Михаил Михеев
Сыщик поневоле
– Вы вообще понимаете, что мы заплатили за это деньги?
Невысокий, но крепко сбитый мужичок, выставив свое внушительное брюхо, подобно корабельному тарану, напористо пер вперед, словно престарелый, но не желающий понимать это боевой петух. К счастью, разделяющий его и жертву стол был достаточно массивен, чтобы сделать бесполезными попытки его сдвинуть, и достаточно высок, чтобы не позволить даже родиться мысли его перепрыгнуть.
– Но при чем тут я? – вяло отбивалась жертва.
– А кто? Где ваш начальник?
– Время уже нерабочее…
– А мне какое дело? Вы что, басы у микрофона настроить не можете?
– Вы что, не понимаете, что я ничего не слышала? – в унисон ему верещала бабулька интеллигентной наружности, но с манерами рыночной торговки. – Сплошной гул! Верните деньги! И я всем своим знакомым скажу, чтобы не ездили сюда!
Еще трое или четверо поддерживали этих скандалистов, хоть и не слишком внятно, остальные смотрели на ведущую, скорее, сочувственно, однако вмешиваться не спешили. Вероятнее всего, их раздражал тот факт, что им не дают задать вопросы, а времени осталось не так уж и много.
Откровенно говоря, раздражение наезжающих было понятно – они и впрямь заплатили деньги, а отвратительное качество микрофона действительно не улучшало восприятие. Но при чем тут эта соплячка? Она – не технический персонал, а говорящая голова. Что дали – с тем и работает. Поэтому оставалось лишь поступить, как джентльмен, тем более что дегустация прошла успешно, а алкоголь снял лишние тормоза.
– Девушка, – повернулся он к старухе. – У вас чрезмерно высокий голос, он режет мне уши. Снизьте звук, пожалуйста.
Явно не ожидавшая от прилично одетого и веселого на вид мужчины таких слов бабка «зависла», отчаянно пытаясь найти достойный ответ. Как раз настолько, чтобы осадить бойкого старикана:
– А вы перестаньте давить на экскурсовода. Она все равно в басах не разбирается, ее дело – сказать, и все. Хотите – ищите кого-нибудь из техников.
– Да ты кто такой?
– И главное, – не обращая внимания на возмущение оппонента, продолжал он, – кончайте тешить свои комплексы, молодости вам это не вернет и стрелки с полшестого не поднимет.
– Я уже давно не девушка, – похоже, пока боевой пенсионер выходил из шока, к бабке вернулся дар речи.
– Это только ваши проблемы. И вообще, в эпоху моей молодости этим не хвастались.
Пока ошарашенная вторично пенсионерка искала слова, Виталий ловко подхватил экскурсовода под локоток и буквально утащил слабо трепыхающуюся девушку прочь. Вот так они и познакомились. До курортного романа, правда, не дошло по причине возвращения Виталия к родным пенатам, но созванивались они периодически. И вот, дама едет в гости. Интересно только, почему номер не тот, что обычно?
– Кто это был?
Виталий повернулся, окинул взглядом стоящую на пороге Катерину. Закутанная в плед, не накрашенная, волосы со сна дыбом стоят – и все равно симпатичная. Будь он чуть помоложе… Впрочем, ерунда это все, годы ушли, их уже не вернуть, так что нечего тратить время на размышления о ерунде.
– Знакомая. В гости приезжает.
– Я… буду мешать?
– Ты? – Виталий рассмеялся. – Чушь. Лучше иди, свари кофе. Все равно заснуть уже не получится.
Пока гостья на кухне гремела посудой, Виталий быстро выбрался из-под одеяла и оделся. Увы, годы берут свое, и к внушительным габаритам добавился еще и лишний вес. Небольшой пока что, но лиха беда начало. По большому счету Виталию было наплевать, однако лишний раз демонстрировать недостатки фигуры перед дамой совершенно не хотелось.
