Михаил Климов
Голод
1
Городок у нас небольшой. Все друг друга знают. На окраине нашел себе пристанище единственный на весь город колледж и в нем же расположилась школа. Когда случилась эта история, я как раз заканчивал последний курс. А все началось с того, что в наш Альма-матер устроилась новая учительница английского и литературы…
В тот день на последнюю пару к нам зашла директриса. Миссис Патрикс. А вместе с ней порог нашего класса переступила молодая, пугающе красивая черноволосая женщина. Её вытянутое лицо с высокими скулами и красиво очерченным подбородком было бледно, словно полотно. От глубоко посаженных, пронзительных глаз с длинными ресницами и тонких алых губ невозможно было отвести взгляд. Блестящие черные волосы женщины были собраны в длинный хвост. Она была одета в черную рубашку с красным галстуком и длинные брюки, под которыми сияли черные лакированные туфли на шпильке.
При виде нее все в классе зашептались. Я перехватил взгляд незнакомки, уловив в ней искру и нечто особенное. Что-то такое, что не встретишь в обычном человеке.
– Ребята, успокойтесь, – залепетала директриса, захлопав в ладоши. – Я хочу представить вашу новую учительницу английского и литературы. Каролайн Харкер.
Большинство из нас запали на новенькую учительницу, буквально раздевая ее взглядом. Слишком уж красивой она была для того, чтобы работать в школе.
– Я оставлю вас. Пообщаетесь с ними наедине, – улыбнулась миссис Патрикс, положив ладонь на плечо Каролайн, и ретировалась.
Директриса вышла, прикрыв за собой дверь. Громко стуча каблуками по полу, Каролайн прошла к учительскому столу и, остановившись, заговорила. Ее голос, как и внешность, оказался поразительно красив и холоден.
– Итак, как уже сказала, миссис Патрикс, я буду вашей новой учительницей в области английского и литературы, – проговорила она, глядя прямо перед собой. – Я надеюсь, что мы с вами поладим и быстро найдем общий язык. Хотелось бы, чтоб на уроках мы стали одной командой. Завтра познакомимся поближе. А сейчас, полагаю, вы все хотите поскорее разбежаться по домам? Если у вас нет ко мне, никаких вопросов, то я с радостью вас отпущу.
Она улыбнулась. Белоснежные зубы влажно блеснули. Едва дослушав последнюю фразу, все схватили свои рюкзаки, сумки и пулей вылетели из кабинета в коридор, где уже начался пост-урочный хаос. Я выходил последним, и перед самым порогом новая учительница окликнула меня.
– Постой. Как тебя зовут?
Я повернулся.
– Джеймс. Джеймс Крид. – представился я.
– О, мне очень приятно познакомиться с тобой первым из твоего класса. – улыбнулась она. – Мне кажется, что ты особенный.
– Все дети по-своему особенны, мисс. Но я не думаю, что я чем-то отличаюсь от своих одноклассников, – вздохнул я. – Простите, мне пора идти домой. Рад был познакомиться.
С этими словами я, едва не переходя на бег, вышел из класса и поспешил по коридору к лестнице.
2
Подходя к гардеробу, я различил голоса своих одноклассников:
– Не кажется ли вам, что она слишком красивая для училки? – усмехнулся Патрик.
С головой в форме яйца хамоватый тип, носящий широкие рваные джинсы, клетчатую рубашку и футболку навыворот Патрик был тем, кого принято считать «школьным придурком», однако таковым он отнюдь не был. Скорее создавал себе такой образ и вовсю пользовался этим во время учёбы.
– Она больше похожа на модель, чем на сотрудника школы, – согласилась Сара.
– В любом случае, эта будет лучше, чем та старушенция, которая у нас была, – засмеялся Курт.
– Эй, ты что так долго? – поинтересовался Патрик, завидев меня.
Я остановился, положил рюкзак на скамейку и произнес:
– Она остановила меня и спросила имя.
