Михаил Белозёров
Марсианский стройбат
Глава 4
Облако Глобула
Хорошо хоть пистолет при мне, думал Сергей, а то я этим ядерным пулькам не очень-то доверяю. Он не знал, как действует ядерное оружие такого маленького калибра. Может быть, они разнесут полгорода к едрёне-фене, думал Сергей, и обрушат свод? Кто его знает? Но раз Парийский и Лобастов так решили, значит, они знают, что делают? Надо будет с ними поговорить. Может, это облако Глобула не такое страшное? И мы зря его решили уничтожить? Может, с ним можно договориться? А?..
Шёл мелкий ржавый дождь, и всё вокруг было мокрым и ржавым: и стены, и земля, и даже Мамиконов, который так и не перестал икать. Это его икание эхом разносилось по мертвому городу, распугивая невидимых призраков. Одни из них беспрестанно следовал за отрядом. Сергей даже боялся лишний раз оглядываться.
– Тебе хорошо-о-о… – пожаловался Мамиконов. – Ик! Тебе не надо было испытывать на себе это лекарство. Я за тебя всё сделал. Ик! Ой, мамочки…
– Ну и как?
– По-моему, ик! испытание прошло не совсем удачно. Ик! У лекарства, оказался побочный эффект, – болезненным голосом сообщил Мамиконов. – А ещё я испортил себе причёску, – он пошлёпал себя огромной ладонью на мокрой голове.
Лицо у Мамиконов стало несчастным. Сергей внутри скафандра оставался сухим, однако шлем, как всегда, вначале немного запотел. Индикация показывала, что РС работает нормально. Ноги вот только разъезжались в грязи. Да и видно было не дальше собственного носа, а СВТ-40 казалась Сергею непомерно тяжёлой. Должно быть, он всё ещё не отошел после ранения. Однако в любом случае ему было легче, чем тем, кто тащил холодильник с ядерными патронами, – их водило из стороны в сторону по всем неровностям дороги.
Дело обстояло так: патроны калибра семь и шестьдесят два сотых миллиметра имели в себе крохотный ядерный шарик не больше изюминки. Этот шарик можно было держать только в холоде при температуре минус пятнадцать градусов. Как только пулю вытаскивали, её надо было реализовывать в течение тридцати минут, иначе из-за нагрева изотопа она могла взорваться в стволе. Кроме этого патрон был усиленным, с удлиненной гильзой, и всё равно траектория полета тяжёлой пули была крутой. Целиться надо было по прицельной планке, а не через мушку. Всё это сообщил Сергею Мирон в те немногие минуты, когда он не тащил холодильник.
– Меткости здесь особой не требуется. Поэтому мы тебя бережём, не нагружаем.
– Я что, и стрелять буду? – удивился Сергей.
– Ну а кто ещё? Конечно, ты. Это решение было принято единогласно.
– Почему?
– Потому что ты вчера мало пил и сегодня трезв, как стёклышко. Гордись, сынок.
– Спасибо за доверие. А врач?..
– Врач?.. – удивился Парийский. – У Давыдова другие функции. Если кого ранят, или радиация. Да мало ли что?!
– Но здесь нет радиации, – очень серьёзно возразил Сергей, взглянув на всякий случай на свою индикацию.
Значок сигнала радиация был, как всегда, зелёного цвета. Да и Сергей не видел ни разу, чтобы он краснел на Марсе. Порой ему казалась, что эта функция в компьютере скафандра вообще не работает, поэтому и с волнением воспринял слова командира Парийского.
– А мы что тащим? В этой штуке радиации больше, чем в нормальной атомной бомбе, учитывая пропорции, конечно. Сейчас придём, выстрелишь, и отвалим.
– А вы когда-нибудь стреляли?
– По кому? – с иронией спросил Парийский. – Всё, что происходило с тамошней цивилизацией, воспринималось как рок. Мураны и гоблины давно деградировали. Может, они с кем-нибудь и воевали, но забыли. А нам какое дело? Это ведь не наша планета. Поэтому мы и берегли спецоружие для ЧП.
– Специально для меня?
– Специально для тебя.
– А что, сейчас ЧП?
– Ясное дело, – ответил Парийский. – Вы, как снег на голову свалились. Мы тоже хотим вернуться домой.
