Михаил Александрович Каюрин
Иван и Басурманка
– А в Пермь тебя каким ветром занесло? – спросил отец.
– Отчёт по геодезии возил. Срок сдачи истекал. Долго объяснять, батя, – быстро орудуя ложкой в тарелке с супом, ответил Иван, не поднимая глаз на отца.
– Вы что, давно знакомы? – поинтересовалась мать, обратив свой вопрос к гостье.
Иван быстро перехватил инициативу на себя, ответил:
– Давно, мама. Мы очень хорошие друзья. Почти год ходим вместе во Дворец спорта. Аннушка – кандидат в мастера спорта по лёгкой атлетике. Я продолжаю заниматься боксом.
– Это правда? – спросила мать, решив найти подтверждение сказанному у гостьи.
– Да, это так. Мы с вашим Ваней вместе занимаемся спортом, – не моргнув глазом, подтвердила Анна холодным официальным тоном.
Потом было ещё много вопросов об учёбе, о родителях Аннушки, о её планах на будущее. Вопросы в основном задавала мать Ивана, сверля гостью строгими глазами-буравчиками. Отец больше молчал и слушал.
Допрос длился долго, его действительно можно было назвать неким вступительным семейным экзаменом.
После обеда они с Ваней направились на речку погулять, к вечеру была истоплена баня. Иван посетил её с отцом, а Аннушка сходила с матерью Ивана. Утром следующего дня они уехали.
… Из воспоминаний Аннушку вывел стон старухи в соседней комнате. Она прислушалась, стон повторился, усилившись по звуку.
– Бабушка Алкын! – позвала Аннушка хозяйку громким голосом.
Старуха не откликалась. Аннушка соскочила с кровати, метнулась к ней в комнату. Кровать освещалась полной луной, и было видно, что старуха лежала на спине и мирно храпела.
– Бабушка Алкын, – вновь позвала Аннушка, легонько тряхнув старуху за плечо. – Вам плохо?
Старуха открыла глаза, испуганно посмотрела на квартирантку, не сразу узнав её. Затем осознала, кто стоит перед ней, недовольно пробурчала:
– Тебе чего? Почему не спишь?
– Бабушка Алкын, вы громко стонали, вот я и подошла. С вами всё в порядке?
– Иди спать, Нурия, не тревожься. Со мной такое бывает.
Старуха повернулась на бок и затихла.
Аннушка вернулась обратно в постель. О скором сне можно было забыть.
***
На следующий день в Березниках появился Иван. Из Барды он отправился пешком по обочине накатанной дороги, но уже на первом километре его нагнал мотоцикл «ИЖ-Планета» с коляской.
– Куда путь держишь, добрый молодец? – спросил остановившийся мотоциклист, когда облако пыли от железного коня снесло с дороги слабым ветерком в поле. – Ты, часом, не заблудился?
– Если дорожные указатели не врут – значит, иду правильно.
– Неужто в Березники? – удивился молодой мужчина за рулём. На вид ему было не больше тридцати пяти лет. Внешность не башкирская.
– Угадал. Туда.
– Тогда садись, доедем с ветерком, – весело сказал мужик.
Иван забрался в коляску, мотоциклист отпустил ручку сцепления и дал полный газ. Мотоцикл, словно застоявшийся конь, рванул с места и помчался дальше, оставляя за собой шлейф густой пыли.
– Какая нелёгкая тебя сюда занесла? – прокричал хозяин железного коня, перекрывая голосом звук ревущего мотора.
– Почему ты считаешь, что в твою деревню может занести лишь нелегкая?
– Потому что ты не башкир и не татарин, значит, у тебя нет ничего общего с нашей деревней, значит, ты чужой.
– Ты прав, ничего общего с вашей деревней я не имею. А вот разыскать одного человечка в ней мне крайне необходимо. Прямо позарез.
– Следователь, что ли? – спросил мотоциклист.
Иван быстро сообразил, что цель своего визита раскрывать первому встречному вовсе не следует, и ухватился за очень хороший вариант, который подсказал мотоциклист. Он решил подыграть мужику.
– По особо важным делам, – сказал он с нарочитой небрежностью.
– А что за дело?
– А вот это уже, товарищ, лишний вопрос, на который я тебе ответить не могу, – Иван свёл брови к переносице, сделав лицо серьёзным и озабоченным. – Служебная тайна. Скажи-ка лучше мне, где у вас тут остановилась молодая учительница физкультуры по фамилии Галимзянова?
– Нурия? – обрадованно спросил мужик.
– Ты её знаешь? – удивился Иван.
– Ха, ещё бы. Она будет преподавать физкультуру у моего оболтуса. О ней уже весь Каен-Авыл знает.
Иван чуть было не прокололся, намереваясь спросить, что такое Каен-Авыл, но вовремя удержался от вопроса. Следователь, направляющийся сюда по делу должен обязательно знать, что такое Каен-Авыл.
– Выходит, учитель – уважаемый человек в вашей деревне? – спросил Иван.
– В Каен-Авыле проживает всего около пяти сотен человек, – прокричал мотоциклист. – Каждый друг друга знает в лицо. А тут новый человек появился, да ещё учитель нашей ребятни, любому не терпится с ней поздороваться.
– И ты с ней здоровался? Видел в лицо?