– Твою мать! – вырвалось у Курта. – Видать, ты ей понравился!
Курт был афроамериканцем, носил очки и короткие дреды. Всегда надевал спортивный костюм, за что не раз получал по соплям от учителей.
– Она сказала, что я особенный.
– Черт тебя возьми, Джеймс! – воскликнула Сара. – Кажется, ты заранее записался к ней в любимчики!
Рыжеволосая и симпатичная, вечно веселая – моя закадычная подруга с первого курса, носила джинсовую куртку, темную мини-юбку, нейлоновые колготки и кеды. На спине у нее болтался легкий рюкзак, оклеенный стикерами-покемонами.
– Все это конечно смешно, но что-то с этой Каролайн не так, – покачал головой я. – Она такая бледная и одета во все черное…
– Все англичане бледные, как смерть. Там все белые поганки, – засмеялся Патрик. – Забейте. Просто она гот, и все. Пошли они на хрен все эти теории заговора! – махнул он рукой.
Я просунул руки в рукава пальто.
– До завтра, народ. Мне пора.
С этими словами мы обменялись рукопожатиями с Патриком и Куртом, я обнял Сару и покинул гардероб. На улице меня встретил легкий моросящий дождь. Я добежал до дерева и, спрятавшись под кроной, раскрыл зонтик. Поднял взгляд на фасад школы.
Старые каменные стены выцвели и потемнели с течением лет. Время не знает пощады. Ни для людей, ни для зданий. В высоких арочных окнах отражалась улица. Во всех, кроме одного. Я заметил фигуру в окне центральной башни и узнал в ней нашу новую учительницу. Она улыбалась. Ее белоснежные зубы блестели.
3
На первом этаже нашего двухэтажного коттеджа, обшитого сайдингом, горел свет.
– Привет, мам, – сказал я, прикрывая за собой входную дверь.
– Как дела в школе? – отозвался голос с кухни.
– У нас новая училка английского и литературы, – сообщил я главную новость, раздеваясь. – Посмотрим, что из этого выйдет.
– И как она?
– Странная, но всяко лучше прежней.
– Да, ох уже эта миссис Деррик… – вспомнила мать про нашу бывшую преподавательницу, вошедшую в историю нашей школы, как самая деспотичная и беспристрастная.
Из прихожей по узкому длинному коридору на кухню я направился на кухню. В воздухе витал запах жареного бекона, который трещал на сковородке.
– А что ты нашел странного в вашей новой учительнице? – осведомилась мама, включая тостер.
– Она гот, – пожал плечами я. – Все этим сказано. И слишком красивая для того, чтобы работать в школе.
– Звучит многообещающе. Садись, за стол, почти готово.
С протяжным скрежетом ножек по кафельному полу, так уж вышло, я выдвинул стул и опустился на мягкую сидушку. Посмотрел в окно. Вдали на холме, в объятьях тумана над городом возвышалась наша школа.
– Пойми, Джеймс, одни люди приходят, другие уходят. Такова жизнь. Это нужно принять, и все.
После этих слов у меня перед глазами оказалась тарелка с горячим, сочным сэндвичем, состоящим из жареных подгорелых булок, меж которых нежился бекон.
– Спасибо, мам, – я приступил к трапезе.
– Как там ребята? – поинтересовалась она, садясь во главе стола со своей порцией.
– У всех на устах наша новенькая учительница, – коротко заметил я.
– Полагаю, она произвела на всех впечатление.
Я с полным ртом ответил двойным кивком.