– А в кого стрелять-то? – уточнил Сергей на всякий случай.
Разумеется, он не сказал Мирону, что вернуться на Землю мечтает не один он и что этой мечте вряд ли суждено осуществиться.
– На этот раз пришлые гоблины, а ещё крикуны – люди чёрного склона. Я в них не разбираюсь, – сказал Мирон Парийский. – У Зовущего надо спросить. Он спец по местной фауне. Мне так всё равно. На мой взгляд, гоблины-пришельцы ничем не отличаются от наших гоблинов, а с крикунами хуже. Они даже разговаривать не умеют. Но очень свирепы. Это они разрушили наш реактор.
– Где? – уточнил Сергей.
– В Старом Городе, в районе дельты Асио, – ответил капитан Парийский.
– Мост там есть? Дугой – такой?
– Есть, – с удивление ответил капитан. – А ты откуда знаешь.
– Да так, – Сергей застеснялся. – Кто-то рассказывал.
– А-а-а… ну если рассказывал… – Парийский с кряхтеньем впрягся в лямку ста пятидесяти килограммового холодильника. Разговор сам собой прервался. Зато Пашка Марфин, которого Парийский сменил, спросил, обливаясь то ли потом, то ли слезами:
– Будешь?.. – и достал шкалик.
– Я не пью, когда иду на дело, – отказался Сергей.
Во рту после вчерашнего, даже после чистки зубов, ощущался странный привкус, как от глистогонного средства, а голова была тяжёлой. Пусть даже «зубанка» и зашипит, мне не страшно, подумал Сергей, я уже один раз попробовал.
– Зря. А вдруг «зубанка»?.. Надо быть во всеоружии.
– «Зубанки» сегодня может и не быть, – отозвался Мамиконов. – Так что смотри, отстанешь или забредёшь в развалины, искать не будем.
– Чего я, маленький? – самоуверенно сказал Пашка и одним махом влил в себя полбутылки. – Будешь? – на всякий случай снова предложил Сергею.
– Нет, не хочу…
На самом деле Сергею этот мост снился каждую ночь. Он думал, что это игра воображения. А оно вышло так, что мост существует на самом деле. Только в тех снах Сергея преследовали не гоблины и крикуны, а какие-то скользкие змеюки.
Он посмотрел туда, откуда падал ржавый дождь. Как объяснили Сергею, летом он шёл всегда. Должно быть, это происходило очень высоко – выше небоскребов, верхушки которых не были видны. Где-то там под невидимым куполом таял марсианский лед, и, тяжёлые капли, падая с большой высоты, разбивались в пыль и оседали на город Сен-Пал. Казалось, что он оплакивает свою судьбу. Судя по всему, его никто не разрушал, просто он пришёл в упадок. Трудно было представить, какие окна и двери были в домах. Должно быть, дерево сгнило во влажном, холодном климате или пошло на дрова. Трудно было вообще вообразить, что здесь было шумно и многолюдно, что по улицам ходили мураны с жёлтыми масками на лицах и ушастые гоблины с жёнами и детьми. Теперь этот огромный подземный город стал лабиринтом пустых улиц и мёртвых зданий. В нём поселились существа, которые деградировали и которые плохо помнили своё прошлое. Цивилизация казалась для них чем-то далёким, нереальным, как воспоминания о каком-нибудь Боге. Вот они и выдумали Богов-пришельцев, думал Сергей, не подозревая, что почти, ну, почти угадал и с Богами, и с мостом, и со змеюками. Опять же, думал он, этот самый горизонт событий – правда, он существует или нет? Кто его знает?
У особенно больших домов, начиная, примерно, с тридцатого этажа между стенами, над улицей, были перекинуты металлические балки, которые пересекались во всех мыслимых и немыслимых плоскостях до самых крыш. Они блестели под тусклым светом искусственного солнца и от этого казались невесомыми и ажурными. Сергею показалось, что в переплетенье этих балок сидит камбун и наблюдает за городом. Иногда он совершал немыслимые прыжки, раскачиваясь на руках, как обезьяна. Против него у людей не было никакого оружия, и если бы камбун пожелал напасть, они бы не смогли противостоять ему.
