыдущее поколение думает, будто они отличались от нынешнего, непременно считая себя гораздо лучше. Как когда-то сказала незабвенная Фаина Раневская: «Сегодняшняя молодежь ужасная. Но еще ужаснее то, что мы не принадлежим к ней».
Как среди мальчишек, так и среди девчонок, были такие, кто выглядел не по годам зрело. Глядя на некоторых девочек, сложно было поверить, что им по четырнадцать лет. Встреть Алексей их на улице, непременно подумал бы, девушкам как минимум лет по восемнадцать. Видя перед собой молодого, обаятельного учителя, они улыбались, хихикали, перешептывались между собой и жеманно опускали глазки.
Алексей заметил, что у каждого ученика на парте лежал мобильный телефон. Самсунги, Сименсы, Моторолы, Нокии. Как же резко шагнул вперед технологический прогресс за эти семь лет. Еще во времена его учебы он даже представить не мог, что когда-то появятся телефоны, с которыми можно передвигаться по улице. Лишь к окончанию школы, стали появляться первые сотовые. В то время, для того чтобы иметь такой телефон, нужно было быть богатым человеком. Связь стоила баснословных денег. Теперь же она стала доступной для всех слоев общества.
– Ну что же, Алексей Сергеевич, – обратилась Таисия Дмитриевна к Долотову, – я покидаю вас, желаю вам удачи. – Затем посмотрев на класс, с улыбкой произнесла: – Ваш новый учитель – один из лучших выпускников нашей школы.
Когда за директором закрылась дверь, в классе поднялся такой шум, что впору было затыкать уши. Алексей какое-то время стоя наблюдал за происходящим, затем сел на стул, откинулся на спинку и, сдерживая нахлынувшее раздражение, принялся следить за творившимся сумасшествием.
«Неужели мы тоже были такими придурками?» – думал Долотов.
Ученики словно не замечали его – поставили в игнор. Но некоторые все же косо нет-нет, да поглядывали на нового учителя. Остальные, продолжая вызывающе смеяться и перекрикиваться, делали вид, точно он пустое место, будто его вообще нет в классе. Алексей знал, что таким образом они испытывают его выдержку. Он сразу вспомнил своего учителя по физике, старого сурового татарина, который никогда не кричал и не ругался, но мог одним испепеляющим взглядом поставить ученика на место. А еще мог спокойно отвесить подзатыльник, и все знали, что это заслуженно. И ни разу на него не приходили жаловаться родители. Насчет рукоприкладства Таисия Дмитриевна строго настрого предупредила: теперь такие методы запрещены, поскольку не останутся без внимания общественности. Времена уже не те, так что воспитывать подростков можно только словом.
– Открыли тетради и взяли авторучки, – громко произнес Алексей, вставая из-за рабочего стола.
Класс, видимо, ожидавший в первый день от нового учителя совсем не этого, потихоньку смолк и неохотно подчинился. Зашуршала бумага, и руки с зажатыми авторучками в пальцах, замерли над тетрадями.
Сунув руки в карманы брюк, Долотов молчаливо прохаживался вдоль доски под пристальным наблюдением учеников. В кабинете воцарилась мертвая тишина, казалось, пролети сейчас муха и будет слышно шелест ее крыльев.
– Записываем определение, – нарушил напряженную молчанку Алексей и продолжил: – Слово «репрессия» в переводе с латинского…
Он сделал паузу и посмотрел на удивленные лица семиклассников.
– Я сказал что-то непонятное? – Он обвел учеников тяжелым взглядом.
– Нет, – замотали головами подростки.
– Если нет, тогда почему не пишем? – Алексей вопросительно посмотрел на учащихся.
– Повторите еще раз, я не расслышал, – выкрикнул с последней парты парнишка с ежиком светлых волос.
– Фамилия. – Долотов посмотрел в его сторону.
– Чья? – недоуменно спросил блондин и тут же, приложив руку к груди, спросил: – Моя?
– Моя мне известна, – хмыкнул Алексей.
– Прохоров Сергей, – неловко промямлил семиклассник.
– Так вот, Прохоров – и, кстати, всех остальных это тоже касается – отныне каждое мое слово слушаем внимательно и запоминаем с первого раза. Повторений не будет. Всем понятно? – Долотов вновь обвел взглядом класс.
– Да, – хором ответили ученики.
– Повторяю последний раз. «Репрессия» в переводе с латинского означает «пресс», давление, карательную меру, наказание.
