Михаил Михеев
Серое Проклятие
Неделей позже
Городок Малые Грязевцы был, надо сказать, самым обычным, ничем не примечательным населенным пунктом тысяч на пять населения. Название городу подходило как нельзя больше – улицы немощеные, а почва глинистая, поэтому стоило даже самому легкому дождику окропить эту землю, как пройти по городу, не намотав на ноги минимум по пуду грязи, становилось, мягко говоря, затруднительно.
Расположенный километрах в сорока другой город, Большие Грязевцы, к слову, давно уже избавился от подобных недостатков, обзаведясь дощатыми мостовыми. Насколько я знал, горожане там уже давненько подумывали о брусчатке и, скорее всего, скоро воплотят эти мысли в конкретные дела, благо денег в городской казне хватало. У меня ведь не только налоги маленькие, но и за взятки, откаты и тому подобные «шалости», являющиеся фактически традиционными в соседних государствах, положено вешать за шею. Поразительно, как много было людей, которых в самом начале моего правления это возмущало. Как-никак я ломал устоявшиеся, отцами и дедами завещанные расклады. Ну, ломал и ломал, за словесное возмущение, если только оно не являлось оскорблением лично мне, то есть в моем лице и всему государству, не полагалось абсолютно ничего. А вот за любые конкретные действия, вроде битья окон или попытки бунта, наказывал я сурово. Народ постепенно уяснил правила игры и теперь выпускал пар, исключительно сотрясая воздух, а я тем временем боролся с коррупцией при помощи веревки и мыла. Нельзя сказать, что побеждал, эта гидра, кажется, неистребима, но аппетиты чиновники все же поумерили, а значит, и денег на всякие нужные проекты стало оставаться заметно больше.
Однако брусчатка, поневоле заставляющая вспомнить, что «булыжник – оружие пролетариата», планировалась совсем в другом месте. В Малых Грязевцах же до подобной роскоши было еще расти и расти. Пока же единственной достопримечательностью города был неплохой собор, посвященный какому-то божеству местного значения. Какому, я даже не стал уточнять – пантеон этого мира для меня все еще густой и дремучий лес не в последнюю очередь благодаря тому, что я даже не пытался вникнуть в его хитросплетения. Ну не интересовали меня чьи-то там боги, тем более что от них я не видел ничего – ни хорошего, ни плохого. К тому же он бесполезнее и запутаннее, чем даже у древних римлян, а уж та голоногая братия прославилась, в числе прочего, еще и тем, что по извечной привычке грабить ухитрилась загрести себе кучу богов от завоеванных народов. Не знаю зачем – наверное, для коллекции. Хотя, надо сказать, местные святоши владели кое-какими фокусами. Сами они называли их чудесами и помыслами божьими, но, на мой взгляд, это была самая обычная магия, причем не особенно мощная. Впрочем, это у рядовых священников не особенно, а пришлось мне как-то в самом начале карьеры с одним настоятелем храма схлестнуться, так он меня как щенка гонял. Я его, кстати, через несколько лет, когда достиг определенного уровня, сумел переманить к себе на службу, он у меня теперь первосвященником работает и заодно в Академии молодым адептам основы боевой магии преподает. И кстати, бабник жуткий, да и выпить не дурак, так что святостью вроде как и не пахнет. Зато колдует по-прежнему хорошо, так что мое мнение о местных богах после общения с ним отнюдь не улучшилось. А тот факт, что «чудеса», которые творились в храмах, исчезли одновременно с тем, как заглохла магия, еще раз подтверждало их приземленную сущность.
Тем не менее собор в этом городе был и вправду хорош. Почти как у нас, в России, причем не новоделы, а старые храмы, построенные во времена, когда вера была верой, а не хождением в церковь и священники действительно старались помочь людям, а не стригли бабло. От них веяло каким-то величием и одновременно умиротворением. Поразительно, но от этого конкретного собора исходили такие же эманации.
