bannerbannerbanner
Резервация

Михаил Баковец
Резервация

Полная версия

– Вот же фигня какая – промазал, – расстроенно покачал головою Петрович. – С этими карамультуками только в упор да картечью бить. Эх, где же ты моя, «тулочка» родимая. А у тебя что случилось, Максим?

– Грязь, – одним словом ответил я и поморщился, досадуя на свою безалаберность. Настоящий Марк никогда бы не допустил такого. Да, самая обычная грязь, совсем немного, попала в механизм, и случилась осечка. Сейчас фитильные ружья наиболее предпочтительнее, пока кремнёвые замки ещё находятся в зачаточном виде. Недаром в старых войнах на Земле (как здесь не знаю, Марк с подобным не сталкивался) в приказном порядке офицеры в полках перед сражениями должны были сдавать свои кремнёвки и получать фитильное оружие. Да и солдаты с «фитилями», способные творить настоящие чудеса в процессе стрельбы, подчас показывали результаты новобранцев, когда им в руки давали кремнёвые мушкеты. Это уж потом мушкеты с кусочками кремня отладили до таких высот, что они служили о-о-очень долго человечеству. Но этому миру ещё далеко до широкого распространения столь качественных образцов. Чем хороша кремнёвка, так это отсутствием запаха тлеющего фитиля и неудобствами в плане постоянного контроля за огоньком. Зато фитиль выстрелит всегда! Это я вам как Марк Грегори Адамс говорю, один из лучших охотников посёлка.

Но «калаш» ещё лучше, хе-хе.

После переполоха из девчонок больше никто не смог заснуть. Андрей с Толиком поворочались минут сорок и встали, решив сменить меня с Петровичем на дежурстве. Тромблон взял Андрей, Толик же получил пистолет, так как лучше своего товарища управлялся с подобным капризным устройством.

Уснул я мгновенно, хотя и опасался, что получил такой заряд бодрости и впрыск адреналина после посещения незваного гостя, который хуже татарина, если вспомнить поговорку, что до рассвета буду мять подстилку то одним, то другим боком.

Проснулся от того, что мелкая букашка забралась мне на нос и давай ползать по самому краю ноздрей.

– Апчхи!

В ответ на мой громогласный чих рядом раздалось весёлое девичье хихиканье. Открыв глаза, я увидел над собою Машу с длинной тонкой травинкой в руке, на конце которой пушились тончайшие волоски.

– Извини, что разбудили, – повинилась девушка, но в её глазах я видел только бесенят и ни грана смущения. – Просто ты дольше всех спал, вот я и не выдержала, решила чуть-чуть пошутить. – И опять весело прыснула, прикрыв ладошкой рот. Рядом с ней засмеялась Катя и вторая девчонка, та самая трусиха, которая вчера от костра боялась днём отойти.

– Вот чего я не люблю, так это когда мне мешают спать и есть, – пробурчал я без злости и резко, одним рывком сел. Придавил я на массу порядком, если судить по высоте солнца.

– Ну, извините, ваше сиятельство, не знали-с, что вы баре, – встала с колен в полный рост Маша и изобразила что-то вроде книксена. И опять рассмеялась, следом – её подружки.

– Отстаньте от него, ишь расшумелись, балаболки, – шуганул девчонок Петрович. – Давай, Максим, топай в нашу мужскую компанию, заодно перекусишь, чем бог послал.

– Спасибо, Петрович. А что тут имеется в меню? – я плюхнулся на небольшой камень рядом с плоским валуном, который использовали в качестве стола.

– Вчерашнее мясо да каштаны печёные. Мясо после того, как остыло, и вновь разогрели, превратилось в ту ещё гадость, но с голодухи пойдёт. Каштаны вкусные, да только, кхм, чудные они, – ответил Петрович. – Вон видишь наших стрекоз?

– Что с ними не так? Вроде нормальные, повеселели, – пожал я плечами, лишь мельком бросив взгляд на девчонок и полностью сосредоточившись на столе.

– Да каштаны, по ходу дела, галлюциногенные, – влез в беседу Андрей. – Они их штук по двадцать слопали, от мяса нос воротили. Полчаса ещё ничего были, а потом накрыло. Ржут без повода, чуть ли не в салочки играли, истории рассказывали и смеялись после каждого слова, до тебя домогались.

