Михаил Дорин
Авиатор: назад в СССР 12

В тот же день согласился на предложение Федотова. Отпуск, действительно, нужен.

Когда я пришёл домой и рассказал всё Вере, она обрадовалась. Теперь у нас есть возможность съездить в родной город. Моя жена давно не видела маму, а во Владимирске не была ещё дольше. И мне стоило бы повидать бабушку Надю. Как ни крути, других родственников кроме меня у неё не осталось.

Канун нового 1984 года

Шумное застолье только началось. Квартиру Полосовых наполнил приятный аромат вкуснейших салатов и жареной курицы. Громкие и весёлые разговоры перемешались с выступлениями советских звёзд в телевизоре. По Первой программе шёл киноконцерт с записями песен из фильмов. Все легендарные артисты молоды и поют прекрасно. Никакой фонограммы и пляшущих кукол с огромными губами. Да и не только ими.

– Серый, мы когда из Анголы улетали, тебе нужно было видеть плачущее лицо Гнётова, – громко смеялся Костя Бардин, который тоже с нами отмечал Новый год.

– И как тебе мой бывший зам.комэска? – спросил я.

– Нормальный мужик. Только он так переживал, что остаётся один с Мариком и Гусько. Эти черти наворотили такого…

– Чего такого? – тут же хором откликнулись на наш смех три девушки.

Дама сердца Швабрина – Катя, моя Вера и её сестра Маша.

Стоит сказать, что свадьбу Костя с невестой так и не сыграли, но это временное явление. Всё же, он выбрал себе в жёны двоюродную сестру Веры, а она тоже настойчивая!

Рассказывать о новых приключениях «советских лётчиков» в Анголе за столом не стоило. Поэтому Костя свернул разговор.

В этот момент с кухни пришли бабушка Надя, тёща Эльвира Павловна и её сестра Лариса Томина. Они несли очередные блюда, которые подлежат «уничтожению» в эту новогоднюю ночь. А как же иначе! При первом взгляде на стол, я сразу накинул себе килограмма три к весу.

– Товарищи офицеры, попрошу всем налить, кто что употребляет и приступить к застолью, – поднялся со своего места Ваня Швабрин.

Он прилетел с девушкой вчера. Я его предупредил, что во Владимирске зима бывает недолго. Но именно в этот Новый год ему повезло. На улице снежно и морозно.

Как только все бокалы были наполнены, прозвучал сигнал для произнесения первого тоста.

– Дорогие все «наши»! – торжественно объявил Ваня. – Хочется сказать вам много хороших слов. Но я не буду. Пускай их скажет Сергей.

Так и знал, что будет «переход хода»! Иван с красноречием дружил, только когда выпивал. Сейчас он в завязке и это хорошо.

Я поднялся со стула и посмотрел на всех собравшихся. Сияют от счастья тёща, бабушка и тётя Веры.

А молодые ребята улыбаются. У каждого горят глаза. За всеми большое будущее. Но в голове у меня каждый раз в семейный праздник возникнет вопрос: что будет дальше со страной?

Меняется история авиации. В Афганистане относительно спокойно и он не стал «чёрной» страницей в истории страны.

В феврале будущего года не станет Андропова, который уже не появляется на экранах. После него страну возглавит Константин Черненко. Так было раньше, а как будет в этой реальности, узнаем после Нового года.

– Серёжа, ты задумался? – шепнула мне Вера, подёргав за рукав рубашки.

Поймал себя на мысли, что молчу несколько секунд. А надо говорить тост!

– Зайду издалека. Если ёлка стоит до марта, что это означает? – спросил я у собравшихся.

Варианты были разные. То она искусственная, то картонная, то дырку в стене закрывает.

– Всё не так. Просто вам лень её вынести. А почему? Да потому что не хотите расставаться с праздником. Так пусть же в Новом году праздник будет каждый день, а ёлка станет комнатным растением! – закончил я и все вместе стукнулись бокалами.

Время упорно двигалось к бою курантов. Девушки обсуждали наряды звёзд по телевизору. Эльвира Павловна и баба Надя тоже включились в обсуждение причёски Гурченко.

Костя пока ещё поглощал запечённую картошку и внимательно слушал наставления от будущей тёщи. Правильно делает. Лариса Павловна всегда говорит по делу.

Разговоры за столом были интересные, но только нам со Швабриным нужно было поговорить о работе. Мы отошли на кухню, где приглушили звук маленького телевизора.