Но эманации эманациями, а моим, выражаясь политкорректно, гостям от них было не легче. Ну, тут уж, как говорится, кина не будет – Кинчева прибили. А что делать, кому сейчас легко? Вот и сидели эти четверо в глубоком, сыром подвале, самом мрачном, какой подчиненные Грата только смогли найти в этом захолустье, и неспешно дозревали. А что с ними еще делать, спрашивается? Пряниками кормить? Тем более что на них у меня были свои планы.
Эта четверка и была той командой, которую Светлый послал для моей ликвидации. Те еще субчики, кстати. Крепкий мужик со шрамом на всю щеку – очевидно, воин. Когда их брали, он, хоть и был в тот момент без доспехов, сумел оказать сопротивление. До меча, правда, не дотянулся, но троих ранил, к счастью, несмертельно и еще одному сломал ногу. Рядом с ним широкоплечий, но худощавый парень – маг, правда, неопытный. Да и то, что магия исчезла, подействовало на него, как удар пыльным мешком из-за угла. Сопротивление он, правда, тоже оказал, но вялое и совершенно несерьезное. Следующей была девушка – высокая, пожалуй, всего на пару сантиметров ниже меня, белобрысая, очень худая. При ней, кроме оружия, обнаружились какие-то пахнущие аптекой банки-склянки и вдобавок целый набор таблеток, которые я сам и завозил в этот мир. Как они к ней попали? А хрен ее знает, лекарства, пусть и в ограниченном количестве, я экспортирую, и купить их не составляет труда – были бы деньги. Очень большие деньги, надо сказать. Это для своих у меня лечение доступное, а за границу – простите, нет. Так или иначе, скорее всего, это был их походный целитель. Ну и еще один парень, шустрый такой, с длинными руками и тонкими подвижными пальцами. Как ни удивительно, несмотря на дистрофичный вид, крайне опасный – ухитрился спрятать нож, да так, что его не обнаружили при обыске, а потом, серьезно порезав двоих конвоиров, едва не сбежал. Правда, сейчас у него прыти немного поубавилось – один из конвоиров все же сумел выстрелить ему вслед из арбалета, удачно прострелив парню ногу, а потом им на помощь подоспели еще несколько человек, основательно пересчитавших парню ребра и сломавших ему левую руку. Сидит теперь, руку ему зафиксировали в грубо сделанном лубке. Можно было и загипсовать, но местный лекарь, человек бережливый, делать это отказался – мол, этого умника, может статься, завтра повесят, и переводить на него гипс непозволительная роскошь.
Был, правда, в их команде еще один шустрик, вооруженный, помимо всего прочего, довольно внушительным луком, но как раз он сумел прорваться. Ну, почти прорваться – как оказалось, лук можно использовать и в качестве боевого шеста, а те, кто его брал, не учли подобной возможности. В результате стрелок ухитрился застать их врасплох, сломал одному ногу, второму челюсть и сиганул в окно. Однако на улице располагалась группа подстраховки, а от арбалетного болта между лопаток не убежишь. Сейчас раненый лежал в местной больнице, и даже если он выживет, то на всю жизнь останется парализованным инвалидом. Позвоночник я сращивать не умею, и под рукой такого умельца тоже нет, а приглашать со стороны – да на фиг нужно.
В общем, сидели эти четверо в камере, прикованные к стене, и размышляли о бренности всего сущего. А я, соответственно, смотрел на них через дверной глазок и размышлял, как эту четверку можно использовать. А затем, приняв решение, приказал:
– Женщину ко мне. Через час. Только вот что, вымойте ее, что ли, а то она здесь уже насквозь пропахла всякой дрянью.
Начальник тюрьмы, пожилой немногословный мужик, кивнул и сделал карандашом пометку в своем блокноте. Ну, хоть один нормальный профессионал встретился. А то местное начальство, в большинстве своем пребывающее от возможности лицезреть мою персону в каком-то обалдении, все собиралось устроить в честь визита столь важного лица праздник с массовыми гуляньями и никак не могло взять в толк, что я просто хочу как можно быстрее разобраться с делами.