Даже если я отсюда выберусь, решил Сергей, что ещё не факт, то буду самым счастливым человеком. Мы переедем с Милой в Городок-Три и заживём счастливо и спокойно. Тогда эти пятнадцать лет пролетят незаметно, и мы вернёмся на Землю и нарожаем детей, и я забуду этот Марс, как дурной сон. Но пока он шёл по незнакомому ржавому городу и ему в правое ухо твердил Турес.
– Город заражён… – доверительно сообщил он. – Что касается будущего, то…
Хотя он говорил шепотом, наклонившись, Сергей услышал в наушниках даже, как тот тяжело дышит. Разумеется, ни белые мураны, ни серокожие гоблины не были приспособлены к переноске тяжестей, хотя на Марсе с притяжением было проще, чем на Земле. Однако сто пятьдесят килограммов на Марсе – это в любом случае все те же сто пятьдесят килограммов – как тут ни крути. В этом отношении у нас явное преимущество, несмотря на то, что мы почти год на Марсе, думал Сергей. Сила осталась прежней. Вопрос, как же тогда мураны построили такой огромный город?
– …то его у нас нет…
– А чем заражён? – поинтересовался Сергей, который и на Земле привык к пессимистам.
– Духами… Вот стоит тебе о них подумать, как они тут же появляются… я уже сколько раз замечал…
А… догадался Сергей, он не пессимист, он местный мистик. Впрочем, на Земле то же самое. Находились люди, которые думали точно так же. А вдруг Глобула уже достигло пределов Земли и первые её признаки – это круги на полях Англии? А мы ничего не понимаем и даже не пытаемся вступить в контакт и не защищаемся, а беспечно обращены в это самое будущее. Может, у нас его уже нет, как нет будущего для обитателей Марса? Может, крикуны уже бродят по нашим лесам и пустыням, а мы и не знаем?
– Прошлый раз подумал, – рассказывал Турес, – и крикуны полезли. Чуть не убили меня криком.
Сергей с удивлением посмотрел на желтолицего мурана: где это видано, чтобы живое существо могло убить криком? Как-то не укладывалось в сознание.
Турес почти не отличался от земных людей, разве что большим размеров черепа, грубыми чертами лица, как у аборигенов Австралии, и тёмно-рыжими короткими жёсткими волосами, в которых, как бриллианты, сверкали капли воды. Был он молод, и его копыта ещё не стерлись о камни. К тому же он носил специальную пластиковую обувку, которая делал его поступь почти бесшумной. Почему у них такие ноги? – в очередной раз задал себе вопрос Сергей. Наверное, они хорошие бегуны. А ещё лоб и щеки у него были покрыты жёлтой минеральной краской.
– Да, бегаем мы неплохо, – словно угадав его мысли, ответил Турес. – А толку-то? Наши-то доморощенные учёные выяснили, что когда-то мы имели такие же конечности, как и у вас, но потом в связи с обезвоживанием планеты и необходимостью поиска пищи и воды на огромных пространствах, а так же с появление хищников, нам приходилось много и быстро бегать. Пальцев осталось только три, и они постепенно превратились в копыто. Да и коленный сустав изменился.
– Наверное, это не так плохо, – дипломатично ответил Сергей, ибо заметил, что для муранов этот вопрос болезненный и они стараются его не касаться.
– Всё бы ничего, – вздохнул Турес, – только женщин у нас мало… Говорят, вырождаемся… А у вас женщины есть? – спросил он неожиданно с придыханием.
То ли распогодилось, то ли солнце стало ярче, но город словно вышел из тени, определился в очертаниях, словно старый знакомый, и в его расположении появился обусловленность с подземной архитектурой – должно быть, вначале строили невысокие дома и только потом между ними втискивали высотки и небоскрёбы, а также рыли туннели.
– Конечно, есть, – гордо ответил Сергей, откидывая стекло шлема, потому что дождь стал редеть и ему захотелось глотнуть свежего марсианского воздуха, хотя этот воздух и пах железом.
Сергей сразу вспомнил Милу, её лицо и её белый халатик. Сердце его бешено забилось. Как ему захотелось её обнять! Он уже давно понял, что Мила превратилась для него в спасительный образ, дающий на несколько мгновений хоть какой-нибудь отдых душе.