– Блин. Откуда вы их взяли-то? – чуть ли не выругался с трёхэтажными составляющими я и положил обратно на стол крупный потрескавшийся от жара каштан. – Выбросили бы эту гадость.

– Толик принёс. Тут, оказывается, рядом несколько таких деревьев растёт, а мы вчера не увидели. Пошли мы с ним за водяными лианами и увидели. Вон он, на дежурстве сидит, бдит, – махнул рукой собеседник в сторону паренька. Он лежал на животе в пятнадцати метрах от нас, на огромной каменюге, у самого края обрыва. Почувствовав мой взгляд, он повернул голову в нашу сторону и отсалютовал двумя пальцами. В ответ я поднял правую ладонь.

– Так почему не выбросили?

– Так вкусно и сытно. А ещё каштаны на нас никак не подействовали. Я про мужиков говорю. Девки с ума сходят, а я только чувство испытываю, что очень хорошо позавтракал.

– Может, просто наши организмы крепче?

– Вряд ли. Скорее, тут дело чуть-чуть в другой физиологии. Эх, вот же феминистки по этому поводу вой подняли бы, – широко осклабился Андрей, и тут же погрустнел. – У меня жена их трудами зачитывается, всю плешь проела, м-да…

– Да не грусти ты так, парень, – хлопнул Петрович по плечу осунувшегося как-то разом Андрея, – жизнь у тебя новая началась. Найдёшь здесь себе жену и без всяких закидонов и тараканов в голове. Девки тут справные, покладистые, работящие и красавиц много. Я и сам начну себе подыскивать суженую, как только всё утрясётся.

– Эльзу бери, Петрович, – рассмеялся Андрей. – Нормальная такая жена будет, возрастом подходите, из одного мира.

– Да уж… Эльзу… м-дя, – задумчиво произнёс кузнец. – Дурная баба она, с такой только наплачусь.

– Чем же это? – удивился я. – Ты смотри, как она взяла управление в свои руки там на берегу. Лойд хоть и шипел, но соглашался с ней почти во всём.

– Соглашался потому, как землю под ногами потерял, с жизнью распрощался, как робот был, Максим. А Эльза – дура набитая. Только почуяла, что можно власть прихватить в руки, пока все поникшие сидят, тут же этим воспользовалась. Но здесь – не там! – эти слова Петрович произнёс, как припечатал. – Здесь женщина, если она не дворянка, весьма забита и бессловесна, вровень с мебелью народом поставлена. Боюсь, что Эльзу на костёр запросто положат или с камнем на шее притопят подальше от берега. У нас там и морячки имеются из команды, а они страсть как суеверны. Покопайтесь в своей памяти, вытащите свои чувства от этих, мм, репе… тьфу, доноров, в общем.

– Мы ей поможем, Петрович, – сказал Андрей.

– Нас тут землян полтора десятка, и некоторые уже засветились своими странностями, – тут кузнец неодобрительно посмотрел на скальный обломок с Толиком наверху, наверное, припомнил его вчерашний экзерсис с каштанами. – Как бы не примерить на шею нам всем камешки.

– А Хендрик не возвращался? – спросил я. – Время позднее, он или кто-то другой из лагеря мог прийти на разведку. Тем более тут вода.

– Придут ещё, никуда не денутся. Конечно, если с ними ничего не случилось, – тяжело вздохнул Петрович. – Я тут вот что подумал, ребята. Останусь дожидаться посыльных от Эльзы или Лойда, смотря кто там у власти. Ежели не появятся до обеда, то пойду туда сам. Заодно ожидаючи нарежу вот этой лозы и начну вязать лесенку, а то по канату не очень-то и полазаешь.

– А мы? Ты так сказал, словно прогоняешь или хочешь, чтобы сделали подальше лагерь, для таких как мы, если ситуация обострится? – вскинулся Андрей.

– Насчёт лагеря идея стоящая, позже обсудим, – ответил кузнец. – Но вы, по-моему, забыли про наших товарищей, которые вчера ушли вон туда и не вернулись. Ну, ребятки, нельзя же быть такими эгоистами – брюхо набили, жажду утолили, кто-то отоспался и всё, на остальных начхать?