– После 8 Марта выдвигаемся в Крым, Серёга. Времени совсем не останется на отработку посадки. Будем летать в Циолковске, но это не то. Сам понимаешь, – сказал Ваня.

– Ты сам-то, как чувствуешь себя при взлёте с трамплина?

– Волнительно, – посмеялся Швабрин.

– Перегрузка во время посадки большая. Вам много ещё полётов надо сделать?

– Достаточно, чтобы не успеть к назначенному времени, – ответил Иван, перекидывая яблоко из руки в руку.

Обидно, что так всё получается. Если и дадут нашей «корабелке» сесть на палубу, то это однозначно будет после Су-27К. Большой козырь в конкурентной борьбе двух конструкторских бюро.

– Ты душу не трави, Серый. Думаю, мы каждый сядем на корабль. Но есть дела поважнее. МиГ-31 нужно улучшать. Возможно, и что-то усовершенствованное сделать. Федотов на тебя в этом деле надеется, – сказал Ваня.

– Да, но пока я отдыхаю. Он сказал, как приеду после Нового года, продолжу работу по 31му.

На кухню зашли Вера и Катя.

– Шепчутся, значит? – поставила руки в боки Екатерина.

– Хуже. О работе говорят. Сколько можно, мальчики? – улыбнулась Вера.

– Мы чуть-чуть и заканчиваем, – ответил я.

Девчата ещё немного поворчали и ушли, предупредив нас не задерживаться.

– Ладно. Главное, чтобы ты сел первым из нас, – сказал я.

Искренне хочу, чтобы у Вани всё получилось. Он заслужил, чтобы его оценила страна. А то ведь ни одной медали нет. За корабль однозначно должны дать что-то серьёзное.

– Серёженька! К телефону, – позвала меня Эльвира Павловна.

Ого! Кто меня мог найти у тёщи дома? Мысль была, что меня захотел поздравить кто-то из Комитета. Есть у меня там пара… знакомых. Но не очень хочется с ними общаться.

Я подошёл к телефону и взял трубку из рук тёщи.

– Слушаю.

– Сергей, с Новым годом!

Это был голос Александра Васильевича Федотова. Только сейчас вспомнил, что я оставлял ему домашний номер бабушки, но никак не Полосовых. Я его сам не знаю!

– Вас также, шеф.

– Как отдохнул? – спросил Федотов.

В вопросе уже прозвучал намёк на какую-то задача.

– Хорошо. Думаю, что готов работать дальше.

– Это замечательно, сынок. Работы очень много. С тобой Швабрин?

Ваня говорил, что собирается поехать во Владимирск. Так, что удивляться осведомлённости Федотова не нужно.

– Со мной.

– Прекрасно. Вот что, ребят, давайте всё же попробуем выиграть эту борьбу за корабль. Готовы лететь в Крым 2 января?

Глава 3

До боя курантов я решил не сообщать Вере «замечательную» новость. Всё же, Новый год нужно встретить, как полагается.

Наступил 1984 год. На столе ещё много еды. В квартире смешались запахи шампанского и сгоревших «бенгальских» огней. По Первой программе вовсю шли выступления на «Голубом огоньке». Интересно было послушать Ширвиндта и Миронова. Приятно видеть, что страну поздравляют все – от строителей метрополитена до космонавта Алексея Леонова. И целых два раза в эфире играет песня «Мы желаем счастья вам» от Стаса Намина. Её-то и распевают все за столом. Кроме меня и Швабрина.

Волнительно, что Федотов поставил именно такую задачу – сесть на корабль первыми. Когда я сказал об этом Ивану, он громко засмеялся. Только смех был весьма ироничный.

Когда начали резать торт, я решил рассказать Вере о звонке Александра Васильевича. Бурных оваций ждать было глупо.

– Второго января! Как же так можно?! В командировку! У нас же ещё отпуск не закончился… – возмутилась бабушка Надя, поддерживаемая моей тёщей.

– Совсем уже наших ребят не жалеют, – высказалась сестра Веры Маша.

– А что вы хотели?! Это работа! Почти служба, – вступила в разговор Лариса Павловна.

Высказались все, кроме Веры и Кати. Товарищ Бардин понимающе похлопал Ваню по плечу и продолжил есть торт. Такими темпами лопнет Костя и растеряет свою физическую форму!

– Ладно. Работа есть работа. Это же ненадолго? – поинтересовалась Вера, но я не хотел даже предполагать по времени продлятся испытания.