Вчера это создало даже некоторое неудобство. Сидели-то они весь остаток дня и вечер. Катерину пришлось отпаивать самогонкой, благо этого продукта, чистого, как слеза, и куда более качественного, чем любой коньяк, хватало. Родственники и знакомые почему-то дружно решили: обожает господин Третьяков этот напиток. Вот и несли бутылку за бутылкой, и скопилось его преизрядно. Что же, пускай будет, когда-нибудь да пригодится. Вот как сейчас, например, барышню из шока выводить. Без особого светского лоска, зато эффективно.
Вообще, хотелось сдать ее в полицию, да и делу конец. Пускай органы разбираются. Увы, девушка закатывала глаза и бледнела, отпихиваясь от помощи органов руками и ногами. Виталий ее даже понимал, все же слухи про отечественное МВД ходят разные. Понимал – но не одобрял. Потому хотя бы, что отказ от столь простого и логичного решения означал: возиться с проблемами Катерины придется ему, лично. Не бросать же ее, как-то нехорошо получается. Даже не учитывая тот факт, что он должен Петровичу самую малость – жизнь…
– Кофе готов! – раздался с кухни жизнерадостный голос.
Оклемалась девчонка. Ну что же, замечательно. Может, удастся ее все же убедить обратиться в полицию. Ополоснув лицо холодной, аж зубы стыли, водой из-под крана, Виталий решительно направился к главному помещению квартиры. Хотя бы уже потому, что там стоял главный предмет интерьера – холодильник.
Помимо ящика с морозом там же размещался еще один, призванный давать пищу духовную, а на деле гонящий всякую пургу. Вот и сейчас по телевизору крутили нечто, призванное демонстрировать окружающим жизнь высшего общества. Правда, у Виталия оно упорно ассоциировалось с тем, что раньше называли полусветом, однако мало ли что он считает. Сам Виталий в это не лез, хотя и мог бы, чего уж там.
– Ну, что у нас тупого? – поинтересовался хозяин, кивнув в направлении экрана.
– Да всякое, он у меня для фона. – Катерина сделала вид, что творящееся по ту сторону экрана ее совершенно не интересует, но глаза, невольно косящие на телевизор, выдавали девушку с головой и с ушами.
Виталий занудно, как он это умел, прокомментировал:
– Молодой и красивой барышне незачем интересоваться бандитскими разборками.
– В смысле?
– Запомни, если по телевизору показывают одного-двух воров, то это криминальная хроника, а если больше, то светская. Что мы, собственно, здесь и наблюдаем.
Смешок Катерины получился каким-то нервным. Бывает, все же человеку озвучили то, что он и так знал, только боялся в этом признаться. Тем не менее она попыталась возразить:
– Ты и впрямь думаешь, что там одни бандиты?
– Ну почему же только бандиты? Есть еще те, кто их крышует.
– Почему…
– Потому что слишком быстро разбогатели, – отрезал Виталий. – Честным путем быстро и легко можно получить только по шее. На остальное нужны терпение и прилежание. Если же человек взлетает без разбега на орбиту, значит, что-то здесь нечисто.
Катерина промолчала, да, впрочем, ее мнение не слишком волновало сейчас Виталия. Куда важнее была необходимость вывести гулять собаку, так что с импровизированным завтраком он разобрался мигом. Кружка кофе (помнится, какая-то из его мимолетных подруг, свихнувшаяся малость на этикете, при виде этих емкостей многозначительно поджимала губы, но привить Виталию хорошие манеры так и не смогла), бутерброд – и вперед, в атаку! Когти собаки, которые по-хорошему давно надо было остричь, громко зацокали по ступеням, и вот уже она благополучно поливает какой-то кустик, в то время как ее хозяин ежится от утреннего ветерка.
– Здравствуйте, дядя Витя…
– И тебе не болеть, – Виталий приветливо кивнул девочке из соседнего подъезда. С ней они постоянно раскланивались, ибо выгуливали своих питомцев в одно и то же время.