Андрей чуть заметно покраснел. Да и сам я почувствовал, как после слов взрослого мужчины мои щёки начали гореть. Ведь он прав – забыл я, напрочь.

– Возьмёте оба ствола, вам в джунглях они пригодятся. Девчонок тоже берите, потому как, ежели мне придётся спускаться вниз, то они не смогут пойти за мной, а оставлять их тут одних не хочу.

– Да они себе шею свернут в таком состоянии! – воскликнул Андрей. – Или потеряются, или ещё что-нибудь с ними случится.

– Андрей прав, – поддержал я парня, – не станем мы их брать. Петрович, ты умный мужик, дельные советы давал всё время, и вот на тебе – опять двадцать пять! Там группа пропала из четырёх человек, а ты нам в нагрузку даёшь несколько обкуренных девах.

– А давайте я с ними останусь? – неожиданно предложил Андрей. – Макс, ты и Толик стреляете хорошо, лучше меня, ориентируетесь тоже неплохо в лесу. Вдвоём без лишнего балласта быстрее поиски проведёте. И, мм, это… проще Максу будет, если Толяна срубит от каштанов, вдруг на девчонок наших они просто быстрее подействовали, а нас накроет позже.

На этом и сошлись. Перекусили, долго пережёвывая жёсткое, как кусок свиной кожи, мясо. Я нет-нет да косился на горку печёных каштанов, пуская слюнки на ароматные плоды, да только не хотел рисковать, хотя парни после употребления немалой порции (а с голодухи кто там считал, сколько каждый стрескал?!) признаков отравления не выказывали. Напились вволю, хоть и тяжеловато будет идти по жаре.

– Ну, ни пуха ни пера! – пожелал нам Петрович.

– К чёрту!

Глава 3

Тропинку, по которой шли наши товарищи вчера, мы с Толиком нашли быстро. Молодёжь шла с размахом – срубленные, оборванные и сломанные ветви с лианами и кустарником устилали края дорожки щедро, по ней дюжина человек может пройти свободно по трое в ряд.

– Да уж, – покачал головою Толик, когда это увидел, – вот бы их энергию да на пользу делу. Они тут автостраду зафигачили! Интересно, на сколько их хватило?

Хватило ребят на двадцать минут. Точнее, работали они гораздо дольше, это наша пара прошла за этот промежуток времени широкую тропу. Потом «автострада» резко превратилась в едва заметную стёжку. Кое-где на пути из земли уже пробились высокие побеги, похожие на хвощ. Вовремя же мы тронулись в путь, а то ведь в середине дня тут уже всё опять затянет зеленью, и гадай после этого – наши товарищи прошли вчера или некто тут с месяц назад работал топором.

 

Через полтора часа следы вывели нас в старый разрушенный город.

– Прямо как в «Индиана Джонс» городишко, – присвистнул мой напарник.

– Скорее из индийских приключенческих фильмов, – поправил я его. – Груды развалин, сплошная зелень среди них и обезьяны.

– Обезьян не вижу, – насторожился Толик. – Где?

– Это я так, к слову. Хотя вон в той стороне что-то промелькнуло небольшое и прямо по отвесной стене вскарабкалось в пролом.

Город расположился на пологом холме. Широкая улица была некогда вымощена большими каменными плитами, сейчас от них остались лишь крупные обломки – последствия безудержного роста флоры. От многих домов уцелел только фундамент да горки камней и качественных, из обожжённой глины, кирпичей, очерчивающих периметр здания. Уцелели немногие, да и те без крыш, лишь пустые коробки с провалами окон и дверей, обвитые лианами.

Джунгли разошлись, и больше не нужно было выгрызать в них проход. Потому и следы пропали. Но я был готов отдать любой зуб на выбивание, что четвёрка наших товарищей пошла на верхушку холма по остаткам дороги. Да это сделал бы любой человек! Кроме, быть может, путешественника со стажем, который ещё и не то видел.

– А в домах карлики какие-то жили, – заметил Толик. – Или тут, как в Сибири, спецом делали низкие двери и маленькие окна?