Соответственно, я тоже сделал пометку – для себя и именно насчет этого тюремного менеджера. Раз он единственный профессионал в городе – значит, пора его продвигать. Поставлю его для начала мэром, а там уж видно будет. Тот, кто сказал, что кадры решают все, не погрешил против истины. Только вот моя система подбора этих самых кадров ставила местных в тупик. Многие просто не понимали, почему они устраивают в мою честь шумные пиры или, к примеру, рыцарские турниры, а толку – чуть. И в то же время другие, вот как этот невзрачный и неродовитый человек, который уже сегодня займет новое кресло, делают карьеру с невиданной легкостью. А ведь все просто, та кажущаяся легкость – от умения работать, умения брать на себя, случись нужда, ответственность. И для того чтобы научиться подобному, нужны талант и работоспособность, а вовсе не умение говорить красивые речи или изящно одеваться. Кстати, моя одежда тут народ в шок своей простотой вгоняет, но мне-то можно, у правителей свои причуды, а остальным в обществе в таком виде появляться низ-зя, этикет, чтоб его… Разумеется, я тоже, бывает, ошибаюсь и назначаю не тех и не туда, но это, как правило, выясняется достаточно быстро, и проблемы, которые могут создать такие выдвиженцы, фатальными стать, как правило, не успевают.
Девицу привели спустя примерно час. Я как раз успел раскидать вещи по домику, которому выпала честь служить моей резиденцией. Надо сказать, помещеньице было невеликим, всего-то один этаж, пара комнат, столовая и кухня с печкой, больше всего напоминавшей обычную русскую. Сейчас, по причине лета, печка была не задействована, что меня в общем-то устраивало – все равно готовить я не собирался, еду мне приносили. Все к моему приезду (точнее, приходу – где я остановлюсь, заранее никто не знал, так что ткнул пальцем и дал пару часов на подготовку) отдраили так, что страшно было дотрагиваться, дабы не испортить эту красоту, – все же мое отношение к чистоте было общеизвестно. Даже удобства тут были вполне цивильные – с моей тяжелой и не знающей жалости руки идеи водопровода и канализации в моих владениях внедрялись активнейшим образом, и сантехнику производили массово, не хуже, кстати, а порой и лучше, чем на моей исторической родине. Гигиена – штука важная и нужная, кстати, снижает детскую смертность и повышает производительность труда. В городах теперь даже должность такая имеется, маг-сантехник, задача которого – обеспечивать правильную и безаварийную циркуляцию жидкости до и после использования. По сути, технический специалист, просто магия – это как инструмент, позволяющий упростить ремонт, устранение засоров и прочие мелкие проблемы.
Этот дом я выбрал не случайно. Точнее, не совсем случайно – просто я искал именно такое жилье небольших размеров, в которое, кроме меня, никто не поселится, даже моя охрана. Терпеть не могу, когда рядом кто-то трется, ценю одиночество, даже в моих замках то крыло, в котором я живу, всегда пустое. Без спросу зайти могут всего три доверенных помощника, да и то предупредив заранее, а всякие горничные и прочий обслуживающий персонал появляется, лишь когда меня нет. Так и здесь – пусть домик невелик, но никого рядом не будет. Увы, самому же и пришлось идти наперекор своим принципам – девчонка была мне нужна, и ради этого предстояло на какое-то время пожертвовать удобством.
Небрежным жестом, из тех, что после двадцати лет тренировки получаются сами собой, я отпустил охрану. Встал из-за здоровенного, неплохой работы стола, изготовленного, похоже, еще в те времена, когда меня и в проекте не было, а о Сером Лорде рассказывали только в страшных сказках, и подошел к ней. Судя по тому, как эта блондинка дернулась, боялась меня она преизрядно. Нет, собой-то владеть она, похоже, умела, но вот короткое, почти сразу подавленное движение вышло уже чисто рефлекторным. Значит, моя репутация и впрямь хороша, раз мной пугают детей.