– В прошлый раз, Ваня два месяца там был. Хотели ещё оставить, – ответила за меня Катя.

Вера скрывала недовольство. Всё равно ей придётся смириться с этим.

– Плохо, что я отпуск не смогу взять. Вы будете на выходные прилетать, как это происходит с командировками во Владимирск? – спросила у меня Вера.

С Циолковска в начале недели постоянно летал на аэродром испытательного центра самолёт с инженерами, руководством и лётчиками. Они работали неделю и на выходные улетали домой. В понедельник всё повторялось.

– Сомневаюсь. Если нас будут гнать по срокам, то это будет невозможно, – ответил я.

– А нас будут гнать, – дополнил Ваня.

– Вас всегда гонят. Есть ли толк, – возмутилась Катя и, обиженная, взяв пустую посуду, пошла на кухню.

Ваня последовал за ней. Неловкая ситуация за столом вынудила всех замолчать. Новый год начинается с не самого хорошего настроения. Вера налила себе «Советского» и подняла бокал.

– Всех с Новым годом! С Новым счастьем! – и ни с кем не чокнувшись, выпила залпом.

Атмосфера несколько повеселела, когда по телевизору стал выступать Аркадий Райкин. Вера прижалась ко мне и взяла за руку.

– Мы давно так надолго не расставались, – шепнула она.

– Дорогая, я не понимаю твоих опасений.

– Всё в порядке. Непривычно. Твоя первая командировка после нашей свадьбы. Волнуюсь.

За столом стало шумно. Нашего разговора никто не слышал, или просто делали вид.

– Всё будет хорошо. Сделаем дело и приедем, – улыбнулся я.

– Сергей, фирма Яковлева потеряла на кораблях несколько самолётов. Думаешь, я просто так волнуюсь?

– У нас другой самолёт.

– Я знаю, как ты любишь самолёты и будешь бороться за каждый из них до конца. Прошу тебя быть внимательным и осторожным.

Командировка всего лишь в Крым, а переживает за меня, словно на войну отправляет. Опасность наших испытаний я осознаю. Как и ответственность перед огромным количеством людей, вкладывающих душу в технику нашей фирмы. Всё это мы делаем для страны. Придёт время, и эти самолёты будут защищать её небо, а молодые лётчики смогут быстрее учиться управлять ими.

Вечером 2 января мы прибыли в Циолковск, чтобы подготовиться к перелёту в Крым. На лётной станции я, Ваня и Сагит получили последние указания от Федотова.

В нашей лётной комнате Александр Васильевич объяснял, на что сделать упор и как важно работать быстрее. Пока меня не было, для испытаний смогли подготовить ещё два самолёта.

– Выходит, на испытания нам выделено три самолёта, – подытожил Сагит.

– Самый близкий образец – машина с номером 31. Она и сядет на корабль. Там всё подготовлено. Вам нужно только облетать её на всех режимах, – сказал Федотов.

Два других самолёта были подготовлены не полностью. Приборы аналоговые, планер недоработан и так далее. Но для тренировок и расчётов вполне сойдут.

– Весной уже будут пробовать делать облёт корабля. Он выйдет в море и «суховцы» прибудут в Крым. У вас максимум два месяца. Если не успеем, то проект корабельного самолёта придётся отложить на неопределённый срок, – добавил Александр Васильевич.

Слишком всё серьёзно. Во время испытаний, может всё что угодно произойти. Ладно, если с недоработанными самолётами, а если с предсерийным образцом. Дело принимает серьёзный оборот.

В лётной комнате зазвонил телефон. Федотов поднял трубку. То, что он услышал, ему явно не понравилось.

– Что ему нужно? Хорошо, я встречу его, – ответил Федотов и повесил трубку. – Приехал этот Чубов. Посмотреть хочет, как мы работаем.

Чего не сидится Егорушке в Москве? Всё ездит, вынюхивает что-то.

Александр Васильевич отпустил нас домой, чтобы мы подготовились к завтрашнему перелёту. Сагит остался по каким-то незаконченным делам, а я со Швабриным, натянув шапки-петушки с надписями «Олимпиада-80» и «Москва» пошли на выход. Уже на выходе из здания, мы встретили делегацию из Министерства. Заместитель генерального конструктора Белкина рассказывал товарищу Чубову, как у нас проходила работа.

– Вот наши лётчики, Егор Алексеевич, – указал заместитель на меня и Ваню.