– Как ты думаешь, я им понравлюсь?..
Сергей едва не поперхнулся. На мгновение он представил Туреса рядом с Милой.
– Даже не знаю, брат… – с трудом сдержался Сергей и невольно посмотрел на его копыта и жёлтую маску из каких-то минеральных веществ.
– Я так и знал! – горестно воскликнул Турес. – Может, действительно, переделать ноги? А маску я смою при первой же возможности.
– Ну-у-у… – сказал Сергей, испытывая смешанное чувство злорадства, – как знаешь… – и едва не проглотил язык, ибо увидел, что они вышли к излучине огромной реки.
Тёмно-серая, широкая как Волга, река Шкабарь делила город Сен-Пал на две части. Нижняя его часть была старинной: с церквями, башнями, равелинами и колокольнями, вокруг одной из них раскинулось кладбище с фонарями. Вдали, как остров, возвышались серебристые ступенчатые небоскрёбы. Для того чтобы попасть туда, надо было спуститься вдоль старых крепостных стен из красного кирпича и миновать длинный-длинный мост Езекая – самый последний из вереницы мостов, похожий на Крымский в Москве, в форме изогнутого лука, с пилонами, и спуститься по лестнице с неимоверным количеством ступеней, которую венчал памятник марсианскому герою – он летел на неведомом звере, обратив взор в бесконечность. Никто не помнил, что это за герой. Даже таблички не осталось. Так рассказал Турес. Говорят, что это был испытатель летательных аппаратов, что он даже пролетел под мостом Езекая, что авиастроение только-только начало развиваться на Марсе, но пришло облако Глобула, и всё пошло прахом.
Мирон Парийский объявил привал. Он велел занести контейнер с ядерными пулями в здание, больше всего походившее на универмаг. В нём даже сохранились стеклянные стены, но с такими ржавыми потёками, что сквозь них почти не проникал свет. Зато изнутри можно было наблюдать за окрестностями, не опасаясь привлечь к себе чье-либо внимание. Мирон расставил часовых, а все остальные развалились отдыхать. Пашка Марфин и Мамиконов принялись дегустировать новую бутылку самогона. Тотчас на её запах, словно из-под земли появились серокожие, длиннорукие гоблины. Оказывается, гоблины тащили запасы Пашкиной браги. Они чинно, из очень грязных стаканов распили бутылку самогона. Потом Зовущий на гортанном языке отдал команду, и гоблины засуетились: развели костер из остатков мебели и принялись готовить еду. Вместе с клубами дыма по помещению стала распространяться невыносимая вонь, словно от жареной селёдки. Сергей предпочёл уйти в другое крыло универмага. У него сохранился пакетик с сублимированной кукурузой, и он жевал пресные шарики с жестковатыми крылышками. Винтовку он почему-то взял с собой, хотя ему порядком надоело таскать её. Но оставить такое оружие даже на попечение Гоши Мамиконова он не решился. Ещё засунут куда-нибудь по пьянке. Ищи потом.
Широкая лестница привела на третий этаж. Шаги гулко разносились по огромному залу. От тяжелых башмаков скафандра поднималась и долго не оседала лёгкая марсианская пыль. Всё, как у нас на Земле, думал Сергей. Даже похожие эскалаторы, если это, конечно, они. Он подошёл и посмотрел на лестницы, ведущие на второй этаж. Проржавевшие цепи ещё держали на себе стальные пластины. Снизу слышались беспечные голоса гоблинов. Если бы кто-нибудь возжелал напасть, данный момент был исключительно удобным.
Тусклые лучи искусственного солнца – всё, что осталось самого ценного от былой цивилизации, заметно ярче освещали город. Он притягивал взгляд. Та его часть, где река Шкабарь терялась в сумраке развалин – там, где в центре блестели едва различимые шпили, словно в утреннем тумане. А рядом темнело что-то, похожее на памятник. А если же хорошо приглядеться, то заметен был и речной порт, и ещё один рукав реки. Сергей долго всматривался в сумерки, счистив перчаткой ржавый налет со стекла, желая проникнуть в суть города, понять его. Ему казалось, что вот-вот он узнает такое, о чём, быть может, будет жалеть всю жизнь. Но он не сподобился истиной, не вышло. Что-то вдруг ускользнуло и ушло в темноту.