– Главное, чтобы давала качественное образование, а остальное, по сути, ерунда. Как говорится: встречаем по одежке, а провожаем по уму…
Вечер я посвятил изучению культуры готов. Каролайн Харкер по всем признакам вписывалась в эту субкультуру. Еще на одного фрика стало больше в нашем и без того полном чудаков городке. Задаюсь вопросом: каким образом она может быть учителем английского и литературы, когда ее увлечения связаны с мрачными, готическими направлениями искусства? В учебных заведениях не поощряется пропаганда такого рода. Напротив – она строго пресекается… как и любое другое инакомыслие, не выгодное системным и узкомыслящим людям, занимающим посты в администрации…
4
Новый учебный день ничем не отличался от предыдущего. Разве что появлением новой училки, но даже такие перемены в рутинных буднях школы быстро приедаются и перестают казаться чем-то новым, со временем принимаются как должное.
Первой стояла литература. За ней следовал английский. Два урока для того, чтобы понять, кто эта Каролайн и стоит ли ходить на ее занятия. Как говорится: первое впечатление самое объективное.
Ровно в девять прозвенел звонок, и наша новая учительница зашла в класс. Все сидели на своих местах. Я вновь встретился с ней взглядом. Однако в этот раз это было скорее приветствие.
– Доброе утро, ребята, – улыбнулась она сквозь зубы. – Итак, у нас сегодня с вами первое занятие.
С этими словами мисс Харкер заняла кресло учительского стола и раскрыла классный журнал.
– Сегодня, мы поговорим о писателе, которого принято считать «отцом американской литературы», – проговорила она, оторвав взгляд от записей. – А именно о Вашингтоне Ирвинге. – Каролайн замолчала, ожидая реакции от класса.
Однако, половина учеников досыпали на парте. А другая занималась чем угодно, но только не тем, чтобы слушать учителя.
– Кто-нибудь может назвать, если знает, произведения, автором которых является Ирвинг? – спросила она, обводя взглядом класс. – Есть даже фильм с Джонни Деппом по одной его книге…
– «Сонная Лощина», – бросил я. – И второе наиболее известное произведение, вышедшее из-под его пера это «Рип ван Винкль».
– Отлично, Джеймс! – воскликнула она, подмигнув мне. – Кто-нибудь еще может что-то рассказать об этом писателе, помимо того, что мы только что услышали?
Наша перестрелка фразами взбодрила сонное царство класса, однако больше никто не осмелился заговорить.
– Раз вы не хотите говорить, будем писать, – Каролайн приподняла брови.
После этой фразы мы дружно принялись записывать в тетрадь биографию Ирвинга под диктовку мисс Харкер. В конце она поблагодарила всех за то, что пришли на урок, и отпустила на перемену.
– По крайней мере, не нужно выходить к доске и выслушивать мораль, как было при миссис Деррик, – подытожила Сара, когда мы вышли в коридор.
– Во всем есть свои плюсы и минусы, – заметил я.
К нам присоединились Патрик с Куртом. Последний завис в телефоне, обрубив связь с внешним миром наушниками.
– Все прошло куда лучше, чем я ожидал, – сказал Патрик. – Ну ладно, мы будем в столовке. Приходите, если что.
Английский прошел не так гладко, как литература. Кое-что все же случилось. У Сары пошла кровь из носа.
– Мисс Харкер? – обратилась она к Каролайн, которая строчила мелом по доске. – Можно выйти?
– А что такое? – она обернулась и резко переменилась в лице.
– У меня кровь из носа хлещет, – ответила Сара и поднялась, отнимая от ноздрей носовой платок, промокший от свежей крови.
У Каролайн округлились глаза. Она застыла, завороженно уставившись на Сару. У нее слегка задрожали губы. Грудь начала вздыматься вверх и опускаться, как при сильном волнении, когда учащается дыхание…
Сара прошла мимо нее к выходу и прикрыла за собой дверь.
– Мисс Харкер? С вами все в порядке? – поинтересовался Курт.
– Да, да, – Каролайн тряхнула головой. – Все в норме. Не отвлекайтесь.
Я переглянулся с Патриком. Тот пожал плечами.
