Михаил Митрофанович Метаков
Народ и авгуры власти. Драйверы российской демократии
Для справки. Многие историки считают этот поход легендой. Он не упоминается в среде византийских авторов, достаточно подробно писавших о набеге Аскольда в 860-ом и еще одном походе Олега в 941 году. Есть сомнения и в отношении договора 907 года, текст которого представляет собой почти дословную компиляцию договоров 911-го и 944 годов. Возможно, поход все же был, но без осады Царьграда. «Повесть временных лет» в описании похода Игоря Рюриковича в 944 году передает слова «византийского царя» к князю Игорю: «Не ходи, но возьми дань, какую брал Олег, прибавлю и ещё к той дани». – (Из энциклопедических источников).
В любом случае признанный «вещим» Олег вслед за Аскольдом и Диром сумел снова и воочию убедиться в существовании совершенно иного устройства жизни народов других стран, где власть покоится на обязательных для всех законах и единой государственной религии. Его политическое и человеческое любопытство, подогреваемое воспоминаниями из варяжской жизни, личным опытом текущего княжения и свидетельствами разных иноземных представителей, теперь было полностью удовлетворено. Он, наконец, нашел то, что искал, а именно модель будущего устройства государства Рюриковичей, правда, пока языческого, а не христианского…
И еще. После первого похода князя Олега на Византию контакты Киева и Константинополя стали активно развиваться и укрепляться, о чем свидетельствует заключение в 911-ом году нового договора о многолетнем мире. Правда, по сравнению с первым договором из него исчез пункт о беспошлинной торговле, но зато Олег именуется «великим князем русским». Подлинность этого документа подтверждается учеными лингвистами и византийскими источниками.
4
Крепкое стояние Вещего Олега за древнерусское государство так и не завершилось принятием христианской веры и крещением Руси. Эту миссию взяли на себя династические преемники – Игорь, Ольга и Владимир. Пока же Олегу приходилось править растущим государством в обстановке и атмосфере традиционного язычества. Он хорошо помнил, чем закончилась самонадеянная попытка Аскольда и Дира стать христианами и выжить во враждебно настроенном окружении. Тогда, в 882-ом году, при столкновении князей-вероотступников с язычником Олегом киевляне с легким сердцем предали своих вождей и они приняли мученическую смерть.
Но даже теперь, почти полвека спустя после начала сближения с Византией, время утверждения христианства на Руси еще не пришло, потому что объективно слишком сильны были сторонники языческой старины…
Для справки. Язычество Древней Руси – система дохристианских представлений о мире и человеке у древних восточных славян, официальная и доминирующая религия в Древнерусском государстве до Крещения Руси в 988 году. Вплоть до середины XIII века, несмотря на усилия правящей элиты, продолжало исповедоваться значительной частью населения Руси. После полного вытеснения христианством языческие традиции и верования продолжали оказывать значительное влияние на русскую культуру, традиции и жизненный уклад, что сохраняется по сей день. Древнерусские языческие жрецы – особая категория лиц, обслуживающих религиозную сферу – назывались волхвами. В IX—X столетиях на Руси сложилась влиятельная прослойка волхвов. Под их руководством проводились обряды, ими сохранялась мифология и разрабатывалась символика. Даже простому волхву надо было знать и помнить все обряды, ритуальные песни, заговоры, уметь вычислять календарные сроки магических действий, знать целебные свойства трав. После крещения Руси волхвы стали постепенно терять влияние, однако этот процесс не был быстрым: с одной стороны, летописи фиксировали случаи «избиения» волхвов, с другой – даже спустя сто лет после крещения Руси возникали ситуации, когда в противостоянии с князем или епископом волхвов поддерживали целые города. Так было, например, в 1071 году в Новгороде. – (Из энциклопедических источников).