– В Сибири это делалось для сохранения тепла, в этом же климате подобное вряд ли нужно. Может, для защиты от зверей? – пожал я плечами. На размер окон и дверей в уцелевших домах я обратил внимание, едва только мы подошли к первому дому.

– Или карлики жили.

– Или карлики, – согласился я с ним.

Видимость была хорошая, если кто-то пожелает на нас напасть из одного из домов или зарослей, то мы успеем увидеть и среагировать. Заметил несколько деревьев и большие кустарники, на которых висели орехи и мелкие разноцветные плоды. Скорее всего, потомки некогда культурных растений, украшающих дворы и дарящие жителям возможность полакомиться. Потом нужно будет обязательно набрать немного от каждого дерева, а в лагере разберёмся насчёт съедобности. Но, думаю, если моя догадка верна насчёт одичания фруктовых садов, то всё будет нормально с качеством даров природы.

На вершине пирамиды нас ждал сюрприз.

– Вот это да! И тут египтяне отметились! Макс, как такое может быть? – присвистнул Толик.

– Что-то на египетскую она совсем не похожа. Хм, здоровая какая! И как мы её снизу не заметили? Из джунглей же верхушка холма лежала как на ладони.

– Оптический эффект какой-нибудь. Полезем смотреть? Вон и ступеньки имеются, – предложил Толя. – Наши здесь точно были, я бы никак не пропустил такое место!

– Сначала обойдём по кругу, посмотрим, что и как. Потом поднимемся.

Пирамида была собрана из красноватых с чёрными и тёмно-синими, почти фиолетовыми полосками блоков, каждый из которых был размером со стандартный строительный блок ФБС 24-4-6. Не египетские размеры, но тоже немаленькие и неподъёмные для голых человеческих рук. А если взять версию Толи о карликах, то и вовсе местные строители совершили подвиг, воздвигнув подобное сооружение.

С каждой стороны пирамиды имелось по паре широких лестниц с невысокими ступеньками и очень широким каменным жёлобом между ними. Быть может, наверху что-то вроде бассейна имеется, и желоба нужны для слива излишка влаги. Или для стока дождевой влаги, ведь здесь ливни должны быть – закачаешься.

Вершина пирамиды плоская, но вот что там расположено и есть ли вообще, не вижу снизу.

– Полезли? – Толик прямо пританцовывал от нетерпения. – Заодно сверху осмотримся, вдруг наших увидим… костёр, там, или шалаши поблизости. Это же самое высокое место в округе, плюс пирамида высоченная. В ней же метров пятнадцать будет!

– Ну, это вряд ли. Хотя насчёт осмотреться, думаю, ты прав.

Мы шагнули к ступеням, и тут внезапно напарник резко обернулся назад. Посмотрев мне в глаза, он с непонятной настороженностью спросил:

– Ты чего, Макс?

– Не понял?

– Ты мне так дыру между лопаток просверлишь своим взглядом. Я его даже почуял, прям как в книгах пишут.

– Я если и смотрел на тебя, то только мельком, тут есть и без тебя места, которые нужно контролировать, – открестился я от обвинения, потом пришла в голову догадка. – Слушай, а на ха-ха тебя не пробивает?

Тот с недоумением посмотрел на меня, поднял руку к голове, характерно приложив указательный палец, и хмыкнул.

– Намекаешь, что каштанчики наконец-то подействовали?

– Ага… – кивнул я и тут я почувствовал ЕГО. Тяжёлый, ненавидящий, острый, как стилет убийцы, взгляд существа, замершего перед смертельным прыжком. Я резко, как несколько секунд назад Толик, развернулся на месте, одновременно с этим присел на одно колено и приготовил пистолет к выстрелу, положив ствол для большей устойчивости на предплечье левой руки. – Тьфу, чёрт!

Позади никого не было.

– Макс? – осторожно спросил Толик. – Эй, ты чего?

– Готовься к драке, – прошипел я сквозь зубы. – Тут дело не в каштанах – следит за нами кто-то, идёт по пятам и вот-вот нападёт.

Краем глаза я заметил движение слева, быстро повернулся туда – пусто. Вновь что-то почудилось в той стороне, куда целил мгновением раньше.

