Михаил Александрович Каюрин
Где у гуся этот… самый?
Через час мы уже взбирались по лестнице на сеновал, а, очутившись на душистом сене, без промедления бросились в объятия. Водка, полугодовое воздержание и злость на окружающий мир сделали своё дело: я, отбросив душевные терзания, моментально стиснул безбашеную красавицу в своих руках.
После затяжных поцелуев и бесцеремонных ощупываний друг друга, Ленка вдруг отстранилась от меня и неожиданно спросила:
– Ну, и какой сюрприз ты хотел бы получить от меня?
– Сюрприз? – спросил я, недоумевая. – Сюрприз – это ты сама, моя милая.
– Это понятно, – пьяным голосом произнесла Ленка. – Я спрашиваю: как бы ты хотел меня поиметь? В классической позе, сзади, стоя – как?
«Опаньки! – подумал я с удивлением. – А ты, оказывается, штучка ещё та! Московский деликатес!»
– Ты, Ленка, просто шокируешь меня, – усмехнулся я.
– Не вижу ничего шокирующего, – спокойно произнесла моя подружка. – Если уж мы забрались с тобой на сеновал, то следует насладиться друг другом сполна. Думаю, нам не нужна близость просто для галочки? Не так ли?
Я сразу сообразил, что опьяневшая однокурсница просто блефует, изображая из себя крутую московскую девицу передо мной, провинциальным парнем, которого приняла за неискушённого лоха. И для этого у неё были основания. Имея подружку, я целый год не обращал внимания ни на одну из однокурсниц, хотя женская численность составляла половину группы.
Однокурсницы меня не интересовали – они были просто однокашницами. Вероятно, это обстоятельство и сыграло свою роль в поведении московской бесстыдницы.
«Ну-ну, посмотрим, какая ты на самом деле, Елена Сумина, – подумал я с внутренней усмешкой. – Устрою я тебе состязание на длинные дистанции».
– Резонно, – согласился я. – На твоё усмотрение, подруга.
– Тогда начнём разогрев с классической позы, потом перейдём к позе животного, а потом посмотрим, – проговорила блудница, словно учительница, ставящая задачу перед учеником, и хихикнула в темноте, довольная своим высказыванием. – Всё будет зависеть от твоих способностей, мой мальчик. Давай, сбрасывай одежду, приступим к делу.
Рассудительность и цинизм поразили меня. В этот момент мне захотелось заглянуть в лицо развратницы и определить, что ею движет: сексуальная страсть, потребность изголодавшегося организма или же холодный расчёт, который может оказаться непредсказуемым.
Но моя мысль была мимолётной, желание плоти уже через пару секунд взяло верх над рассудком. Устремлённость овладеть женщиной уже невозможно было остановить.
– Десантник тебя не подведёт, малышка, – заверил я свою партнёршу. – Марш-бросок будет длительным и продуктивным.
Я одним рывком подмял под себя «профессионалку», славно противника на бойцовском ковре, и без лишних прелюдий вошёл в жаждущую глубь женщины.
Наша сексуальная гонка была продолжительной и пещерной. Не было слюнявых поцелуев и нежных поглаживаний. Мы отвергли ласки и работали, как два слаженных механизма – пыхтели, рычали, хрипели, стонали, издавая звуки, напоминающие рык животных, словно хотели доказать друг другу своё превосходство. Иногда из горла моей партнёрши вырывались одиночные слова, но они были бессвязными и неразборчивыми. Нашему обоюдному бесстыдству не было предела, нами двигали низменные потребности изголодавшегося организма.