_________
Процесс вытеснения язычества монотеистическими религиями есть объективное явление в истории человеческой цивилизации (монотеизм – религиозное представление о существовании только одного Бога или о единственности Бога, единобожие). Начало религиозному дуализму на Руси было положено еще киевскими князьями Аскольдом и Диром, принявшими христианство в 860-х годах. В этом, безусловно, в первую очередь был заинтересован Константинополь, где считалось, что любой народ, принявший христианскую веру из рук императора и константинопольского патриарха, автоматически становится вассалом империи. Так или иначе, но контакты с Византией способствовали проникновению христианства в русскую среду. На Русь был послан митрополит Михаил, христианство было популярно среди дружинников и купеческой прослойки при Олеге и Игоре, а княгиня Ольга стала христианкой во время визита в Константинополь в 950-х годах. Однако в период самостоятельного правления сына Игоря и Ольги – князя Святослава (960—972), христианство впервые на Руси стало гонимой религией, поскольку Святослав был убежденным язычником…
Но вернемся к временам княжения Вещего Олега и попытаемся понять как ему – единственному в отечественной истории вождю, носящему такое выразительное прозвище, – удавалось долгое время быть признанным лидером союза разноликого множества племен и непосредственным созидателем молодого древнерусского государства. При этом будет вполне резонным указать на схожесть характерных особенностей правления римских императоров-понтификов и великого князя русского Олега, несмотря на их непохожие статусы и «житие» в очень далеких друг от друга языческих эпохах и на разных континентах земного шара.
И схожесть эта состояла в том, что власть над племенами и людьми достигалась не только благодаря высокородству вождей и наличию у них сильных боевых дружин, но прежде всего восприятием их в народной среде как живых и могущественных выразителей воли богов. Именно поэтому в Риме император одновременно был верховным жрецом-понтификом, а русские князья в исполнении власти опирались не только на вождей племен, но и на волхвов – особую группу влиятельных племенных жрецов, связанных с проведением религиозных обрядов, предсказаниями и гаданиями. Волхвы считались пророками, шаманами, целителями и знахарями. В древнеславянской иерархии они традиционно занимали высокое место рядом с правителями. Олег Вещий и другие князья намеренно ходили к волхвам за предсказаниями, чтобы затем от имени всех языческих богов единолично манипулировать сознанием подданных.
И еще одно важное обстоятельство позволило Вещему Олегу всецело оправдать свой сакральный титул. Ему было неведомо понятие «цивилизация» и всё что связано с ней, но величие задач и вызовов пробудили в нем талант вождя нового типа, сумевшего разглядеть и перенести на отечественную почву иноземный опыт государственного строительства без радикальной ломки основ и устоев жизни на своей земле и в конечном счете стать настоящим государственником, а не титулованным временщиком и калифом на час…
Обладая неограниченной властью и повелительным характером, великий князь русский Олег в делах устроительных и управительных не всегда рубил с плеча. При нем довольно мирно уживались языческие культы и новые христианские обряды, а созданная в 863 году Кириллом и Мефодием славянская азбука постепенно входила в быт киевских и новгородских элит. Одновременно племенная организация, основанная на происхождении и родстве, замещалась властью назначаемых администраторов, а силовое принуждение начало подкрепляться узаконенными нормами и правилами. И конечно же, расширение границ и территориальное единство огромного княжества-государства Вещего Олега обеспечивались не только завоевательно-оборонительными действиями, но и целой армией волхвов, послушных воле великого князя и действовавших с ним в унисон.
_________
Осенью 912 года, как сообщает «Повесть временных лет», князь Олег погиб от укуса змеи. Не вдаваясь в подробный анализ всех версий его смерти, которых в исторической науке накопилось более чем достаточно, отметим лишь одну особенность – далеко не каждый известный в истории вождь, царь, император и тому подобный государь уходил из жизни таким необычным способом. Не исключено, что летописец, указывая на причину смерти Вещего Олега, вполне сознательно использовал именно змею, которая еще в античной мифологии символизировала мудрость, знание, бессмертие и вообще все добрые начала. Во времена языческой Руси змея тоже олицетворяла сакральные смыслы, близкие и понятные человеку той поры: плодородие, погодные условия, хранительницу материнского чрева, вынашивающего плод, а также бессмертие и вечность. Таким образом, финальный аккорд земной жизни великого русского князя Олега вполне соответствовал его вещему авгурскому чину и высшему положению в иерархии власти.