Изначально не было желания останавливаться, но проявление неуважения будет лишним. Чубов смотрел на меня и Ваню с довольной ухмылкой. В чёрном зимнем пальто, каракулевой шапке и в окружении важных людей из нашего конструкторского бюро, он выглядел почти как барин. Даже портфель картинно передал одному из помощников. Носить его устал!

– Да, помню этих ребят. Здравствуйте, товарищи! – подошёл он к нам и поздоровался.

К чему такая вежливость? Он мог бы не обратить на нас внимание и пройти мимо. Однако решил удостоить нас рукопожатия. Не сочетается это с его позицией по нашему конструкторскому бюро.

– Доброго зимнего дня! – ответил Иван.

– Приветствую! – поздоровался я.

Чубов довольно закинул голову назад. Будто ждал продолжения разговора. Или он так пытается действовать мне и Ване на нервы. Мол, что вы теперь скажете, ребятки?!

Несколько секунд мы смотрели на него с непониманием, ожидая вопрос с подвохом.

– Прошу вас, Егор Алексеевич. Покажу вам лётную станцию, – прервал молчание заместитель Белкина.

– Сейчас. Я с лётчиками хотел бы пообщаться, – вальяжно произнёс Чубов.

Так говори! Чего молчишь тогда?! Иван даже глаза закатил от недовольства.

– Вы что-то спросить хотели? – поинтересовался заместитель нашего генерального конструктора у Егора.

– Собственно, мнением лётчиков-испытателей по поводу перспектив корабельных истребителей. Что думаете, товарищи?

– Они есть. Их много. Все проекты реализуемы, – ответил я.

– Лаконичный и уверенный ответ. Вам предстоит большая работа на аэродроме в Крыму. Справитесь?

Спросил Чубов так, будто уже знает ответ. Невооружённым глазом видно, что он явно не хочет нашего успеха.

– Справимся. Всю программу выполним в срок.

– Торопиться не нужно. Весной ваши коллеги из КБ Сухого начнут работать. У них сможете почерпнуть что-то. Главное – помните, что МиГ-29 должен быть готов к моменту постройки следующего авианесущего крейсера, – продолжил говорить Чубов.

Что и требовалось доказать. Самолёты КБ МиГ уже не рассматривают для оснащения авиагруппы на авианосце «Леонид Брежнев».

– У нас достаточно времени и для посадки на палубу первого авианесущего крейсера, – возразил ему Иван.

Заместитель нашего генерального конструктора побледнел от такой уверенности Швабрина. А вот Егор весело посмеялся и подошёл поближе к Ване, похлопав его по плечу.

– Сомневаюсь, – понизил голос Чубов до шёпота, потом снова повысил. – Не смею вас задерживать.

Делегация проследовала в здание. Умеет испортить настроение Егор Алексеевич.

Пока мы шли по заснеженным тротуарам, Ваня продолжал хаять нашего «дорогого друга».

– Ты видел эту рожу? Ну, ты видел? – продолжал спрашивать меня Швабрин.

– Вань, десятый раз спрашиваешь. Видел. Ну, такой он!

– Холёный перец! Вот выйду на пенсию и поправлю ему лицо. Ты видел…

– Да, видел. Успокойся, – перебил я Ваню.

Навстречу нам шли двое инженеров по двигателям из нашей фирмы. Они должны были с нами улетать в Крым, но их отправляют на завод в Луховицы – срочные работы на очередном самолёте МиГ-29.

– Да ужас! Я уже подумал, в тёплые края полечу. Теперь вот нужно эту спарку 29го доводить до лётного состояния, – возмутился один из инженеров.

– Спарку? – переспросил я.

– Да. Какой-то конструктор сделали! Кабина у него от Мки, планер от Кшки, шасси с летающей лаборатории поставили. Монстр какой-то!

– Они бы ещё бак в заднюю кабину поставили, – улыбнулся Ваня.

– Хотят, – хором ответили инженеры.

Мы пожелали ребятам удачи в оснащении двухместного самолёта. Если и правда такие работы ведутся, то скоро появится и учебно-боевой МиГ-29. Инженеры сказали, что готовность у него почти 95%.

Придя домой, я почувствовал приятный запах куриного супа. Вера возилась на кухне. Обычно она включает радио и подпевает звёздам эстрады. Сегодня не так.

Как только захлопнул дверь, тут же послышались шаркающие шаги по деревянному полу.

– Хорошо, что отпустили пораньше. Как раз к обеду, – сказала Вера, поцеловав меня.