Девочка прошествовала по двору с гордым и независимым видом. Три года назад все жители дома, кто втихую, а кто и в голос, смеялись, когда она выгуливала на редкость несуразного щенка. Кстати, тогда они с Виталием и познакомились – он тоже только-только приучал свою псину ходить в туалет в кустики, а не на ковер. И он единственный был, кто не смеялся – знал, кто вырастет из питомца соседки. А остальные не знали…
Сейчас девочка гуляла в любое время дня и ночи, двумя пальчиками чуть придерживая за ошейник зверюгу, голова которой была как раз на уровне плеча двенадцатилетней соплюшки. Нескладный щенок вырос в кавказскую овчарку весом под сотню кило, и те, кто раньше хихикал, боязливо жались к стеночке, при том что пес еще никого не покусал. Больше того, он ни на кого еще даже не гавкнул, и Виталий немного сомневался, умеет ли этот гигант вообще лаять.
– Эй, мужик…
Виталий обернулся и удивленно поднял брови. Надо же, тот шустрик, которого позапрошлым вечером его собака шуганула. Если бы не голос, и не узнал бы – какой смысл запоминать всякую мелочь…
– Чего тебе, мальчик?
– Ты че, оха…
Договорить сопляк не успел. Виталий сделал то, чего не ждут от солидного мужчины в деловом костюме. Он просто врезал парню в челюсть, благо руки в перчатках, и повредить их о чужие зубы не опасно. А куда деваться? Так учили. Посмотрел, как грохнувшийся на обледенелую землю парень неловко пытается встать на разъезжающиеся ноги, и презрительно усмехнулся:
– Если я не вижу мозга, это не значит, что я не замечу его отсутствия, – наставительно заметил он. – И вправлю жалкие остатки. Еще раз в этом дворе увижу – башку откручу. Пшел отсюда!
– Да я…
Очевидно, мозги этого чучела располагались далеко от головы, и потому сигнал от поврежденной челюсти до них еще не дошел. А может, просто он думает спинным мозгом? Если так, долг любого человека – помочь донести до ближнего важную для здоровья мысль как можно скорее. А потому последовал увесистый пинок. И те, кто говорят, что удары по заднице обидны, но не особенно болезненны, просто не знают, куда бить. Дошло – заткнулся и скрючился. Давно бы так…
Эта тупейшая стычка странным образом подняла настроение, так что на работу Виталий приехал в отличном расположении духа.
Увы, хорошее настроение – штука недолговечная. Слишком легко его разрушает даже малейший стресс. А главная причина стресса – ежедневный контакт с идиотами. К последним же относится, в первую очередь, начальство, спросите любого клерка – подтвердит. В ситуации, когда начальство тебе ничего по-настоящему сделать не может, но искренне верит, что имеет право командовать, идиотизм ощущается вдвойне. Собственно, именно это сейчас и произошло.
С самого утра начались звонки. Вначале от заведующего кафедрой физвоспитания, который очень грозно и значительно поинтересовался, почему недостойный представитель рода преподавателей не ставит оценку столь замечательному представителю братского народа Сербии… Ну и так далее, по тексту. Когда Виталию надоело слушать этот бред, он демонстративно зевнул (с той стороны телефона не видно, однако звук наверняка дошел, да и кафедральные девицы лишний раз получили повод для сплетен) и сказал:
– Павел Александрович, может показаться, что я ничего не делаю, но на клеточном и молекулярном уровне я очень занят. Настолько, что свой лимит времени вы исчерпали. До свидания.
– Чего?
– Ну, могу сказать «прощайте». Но ведь все равно столкнемся в каком-нибудь коридоре.
– Я не привык, когда мне говорят «нет».
– Что же, привыкайте. Адью.
С этими словами Виталий сбросил вызов и покрутил головой. Рождает же земля дятлов. И ведь наверняка на том дело не закончится…
Он как в воду глядел. Позвонил их собственный заведующий. Этот, правда, исключительно для галочки – попросили, отказываться недипломатично. С другой стороны, бесполезность давления на Виталий он понимал и потому ограничился дежурным «я бы вам рекомендовал». Затем был международный отдел, посланный вежливо, но непреклонно. Декан… Этот, к счастью, не горел желанием вмешиваться, блатные студенты-международники и ему были поперек горла. Наконец, проректор по учебной работе. Данный индивидуум момента, когда следует остановиться, не понял. В результате Виталий открытым текстом сообщил ему, что он, может, в своем болоте лягушка большая и квакает громко, но со скалы его не видать и не слыхать. Проректор обиделся. Настолько обиделся, что собеседники обменялись нецензурными фразами. В общем, получилось весело. И вдобавок, не прошло и пяти минут, как в двери его кабинета постучала давешняя фифа-спортсменка.