Хотя, конечно, ребенком она не была. При ближайшем рассмотрении ей оказалось на вид лет двадцать. В камере, испуганная, грязная и для порядка немного, самую малость, побитая, она, как ни странно, казалась младше своих лет. Сейчас, вымытая и в платье, надетом вместо бывших на ней тогда шмоток мужского покроя, рваных и тоже грязных, выглядела, очевидно, на свой реальный возраст. А вот насчет красивее – извините. Не уродина, конечно, да и бланш под левым глазом косметикой подштукатурен, но и ничего особенного. Довольно обычное лицо, ничем особенно не примечательное. Самое выдающееся в ней, разумеется, рост. В этих местах народишко мелковатый, про эльфов с орками я не говорю, конечно, а обычные люди баскетбольными статями похвастаться, как правило, не могут. Я на родине великаном не считался, рост выше среднего, но ничего выдающегося, а здесь в толпе я возвышался практически на голову. То есть эта пигалица, будучи лишь немногим ниже меня, оказалась выше большинства мужчин, а по сравнению с женщинами и вовсе смотрелась верстой коломенской. Да уж, не повезло, хотя ясно теперь, с чего ее на подвиги потянуло – замуж небось никто брать не хотел, вот и полезла с комплексами своими разбираться.
Левой рукой взял ее за подбородок, почувствовал, как она напряглась, но все же сдержалась – молодец, умеет владеть собой. Повернул к падающему из окна свету, внимательно осмотрел синяк, с усмешкой отпустил. Ничего страшного, хотя, конечно, в тот миг, когда ее приложили, наверняка было неприятно. Пара ссадин, небольшая припухлость и ядреный синий цвет – били с чувством, но аккуратно. При солнечном свете, конечно, в глаза бросаются, куда деваться, а вот когда горят только магические светильники – не то чтобы очень. Кстати, светильники продолжали гореть, да и вообще те артефакты, что были задействованы в момент исчезновения магии, работали исправно, так что, похоже, исчезла не сама магия, а способность магов ею управлять. Впрочем, сейчас у меня были другие заботы. Ткнув пальцем в стоявшее тут же глубокое кресло, я буркнул:
– Падай.
Сказать, что она выглядела ошарашенной, – значит ничего не сказать. А потом выдержка девчонке изменила, и на лице ее обнаружилась настолько яркая гамма чувств, что я даже не понял, чем заслужил такую ненависть пополам с презрением. Чуть позже, кстати, сообразил – это у меня в замке верные сподвижники, привыкшие к принесенным из другого мира речевым оборотам, не обратили бы внимания на двусмысленность сказанного, а эта дура, похоже, решила, что я к ней с непристойными требованиями пристаю. В смысле, прямо сейчас завалю да на этом кресле, что называется, лыж не снимая, и отымею. Ну да, учитывая мою репутацию, особенно у Светлых, а также те слухи, которые большей частью я же и распускаю, все логично. Небось внутренне даже с ролью жертвы чудовища смирилась… Это, кстати, запросто – подвалы кого хочешь настраивают на мрачные предчувствия. С трудом подавив смех, я поправился:
– Садись, говорю. У нас с тобой сейчас будет серьезный разговор.
Девчонка справилась с заминкой довольно быстро, секунд за десять, подошла к креслу и села. Руки держала на виду – надо полагать, чтобы не провоцировать. Впрочем, опять же проделано это было на уровне рефлекса, а значит, ей приходилось частенько иметь дело с людьми, опасающимися за собственную жизнь и имеющими рядом компашку телохранителей, возможно, даже с арбалетами на изготовку.
– Давно наемничаешь?
– Откуда… – начала она и осеклась, проследив, видимо, мой взгляд. Вздохнула. – Четыре года.