– А как же! – с гордостью ответил мотоциклист. – Минут пять общались.
– Как тебя зовут?
– Степаном. А тебя?
– Иван.
– Очень приятно.
– Скажи мне, Степан, какое впечатление у тебя осталось о новой учительнице? Как она выглядит, как себя ведёт с народом? – тоном дознавателя спросил Иван.
– Вы её в чём-то подозреваете? – удивился Степан.
– Нет, в нашем деле она проходит свидетелем. Просто мне хочется представлять, насколько можно доверять её показаниям.
– Хороший она человек, добрый и отзывчивый, врать не станет, не сомневайся. И красивая, – расплылся в улыбке Степан. – Не будь у меня семьи – приударил бы за ней однозначно.
– Она же мусульманка, а ты, как я вижу, русский, – заметил Иван. – Не склеилась бы ваша любовь.
– Это почему же?
– Ну, как? Не положено у мусульман отдавать девушку замуж за русского.
– Я бы веру ихнюю принял, совершил никях, – не колеблясь ни на секунду, высказался Степан. – Я ведь только по паспорту русский, а фактически давно превратился в мусульманина. Даже в мечеть иногда захожу.
– Ну, тогда понятно, – раздумчиво проговорил Иван, мысленно примеряя себя на место Степана, стоящего в татарской тюбетейке перед имамом в мечети.
«Нет, я не смог бы так поступить», – сделал он заключение про себя без всякого сомнения.
Мотоцикл на полной скорости влетел в деревню и вскоре остановился у добротного дома с глухими воротами, выкрашенными в зелёный цвет.
– Вот тут наша Нурия и остановилась у бабки Алкын, – громко проговорил Степан, не глуша мотор.
Иван выбрался из коляски, потоптался на месте.
– Спасибо, Степан, – сказал он, пожимая руку мотоциклисту.
– Не за что, товарищ следователь, – живо откликнулся русский мусульманин. – Обращайся, если что. Степана Лабутина здесь все знают.
Мотоцикл развернулся и помчался в обратную сторону. Иван решительно шагнул к воротам.
– Кто там? – послышался за воротами знакомый голос Аннушки после длительного и настойчивого стука.
– Откройте, следователь, – изменив голос, требовательно проговорил Иван и замер в ожидании.
Звякнула щеколда на калитке, в открывшемся проёме в красном спортивном костюме появилась Аннушка. От неожиданности лицо её вытянулось и, как показалось Ивану, слегка побледнело.
– Ты?! – испуганно выдохнула она и не двинулась с места, не бросилась гостю на шею.
– Я, Аннушка, опять я, и снова я, и всегда буду я, и только я, и никто другой, кроме меня, – как пули из пулемёта, выскочили слова из уст Ивана. – Или ты не рада нашей встрече?
– Тебе не нужно было сюда приезжать, – голосом обречённого человека выдавила Аннушка из себя.
– Что ты такое говоришь, любимая? – перейдя почему-то на шёпот, сказал Иван. Он был в полном непонимании от того, что с ней происходит. – Я приехал сюда, чтобы увидеть тебя. Я очень соскучился по тебе, ведь с последней нашей встречи прошла целая вечность.
– Не говори ничего, проходи в дом, – пригласила она Ивана. – Там поговорим.
Иван, ничего не понимая, последовал за Аннушкой. Её необычное поведение сильно его настораживало. Постоянно смеющиеся глаза девушки впервые были равнодушны и холодны.
– Что произошло, Аня? – попытался выяснить на ходу Иван.
Ответа не последовало, молчание продолжалось до того момента, пока они не прошли в её комнату.
– Ты объяснишь мне, наконец, что с тобой происходит?! – набросился он на Аннушку, едва она затворила за собой дверь.
– Успокойся, я всё сейчас объясню, – сказала она. – Присядь.
Иван оглядел комнату, послушно присел на стул в углу.
– Нас не должны видеть вместе, – начала разговор Аннушка. – Это будет лучше для нас обоих. Моя хозяйка ушла к подруге и пока её нет, ты должен уйти.
– Тебя что здесь, околдовали?! – взвился Иван, не выдержав странного отношения к себе. – Или у тебя крыша съехала?
– Не кричи. Делай, что я тебе говорю.
– А если не сделаю, меня побьют татары и бросят в яму? Выкуп затребуют? – съязвил Иван. – Как в «Кавказском пленнике» у Толстого? Средневековье какое-то, ей богу.
– Зря смеёшься, – сказала Аннушка. – В деревне не любят, когда с татарской девушкой русский общается. А у тебя и вовсе перебор – явился в дом без приглашения, причём, в отсутствии хозяйки.
– Ах, вот в чём дело! – воскликнул Иван и повеселел. – А я-то, грешным делом, подумал уже, что ты парня здесь нашла. Тогда можешь быть спокойна. Я легенду для нас придумал.
– Какую ещё легенду?
– Ну, как в детективах про разведчиков или милиционеров, засланных в банду.
– Что ты несёшь?
– Я серьёзно, Аннушка, – Иван встал, хотел подойти к любимой и обнять, но та остановила его приказом: – Не подходи к окну, сиди, где сидел.
– Ёшкин свет! – ругнулся Иван, присаживаясь обратно на стул. – Что здесь происходит вообще? Ты можешь меня выслушать?