– Здравствуйте, Виталий Семенович.
– А это что за Барби на стероидах? Виктория Тихоновна, вы? Ну, входите, слушаю вас внимательно.
– Павел Александрович сказал мне подойти к вам. Говорил, что уладил наш вопрос.
– Ваш вопрос он, может, и уладил, – как раз в этот момент зашипел и щелкнул выключателем чайник. Очень вовремя, это позволило хотя бы отвернуться и чуть отвлечься, а то и сам Виталий уже находился в состоянии, близком к точке кипения. – А вот я при чем, не пойму до сих пор.
– Но…
– У вас пять минут, чтобы внятно сформулировать свой вопрос. Потом, уж извините, у меня начинается пара.
– Виталий Семенович, скажите, почему вы так настроены?
– Как? – Виталий щедрой рукой сыпанул в кружку кофе.
– Ну… так отрицательно. Нет, предвзято.
– Лично к вам, девушка, у меня нет ни отрицания, ни предвзятости. Кстати, хотите кофе?
– Хочу.
– Тогда вот дежурная кружка. Чистая, не бойтесь. Ложка, кофе, сахар. Вода. Займитесь самообслуживанием. Так вот, лично против вас я ничего не имею. Думаю, будь я годков на десяток моложе, попытался бы даже с вами пофлиртовать.
– Смелое заявление. Особенно учитывая, что вы меня видите второй раз в жизни.
– Девушка, в моем возрасте достаточно посмотреть на женскую коленную чашечку, чтобы представить себе весь сервиз. Но мы отвлеклись. Так вот, я ничего не имею лично против вас, но я категорически против того безобразия, которое творится в нашем заведении. Мы выпускаем специалистов… теоретически. На практике же, с учетом того, что ситуация вроде нынешней стала дурацкой обыденностью, наш университет превращается в посмешище. Надеюсь, я лично вас не обидел?
– Лично меня – нет, – девушка забренчала ложечкой. – Но ведь не только я считаю, что так будет лучше для всех. Те, кто занимает должности куда выше, чем вы…
– Знаете, за что я уважаю русский язык? Да за то, что он мудрый. Скотину считает по головам, а руководство – по членам.
– Вам не кажется, что это отдает маразмом? Помните старое? Весь взвод идет не в ногу, и только прапорщик в ногу?
– Изящно укололи, – Виталий прищурился. – А ведь это уже практически не звучало даже во времена моей молодости. Откуда знаете?
– Отец – бывший военный. Как примет на грудь, так и начнет сыпать афоризмами.
– Гм… Скажите, Виктория Тихоновна, только честно. Вы отрабатываете начальственный посыл, или вам самой по какой-то причине надо, чтоб этот братушка получил свою оценку?
– Если честно, мне было сказано, что это важно для нашего университета.
– Маразм. Давайте его зачетку. Будете должны.
– Что?
– Еще не придумал…
День оказался безнадежно испорчен. К тому же четыре пары – это большая нагрузка даже для профессионального преподавателя. Для совместителя же, не привыкшего молотить языком столько часов практически без остановки, и вовсе штука запредельная. Неудивительно, что домой Виталий приехал выжатый, словно лимон. И преувеличенно-бодрый голос Катерины заставил его болезненно сморщиться.
Немного примирило с ситуацией то, что ужин оказался приготовлен, а скопившееся за прошедшие дни белье аккуратно поглажено. Вот только голова с каждой минутой болела все сильнее, и потому, выгуляв собаку и перекусив, Виталий завалился спать. Только для того, как оказалось, чтобы ночью вскочить и броситься во двор. Туда, где ярко горела его машина.