Однако же быстро сообразила, что к чему. Стало быть, мозги на месте, что для целителя, тем более военного целителя, немаловажно. А еще плен ее не сломал. Придавил, да, но не сломал, иначе она уж точно потеряла бы способность мыслить быстро – я уже не раз убеждался, что у сломленных, потерявших надежду людей голова работает заторможенно, словно через силу. С одной стороны, это хорошо, с другой – не очень. Ладно, разберемся.
– Итак, девочка, кто я такой, ты, думаю, знаешь. Могу поинтересоваться, с кем меня свела судьба? Не волнуйся, душу твою я не съем, это дурацкое суеверие, что, зная имя, Проклятый Лорд может…
– Я знаю. – Девушка смотрела на меня с вызовом. – Эллина.
– Красивое имя. И что не боишься предрассудков, тоже радует. Значит, не перевелись еще умные люди. Ну а раз знаешь, ответь-ка мне на вопрос.
– Кто нас послал, я не скажу.
– И не надо. Во-первых, санкционировать подобное в Светлых Землях может один-единственный человек, а кто был передаточным звеном, меня в общем-то мало интересует. Во-вторых, захочу – скажешь, только это будет очень больно. Тебе, естественно. Думаю, ты за время своей… службы успела неплохо убедиться в том, что разговорить можно любого.
Судя по тому, как она прикусила губу, представление о методах допроса она имела и иллюзий по поводу своего болевого порога не строила. Уже неплохо, избавляет от необходимости многое ей объяснять. Я не мешал ей думать, просто сидел у стола, внимательно глядя на нее – мало ли, сдуру может и глупостей натворить. Наконец, она подняла глаза и спросила:
– Тогда почему я еще жива?
Опа, правильный вопрос. Ну что же, ответим честно. Но не полно. Посмотрим на ее реакцию.
– А зачем мне тебя убивать? Ты не опасна, а мертвый наемник – кусок мяса, не более того. Убивать ради убийства глупо.
– Переводить казенную баланду не умнее, а отпускать вредно для здоровья.
– Ты умная девочка. – Я пристально посмотрел на нее. – Да, у меня есть еще одно соображение. Я хочу, чтобы ты поработала для меня проводником. Я не бывал в землях своего… коллеги, не знаю обычаев. Стало быть, могу попасться на мелочах. Можно, конечно, сработать проще и грубее, но затевать войну и класть своих людей мне как-то неохота. А ты меня проведешь к нему. Тихонько, без шума и пыли, чтобы мы потом тет-а-тет поговорили за жизнь. А то в одиночку прорубаться к нему сквозь всю страну может оказаться… э-э-э… затруднительно.
– Нет!
– Да. Иначе те, кто пришел с тобой, умрут на твоих глазах. Очень, очень болезненно умрут. А потом мы тебя отпустим, предварительно дав понять агентам Светлого, которые в этом городишке наверняка есть, что ты их и сдала. Как поступают наемники с предателями и их семьями, тебе, я думаю, известно лучше меня.
Ну все, поплыла… Бить надо по самому больному, и для большинства людей это их семья. Конечно, наемник, тридцать лет не бывавший дома, может и посмеяться над моими словами, но эта-то совсем молодая, семейные узы пока не атрофировались. Не очень честно, конечно, но я же эту дурочку сюда не звал. Обычаи наемников известны, и призваны они в том числе бороться с предателями в собственных рядах. Очень жестко бороться, но с рациональной точки зрения вполне оправданно. Одно дело, когда под пытками орущий от боли кусок мяса раскроет палачу все тайны генштаба, и совсем другое, если сделано это добровольно. Не так и сложно сделать, чтобы все поверили именно моей версии, и девушка это хорошо понимала. А что семья у нее есть, я уже знал – тот, который словил арбалетный болт, оказался весьма словоохотлив, стоило лишь пообещать ему нормального целителя, когда все закончится. Вот только девушке об этом знать не надо. Интересно, кстати, от чего она побледнела – от гнева или от страха?