По летописным преданиям смерть князя «от коня своего» предсказали волхвы, после чего он якобы расстался с животным. Когда конь умер, Олег вспомнил о предсказании и приказал показать ему останки своего четвероногого боевого друга, однако встреча получилась трагической – ядовитая змея выползла из конского черепа и смертельно ужалила князя. Вторую жизнь мифу о гибели Олега от укуса змеи дало хрестоматийное стихотворение А.С.Пушкина «Песнь о Вещем Олеге». Драматическая развязка, ярко изложенная светочем русской поэзии, сформировала устойчивый стереотип, что смерть князя была именно такой.
А была ли змея и она ли стала главной причиной смерти князя? Версий на этот счет тоже существует великое множество. Подобный летописный прием частенько применялся в средневековье и в других странах Европы для героизации исторических фигур в назидание потомкам. Так, в одной исландской саге рассказывается о викинге Орварде Одде, которому еще в молодые годы была предсказана смерть от любимого коня. И это произошло как и в сказании о киевском князе, – викинг умер не на поле брани, а от укуса ядовитой змеи на могиле собственной лошади. До сих пор не установлено, кто у кого позаимствовал идею, но это лишь множит число вопросов без ответов, в частности, обитали ли ядовитые гадюки в окрестностях Киева во времена правления Олега или каким образом змея сумела прокусить толстую кожу княжеских боевых сапог и т.д. и т.п.
Подробно рассказывая о том, как умирал Вещий Олег, летописи и летописцы обходят стороной и еще один весьма существенный вопрос – где именно погиб Олег, а также где он похоронен. Кстати, точную дату его смерти тоже установить сложно, поскольку «Повесть временных лет» не раз переписывалась. В сохранившемся летописном своде указывается, что его могила находится в Киеве на горе Щековице. А первая Новгородская летопись, которая гораздо старше «Повести временных лет», сообщает о погребении князя в Ладоге, но в то же время говорит, что он ушел «за море», т.е. погиб при походе на Каспий.
Один из столпов советской и российской историографии академик Борис Александрович Рыбаков объединил эти версии и пришел к выводу, что князь Олег бóльшую часть жизни провел в своей вотчине Ладоге, при этом некоторое время владел киевским престолом, а после похода на Византию бесследно исчез, выпав из поля зрения русских летописцев. Эту тему можно продолжать еще, но в конечном счете смерть Вещего Олега всего лишь легенда, записанная много веков спустя, поэтому будем снисходительны и согласимся в главном: легендарному вождю – легендарная смерть…
5
Наследство, которое оставил после себя Вещий Олег, было в полной мере достойно своего владельца. Собиратель земель и людей, устроитель общей жизни объединившихся племен, взятых под силовую и культовую опеку, великий русский князь Олег – вопреки всем критикам норманской теории – вошел в историю как организатор раннего и вполне самодостаточного древнерусского государственного образования на территориях, прилегающих к магистральному пути «из варяг в греки». Благодаря вокняжению в Киеве, успешным военным кампаниям и прорыву на византийском направлении, Вещему Олегу удалось объединить многие восточнославянские племена и, по сути, создать протогосударство, своего рода предтечу будущего государственного устройства всей России. При этом, как показывают исторические свидетельства и документы, он создавал лучшие практики управления на своей земле и на внешнем контуре – неоднократное заключение и пролонгация договоров с византийским Константинополем есть неоспоримый и о многом говорящий факт. После княжения Вещего Олега история становления и развития Древней Руси с известными издержками была продолжена династическим родом Рюриковичей…
Вообще процесс строительства любого государства, включая и древнерусское, можно сравнить с мартеновским производством, когда главный сталевар вместе с командой подручных руководит сложнейшим процессом выплавки стали высшей пробы. При этом необходимо обладать серьезным опытом, строго соблюдать технологию, знать тонкости внесения специальных легирующих добавок для получения нужного результата и владеть еще массой других профессиональных навыков. Иногда бывает и так, что химико-технологические и другие просчеты сталелитейщиков приводят к браку или к аварийной ситуации – остановке и даже разрушению мартеновской печи, что на сленге металлургов означает «получить козла», «закозлиться», т.е. дать расплавленной металлообразующей шихте неожиданным образом застыть, погубить мартен и пустить прахом труд огромного числа людей.