– Скажите, а как правильно пишется это слово? – прозвучал вопрос с третьей парты среднего ряда от рыжего парнишки с веснушками на носу.
– Для начала встань и представься, – обратился к нему Алексей.
Парень вскочил, встал по стойке смирно и выпалил на одном дыхании:
– Лазаренко Виктор.
– Можешь присесть, Витек, – с едва сдерживаемой улыбкой сказал учитель.
Алексей подошел к доске и написал мелом «репрессия» печатным шрифтом. Сделал небольшую паузу и обратился к классу:
– Все записали?
– Да, – спустя несколько секунд, подняв взгляды на учителя, ответили подростки.
– Запомните это определение раз и навсегда. Если кто-то из вас вздумает помешать мне вести урок, вы все вместе будете подвергаться репрессии. Косячит один – отдувается весь класс. Понятно?
– Понятно, – уныло ответили подростки.
– Ну а теперь давайте знакомиться. – Алексей широко улыбнулся. – Начнем с тебя. – Он указал на девчонку, сидящую у окна на первой парте в левом ряду.
– Беспалова Анастасия, – поднявшись, выпалила девчонка и покраснела, как помидор.
– Отлично, теперь ты. – Алексей кивнул на ее соседку, темноволосую девушку кавказской внешности.
– Аветисян Мадина, – гордо ответила девушка.
– Можно вопрос? – раздался девичий голос с задней парты.
Девушка с длинными светлыми волосами и ярким макияжем подняла руку, при этом вызывающе жуя жвачку, а сидящая рядом соседка по парте хихикала, прикрывая рот ладошкой.
– Сначала представься, – нахмурился Долотов.
– Сашко Александра. – Вальяжно развалившись, она откинулась на спинку стула.
– Жвачку убери, – строго произнес Алексей, посмотрев на нее в упор.
Девчонка села ровно и, вытащив резинку изо рта, зажала ее в кулаке.
– А теперь давай свой вопрос, – сказал Алексей.
– А сколько вам лет? – наконец спросила девушка.
– Если тебя это волнует больше, чем история, так и быть, скажу, – усмехнулся Долотов и добавил: – Двадцать четыре.
– А вы женаты? – внезапно раздался еще один девичий голос со средней парты правого ряда.
«Девчонки атаковали», – подумал Алексей и, посмотрев в сторону, откуда прозвучал неожиданный вопрос, улыбнулся. Жгучая брюнетка с идеально гладкими волосами до плеч и невероятно голубыми глазами, жеманно поджала губки.
– Фамилия, – обратился к ней Долотов.
– Пташкина Ксения Александровна, – представилась та.
– Птаха, а почему такой интерес, женатый Алексей Сергеевич или нет? – вклинился в разговор коротко стриженный парень, довольно крепкого телосложения, сидящий на последней парте.
– Хмырь, отстань, – огрызнулась девчонка, зло стрельнув в него глазами.
– С какой целью интересуетесь, Ксения Александровна? – с ехидцей спросил Долотов.
– Да, точно, с какой? – снова влез Хмырь и добавил: – Она уже втюрилась в вас. Пташка у нас больно влюбчивая, любит перелетать с ветки на ветку.
Все парни в классе дружно заржали, кое-кто из девчонок тоже не остался в стороне. Долотов понял, по всей видимости, эти девицы явно недолюбливают Ксению.
– Я пока тебе слово не давал, – оборвал его Алексей и вопросительно посмотрел на брюнетку.
– Просто любопытно, – смутилась девчонка и отвела глаза.
– Любопытство не порок. Не вижу смысла скрывать, все равно узнаете, – усмехнулся Долотов и добавил: – Не женат.
Пташкина вскинула взгляд на учителя и едва заметно, правым уголком губ улыбнулась, что не осталось незамеченным для Алексея.
«Только влюбленностей мне здесь не хватало», – подумал он.
– Теперь ты. – Учитель посмотрел на Хмыря. – Я так понимаю, по всей видимости, у тебя фамилия либо Хмырев, либо Хмырин, либо Хмыров.
– Угадали, – улыбнулся парень и добавил: – Хмырев я, Андрей Петрович.
– Позволю себе дать вам совет на будущее, Андрей Петрович, – с сарказмом обратился Долотов к парню, – никогда не встревайте в чужой разговор. А то можете попасть впросак.
Когда со знакомством было покончено, до звонка оставалось пять минут.