Самое интересное, что без ее услуг я вполне мог обойтись – нашлись бы проводники, в службе Грата хватало специалистов в самых разных областях. Но при этом и агенты противника там наверняка есть – внедрить своих разведчиков в спецслужбы противника стараются все без исключения, это нормальная ситуация. Так что не исключены сюрпризы, которые могут дорого мне обойтись. А вот девушка-смертница, расходный материал, который списан еще до момента отправки их группы, вряд ли завязана на что-то серьезное. За страх же служат куда надежнее, чем за совесть, проверено не раз. Еще надежнее, правда, служат после обряда подчинения, но наложенное на девушку заклятие может обнаружить любой мало-мальски грамотный маг. Нет уж, лучше не рисковать – пускай соглашается идти со мной по доброй, хе-хе, воле.
Однако на этот раз орешек был крепеньким. Ну, решится или нет? Решилась. Было довольно интересно наблюдать, как девушка берет под контроль эмоции, как практически незаметно для чужого глаза напрягается… И, чуть уклонившись, чтобы не словить плюху, встретить ее ударом кулака под дых. Вроде бы не так уж сильно бил, но она сложилась вдвое – удар-то у меня поставлен на мужчину. Посмотрев на нее сверху вниз, я дождался, когда она перестанет корчиться и сможет наконец нормально дышать, взял ее за шиворот и толчком отправил назад, в кресло.
– Даже если ты умрешь прямо сейчас, все остальные будут знать, что это ты их предала, обещаю. И если предашь меня – тоже. Но если выполнишь мой приказ, дальше меня информация не пойдет. Ну и заработаешь, разумеется, я бережлив, но жаба не мой домашний зверь.
Это просто здорово, что у меня есть в этом мире определенная репутация. Которая, помимо всего прочего, не дает людям усомниться в том, что я выполню сказанное. Серый Лорд – чудовище, это известно всем, этого и добивались мои наниматели. Серый Лорд всегда держит слово – это тоже относится к знаниям общего порядка, хотя тут уж ни Светлый, ни Темный руку не прикладывали, пришлось стараться самому. Вот и эта дура поверила сразу. Конечно, ломать человека неприятно, но сейчас меня абсолютно не интересовала личность сидящей передо мной дамы. Для того чтобы выполнить задуманное и остаться в живых, мне нужен был инструмент, именно в этом качестве я ее и рассматривал. И нечего считать меня чудовищем, она сама выбрала для себя роль инструмента в тот момент, когда подалась в наемники. Остальное – закономерный итог, не более. И нечего обижаться на меня, что я – сволочь, мне это по должности положено.
В общем, она побрыкалась еще, покорчила из себя несгибаемую героиню, но все это было лишь попыткой сохранить достоинство в собственных глазах, и я, и она прекрасно отдавали себе в том отчет. Мне было, если честно, все равно, но если уж ей от этого легче, пускай трепыхается, результат все равно известен. А совсем уж превращать ее в растение, лишенное воли и эмоций, не хотелось – с таким проводником можно спалиться даже легче, чем без него. Нет уж, пусть она старается изо всех сил, чтобы со мной не случилось ничего плохого, так будет полезнее для нас обоих. Как минимум здоровье друг другу сбережем.