– Я тоже люблю этот город!.. – произнёс кто-то над ухом.
Сергей, отскочив в сторону и с полуоборота, не разобрав, что перед ними стоит чудище с широким торсом, ткнул винтовкой. Если только на ней был штык! Впрочем, и штык бы не помог, потому что в следующее мгновение винтовка валялась на полу, а на Сергея насмешливо смотрел камбун. Был он не таким высоким, как казался издали, но уж выше богатыря Мамиконова. И силы было в нём не меряно, потому что ему хватило одного движении руки с посохом в ней.
Прежде чем Сергей выхватил пистолет, камбун произнёс на чистейшем русском языке да ещё с волжским акцентом, растягивая слова:
– Прости, человек, я не хотел тебя испугать. Меня зовут Пантигера.
Он даже не шелохнулся, хотя, конечно, понял, что в кармане у человека оружие. В правой руке он держал рогатый шлем, в левой – боевой посол, на венчике которого, как показалось Сергею, тлел голубой огонёк. Голова у него была шишковатая, покрытая, как у игуаны, крупной желтоватой чешуёй.
– Это ты меня извини… – ответил Сергей, задирая голову, – я не ожидал. Меня зовут Сергеем.
Огромным был Пантигера, с широкой грудной клеткой, мускулистый. Но не тяжёлый и не сухой, а поджарый, как многоборец. В нём чувствовалась звериная ловкость. Та ловкость, с которой он выбил винтовку из рук Сергея. Однако он счёл возможным похвалить Сергея:
– У тебя хорошая реакция для человека.
Где же я такой говор слышал, ах, да, у капитана Парийского. Это и подкупало – как бы, свой, а посмотришь – в то же время не свой.
– А ты ходишь бесшумно, – не остался в долгу Сергей. – Это ты шёл за нами по крышам домов?
– Да, я хотел понять, куда и зачем вы идёте.
– Мы идём в Старый город, чтобы узнать, что это такое за облако Глобула.
– Многие из наших туда ходили, но никто не вернулся, – равнодушно сообщил Пантигера.
Ничего в нём нет от великой непознанной «тени», подумал Сергей, ничего, только очень здоровый.
– Почему?
– Все погибли, – ответил он.
Сергей понял, что он пытался скрыть страдание на своём огромном лице.
– Облако не отпускает. Даже мое оружие бессильно против облако. – Пантигера показал на посох, на кончике которого тлел голубой огонёк. Лицо у него снова сделалось возмущённым. – У вас же примитивное оружие людей. Оно может убить марсианина, и тех, кто придет с облаком, но бессильно против самого облака, – Пантигера кивнул на винтовку, которую Сергей держал в руках.
– У нас другого нет, – соврал Сергей. – А кто придёт с облаком?
– А зачем вы тащите белый ящик? – хитро спросил Пантигера, игнорируя вопрос.
Сергею показалось, что он читает его мысли.
– Ты будешь защищать облако? – в свою очередь поинтересовался Сергей.
Нельзя сказать, что ему не понравился Пантигера, но с ним надо было осторожным. Чёрт его знает, что у него на уме, подумал он. Существа такого размера полны агрессивности.
– Я не буду защищать облако, – ответил Пантигера, обратив к нему мужественное лицо. – У меня с ним давние счёты. С тех пор, как оно появилось, город умирает. Правда, он умирал ещё и до облака, но не так быстро. Во всем виноват климат. Облако довершило уничтожение Марса. Если вы хотите его уничтожить, я на вашей стороне. Но я не знаю такого оружия, которое бы сладило с силой облака. – Впервые в его голосе прозвучала тайная надежда.
Обычно так говорят отчаявшиеся люди, готовые уцепиться за любую соломинку.
– Мы взорвём облако, – сказал Сергей, хотя не знал планов капитана. – У нас кое-что есть. Очень мощное оружие по нашим земным меркам.
– Что вы потом будете делать с планетой?
– Хотим её возродить… – Сергей не удержался и картинно показал рукой в сторону города.
