Союз и Довлатов (подробно и приблизительно) – Михаил Хлебников

Главное впечатление от книги – давно я не читал с такой скоростью и таким самозабвением. С нетерпением жду второго тома, который автор пообещал читателям в эпилоге. Теперь подробнее.Что большинство из нас знает о писательской судьбе Довлатова в СССР? Как правило, только то, что он сам про это рассказал в своих книгах. Помните «Портрет хорош, годится для кино, но текст – беспрецедентное…»? Остальное пунктиром: попыток печататься – сотни, опубликован 1 рассказ (тот самый, с портретом); временная работа в журнале «Костер», статус литературного секретаря Веры Пановой и крах всех надежд – рассыпанный набор книги в Таллине.Мемуары и другие книги о Довлатове знаний о предмете (писатель Довлатов в СССР) не добавляют. Есть такие, которые написаны с любовью и уважением («Довлатов и окрестности» Гениса, «Ленинград Довлатова» Лурье), но повествуют о другом. А книги писателей, которые знали Довлатова в СССР, никаких новых фактов не содержат. Довлатов там для рекламы, а настоящая тема таких сочинений – автор и советские окрестности, в которых иногда мелькает некто Довлатов.Впрочем, все это я понял только после уникальной книги Хлебникова.На взгляд человека, который прочел почти все, что написано о Довлатове, уникальной книгу Хлебникова делают следующие факты. Автор не был знаком с Довлатовым; автор любит прозу Довлатова; автор – профессиональный филолог.По сути, книга Хлебникова – исследование, но исследование не академическое. Ссылки на источники есть, но оформлены они не так, как оформляются ссылки в научных работах. А по степени увлекательности это, конечно, никакое не литературоведение и не история литературы, а натуральный триллер. Сеанс магии с полным разоблачением.Хлебников обильно цитирует мемуаристов (чаще других упоминаются Игорь Ефимов и Валерий Попов; впрочем, и Рейн под раздачу попадает, и Веллер, и даже Аксенов, что называется, разок отхватывает), после чего сопоставляет их тезисы либо со сведениями из других источников, либо с их же высказываниями, сделанными в другое время.Из этих столкновений в книге возникает второй сюжет. Это мифотворчество, которым после распада СССР активно занялись члены писательских организаций Ленинграда и Москвы. Много любопытных фактов, наблюдений и выводов относительно знаменитого альманаха «Метрополь» и менее знаменитой (впрочем, фанаты Довлатова поспорят с этой оценкой) группы «Горожане».Книга Хлебникова навела на одну мысль. Возможно, мысль не моя, но другого источника не припомню (как Олег Борисов однажды сказал интервьюеру: «Скажите, вам никогда не казалось, что это вы написали „Евгения Онегина?“ А мне казалось…»).Короче. Довлатову удалось создать абсолютно уникальный жанр. Нечто большее, чем текст, как буковки на бумаге. В своей прозе (всего три тома, которые сложно назвать толстыми) Довлатов обозначил действующих лиц во главе с собой нелюбимым, время и место действия, набросал пунктиром какие-то трагикомические анекдоты, связанные с этими персонажами, вложил в их уста гомерически смешные реплики. И вот уже 30 лет как эти персонажи возникают в десятках других текстов, где продолжают выяснять друг с другом отношения, либо преподносят публике новые факты, либо, как в «Расёмоне», трактуют и выворачивают наизнанку факты общеизвестные. Этакая смесь вселенной «Марвелл» и пушкинистики. Где от первой – экшн и увлекательность, а от второй – значимость.

Главное достоинство книги заключается в подробном описании не бытности Довлатова в Советском Союзе, а обстановки внутри писательской тусовки того времени. Как оказалось, Довлатов в этой тусовке был персонажем третьего плана, поэтому автор много времени посвящает другим ленингадским писателям. Вы много узнаете про их жизнь и отношения друг с другом и на фоне всего этого Сергей Донатович теряется, но зато сама картина жизни этой эпохи предстает куда более объемной и насыщенной.Жду вторую часть про Довлатова в Америке.

тут есть редакторский ляп, с которого я страшно ржал: в одном месте вместо «Марша энтузиастов» появляется какой-то «Марш патриотов», ххх.но уж напишу-ка я про оба тома сразу, не тут, под вторым