Так и в государственном строительстве, когда «главные сталевары», то бишь высшее руководство вместе со своей командой допускают непростительные ошибки и просчеты, происходит тоже «закозление», правда, в другом смысле – бунт, разброд и шатания, катастрофа, смута. И наоборот, когда князь, император или президент оказываются достойны вызовов времени, вкладываются по полной в строительство сильного, суверенного и справедливого государства, оставляя далеко за скобками личную корысть, опасную самоуверенность и неверие в собственный народ, тогда и рождается вождь-авгур, которому люди верят больше, чем себе и всем своим богам…
_________
К сожалению или наоборот, но после смерти князя Олега никому из правителей Руси и России не удалось удостоиться сакрального звания «вещий». Может быть потому, что пришедшее на русскую землю христианство категорически отвергало языческие культы и обычаи, а может просто многочисленные правители из Рюриковичей и Романовых по совокупности разных причин не дотягивали до уровня ума, прозорливости и авгурства, которыми обладал этот великий князь – первостроитель древнерусского государства.
Как бы то ни было, на долю продолжателей дела Вещего Олега выпала нелегкая миссия развития еще неокрепшего, но амбициозного и жестко отстаивающего свою независимость государства руссов от Балтийского до Черного морей. Напомним, Русь того времени представляла собой обширную территорию с центром в Киеве. В новгородских землях проживали и были данниками ильменские словены и финно-угорские племена – чудь, меря и весь. Киевскому княжеству дань платили кривичи, северяне, уличи, радимичи, древляне, а также ряд прибалтийских племен.
Древнерусское государство, точнее, протогосударство было крайне неустойчивым федеративным образованием – входящие в него племена и их союзы, говоря языком современного криминального жаргона, обычно «крышевались» дружинами киевского князя от набегов хазар, печенегов и других любителей дикой рэкетирской наживы, поэтому все их договорные отношения с Киевом строились в основном не столько на добровольности, сколько на страхе за свою жизнь. К тому же каждое племя имело своего вождя и своих богов, которые не всегда соглашались с размерами собираемой дани, военными требами и прочими претензиями киевского престольного центра, а в желаниях жить своим умом нередко предавались центробежно-автономным искушениям, что неизбежно приводило к внутренним конфликтам и раздорам в так называемом древнерусском «союзе союзов племен». Можно только догадываться, чего стоило князю Олегу сохранять более-менее устойчивое существование созданного собственными руками большого государственного вождества, сохранять внутренний мир и завоевывать признание со стороны зарубежных соседей…
_________
В 912-ом году киевский престол занял воспитанник Вещего Олега – тридцатитрехлетний (по другим источникам 39-летний) сын Рюрика князь Игорь, правивший Киевской Русью, как утверждают летописи, тридцать три года. Князь Игорь Рюрикович является вторым представителем рода Рюриковичей и первым русским правителем, о котором упоминается сразу в нескольких иностранных источниках того времени. Практически все годы своего правления Игорь потратил на военные походы, а правил он, считай, добрую половину своей жизни. И ко всему прочему унаследовал государство, которое вполне могло постоять за себя и выступало как полноправный участник значимых событий в межконтинентальном порубежье, где важную роль играли Византия, Арабский халифат и Хазарский каганат.
Вместе с тем начало княжения Игоря ознаменовалось центробежной активностью некоторых племен, входивших в состав созданной Вещим Олегом федерации восточнославянских этносов. Первыми из подчинения новому киевскому князю вышли древляне, а следом уличи: мятеж древлян был жестоко подавлен и увеличен объем дани, а уличи после долгого сопротивления оставили родные места в низовьях Днепра и переселились к западу между реками Буг и Днестр. В 915-ом году у южных границ появились печенеги, которые шли на помощь Византии против болгар, но Игорь не стал им особо препятствовать и даже заключил мир на пять лет. Однако в 920-ом году сам организовал против них военный поход и потерпел поражение.
Еще одно крупное поражение князь Игорь потерпел в 941-ом году, когда затеял поход на Константинополь. Но три года спустя с большим войском, состоявшим из варягов, печенегов и воинов подчиненных племен, он вновь пошел на Царьград и византийцы поспешили начать переговоры о мире, завершившиеся договором в пользу Киева, заключенным в 945-ом году. В правление Игоря границы древнерусской земли расширились до Кавказа и Таврических (Крымских) гор в южной и юго-восточной части Крымского полуострова. Политические и торговые интересы молодого государства все больше и больше определяли стратегию его борьбы за гегемонию на юге Восточной Европы и в Северном Причерноморье.