– Возродить?! – очень и очень удивился Пантигера. Похоже, эта мысль даже не приходила ему в голову. – Разве вы знаете, какой она была? Даже я не знаю – самый последний из гигантов. И мой отец, и дед тоже не знали. Говорят, она когда-то была зелёной.
Только тогда Сергей сообразил, кого они видели с Мамиконовым в вестибюле небоскреба – скелет камбуна.
– Это ты ходил по поверхности? – догадался Сергей.
– Нет. Те следы, принадлежат ложным камбунам. Они появляются ниоткуда и так же бесследно исчезают. Но человеку лучше с ними не встречаться. А то, что ты пытался увидеть сегодня в городе, на вашем человеческом языке называется горизонтом событий. Ты пытался заглянуть за него, хотя событие ещё не наступило?
– Да, – смутился Сергей. – Действительно, это так. Мне давно кажется, что я понимаю город.
– Ну вот и ты попался на эту удочку. Облако играет с тобой. Оно манит, хочет показать, чего ещё нет, что ещё не наступило – тайну! Не поддавайся, оно, как Янус, заведёт тебя в дебри и бросит. Многие из наших попались на эту удочку.
– На чём? – уточнил Сергей.
– Чтобы общаться с облаком, надо быть с чистой душой. Тогда оно не сможет с тобой ничего сделать, а будет открывать истины.
– Какие истины?
– Истины бытия!
Ну да, скептически подумал Сергей, что же ещё?
– Эй… Серёга! – снизу раздался голос Мамиконова. – Иди есть! Жратва готова.
– Я сейчас! – отозвался Сергей.
– Ты где?
– Я на третьем.
Мамиконов полез по эскалатору. Цепи гремели и визжали. Мамиконов в пьяном виде был неукротим, как Геракл в первую свадебную ночь.
– Ты с кем разговариваешь? – Его морда возникла из чёрного провала.
– Да ни с кем… сам с собой… – Сергей оглянулся.
Пантигера не было. Он исчез – действительно бесшумно, как тень. На том месте, где он стоял, в воздухе таяло рыжее облачко.
– Э-э-э… – удивленно произнёс Сергей.
Ему хотелось задать ещё много вопросов.
– Пойдём, наши заждались, – Мамиконов потопал ногами, отряхивая со скафандра ржавчину и пыль. С тобой точно всё нормально. Ты не обкурился? А то, знаешь, у меня рука тяжёлая. А Марфину я башку оторву… оторву, точно оторву.
– Иди ты знаешь, куда?! – сказал Сергей, и они спустились на второй этаж, чтобы поесть «слизи» и приготовиться к схватке с облаком Глобула.
* * *
– Видишь их? – кисло спросил капитан Парийский.
Облака точно не было. По словам капитана, оно было чёрным-чёрным, как сажа. Сквозь него даже не проникал свет. Теперь облака не было.
– Нет… – признался Сергей, хотя они уже добрых полчаса разглядывали в бинокль противоположный берег реки Шкабарь и мост Езекая справа. За всё время по нему не прошёл ни один человек, ни одно живое существо, словно та – нижняя часть города, как, впрочем, и верхняя – вымерла.
План рушился на глазах. Вместо того чтобы найти «зубанку» – облако Глобула и расправиться с ним, пришлось ждать у моря погоды.
– Прошлый раз были другие.
– Какие?
– Мерзкие, скользкие змеюки.
– Змеюки? – удивился Сергей. Не те ли, которые мне снятся? – Что случилось со змеюками?
– Они пропали сами собой.
– В смысле, уползли в норы?
– Нет, – покачал капитан головой, – исчезли с Марса напрочь. А куда, никто не знает.
– Может, и эти исчезнут? – предположил Сергей, хотя до сих пор никого не видел.
– Может, и эти, кто его знает, – согласился капитан. – Только они вначале нам бошки с удовольствием открутят.
– Ага… – сказал пораженный Сергей.