Бах!

Я стрелял, как это делал раньше Марк в своих лесах, больше на голых инстинктах, на едва уловимое движение тени, молниеносный прыжок белки или куницы с дерева. Там нет времени присматриваться и целиться, всё решает реакция и степень личной удачливости.

Выстрел словно сорвал неведомую пелену с глаз. За спиной поражённо вскрикнул Толик, увидев, что мы находимся в окружении низкорослых и тщедушных существ, разрисованных яркими узорами по обнажённому телу, украшенных браслетами из кусочков меха, сплетённых полосок кожи, в масках, закрывающих лица и грудь. Набедренные повязки у каждого были разной длины и различались степенью разрисовывания и количества украшений. У каждого в руках было по большому посоху или палке в полтора метра длиной.

Их было около десяти человек – карликов. Точнее, пигмеев, так как пропорции тела были правильными. А может, это и вовсе были подростки. Встали вокруг нас полукругом на расстоянии пятнадцати метров. Мой выстрел навскидку почти вслепую угодил в руку самому разукрашенному и разряженному коротышке. Вместо маски на груди у него единственного из отряда висели две нитки бус из совсем мелких полупрозрачных белесых камней. Пуля из пистолета пробила ему бицепс, и красная кровь сейчас щедро заливала бок.

«Вождь или шаман», – успел подумать я, прежде чем меня и напарника атаковали. Те самые палки в руках врагов оказались духовыми ружьями, трубками. Причём уже заряженные. Я и глазом не успел моргнуть, как послышались громкие «гудки», и в меня полетели тонкие и короткие дротики.

Один снаряд угодил в бедро, второй в выставленную вперёд левую руку, которой я успел прикрыть лицо.

– Макс, ложись!

Не раздумывая, я рухнул вниз, и миг спустя над головой пролетел сноп картечи. Увесистая жменя свинца на таком расстоянии наделала страшных дел. Трое пигмеев свалились замертво, один громко завыл-зарычал и потерял интерес к сражению, занявшись своей искалеченной рукой – свинцовый шарик угодил в локтевой сустав и буквально выворотил его наружу с кусками сухожилий, расщепами кости и лохмотьями плоти.

Вождь вновь уцелел – один из воинов прикрыл его собою и сейчас лежал под ногами главаря, обливаясь кровью и мелко трясясь в агонии.

Дротики я выдернул тотчас, удивившись, что почти не почувствовал боли от ран, а ведь вошли снаряды в плоть больше чем на сантиметр. А вот на ноги я встал с трудом и почти тут же повалился обратно.

«Отравили, суки!»

Про яд кураре или что-то похожее я знал ещё с детства, когда зачитывался романами Луи Буссенара, Майн Рида, Джеймса Кервуда и прочих писателей про героев-авантюристов. Появилась тяжесть в груди, как если бы мне на грудь уселся кто-то умеренно тяжёлый. Ещё немного и я просто не смогу дышать… чёрт, чёрт, чёрт!

Упал я так, что смог увидеть апофеоз схватки. Разрядив тромблон в дикарей, Толик попытался воспользоваться дальше оружием как дубиной. Даром что короткий, зато «ствол» весил прилично. Но против подвижных и юрких пигмеев он не продержался и минуты. Один из противников почти распластался на земле, пропуская над головой импровизированную палицу, при этом молниеносно выбросил свое «духовое ружьё», точно угодив туда, куда не пожелает получить ни один мужчина. Толик только хрипнул и повалился на землю, скрючиваясь от жуткой боли. У него даже сил не было на крик, просто сипел едва слышно. Подскочивший пигмей приложил его по голове чем-то похожим на кусок берцовой кости. Звук был такой, словно что-то хрустнуло – череп напарника или оружие пигмея.

Вождь пигмеев медленно подошёл ко мне и встал, нависая. Из раны продолжала струиться кровь, но это мало его беспокоило.

– Айла ронгин плахзи! – гортанно произнёс он и внимательно посмотрел на меня.