– Скоты, одно слово, – именно так спустя какой-то час прокомментировал случившееся следователь местного угро, после чего открытым текстом сказал, что шансов найти поджигателя нет. Разве что случайно, однако это исчезающе малая вероятность, ее даже и рассматривать не стоит. Поэтому дело продержат положенное время и сдадут в архив. Может, еще и эксперт накропает о внезапном и страшном замыкании в электропроводке. Для того, чтобы птичку-глухаря на отдел не вешать. Машина застрахована, так что покупайте, гражданин, новую. Когда за эту сподобятся выплатить. Если сподобятся.
Виталий слушал и кивал. Разумеется, купит. И даже еще до того, как Госстрах раскошелится.
Скорее всего, уже утром – деньги немалые, но у него они есть. Однако же обидно, привык он как-то к своей машине. И подозрения на то, кто это сделал, у него были. Вот только слова к делу не пришьешь, а копать полицейские вряд ли будут. Для того, чтобы это понять, достаточно посмотреть на лениво прохаживающегося туда-сюда участкового с многообещающим прозвищем Ноль-семь[2]. Так что придется самому заняться. И, разумеется, позвонить начальству, дабы оно, случись чего, прикрыло. А то ведь бывает в этой жизни всякое.
Сгоревший практически до голого железа внедорожник уже перестал чадить, пожарные давно свернули технику и уехали, оставив после себя неопрятные клочья пены. Одно за другим гасли окна – любопытные соседи получили свою порцию зрелищ, немного позлорадствовали над неудачником и теперь отходили ко сну. В этот момент Виталий и ощутил приступ бешенства, требующий немедленного выхода. Что же, не стоило его злить. Особенно учитывая, что подозреваемого он неплохо помнит в лицо. И пускай расследовать преступления его специально не учили, кое-какие навыки все же имеются. Да и сопляк, словивший утром по морде, не Штирлиц.
– Капитан, а пойдемте, пошепчемся, – тронул Виталий за плечо следователя.
Тот недовольно поморщился, однако спорить не стал. Отошел вслед за пострадавшим чуть в сторону и профессионально-нейтральным тоном поинтересовался:
– Вы что-то хотели мне сказать, Виталий Семенович?
– Скорее, показать… – Виталий извлек из внутреннего кармана небольшую пластиковую карточку с триколором, фотографией, печатью и прочими атрибутами, протянул ее следователю. Тот взглянул, вроде бы и безразлично, однако подобрался, словно кот перед прыжком. Проняло, значит. Виталий усмехнулся мысленно. – Вас устраивают мои аргументы?
– И что же вы от меня хотите?
– Ничего особенного. Есть у меня один человечек на примете, но вы его вряд ли раскрутите. Эта шпана тоже детективы смотрит и алиби себе наверняка обеспечила. Я всего-то прошу аккуратненько пробить его по вашей базе, а там уж мои проблемы.
– Я сомневаюсь, что это законно, – глубокомысленно изрек следователь.
– Я, знаете ли, тоже. Но вы ведь законно ничего сделать не сможете, а?
– Скорее нет, чем да.
– Вот и я о том же. Ну а если я сам что-то сделаю, то у вас точно проблем не возникнет. Главное в ходе следственных действий не выйти на самих себя.
– Приходите часов в десять, составим фоторобот, пробьем, – сдался капитан.
Вот так-то. Понимает, что захоти Виталий – и он сам прибежит на цырлах, и работу начнет хоть сей момент. Впрочем, не стоило обострять.
– Договорились, – кивнул Виталий. – Надеюсь, мы сможем быть друг другу полезны.
«Сможем-сможем», – думал он утром, когда, выпив таблетку от головной боли, составлял фоторобот. Мальчик-оператор был мрачен – суббота и все такое, а его вызвали на работу. Тем не менее, работал он шустро и вполне профессионально, и менее чем за полчаса вполне правдоподобная картинка была распечатана. Еще через час капитан Самохин, тот самый следователь, позвонил Виталию и сообщил и фамилию-имя-отчество предполагаемого поджигателя, и место его проживания. Ну и, в качестве бонуса, тот факт, что парнишка ухитрился уже засветиться по мелочи в кое-каких делах, но каждый раз выворачивался, словно налим из рук. В общем, как прозрачно намекнул Самохин, может, парень и не при делах, но если он пару раз упадет и что-нибудь себе сломает, то это пойдет ему только на пользу.
