Михаил Петрович Арцыбашев
Наш третий клад
И поэтому для них ясно, что нельзя любить родину, примирившись с этими врагами. Нельзя забыть незабываемое и отказаться от такой простой человеческой мысли: страшные преступления требуют страшного возмездия!
Как может человек, на глазах которого убивали, грабили, насиловали, примириться с мыслью о том, что все эти злодеяния останутся безнаказанными?
Такая мысль не свойственна человеку. Именно эта несвойственность и создала легенду о Страшном Суде.
Конечно, я говорю не о «мести» за отнятые имения и украденные серебряные ложки. Это дело наживное. Это можно простить и забыть без следа. Тем паче, что у детей-то как раз и не было ни имений, ни ложек.
Но как можно забыть то, о чем рассказывает, например, хоть вот этот мальчуган:
«Я очень испугался, когда пришли большевики, начали грабить и взяли моего дедушку, привязали его к столу и начали мучить: ногти вынимать, пальцы рвать, руки выдергивать, ноги выдергивать, брови рвать, глаза колоть; и мне было очень жалко, очень, я не мог смотреть!»
Неужели можно, будучи живым человеком, а не ходячей книжкой, представить себе, что этот мальчик, выросши и вернувшись на родину, может случайно услышать этот же рассказ из уст какого-нибудь прощенного большевика и не убить его на месте?