Из города мы выехали через сутки с небольшим, утром. Вообще я бы предпочел выехать на следующий же день, но моя невольная спутница должна была хоть немного прийти в себя. Тюрьма – она для здоровья не очень полезна, а разговор со мной – тем более. Для всех остальных я отправился назад, в свой главный замок, но на самом деле, как только невысокие стены исчезли из вида, скрытые небольшим лесом, мы отделились от охраны, в задачу которой входило доставить пленных в мою особо секретную и охраняемую тюрьму, и поехали в прямо противоположном направлении. Быть обнаруженным и опознанным я не боялся совершенно. Магия по-прежнему не работала, а визуально… Простите, господа, это не смешно. Парадные портреты, как им и положено, имеют с оригиналом весьма мало общего, их задача – создавать образ могущественного и мудрого повелителя, а не показывать всем усталого и замотанного делами человека. Именно поэтому обычных портретов я попросту не делал, а фотографии мои тем более никому видеть не следовало, кроме опять же ближайших сподвижников. Ну да они меня видели каждый день, вживую, так сказать. А в остальном… Ну, не ассоциируется небогато одетый дворянин практически без свиты с грозным и величественным Серым Лордом, поэтому и присматриваться ко мне никто не будет. Так что даже те, кто знает меня в лицо, лишь скользнут взглядом, но внимания не обратят. Чего я, собственно, и добиваюсь. Конечно, рост у меня заметный, но… Буду сутулиться, что ли. А эльфийских полукровок хватает, так что спишут на предков-нацменов.
Самым, пожалуй, сложным было пересечь границу. Они все у меня сейчас пролегали по труднопроходимой, зато отлично приспособленной к обороне местности – узким горным дорогам, заболоченным низменностям, морям или опять же узким перешейкам. В свое время нам всем пришлось немало поработать, выбирая максимально приспособленную к обороне линию, до которой нет смысла останавливаться, а за которую не стоит лезть. И охранялась граница серьезно, всех проверяли на предмет контрабанды, особенно наркоты… Что поделаешь, в моих владениях эта дрянь была строжайше запрещена, на костер за нее отправиться можно было запросто, но все равно периодически находились придурки, которые пытались ее к нам припереть. Очень уж велика была прибыль, и далеко не всех несунов удавалось перехватить. Не всех, но многих, и, если их головы оказывались насаженными на специально выставленные пики, это значило, что они легко отделались – местные палачи были большими затейниками. Все это здорово, конечно, но вот конкретно сейчас хорошо налаженная пограничная служба оказывалась для меня помехой. Впрочем, я участвовал в ее создании и потому без особых проблем нашел способ ее обойти.
Как говорил один мой знакомый, программист по профессии и раздолбай по жизни, дырку можно найти в любой системе, причем наверняка не одну. Наша пограничная стража исключением, разумеется, не была. Из имеющихся у меня нескольких вариантов я остановился на самом простом – покинуть страну на корабле. Дело в том, что у нас отнюдь не закрытое государство с железным занавесом, пересечь границу несложно, но имеется довольно много формальностей, включая заполнение бумаг и выдачу специальных виз с фотографиями. Да-да, я как-то завез фотоаппаратов, простеньких, но надежных, целый ящик, штук пятьсот, и теперь в каждом городе у меня имеется собственный паспортный стол, в котором любому, будь то мужчина или женщина, с шестнадцати лет выдают соответствующий документ. Это вызывает зависть у соседей и вдобавок сильно портит жизнь их разведке, ну а у нас, как и положено, вызывает по отношению к тем же соседям чувство гордости и легкого злорадства. Вкупе с законной гордостью наших граждан, которые имеют еще один повод свысока поглядывать на этих «обезьян, три раза необразованных». Да-да, именно такой оборот я как-то слышал. Самым сложным во всем этом было обеспечить производство чернил для картриджей, ну да я справился. Качество, разумеется, было так себе, ну да и хрен с ним, как говорится, на худой конец и рыбу раком…
Так вот, вся эта пограничная возня была затеяна не просто так, а для того, чтобы отсечь любопытных, которые мотаются туда-сюда от нечего делать, нелегальных мигрантов и прочую шелупонь, а серьезные люди, едущие по действительно важным делам, поворчат, но не свернут и потратят несколько часов на общение с таможенниками. Ничего, не помрут.
На выезде тоже надо было заполнить соответствующие бумаги, предъявить багаж к досмотру, словом, нормальный процесс. И вот тут-то меня вполне могли узнать – погранцы были в основном выходцами из армии, а уж там меня знали отлично. Несмертельно, конечно, но моему инкогнито конец наступил бы мгновенно – обязательно кто-нибудь проболтается. Стало быть, проход через официальные каналы был нежелателен.