Пока она заканчивала с готовкой, я начал собирать вещи. Много класть смысла нет – работы много предстоит. Лучше взять запасной лётный комбинезон. Закинув в сумку носки, поймал на себе пристальный взгляд Веры.

Она задумчиво следила за каждым моим движением. А в это время на плите начал выкипать суп.

– Верочка, у тебя кипит.

– Что? – откликнулась она на мой голос.

– Суп на плите.

Сорвавшись с места, жена побежала выключать огонь. Услышал, как на пол упала крышка, половник и ещё какие-то вещи. Было видно, что Вера нервничает. Давно её такой не видел. Когда я вошёл на кухню, она медленно помешивала суп.

– Дорогая, что случилось?

–Ничего. За крышку горячую схватилась.

– И поэтому ты выглядишь так, будто твой муж завтра на фронт уезжает.

– Зато ты у нас спокойный!

– Потому что я верю в наш самолёт, в наших инженеров и техников, в удачу и успех.

– Каждый день буду звонить и проверять. Попробуй только не ответить, – пригрозила мне Вера.

– Просто из любопытства. Если не отвечу? – улыбнулся я.

– Приеду и накажу, – ответила Вера, пристально посмотрев на меня

От такого сурового взгляда сразу пропал аппетит к еде.

Вера стала поправлять халат, пояс которого ослаб. Зато моё «желание» усилилось.

– Не завязывай, – произнёс я, подошёл к жене и нежно поцеловал её, снимая с неё «ненужную одежду».

Январь, 1984 года, Крым.

Снизился под облака. Мелкие капли дождя растекаются по остеклению фонаря кабины. Пасмурная погода меняет цветовосприятие моря. Водная гладь напоминает огромную серую массу с редкими переливами волн.

Сделал один проход над аэродромом без снижения, чтобы осмотреться.

– Лесная, 088й, на первом, 600, – доложил я руководителю полётами, называя позывной аэродрома.

– 088й, влево, 600.

Отворот влево и вновь пересекаю береговую черту. Грязно-жёлтая полоска пляжа протянулась вдоль всего Каламитского залива. Справа были видны очертания Евпатории, а позади остались берега Сакского озера.

Теперь слева от себя рассматриваю территорию аэродрома. Длинная объездная дорога, проходящая через дальние стоянки местного полка имела форму полукруга. Бросаются в глаза участки взлёта и посадки палубного тренажёра. Это почти что мини-аэродром со стальным лётным полем в виде корабельной палубы.

На посадочном курсе ещё одно озеро – Кизыл Яр. Плотная застройка закрытого военного городка за территорией лётного поля отличается от частного сектора прибрежных посёлков.

– Лесная, 088й, точку наблюдаю. Разрешите визуальный заход, – запрашиваю я.

– Разрешил.

Через минуту самолёт мягко касается полосы. Торможение на влажной поверхности устойчивое, хоть и дождь продолжает накрапывать. Свинцовые облака нависли, не давая солнцу пробиться к длинной полоске пляжей Фёдоровки. Это ближайший посёлок к аэродрому, который в будущем станет курортной зоной.

Парашют на этой версии МиГ-29 отсутствует. На фирме сделали пару образцов съёмных контейнеров с парашютом, которые устанавливаются вместо гака, но решили отложить их до лучших времён.

– Лесная, 088й полосу освободил, – доложил я руководителю полётами.

– Вас понял. Наблюдаете стоянку ваших товарищей?

– Точно так. Заруливаю к ним.

Место, где размещались наши самолёты, было вынесено отдельно в непосредственной близости от тренажёра. Видны аэрофинишёры тренажёра и технологический вход в подземные коммуникации. Схему этого сооружения ещё нужно будет тщательно изучить. А лучше пройтись по всем закоулкам этой «взлётной палубы».

Чуть дальше – сам трамплин. Издалека он кажется не таким уж и большим. Посмотрим, какие будут ощущения во время полётов.

– Лесная, 088й выключаюсь. Спасибо за приём, – поблагодарил я группу руководства полётами.

Открыв фонарь кабины, сразу попал под мелкий дождь. Техник Арнас был тут как тут, раскрыв надо мной зонтик.

– Да не стоит. Несахарный же, – улыбнулся я, отказываясь от аксессуара.

– Как хочешь. Погодка не «крымская» совершенно.