****
Прозвенел звонок. Сара уняла кровь из носа и благополучно вернулась в класс. На перемене мы вчетвером отправились в столовую. Взяв себе по жестяной банке «Колы», мы уселись за столик вдали от посторонних глаз и ушей.
– Вы заметили… – начал я, переводя взгляд с одного лица на другое. – Ее реакцию, когда Сара выходила?
– Да, как будто испытала оргазм, – усмехнулся Патрик.
– Очень смешно. Как же надоели твои пошлые шутки, – покачала головой Сара.
– Что могло вызвать в ней такую перемену? Ее как будто не было в эту минуту в классе… – задумался Курт.
– Быть может ,она просто испугалась за меня? – предположила Сара. – Все же понимают, что она, как учитель, в ответе за каждого из нас. И если с кем-то из учеников что-то случится, то у нее возникнут неприятности.
– Ага, ей влетит от директрисы и еще получит пиздюлей от наших родителей, – засмеялся Патрик, заливая себе в рот газировку.
– И все же, какое бы не было у этого объяснение, выглядела она слишком странно, – подытожил я, выбрасывая в мусорное ведро свою банку. – Время покажет, что она за фрукт. Время даст ответы на все вопросы.
****
Сгущались сумерки.
Вечер выдался холодный. Ледяной ветер с гор завывал за окном. Стонали ставни, яростно бившиеся об стены.
Я ломал голову над решением кроссворда. В одночасье ветер стих. Стон ставен умолк. Наступила тишина.
Я повернул голову к окну. Об стекло билась летучая мышь. Зверушка как будто хотела пройти насквозь него. Ее маленькие красные глазки светились во мраке наступающей ночи. Крылья, которыми она так неистово размахивала были необычного оттенка. Темно-красные, переходящие в бордовый.
Я задернул шторку, чтобы не давать ей надежды на то, что ее могут пустить внутрь. Что вообще летучей мыши понадобилось у нас?
Пятница. Наконец вышло солнце. Вся неделя выдалась серой и мрачной. Моросили дожди, и выл ветер. Сейчас вышло солнце. Тучи рассеялись. Миссис Паркинс сообщила нам, что сегодня у нас не будет уроков с Каролайн, так как та слегка приболела и не рискует прийти, дабы не заражать детей.
5
Последовавшие за солнечной пятницей мрачные выходные перевернули мой внутренний мир. На доске объявлений, которую можно найти на центральной площади нашего городка, появилось сообщение об исчезновение. Пропала Джейн, одна из девочек нашей школы. Самовлюбленная и помешанная на себе красотка, за которой пыталась ухаживать мужская половина нашей бурсы.
Я сорвал плакат и пробежал его глазами. В описании говорилось, что вчера Джейн не вернулась домой после школы. Последний раз ее видели утром накануне ухода на учебу. С черно-белого фото на меня смотрели полные жизни глаза, окруженные длинными ресницами. Платиновые волосы волной ложились на плечи. Вечная кокетливая ухмылка на губах.
– Что с тобой случилось, Джейн? – прошептал я и направился в сторону дома ее родителей.
Их особняк возвышался в конце одной из трех городских улиц-трезубцев, выходивших на площадь. Каменный дом в викторианском стиле с круглой башней. Ухоженный участок, выложенные плиткой дорожки. Джейн происходила из богатой семьи.
– Мистер Лоуренс? – обратился я к отцу Джейн, открывшему мне дверь. Вид у него был подавленный и изможденный. – Можно войти?
– Заходи, Джеймс, – вздохнул он еле слышно, пропуская меня внутрь.
Я переступил порог.
– Ваша дочь пропала? – я показал ему плакат.
– Как видишь, – пожал плечами он, приглашая меня вглубь дома. – Будешь чай или кофе?
– Давайте чай. – кивнул я.
Мы расположились в гостиной. Друг напротив друга. По левую руку от нас за чугунной решеткой старого каменного камина в объятьях пламени трещали дрова.