Осенью 945 года дружина князя, недовольная скромным содержанием, потребовала организовать новый поход к древлянам за данью. В «Повести временных лет» помещена запись о том, что дружинники Игоря позавидовали воинам младшей дружины его воеводы Свенельда: мол, они и одеждой, и оружием побогаче их будут. Действительно, эти боевые отряды меньше всех пострадали в военных походах князя и занимались в основном сбором дани с подвластных племен. К тому же древляне не входили в состав войска, потерпевшего поражение в битвах с Византией, а потому имели солидный достаток, за счет которого Игорь рассчитывал пополнить свою казну. После сбора дани уже по пути домой князь вдруг решил вернуться обратно с малой частью дружины и устроить дополнительные поборы. На совете у древлянского князя Мала единогласно прозвучало: «Если повадится волк к овцам, то вынесет все стадо, пока не убьют его». В смертельной схватке у стен своей столицы Искоростень древляне убили киевского князя и воинов…
_________
Наследнику престола Святославу тогда исполнилось только три года, поэтому фактическим правителем Руси после гибели Игоря стала его супруга – княгиня Ольга, власть которой в первую очередь признала дружина. Месть древлянам была страшной, однако по языческим обычаям справедливой. Древляне после убийства Игоря прислали двадцать сватов звать Ольгу замуж за своего князя Мала, но все они вместе с ладьей, на которой приплыли в Киев, были закопаны живьем на дворе терема княгини. Следующее посольство из знатных древлян сожгли в бане, пока те мылись, готовясь к встрече с Ольгой. Далее княгиня с небольшой дружиной приехала в земли древлян, чтобы по обычаю справить тризну на могиле мужа. Опоив во время тризны древлян, она велела рубить их – летопись сообщает о пяти тысячах перебитых. И, наконец, финал этой жуткой мести. В 946-ом году Ольга вышла с войском в поход на древлян, победила их в бою, установила новые дани и налоги, после чего вернулась в Киев. Согласно «Повести временных лет» в ходе осады жарким летом древлянская столица Искоростень (ныне Коростень, Житомирская область на Украине) в буквальном смысле была сожжена огневой атакой горящими стрелами. Часть защитников была перебита, остальные покорились.
После расправы с древлянами Ольга правила Киевской Русью с 945 до 960 года в качестве регента при малолетнем сыне Святославе, но и после его совершеннолетия оставалась фактическим правителем, так как Святослав бóльшую часть времени проводил в военных походах и подобно отцу не уделял особого внимания управлению государством…
6
Дерзновенные планы Рюрика-старшего и Вещего Олега по созданию древнерусского государства неуклонно воплощались в жизнь их последователями-единомышленниками, какими стали князь Игорь Рюрикович, его супруга княгиня Ольга и их сын Святослав Игоревич. Однако следует заметить, что не только в этом «ближнем круге», но и в числе многих других древнерусских правителей особая роль принадлежала Ольге – первой женщине, волей чрезвычайных обстоятельств возглавившей киевский престол и фактически правившей Киевской Русью не менее двадцати лет.