Звонок этот прозвучал как раз в тот момент, когда Виталий находился в автосалоне. Разумеется, назвать таковым заведение, торгующее автомобилями, можно было с немалой натяжкой. Не Москва, чай, и не Питер. Так, один из цехов практически заброшенного в лихие девяностые завода. Непонятно как, но предприятие все же сумело выжить, однако больше всего напоминало сейчас зомби из детских страшилок. Два работающих цеха и десяток приспособленных под склады и торговые площади. Впрочем, это было лучше, чем ничего, да и добротные, сработанные еще при Сталине, Великом и Ужасном, здания на поверку оказались куда прочнее, чем новоделы. Именно поэтому арендовали их охотно, и автосалон, в который зашел Виталий, считался едва ли не самым крутым в городе.
Выбор, правда, на поверку оказался невелик. Все же подкошенные кризисом люди машины покупать не особенно спешили – и без этого хватало на что потратить деньги. Большинство салонов практически прекратили уже возить новые автомобили, сконцентрировав усилия на перепродаже «бэушек». Ну а если что-то новое и привозилось, то лишь на заказ. Правда, имелось одно заведение, объявившее себя дилером кучи марок, но на поверку у них имелись лишь УАЗы и «лады». Не то чтобы отечественный автопром выпускал совсем уж дерьмовую продукцию – он, откровенно говоря, за последние годы добавил и в качестве, и в комфорте, но все же это было совсем не то, что хотелось. Еще стояло в том же салоне китайское барахло, и на этом выбор заканчивался. Нужно что-то конкретное? Опять же, заказывайте, а потом ждите месяц или два. Словом, неинтересно.
Конкретно здесь ситуация была такая же, как и у большинства конкурентов, но имелись нюансы. Во-первых, звание самого престижного в городе салона требовало создавать хотя бы иллюзию выбора, а во-вторых, встречаются машины, от которых заказчик отказался, и в этом заведении таковые имелись.
Вот только, как ни крутился ужом менеджер, имеющий свой процент с каждой проданной железки, подходящих вариантов попросту не находилось. Классические седаны и универсалы Виталий отбраковывал походя. Точнее, даже не рассматривал их. Тому, кто на полный привод сел, обратно перепрыгивать не захочется. Кроссоверы тоже не впечатляли – машина, которой предстоит идти через лес, должна иметь реальную проходимость, а не ее видимость, и вдобавок, по твердому убеждению Виталия, иметь рамную конструкцию. Может, он и был ретроградом, но как-то предпочитал именно такие, понятно-надежные решения. Все остальное, по его мнению, для леса – баловство и профанация.
В общем, за вычетом вышеперечисленного, а также китайских подделок, выбор снижался всего-то до двух образцов – «прадо» и здоровенного «лексуса», притулившегося у дальней стены. Первый не устраивал дешевой комплектацией и слабеньким бензиновым двигателем, а также отсутствием внедорожных опций, второй отпугивал запредельной ценой. Не то чтобы совсем уж неподъемной, но жаба Виталия душила конкретная.
– Может, глянешь на это?
Виталий повернулся, чуть приподнял брови. Пикапы… Откровенно говоря, эти машины ему никогда особо не нравились. Однако менеджер, ловко поймав Виталия за рукав (кому другому это с рук бы не сошло, но ему можно – учились когда-то в параллельных классах и в одном школьном дворе мяч гоняли), потащил его за собой. В углу решительно сдернул брезент с агрегата – и Виталий лишь руками развел:
– И откуда же здесь такое чудо?
– Габриэлян заказывал, да вот…
Ну да, все понятно. Габриэляна неделю как похоронили. Диагноз – свинцовое отравление организма. «А вот нечего было в политику лезть», – подумал Виталий желчно. Пока он был обычным бизнесменом с немного криминальным прошлым (а кто, скажите, из прошедших девяностые крупных и средних дельцов такового не имеет), его терпели. Но как только решил, что пора становиться вершителем судеб, его живо опустили на пару метров ниже уровня грунта.