– Да пошёл ты, – выдавил я через силу. Кажется, этого вполне хватило, ответ удовлетворил вождя. Потеряв ко мне интерес, он что-то повелительно крикнул своим воинам. Те уже успели снять с убитых всю одежду и украшения, оставили только маски. После слов вождя пигмеи перетащили тела к подножию пирамиды. Там, подцепив толстыми и длинными палками несколько каменных плит в мостовой, уложили мертвецов в пустоты под ними. Зачем подобное сделали древние зодчие – не знаю.

Я всё боялся, что вот-вот ко мне подойдёт вождь и перехватит горло своим кривым коротким ножом с блестящим чёрным лезвием, висевшим на левом бедре. В отместку за ранение. Или по его указанию мне проломят голову, как бедолаге Толе. Но всё обошлось. Закончив похороны, пигмеи соорудили из веток и лиан носилки, положили меня с напарником и поочерёдно подняли на вершину пирамиды. Поднимали поочередно, так как после стычки с нами отряд врагов заметно убавился. Да и попотеть им пришлось при подъёме.

Наверху никакого бассейна или водоёма не было. Стояла каменная коробка с одним большим арочным проходом и несколько плит из чёрного маслянистого камня, ярко блестевшего в лучах солнца, да так, что иногда цвет менялся с чёрного до золотистого. Каждая такая плита была метр на метр высотой и шириной и порядка двух с половиной в длину. Располагались они почти на краю пирамиды и точно напротив тех странных желобов.

«Жертвенники», – сама собою пришла мысль. Я читал как-то «Дочь Монтесумы» и кое-что в памяти отложилось. И вот сейчас всплыло. Я лежал на носилках и боялся, боялся так сильно, как никогда до этого в жизни. Быть убитым в драке, сражении, на охоте погибнуть в когтях зверя или от стрелы дикаря в спину, в дикарской ловушке или под колесами несущегося джипа, управляемого неадекватным водителем – всё это ничто по сравнению с мыслью, что тебя вот-вот принесут в жертву, а ты даже не можешь пошевелить пальцем. Адреналин из крови уже улетучился, оставив после себя опустошённость и безнадёгу. Чёрной завистью позавидовал Толику (явно живому, а иначе зачем пигмеям надрываться и поднимать его на такую высоту?), который умрёт на алтаре, не приходя в сознание. Мне бы так – уснул, тебя чик ножичком и всё, ты уж на небесах.

Но судьба нас хранила. Передохнув несколько минут, которые стали для меня самыми долгими и кошмарными за всю прожитую жизнь (даже, скорее, две жизни), пигмеи занесли носилки в строение. Внутри стояло огромное каменное кольцо диаметром под три метра, покрытое крупными рисунками – рунами, иероглифами или чем-то похожим, я не разбираюсь в этом, потому и не мог определить их принадлежность.

Рядовые пигмеи смотрели на него с восторгом и великим почитанием. Вождь же – как на привычную часть своей жизни. Вот он что-то повелительно выкрикнул, и все, в том числе и я с Толиком на носилках с чужой помощью, разумеется, прижались к стенам.

Вождь подошёл к кольцу, снял с себя ожерелье с камнями и поднял вверх на вытянутой руке.

– Аапхаги веэдомель пошадлес кумос! Реаэке либмоши тунсон! – хорошо поставленным голосом, словно молитву читает, заголосил вождь. – Свапе выумэи ботсана!

И вот тут меня пробрало до печёнок, некстати вылезла ещё и память Марка, суеверного и набожного христианина, сторонящегося и панически боящегося всего неведомого: знаки на кольце стали светиться! Сначала все разом, но несколько секунд спустя большая часть потухла, осталось где-то с дюжину. Вождь (да какой там – шаман!) повелительно махнул свободной рукой в сторону кольца. По этой команде пигмеи подхватили носилки со мною и напарником, крякнули от натуги – всё-таки вдвоём этим малоросликам тщедушным тащить наши упитанные тушки было нелегко, и чуть ли не бегом припустили в указанную сторону.

Я было подумал, а не рехнулись ли они – вприпрыжку нестись к противоположной стене строения, да ещё сквозь кольцо, нижний край которого был им по колено. Но потом случилось нечто: стоило мне пересечь контур кольца, как появилось головокружение и тошнота, мир вокруг померк на пару секунд. Судя по сдавленным стонам в изголовье и ногах, моим носильщикам пришлось не слаще.