Изначальное строительство любого государства это не только расширение границ, военные походы, победы и поражения. Не в меньшей степени это кропотливая и не всегда заметная постороннему глазу работа по устроению внутренней жизни государственного – по сути, огромного семейного, хозяйственного и этнически разного – организма. И в этом смысле великая княгиня Ольга выступала достойным продолжателем авгурского ума и опыта Вещего Олега, который не только воевал, но и сплачивал разноликие языческие племена в единое сообщество на этапе зарождения Древней Руси и России…
Этот киевско-новгородский интернационал с примесью скандинавской крови, доставшийся по наследству молодым Рюриковичам, требовал дальнейшего «огосударствления» и не всегда одной только силой боевых княжеских дружин. Например, вот что об этом писал русский публицист и писатель И.Л.Солоневич в своем доктринальном труде «Народная монархия»:
«Русскую государственность создали два принципа: а) уживчивость и б) „не замай“. Если бы не было первого – мы не могли бы создать Империи. Если бы не было второго, то на месте этой империи возник бы чей-нибудь протекторат: претендентов в протекторы у нас было вполне достаточное количество – даже и без Рюрика… <…> Мы все знаем о тех степных ордах, которые задолго до образования киевской государственности бродили по просторам теперешней южной России. Они делали невозможным никакое государственное строительство. Это они смели с лица земли германские, венгерские, болгарские и хазарские попытки государственной, а, следовательно, и культурной организации русской территории. От всех предыдущих попыток, киевская отличалась тем и только тем, что остальные не устояли, а она устояла. Отличие, согласитесь сами, довольно существенное… <…> Почему все остальные не выдержали, а Русь выдержала? Мы могли бы ответить: по той же самой причине, по какой она впоследствии выдержала: татар, турок, поляков, шведов, французов и, наконец, немцев. Но это не будет ответом. Более точный ответ, я боюсь, будет довольно затруднительным. Ибо это будет ответ о врожденных способностях нации. Мы можем сказать, что новорожденная русская нация проявила огромную способность к уживчивости. Что, следовательно, она сумела как-то сколотиться из неизвестного нам количества более или менее неизвестных нам людей, племен, религий и прочего, – и, этот „кооператив“ или эта „артель“ оказалась сильнее своих предшественников – ибо она была прочнее: она не отталкивала от себя никакой силы, готовой работать совместно: варяги – давайте варягов, тюрки – давайте тюрков. Мы можем так же отметить и то техническое изобретение, которое ни до ни после России не удавалось никому: это система обороны страны от огромных конных масс, обладавших огромной стратегической подвижностью… (Солоневич И.Л. Народная монархия. Часть третья. Киев и Москва. Начало Киева. – М.: РИМИС», 2016).
_________
Великая княгиня Ольга, первая правящая особа женского рода на Руси, бесспорно, принимала личное участие во всех государствено-устроительных делах. Задолго до Солоневича об этом со ссылками на «Повесть временных лет» говорил знаменитый русский историк Николай Михайлович Карамзин. В своем труде «История государства Российского» он так описывал княгиню Ольгу со слов летописца Нестора: «Предание нарекло Ольгу Хитрою, Церковь Святою, История Мудрою… Она умела соблюсти тишину в стране своей и мир с чуждыми; учреждала порядок в Государстве обширном и новом; не писала, может быть, законов, но давала уставы, самые простые и самые нужнейшие для людей в юности гражданских обществ. Великие Князья до времен Ольгиных воевали, она правила Государством…» (Карамзин Н.М. История государства российского. В двенадцати томах. Том I. Глава VII. Князь Святослав. Г. 945—972, стр. 129. – Москва: Издательство «Наука»).
Отомстив за смерть князя Игоря и обложив побежденных древлян данью, Ольга правила до совершеннолетия своего сына и после этого срока – как уже отмечалось, Святослав обладал нравом горячим и сидению в Киеве предпочитал военные походы. В них он тоже, как и его отец Игорь, провел бо́льшую часть своего княжения, возложив заботу о государстве на мать. Княгиня Ольга преуспела на этом поприще, прослыв дальновидной правительницей, при этом отличалась мудростью и народолюбием.
Она упорядочила сбор податей и учредила для этого своего рода центры торговли – погосты. Занималась благоустройством подвластных Киеву земель, поделив их на административные единицы под управлением княжеского наместника. Много заботилась и об обороне вверенной ей страны: установила первые границы Киевской Руси и укрепляла стоящие на них города. Именно при ней в Киеве появились первые каменные здания – это были городской дворец княгини и ее загородный терем. Также Ольга заложила деревянную церковь в честь святой Софии, которая сгорела во время пожара 1017 года, но на том же месте ее правнук Ярослав Мудрый воздвиг уже каменный храм и главную достопримечательность Киева – Софийский собор, который сохранился до наших дней. Расширяла Ольга и связи с соседними странами, привлекая на Русь иноземных купцов.