– И что тут?
Набор опций, которыми был нафарширован автомобиль, впечатлял. Пожалуй, сюда впихнули все, что можно и нельзя. Стоило это счастье, надо признать, соответственно, и это притом, что большую часть опций владелец пикапа использует, дай бог, один-два раза в жизни. Сам Виталий без раздумья вычеркнул бы по меньшей мере треть. Но, с другой стороны, какой выбор? Месяц ждать, когда привезут машину из Москвы, притом, что нужна она будет прямо сейчас? А вот хрен вам. Виталий махнул рукой:
– Беру. Но на наличку не рассчитывай.
– Картой оплатишь, мне разницы нет. На ходу попробуешь?
– А давай.
Громадина «амарока» управлялась невероятно легко. Как некоторые говорят, одним пальцем. Что же, немцы всегда умели делать машины. И внутри он выглядел не то чтобы шикарно, но добротно и уверенно. Если надежность на уровне… Виталий не интересовался раньше «фольксами» вообще и их пикапом в частности, так что оставалось надеяться на все то же знаменитое германское качество. Теперь необходимо лишь оформить документы и два часа подождать, чтоб привезли номера. Это, вообще-то, не совсем по правилам, но в провинции такие вещи решаются проще, да и цена покупки автоматически предусматривает соответствующий деньгам сервис.
А еще он, подумав, купил за смешные деньги изрядно потрепанную жизнью «субару». Так, на случай, если потребуется быстро ехать, много вертеться, не привлекать внимание и не бояться хорошо приложить агрегат обо что-нибудь твердое. Как его заверили, машина – зверь, а что вид затрапезный – так эксплуатировали ее нещадно. В общем, к вечеру Виталий подъехал к интересующему его дому на неприметной и, главное, не засвеченной пока машине.
Район, где жил интересующий Виталия персонаж, оказался по здешним меркам далековато. Минут двадцать, если на своих двоих. Интересно даже, что занесло мальчишку практически на другой конец города, да еще и не один раз? Впрочем, вариантов масса. Кто знает, может, у него тут любовь безответная. В конце концов, он хоть и дятел, но с биологической точки зрения тоже человек. Поэтому не стоило торопиться делать выводы, а нужно лишь подождать, чем Виталий и занялся.
Парень вполне оправдал его ожидания, выйдя из дому в очень удачное время. Темно, народу мало, с фонарями проблема… Район этот вообще сложно было отнести к благополучным – малосемейки, и этим все сказано. Когда-то их понастроили множество, так как население стремительно растущего города надо было куда-то заселять. Временное решение оказалось, как это часто бывает, самым постоянным. Некоторые жили в этих не самых удобных недоквартирах всю жизнь, от рождения и до смерти. Не самое дно, конечно, но бедный район, в котором то и дело что-то случалось.
Огромный плюс: в чужие дела здесь лезть было не принято. Да и некому. Так что, когда в темном проходе между домами, всего-то в полусотне шагов от собственного подъезда, навстречу парню вышел темный силуэт, на помощь ему никто не поспешил.
– Погоди, молодой человек, не торопись. Разговор есть.
– Э… Ты кто?
Парень тормознул настолько резко, что едва не потерял равновесие. Этому способствовал и ледок под ногами. Хорошее место, разом подрубает уверенность в себе, особенно если противник стоит на гравии и скользить не собирается.
– Тот, у кого ты машину сжег.
– Какую машину? Ты че?
– Хорошую, мальчик, хорошую. В жизни не расплатишься. Разве что на органы тебя пустить.
А вот дальнейшее оказалось совершенно неожиданным. Разумеется, человек в стрессовой ситуации зачастую ведет себя неадекватно, но вот то, что парень дернет руку из кармана, и в ней окажется самый натуральный пистолет… Этого Виталий не ожидал совершенно. Не вяжется такая игрушка – а пистолет настоящий, не газовик, уж в этом он разбирался – с мелкой шпаной.