Насчёт бошек, это он серьёзно, подумал он. Дождь прекратился. С угольных «деревьев», похожих на чахлые ёлки, капала рыже-чёрная вода. Что-то похожее на букашек вволю бултыхалось в лужах между островками гематита, похожего в этом месте на застывшие кусочки свинца. Выше сталистый магнетит лежал слоями, на которых чахлые грибы толстели и превращались в шары, которые, если на них наступить, лопались и выбрасывали в воздух облачка жёлтых спор. Ушастый мох рядом с водой достигал размеров земных лопухов, а белесые кустики, похожие на хвощ, мешали смотреть в бинокль. От реки тянуло запахом тины и болота. Там что-то возилось – большое и вонючее, как бегемот. Сергею страшно хотелось посмотреть, что это такое. Однако времени разбираться не было.
За обугленными, кривыми сучьями виднелись одноэтажные дома с проваленными крышами и чёрными глазницами окон. Что-то похожее на лодочную станцию, с широкими ступенями и пирсом, примостилось у воды. Даже если там кто-то есть, думал Сергей, то стрелять всё равно не в кого. Одной пулькой этот район не развалишь. А ведь капитан говорил о целой армии каких-то крикунов.
– Может, через мост?.. – предложил он. – Тихонько… прокрасться… А?.. там же никого нет. Сходим на разведку?
Ему хотелось действовать, а не сидеть за забором, а ещё ему показалось, что это самый, если не безопасный, то, по крайней мере, короткий и удобный путь на тот берег. Он почему-то забыл слова Пантигеры о том, что приближаться к облаку опасно. Да и самого облака не было видно. А стрелять через реку, не видя противника, было глупо. С другой стороны, если по мосту никто не ходит, значит, на нём засада. Хе! Ну и задача!
– Чёрт! – выругался капитан Парийский. – Я же их вчера видел. Они по набережной, как муравьи сновали. Вот, блядство! – и он добавил ещё заковыристее, длинно и выразительно.
– А вы как-то связываете их с облаком? – спросил Сергей.
– Да у меня такое ощущение, что они из него вылезают! – с возмущением сказал капитан Парийский. – А что толку? Куда всё делось?!
– В смысле?..
– Ну, что это облако их с собой притащило.
– Притащило?..
– Ну да. Мы за этим явлением лет сорок наблюдаем. Как только возникает облако, появляются нетипичные для планеты существа. На этот раз пришли крикуны. Ты их хоть раз видел?
– Нет. Может, вначале стоит сообщить нашим?
Честно говоря, Сергей не представлял, как действовать в данной ситуации, и полагался на опытного капитана, который на всю жизнь застрял на этом Марсе. По идее, ему никак не меньше семидесяти, думал Сергей, но сохранился отлично. Может быть, этому способствовал сухой климат Марса? А может, гены? Кто его знает?
– Ну да… – иронично согласился капитан, но как-то вежливо, и Сергей не обиделся. – Они пошлют запрос на Землю. Там начнут соображать два месяца, с кем или с чем мы столкнулись. Они же не ясновидящие. А потом прикажут вести дипломатические переговоры. А за это время от всей вашей экспедиции мокрого места не останется. Тебе разве не хочется вернуться домой? Мне хочется.
Он ещё не добавил, что жаждет увидеть жену и детей, с которыми расстался больше полувека назад. Так что ему есть, чем рисковать, понял Сергей. Это мы молодые и дурные. Чёрт!
– Ну смотри… – вздохнул Сергей. – Не нравится мне всё это… – и замолчал на полуслове, вспомнив, что есть ещё 3D карты. С помощью не копии, а настоящего «планшетника» здесь всё можно было давным-давно обследовать, не рискуя жизнью. Сэкономили, вот теперь мы и расхлебываем. Нет, с Землей надо обязательно связаться, подумал он. Обязательно.
Из дома напротив, за рекой, вдруг показался крикун. Больше всего он походил на обычного человека в чёрной форме спецназовца. Только оружие у него было посолиднее – широкое и плоское, с коротким дулом. Неужели лазер? – подумал Сергей. Таким как раз и грохнули Пашку.
Поговаривали, что в нашей армии тоже появилось лазерное стрелковое оружие. Но вряд ли оно такое удобное, подумал Сергей. Наверняка громоздкое и тяжёлое.
Крикун словно учуял их, вперился взглядом, и Сергей, и капитан присели за забором.
– Ох, твою мать!.. ох, мать… у них оружие!.. – произнёс капитан растерянно и глянул в щель, чтобы снова спрятаться. – А вчера не было… Я думал, крикуны только криком берут…
– Если у него тепловик, он нас давно обнаружил, – высказал опасение Сергей.