– Вы сообщили в полицию?
– А как думаешь, откуда тогда взялся этот плакат? Ее ищут, – рявкнул он. – Уже прочесали весь город и окрестности.
– Я сочувствую вам, мистер Лоуренс.
– Я знаю, что вы с ней дружили. Иначе бы ты не пришел. – мужчина откинулся на спинку кресла. Его лицо было напряжено.
– Когда в таком маленьком городке, как наш, что-то случается, то вскоре об этом узнают все, – заметил я.
На кофейном столике завибрировал смартфон отца Джейн. Он молниеносно схватил его и ответил. Мне удалось услышать голос по ту сторону трубки:
– Мы нашли вашу дочь, сэр.
– Что с ней? Она жива?
– Приезжайте. Посмотрите сами. Характер произошедшего сложно объяснить.
Я не расслышал, где именно нашли Джейн, отвлекшись на свои мысли, но мистер Лоуренс одернул меня:
– Собирайся. Поедешь со мной.
****
На самой окраине единственного парка в городе собрались зеваки, которые обступили работавших на месте людей в погонах. Мы с мистером Лоуренсом протиснулись сквозь них. Нас встретил шериф округа. Усатый дядька с густыми бровями и выдающимся квадратным лбом.
– Добрый день, мистер Лоуренс, – сказал он, отдав честь от шляпы. – А это кто с вами?
– Друг моей дочери, – представил меня Лоуренс.
– Хорошо, – кивнул шериф. – Пройдемте.
Мы направились к высокому дереву, у ствола которого столпилось еще больше полицейских.
– Разойдитесь, – приказал шериф своим подчиненным.
На земле, в мокрой траве лежало тело Джейн Лоуренс. Розовый румянец навсегда спал с ее лица. Кожа приобрела бледный, трупный оттенок. Глаза были закрыты. Веки накрыли длинные ресницы. На красивой шее, на фоне мертвого цвета кожи контрастно выделялись две маленькие бордовые ранки, как от укуса гадюки.
– Джейн… – у Лоуренса подкосились ноги, и он упал на колени перед дочерью.
Он тряс дочь, как тряпичную куклу, рыдая, прижимая ее к груди.
– Кто… кто ее убил?! – отец обвел взглядом сотрудников полиции.
– Ваша дочь, сэр, могла стать жертвой гадюки или другой ядовитой змеи. В наших краях обитает много этих тварей, – заметил судмедэксперт, топтавшийся рядом. – Взгляните на следы укусов. Пока что это предположение, но потребуется вскрытие для точного подтверждения.
Судмедэксперт не лукавил. В Северной Каролине действительно водилось много ядовитых и смертельно опасных змей, а учитывая отдаленность нашего городка от центра цивилизации, их присутствие в окрестностях не казалось феноменальным.
В эту минуту внутри меня бушевала буря, круговорот эмоций и мыслей. Язык прилип к горлу. Я так и не смог ничего сказать.
Сегодня вечером ко мне в окно снова билась летучая мышь. Однако мне было не до нее.
6
– Так значит Джейн умерла? – вокруг меня собралась толпа, желавшая послушать из уст очевидца детали того ужаса, потрясшего вчера наш городок.
– От укуса гадюки, – предположил я.
– Вздор! У полиции до сих пор нет официального объяснения причины ее смерти, – усмехнулся Джошуа, здоровый и высокий баскетболист, державший в страхе всю школу.
– Отнюдь. В окрестностях полно ползучих гадов, так что я не придумываю, – отрезал я. – Судмедэксперт так и заявил!
– Ты, шкет, хочешь сказать, что крошку Джейн пришила змея, что ли? – нахмурился Джошуа и скрестил руки на груди. – За идиота меня держишь?
– Я видел собственными глазами. У нее на шее. Укус, вот здесь, – я положил ладонь на место, под которым проходила сонная артерия.