 

Когда зрение восстановилось, то окружающий мир вокруг разительно изменился. Я уже не находился в тёмной и тесной каменной коробке – вокруг раскинулись джунгли. Как же мне хотелось осмотреться по сторонам, но моё парализованное тело не позволяло. Успел только увидеть, что вынесли меня из точно такого же кольца, как в той пирамиде, только чуть-чуть пообшарпаннее, что ли. И знаки, которые мог видеть, светились похожие.

Шаман появился самым последним. Увидеть его не сумел – положение тела и носилок не позволяло, но его голос я запомнил на всю жизнь и сейчас услышал похожую молитву, которой он открыл переход из пирамиды в эти места. Потом прозвучала его команда, и носилки со мною поставили на землю. Через минуту надо мною склонился шаман, что-то пытающийся высмотреть во мне. Я бы плюнул ему в морду, если бы мог, от внезапно охватившей меня злости. Злился за тот страх, что перенёс на вершине пирамиды, за свой промах, за то, что в драке толком и не поучаствовал.

От мыслей отвлёк шаман, он ухватил меня за щеку и крутанул кожу. Ничего не почувствовал, хотя щипок вышел будь здоров. Да уж, хорошую мне анестезию вкололи, явно не кураре и не новокаин, хе-хе. Интересно, а что хотел от меня шаман, что так сильно скривил морду в недовольной гримасе в ответ на мою реакцию, точнее, отсутствие таковой? Думаю, что мне повезло, и я ещё благодарить должен тех стрелков, которые наградили меня своими дротиками.

От Толика шаман тоже не смог добиться адекватности. Краем глаза видел, как он склонился над ним и что-то делал, но в ответ получил лишь тишину.

Не получив желаемого от нас, шаман сорвал злость на одном из подчиненных, по-моему, том самом, который чуть не расколол череп моему напарнику. Лупил он его долго и с душой, и ранение нисколько не мешало в этом, даже я смог увидеть несколько моментов, как воин корчился на траве, а в это время шаман пинал его в живот. Натешившись и словно получив заряд бодрости (а то после перехода выглядел, что краше в гроб кладут), шаман отдал приказ на движение.

Где-то через полчаса меня вырубило, и очнулся я уже в темноте. Тело лежало неровно, ноги и туловище на камне, причём плохо обработанном, и из-за этого все неровности неприятно впиваются в тело. Голова приподнята и покоится на мягком и тёплом, судя по небольшим движениям, живом. Открыв глаза, я не сразу смог что-то рассмотреть – всё тонуло в полумраке. Через несколько секунд глаза привыкли, и я увидел над собою человеческий торс, женский, если судить по выпуклостям. Причём весьма и весьма желанным, в мужском понимании, на третий номер с плюсиком, примерно.

«Блин, да не о том думаешь, Макс, куда тебя потянуло?» – одернул сам себя в мыслях. Я напрягся, опасаясь, что паралич ещё не прошёл или, что будет катастрофой, навсегда сковал меня.

– Он очнулся! Этот парень пришёл в себя, – раздался надо мной взволнованный женский приятный голос. Сначала я не понял, что же меня смутило, а потом как мешком пыльным стукнуло – она говорила на чистом русском!

– Наконец-то, быть может, от него мы узнаем, что же здесь происходит, – из полумрака донеся ворчливый мужской голос.

– Ага, ты посмотри на него, он из какого века вылез? Да, наверное, по соседству с этими дикарями жил, да напился и потискал жинку чужую, в ответ его и приголубили, тут товарищ вступился, и тоже огрёб, – ответил ему ещё один мужчина, и гораздо моложе первого, если судить по голосу.

Пока они вяло перебрасывались фразами, я медленно поднялся, молчаливо приняв помощь незнакомки. Тело было неуклюжим, словно отлежал его полностью, а не только руку или ногу.

Оказался я в каменном мешке с низким потолком и дверью из толстых палок, связанных вместе лианами. В соседях имелись трое натуральных землян – джинсы, костюм секретарши, спортивный костюм. И Толик. Напарник всё так же был неподвижен, лежал на жалкой кучке сена. Видимо, ему, как самому больному, достались наиболее комфортные условия.