– Ну что ж, вот мы и познакомились, – сказал Алексей, прохаживаясь вдоль доски. – Думаю, мы с вами найдем общий язык. Вы, главное, не забывайте определение, которое я дал вам сегодня. Вы должны его помнить, как отче наш.
– А что такое отче наш? – спросил Хмырь.
Алексей хоть и не верил в бога, но этот вопрос ввел его в глубокий ступор. Ему казалось, это выражение знает каждый. Неужели есть такие персонажи, кто все-таки не знает?
– Это молитва такая, – ответил он и добавил: – У христиан.
– А вы что, верующий? – удивленно вскинул брови Андрей.
– Нет, – ответил Алексей и добавил: – Мы все неверующие, пока нас это не касается. На эту тему мы потом как-нибудь пообщаемся, если вам будет интересно. Так вот, – продолжил он, – если вы будете всегда помнить об этом определении, то у нас с вами все будет замечательно. А теперь запишите домашние задание.
Долотов, написав на доске номер параграфа, продолжил:
– Советую вам всегда выполнять задание. Те, кто вдруг решит по каким-то причинам не готовиться к уроку, вспомните на минутку о своих одноклассниках.
– Алексей Сергеевич, можно вопрос? – спросил Прохоров.
– Валяй, – сказал Долотов.
– А у вас в школе какой предмет был самым любимым? – поинтересовался ученик.
– Ты не поверишь, история, – улыбнулся учитель.
– О, я тоже люблю историю, – воскликнул Сергей.
– Вот на следующем уроке и проверим, – пообещал Алексей.
– Вот ты Серега загрузился, – рассмеялся Хмырев, – теперь готовься.
Для Долотова прозвеневший звонок был как глоток свежего воздуха. Подростки, на ходу запихивая в сумки тетради, ручки, учебники, шумно выбегали из класса. И лишь Ксения не торопилась, продолжая копаться возле своей парты. Долотов сунул авторучку в карман пиджака, взял журнал со стола и уже собирался выходить из класса, как его окликнула Пташкина:
– Алексей Сергеевич, а вы теперь всегда будете преподавать у нас историю?
– Надеюсь, – кивнул Долотов, – во всяком случае, до тех пор, пока буду работать в школе.
– А вы долго собираетесь работать? – вновь поинтересовалась девушка.
– Не могу ответить на твой вопрос. – Алексей пожал плечами и, попрощавшись, вышел из класса.
– До свидания, Алексей Сергеевич, – услышал он вслед.
Молва о том, что теперь в школе работает молодой учитель истории, разлетелась со скоростью звука. Алексею казалось, что девчонки, особенно старшеклассницы, специально поджидают его в коридорах школы на переменах, чтобы рассмотреть во всех подробностях. Долотов был симпатичным молодым человеком. Хотя он практически не занимался спортом, последний раз это было в университете, но от природы был крепкого мускулистого телосложения и высокого роста. Короткие темные волосы, живые глаза цвета выдержанного виски, правильные черты лица, легкая небритость… и потрясающая улыбка.
Алексей отнес в учительскую журнал, наспех попрощался с коллегами, благо, в этот день у него больше не было уроков. Сейчас единственным его желанием было выкурить папиросу. Прошло всего лишь сорок пять минут, за которые подростки умудрились вынести ему весь мозг. Голова гудела, как пчелиный улей. Еще никогда в жизни ему не приходилось отвечать на такое количество вопросов. Даже в университете, во время сессии, преподаватели спрашивали гораздо меньше.
«Эх, и на что я подписался?» – мысленно спрашивал себя Алексей, шагая по длинному школьному коридору.
Зато Тамара Константиновна была несказанно рада, что наконец-то ее внук сможет применить на деле свое образование. Она прямо светилась от счастья.
Выйдя из здания, он вдохнул полной грудью теплый осенний воздух. Наступило самое настоящее бабье лето. Алексей достал из кармана брюк свою мотороллу и набрал номер Коляна:
– Здорово, Леший, – ответил товарищ. – Ну, как первый рабочий день? Как школяры, послушные? – с иронией спросил друг.
– Где ты видел послушных школяров? – усмехнулся Алексей.
– Мы с тобой такими были, – рассмеялся друг, – забыл, что ли? Тише воды, ниже травы…
– Ага, прямо ангелы, – рассмеялся Долотов и поинтересовался: – «Дуреха» есть?
– В Греции все есть, – пошутил Колян, – тащи свою задницу ко мне.
– Через пять минут буду, – заверил Алексей и добавил: – Забивай.