Нашу беседу прервал звонок. Толпа рассосалась. Ребята разбежались по классам. Переступив порог, я встретился взглядом с мисс Харкер. На ее щеках появился румянец, и прошла былая бледнота. Глаза блестели.
– Здравствуй, Джеймс, – сказала она, улыбаясь. Все так же сквозь зубы.
Я прошел к своему месту и тяжело опустился на стул. Мое «интервью» по поводу произошедшего забрало много сил, и хотелось просто посидеть молча. Каролайн прикрыла двери за последним вошедшим и, кашлянув, обратилась к аудитории:
– До меня дошли ужасные вести, потрясшие весь город и, в частности, нашу школу. Не представляю, каково сейчас вам.
Ей никто не ответил.
– Я уверена, что полиция докопается до правды, и в скором времени мы узнаем, что на самом деле случилось с бедняжкой Джейн, – продолжила она. – А пока продолжим изучение творчества Вашингтона Ирвинга.
С этими словами Каролайн замолчала и села за учительский стол. Не припомню таких скучных и молчаливых уроков, когда аудитория так явно отказывалась идти на любой контакт с преподавателем…
Из воспоминаний Сары…
На перемене у меня снова пошла кровь из носа. Пришлось уединиться в туалете. Уняв кровотечение, я умывалась, когда услышала скрип распахнувшейся двери. Повернула голову на звук. Это была мисс Харкер. Она улыбнулась и прошла мимо меня к соседней раковине. В момент, когда наша училка-гот проходила рядом, я смотрела в зеркало и проверяла, все ли смыла с лица. Я точно слышала стук каблуков и ощутила, когда она прошла рядом, но черт возьми… В зеркале я по-прежнему видела только свое отражение. Хотя, может она просто так быстро прошла, что я не успела ее заметить?
Каролайн остановилась по левую руку от меня и включила воду.
– Тебя что-то беспокоит, моя милая? – поинтересовалась Каролайн.
– Нет, я просто задумалась, – смутилась я, отводя взгляд. – Вы очень красивая. Вот и все.
С колотящимся в груди сердцем, я покинула туалет и поспешила по коридору в класс.
7
Похороны Джейн назначили на послезавтра. Два дня дали на аутопсию и биохимическую экспертизу для установления точной причины смерти. Я так и не узнал, был ли это укус змеи или что-то другое, отобравшее жизнь у несчастной. За эти два дня не произошло ничего интересного. Весь город переживал утрату семьи Лоуренс. Факт смерти в таком юном возрасте всегда ужасает, даже тех, кто не имел никакого отношения к усопшей.
После этого случая, мэр города распорядился провести рейд по зачистке окрестностей от змей и других гадов, представляющих опасность для жителей. А людям рекомендовали быть бдительными и осторожными при посещении необорудованных мест или природных зон.
Каждый вечер ко мне в окно продолжала биться летучая мышь.
Половина города собралась в полдень в Кафедральном соборе, возвышавшемся на холме, что на окраине города, дабы проводить Джейн в последний путь. Мы с мамой стояли в первом ряду среди оплакивавших и слушавших отпевание гостей дома божьего.
Гроб стоял раскрытым. Над ним монотонным голосом пастор зачитывал проповедь. Я заметил нечто странное во внешности Джейн. Ее лицо вновь стало румяным, а к коже вернулся былой живой оттенок. Она расцвела. Как бы престранно и противоречиво это не звучало, но Джейн выглядела, как живая. Длинные ресницы закрывали веки, а под ними глаза. Платиновые волосы красиво переливались при свете церковных канделябров.
Ближе всех к ней стояли родители Джейн. Они безутешно плакали. Тихо и горько. Пастор закончил отпевание, и гроб понесли на кладбище. На улице завывал ветер. Сгущались тучи. Среди тех, кто пришел сегодня на прощание, я не увидел Каролайн. Мисс Харкер не удостоила своим визитом печальный праздник смерти…