– Привет, чувак, ты меня понимаешь? – из своего угла вылез паренёк примерно моих годков (а точнее возраста Марка), в светло-сером спортивном костюме из мягкой ткани, и тут же обратился ко мне. Присел на корточки напротив, в метре от меня и заглянул в глаза.

– Хм, сдаётся мне, что тут толмач треба, – хмыкнул он. – Ни бельмеса он по нашенской мове не разумеет. Чисто болванчик глазоньками лупает – щёлк-щёлк, хлоп…

– Сам ты болванчик, – перебил его я и тут же спросил у женщины: – Что с моим другом?

– Вы по-русски говорите?! – сильно удивилась та.

– Вы чисто говорите по-нашему, вы русский? Откуда у вас эта одежда? – присоединился к ней старший мужчина.

– Ответьте сначала на мой вопрос.

– У него с головой что-то. Сильно ударили, огромная шишка, и когда к ней прикасаюсь, то он начинает дрожать. Но в себя не приходит при этом. Боюсь, что у него черепно-мозговая травма. Я, конечно, не врач, но несколько раз сталкивалась с подобным.

– Да башку ему проломили, чувак. Если хирург не вскроет и не почистит, то парню однозначно кирдык. А теперь давай про себя рассказывай и о нём тоже. Что за задница вокруг творится?!

– Давать тебе жена будет, – хмуро ответил я.

– О, точно наш чувак! – весело ответил «спорт-смен».

– Помолчи, Бамс, – то ли попросил, то ли приказал мужчина в джинсах, рубашке и джинсовой жилетке. – Вы его извините, это странности так на всех подействовали. Вы из реконструкторов, нет?

– Вы же русские? А из какого города? – не став отвечать, я сам забросал незнакомцев вопросами. Может, невежливо поступил, но мне нужна была информация, чтобы знать, как поступить и что говорить.

– А правда, что евреи на вопрос вопросом отвечают? – тут же влез парень, которого назвали Бамсом.

– Так что? – не обратив на него внимания, поторопил я собеседника.

– Правда, – заржал Бамс.

– Мы из Н-ска. Рухнули, э-э, попали или провалились сюда… ох, даже не знаю, как сказать, – мужчина потёр обеими ладонями лицо, выругался, потом продолжил говорить: – В общем, всё случилось около часа ночи. Я в это время возвращался домой, и меня бросило прямо вместе с машиной в реку в сумерках. Пока разобрался, что к чему, выбрался на берег – уже стемнело. Побродил по окрестностям, покричал, и ко мне вышли ещё двое, потом женщина с ребёнком.

Я вопросительно качнул головою в сторону женщины, которая держала мою голову на своих коленях в момент моего пробуждения.

– Нет, там другие люди были, – помотал головою собеседник. – Мы с ними сделали себе лагерь с шалашами и костром. Запалили очень большой, чтобы издалека видно было. И место выбрали чистое на самом берегу реки, тоже ради видимости. Всё думали, чтобы спасатели нас не пропустили или рыбаки, суда, которые будут проплывать по реке.

– Спасатели, ёпта, – скривился Бамс, – я сразу понял, что нас перенесло в другой мир, как пишут во всех книжках. А пишут не просто от балды, ведь как говорится: дыма без огня не бывает. У меня и рюкзачок специальный имелся на такие случаи, только в этот раз я со свиданки шёл, не стал его брать с собой… эх, вот же непруха-то, там у меня столько всего лежит!

– Сказали про корабли, – не обращая внимания на болтовню парня, я вновь обратился к мужчине: – Получается, что река большая и глубокая?

– Я рухнул метрах в двадцати от берега, и там глубина была в два моих роста точно. У меня трёхдверка «витара», высокая достаточно машина, так я на крышу когда выбрался, то до поверхности ещё порядочно было. Это когда машина уже стояла на дне. А река большая, очень, другой берег я и не видел даже. Хотя, может просто потому, что темнело уже, да и мне было не до рассматривания: увидел берег рядом и к нему давай грести. А потом уже стемнело быстро.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20 
Рейтинг@Mail.ru