– А ну с дороги, мужик, пристрелю!
Угу. Интересно, он хоть раз в человека стрелял? Как-то сомнительно. Потому что в такой ситуации надо или стрелять сразу, или не пытаться размахивать оружием.
Мозг работал холодно и четко, привычно фиксируя детали. Может, и впрямь стоило подождать встречи в иных раскладах, но то, как парень стоял, как держал пистолет… Нет уж, смысла затягивать игру попросту не было.
– Знаешь, мальчик, в чем твоя беда? Да в том, что у тебя в руках оружие, которым ты не умеешь владеть.
– А ты проверь, – злобно ощерился юнец.
– Зачем? – искренности в голосе Виталия хватило бы на роту эскулапов. – Я и так вижу.
Понимаешь, – продолжал он, доверительно понизив голос, – «макаров», разумеется, порядком устарел, да и дизайном уступает «беретте» или, к примеру, «глоку». Зато при этом он прост, как лом, и столь же надежен. Вот только есть у него один маленький недостаток… точнее, нюанс. Да и не у него одного, поверь. Дело в том, что пока его не снимешь с предохранителя, он не стреляет. Вот как ни старайся, все равно не стреляет, увы.
Откровенно говоря, Виталий понятия не имел, снято оружие с предохранителя или нет. С того ракурса, который ему открывался, этого было попросту не видно. Впрочем, это все было не важно. Главное – а хоть сколько-то понимающему человеку это было видно сразу – перед ним находилась обычная шпана. Не террорист, не шпион… Черт возьми, даже не боевик из какой-нибудь группировки образца девяностых, собаку съевший на разборках с конкурентами. И не охотник из таежного села где-нибудь в Якутии, способный положить пулю белке в глаз или, как вариант, отстрелить незваному гостю яйцо. Правое или левое, на выбор. Нет, шпаненок, в меру накачанный, с пистолетом, но от этого не переставший быть мелочью. И кое-каких рефлексов у него попросту не было. К примеру, не выпускать из виду противника. И когда парень скосил глаза, чтобы определить, что же не так с его пистолетом, Виталий быстро шагнул вперед-вправо и ударил.
Телескопическая дубинка – штука не самая надежная. Главным образом потому, что если ее хоть немного погнуть, то просто так закрыться-раскрыться ее уже не заставишь. Однако когда за ней следишь и ухаживаешь, то и она в ответ не подведет. И удар по запястью юнца получился именно такой, как нужно, – быстрый, жесткий, болезненный. Пожалуй, что, кость сломана, успел подумать Виталий, но почему-то совсем не посочувствовал пострадавшему. Вместо этого он еще раз добавил парню дубинкой, на этот раз в живот, подобрал оружие и, рывком вздернув щенка за ворот куртки, поволок следом за собой в темноту подъезда. Шпаненок открывал рот, как вытащенный на берег карась, рефлекторно и без единого звука. Что же, меньше шуму… Это всегда неплохо.
Дергаться он начал уже тогда, когда плохонькие деревянные двери громыхнули за спиной, отрезая их от пускай ненадежного, однако все же хоть как-то ассоциирующегося с жизнью полумрака улицы. Что же, тем хуже для него.
Виталий перехватил парня за неожиданно худосочную и мягкую для крепкого вроде бы организма шею, сдавил пальцами чуть ниже ушей. Не то чтобы опасно, однако крайне неприятно. Зло прошипел в ухо:
– Дернешься – сверну шею, как куренку. Пшел!
На третий этаж они поднялись единым духом. Потом – длинный коридор (малосемейки все же более функциональны, чем удобны) и дверь. Хорошая, добротная, из железа, способная неплохо гасить звуки. Это радует. Коротко ткнув полностью деморализованному пленному под ребра, аккурат чтоб тот воздух ртом хватал, не помышляя о сопротивлении, Виталий бесцеремонно охлопал его карманы, разжившись в дополнение к пистолету складным ножом-выкидушкой (старею, ох, старею, хватку теряю, это надо было сделать в первую же минуту общения, посетовал он про себя) и ключами. Еще минута – и вот они уже в квартире.