– Нет у него ничего такого, – зло сказал Парийский. – Они ловят на чем-то другом. Главное, когда их видишь, отворачивайся, смотри только боковым зрением. – Он осторожно выглянул: – Вон они… гады…
– Где? – Сергей поднялся и не сразу увидел.
– Да вон же! За островом1
Действительно, узкий островок, поросший угольными «деревьями», скрывал изгиб дороги. Вот там-то они и столпились: то ли строились, то ли просто вывалили из укрытий. Готовились, должно быть, перейти мост и вступить в новую часть города.
– Всё… сейчас они форсируют реку, и нам капец! – нервно прошептал капитан Парийский. – Определить расстояние можешь?
– До первого дома километр восемьсот пятьдесят метров, – посмотрел Сергей на свои приборы.
– Вызывай Мамиконова! – капитан Парийский так резко развернулся своим большим, крепким телом, что Сергей не ожидал от него такой прыти.
– Большой, Большой! Как меня слышишь? – забубнил Сергей в микрофон.
– Слышу тебя хорошо, – тотчас раздалось в наушниках.
Даже слушать добродушный баритон Мамиконова было приятно, тем более лицезреть его хитрую морду. Есть в нём что-то от арабского бедуина. Уверенность и надежность, подумал Сергей.
– Что там у вас? Мы готовы!
– Мы тоже!
– Давай выдвигайся! Только скрытно, у нас гости!
– Понял! Сейчас прибудем!
Дело обстояло так, что серокожие аборигены слиняли сразу после стоянки. Они предпочли тащить ношу Пашки Марфина, а не тяжёлый контейнер с ядерными пулями. Сергей подозревал, что гоблины прикладываются по ходу дела к бражке, поэтому и выбрали такой груз. А Пашка делал вид, что ни сном ни духом ничего не ведает. Даже после того, как Мамиконов изрядно помял ему грудь, ситуация не изменилась. Марфин только затаил обиду. Разобраться с ним решили потом, после окончания операции с облаком или крикунами – в общем, как получится, потому что никто не представлял, что выйдет из всей этой затеи с ядерным взрывом. Выходило, что человечество в лице горстки людей второй раз применяло такое оружие против живых существ, если первый раз считать Хиросиму и Нагасаки. Так что получалось, что это своеобразный исторический момент, думал Сергей.
Через пару минут раздались тяжёлые шаги, и в канаву перед забором, где сидели Сергей и капитан Парийский, ввалился Мамиконов со своей командой. Они дышали, как загнанные лошади.
– Ваш Марфин ушёл! – доложил Андрей Лобастов. – Обкурился в доску и слинял, только пятки замелькали.
– Чёрт! Надо было его обыскать! – сказал Давыдов. – Где он взял наркотики?
– Не наркотики, а галлюцигены, – добродушно поправил Мамиконов, с жадным интересом выглядывая из-за забора.
– Хрен редьки не слаще! Откуда?
Мамиконов выразительно посмотрел на наивного Давыдова, только разве что не добавил слово «папаша», чтобы не обидеть. Откуда ему знать наши дурные земные привычки, однако примирительно подумал он, времена другие, люди другие и нравы тоже.
– Эка невидаль! Из грибов, откуда ещё?!
– В наше время такую гадость не курили, – нервно поёживаясь, сказал Давыдов. – Психи. Мозгов не жалко.
– А чего их жалеть, говорят, через семь лет восстанавливаются.
Между тем, Сергей и капитан Парийский открыли контейнер и достали две пули. Обе были в колючей изморози и плохо входили в обойму.
– Ничего, – сказал капитан, – сейчас разморозятся. Ну-ка заряди парочку. Только поставь на одиночный.
Сергей щелкнул затвором, и пуля послушно вошла в патронник.
– Готово!
Его стала бить нервная дрожь. Так было всегда: перед погружением, когда он входил в звездолет или когда обнимал Милу – сердце колотилось бешено, словно от этого зависела жизнь. На всякий случай он закрыл шлем на скафандре. Всё-таки это удобная вещь, подумал он, скафандр. Только чуть сковывает движения.