И вдруг как гром среди ясного неба – в 957-ом году, через двенадцать лет после прихода к власти, княгиня Ольга принимает христианство в ходе длительного визита в Константинополь…
Крестили ее под именем Елены сам император Константин VII Багрянородный (или его сын и соправитель Роман) и патриарх Феофилакт. Вернувшись в Киев, княгиня было попыталась приобщить к новой вере язычника Святослава, но тот, опасаясь, что его засмеет дружина, категорически отказал матери. Тогда Ольга предрекла, что христианство все равно скоро придет на Русь, и оказалась права. Она начала с малого – стала потихоньку возводить в Киеве и других городах православные храмы. А на могиле киевского князя Аскольда, первым принявшего христианскую веру и поплатившимся за это во времена Вещего Олега, воздвигла церковь святителя Николая Чудотворца.
_________
Что подвигло княгиню Ольгу через семьдесят пять лет после убийства вероотступника Аскольда и вокняжения язычника Вещего Олега в Киеве вспомнить о христианстве и принять столь важное и ответственное решение? Может, это было исполнением воли Рюрика и Олега в их стратегических замыслах построения централизованного государства? Или просто пришло время и созрели объективные условия для коренных перемен в устройстве жизни и сознании «людей в юности гражданских обществ», т.е. в Киевской Руси, о чем писал Карамзин, характеризуя Ольгу? И почему князь Игорь, а он, несомненно, был посвящен в стратегические планы государственного строительства на новгородско-киевских землях, назывался Игорем Старым? Нельзя исключать версию, что его так прозвали за устаревшие методы княжения и преданность языческим богам вместо обретения новой веры и новых возможностей в контактах с более развитым христианским миром…
Для справки. Академик Евгений Евсигнеевич Голубинский (1834—1912), авторитетный ученый, автор ряда фундаментальных исследований по истории русской церкви и церковной архитектуры, сыгравший важную роль в канонизации преподобного Серафима Саровского, отмечал, что к заслугам киевского князя Игоря Рюриковича относится и осознание прогрессивной роли христианства. Как минимум бесспорной остается его религиозная терпимость. Голубинский даже считал князя «внутренним», или тайным, христианином. К тому же текст договора с Византией 944 года содержит ряд сведений о том, что христианство на Руси в то время не просто существовало, а пользовалось определенным пиететом. Его адепты не только не подвергались притеснениям со стороны княжеской власти, но и принимали активное участие в политической жизни молодого государства. Более того, по мнению Голубинского сторонники христианства имели даже бóльшее влияние на общественные дела, нежели язычники. К слову, в Киеве с 944-го года функционировала Ильинская церковь, в которой присягали знатные христиане Древней Руси и греческие послы во время заключения русско-византийского договора и тогда еще некрещенная княгиня Ольга имела возможность наблюдать эту церемонию. Но как бы не обстояли дела в отношении христианства у правящей киевской элиты, все же основной религией того времени на Руси оставалось язычество. – (Из энциклопедических источников).
В любом случае, крещение княгини Ольги было далеко не спонтанным и беспричинным поступком. За этим – наверняка выстраданным и вызревавшим в течение многих лет – решением стояли уже по-настоящему государственные интересы и политическая воля высшего правителя прекратить хаос языческо-племенного многобожия, тормозившего процесс дальнейшего развития Киевской Руси как государства…
И действительно, в девятом веке, даже при существовании рудиментов военной демократии и пережитков первобытно-общинного строя – кровная месть, круговая порука, вече, вера во множество богов и т.д., начала складываться система феодальных отношений. Во главе «союза союзов племен», другими словами, федерации племен стоял великий князь киевский, при котором существовал совет из наиболее знатных и могущественных князей и бояр. Княжеские дружинники ведали сбором дани, податей, осуществляли суд, разбирали мелкие дела и пр. В города назначались специальные княжеские представители (посадники). В вассальной зависимости от князя находились его родственники, князья удельных земель, бояре, владевшие большими вотчинами и имевшие свою дружину. Основными производителями являлись свободные общинники, вспомогательной рабочей силой были холопы – лица, находившиеся в зависимости по форме близкой к рабству (при этом в Киевской Руси не было рабства в чистом виде как в других странах). Сформировалась преимущественно семейная структура сожительства людей. И что особенно важно – в девятом веке у славян появилась письменность.