Я посмотрел по сторонам. Здание командно-диспетчерского пункта за спиной возвышалось над всем аэродромом. Позади можно заметить самолёты МиГ-21, Л-39 и Як-38. Местная часть является аналогичным инструкторско-исследовательским полком, что и в Осмоне. Как и мой родной полк, он тоже входит в состав центра подготовки. Только вот занимается он обучением военнослужащих морской авиации. Штаб центра находился в Николаеве.

Разместили нас в небольшой гостинице. Я в комнате с Иваном, а Сагит с ведущим инженером по корабельной тематике. Привёл себя в порядок быстро. Выйдя из ванной, я обнаружил как Швабрин уже вовсю «пускал пузыри». По Первой программе шёл фильм «Приключения электроника», но это его не остановило. Мой друг был уже не способен выйти прогуляться.

Дождь прекратился. Из окна нашей комнаты видны гряды холмов за высоким бетонным забором, КПП воинской части, через которое люди выходят с работы. За ограждением – степные просторы, примыкающие к морю. Можно заметить множество ангаров для самолётов и вертолётов. Хорошо виден штаб авиационного полка и огромный транспарант с лозунгом «Решения XXVI съезда КПСС – выполним».

За спиной открылась дверь, и я почувствовал прерывистое дыхание человека. Появился запах сырости, а ещё приятный аромат сирени. Всегда балдел от этого запаха, напоминающего мне дом!

Повернувшись, я увидел девушку в дверях с большим чемоданом. С её зонта вода сильно капала на палас нашего номера. Смотрела она на меня оценивающим томным взглядом. Будто я у неё денег в долг попросил!

– Эм… а вы кто? Что вы здесь делаете? – спросила она.

Наехала эта гостья очень сурово. Ваня даже подскочил с кровати!

– И вам добрый вечер! – поздоровался я.

Швабрин продолжал протирать глаза, будто не верил в то, что к нам кто-то может зайти. К слову, в этой гостинице только четверо из нашей фирмы. Остальные живут в другом месте.

– Прекрасно. Я в этом номере всегда жила. На протяжении трёх последних лет приезжала, и меня селили сюда. Попрошу с вещами на выход, мальчики.

Мы с Иваном переглянулись. Что происходит?

– Девушка, вы ошиблись. Вам, вероятно, нужно в другой номер. Хотите, помогу вам вещи донести, – продолжил я.

– Ты выпрямись, когда со мной разговариваешь. Молод ещё. И ты бы встал с кровати, – наехала гостья на Ваню.

– Я чё сплю ещё? – повернулся он ко мне.

– Нет. Вторжение у нас, Вань.

– Тебя как звать, голубь? Потрудись доложить, а я пока присяду, – продолжила девица и в мокром пальто села на мою кровать.

На секундочку, у меня там чистое бельё. Моментально оно промокло под задницей этой девушку.

Борзая! Быстро посмотрел на девушку, чтобы оценить её возможное происхождение. Пышные светлые волосы, которые накрывает красная шляпка. Шарф стильной расцветки. Маникюр на руках явно не сама делала. На пальцах массивные кольца. Гипюровое платье с кружевами, а на ногах – белые туфли лодочки, и это в дождливую погоду. Не из бедной семьи!

– Голубь – птица. А я человек. Здесь люди отдыхают, дамочка. Или вы сами выйдете, или с нашей помощью, – предложил я.

В комнату вбежала дежурная с первого этажа, утирая пот со лба.

– Аида Сергеевна, простите! Я забыла, что вы должны были приехать. Мне сказали про испытателей, а про вас никто не знал…

– Испытатели пускай живут. Я по их душу и приехала. Эти то, что тут делают? Ещё и хамят!

– Девушка, вам самой манеры бы нужно изучить. И встаньте с кровати!

– Это они и есть. Лётчики-испытатели фирмы МиГ, – продолжила объяснять дежурная.

Аида недовольно цыкнула, но с кровати встала.

– Живите, пока. А то бы я вас сейчас на губу отправила, – проворчала наша гостья и вышла из комнаты. – Дай мне ключи от девятого номера!

Дежурная выбежала из комнаты, аккуратно захлопнув дверь. Я посмотрел на Ваню, а тот всё ещё не верил в происходящее.

– Серый, чё происходит? Если хочешь, чтобы я с тобой гулять пошёл, так и скажи. Зачем было этот театр устраивать? – посмеялся Швабрин.

– Шапито! Просыпайся и пошли поедим.

– Я так и не понял кто эта Аида, и почему она приехала по наши души. Она конечно красивая, но характер у неё дерьмо. Гонору, как у генеральши.