Но и тащиться по горам контрабандными тропками не хотелось – долго, опасно, да и проводники тоже могут оказаться нежелательными свидетелями. А вот у морского пути своя специфика. Его полностью не перекроешь, слишком велики пространства. Можно разве что вести патрулирование, но количество патрульных кораблей ограничено, это дорогое удовольствие. А тут еще Грат (по моей настоятельной просьбе, естественно) поставил сразу два из трех патрульных клиперов, базирующихся в городе с красивым названием Солнечная Бухта, в ремонт. Участок оказался фактически оголенным как минимум на пару недель, это чтобы с запасом, и теперь выбраться проблем не было – одним клипером, да еще при недействующей магии, побережье не перекрыть. Теоретически мы могли бы вообще не заезжать в этот город, но все равно лучше уж заранее уточнить, какие суда и когда отсюда выходят, а также когда и куда пойдет корабль пограничников – так, на всякий случай, чтобы исключить досадные недоразумения. А то еще нарвешься случайно, и все силы, потраченные на подготовку, уйдут коту под хвост.
Издали, в лучах закатного солнца, городок казался игрушечным и выглядел нереально красиво. Дома, сложенные из добывавшегося по соседству белого известняка, сейчас были подкрашены в розовый цвет, а наличие в том же известняке толики кварца заставляло их ярко блестеть. Стен город не имел – раньше он был невелик, и население, случись нужда, пряталось в маленькой крепости на скале. Она, кстати, была сложена из таких же камней и тоже выглядела так, будто сошла с обложки книги сказок. Ну а сейчас в стенах не было нужды – нападать на мое побережье никто не осмеливался уже давно, потому, кстати, города и росли как на дрожжах.
Так вот, издали город был красив, но вблизи часть обаяния пропадала – становилось заметно, что камень не совсем белый, а, скорее, грязно-серый, да и дома шедеврами архитектуры не выглядели. Впрочем, меня это мало беспокоило, да и мою спутницу, судя по всему, тоже. Эллина с начала нашей поездки не произнесла и десятка слов, а я не пытался ее разговорить. Зачем? От скуки я не страдал, а если девушке хочется ни на кого не обращать внимания, то не стоит ей мешать. Так что, когда мы въезжали в город, она сидела в седле с абсолютно бесстрастным видом. Я, впрочем, тоже – провинциальные дворяне всегда славились налетом снобизма и презрения к окружающим, и эту роль стоило доиграть.
Вообще, города, подобные этому, я не то чтобы не любил – просто относился к ним настороженно. В моем родном мире тоже были подобные – французский Марсель, украинская Одесса… Наверняка хватало и других, только я про них не знал – не особенно любил путешествовать, да и денег лишних никогда не водилось. Здесь была та же история. Города, построенные возле военных баз, и по прошествии столетий производили впечатление суровых, закованных в камень воинов, спокойно и чуточку настороженно глядящих на мир узкими бойницами бастионов. А такие, как тот, в который мы сейчас въезжали, были совсем иные. Изначально торговые порты, стоящие на оживленных маршрутах, они оставались лихими, шумными… и непонятными. В них всегда была дикая, кипучая смесь разных народов, свой фольклор, свое восприятие мира. Но их бесшабашность я понять не мог – и, честно говоря, не собирался. У меня с такими городами был, если можно так выразиться, симбиоз – я их не трогаю, а они не творят беспорядков сверх необходимой меры. Если же все пойдет не совсем так, как планировалось… Ну что ж, один такой город уже почувствовал, что бывает, если Серого Лорда все же удастся разозлить. Лет пять уж прошло, а там, говорят, меня все еще поминают исключительно матом, но, что характерно, шепотом, тридцать раз оглянувшись. Да, я не ангел и порядок, случись нужда, навожу бестрепетной рукой.
