Михаил Александрович Каюрин
666 женщин Лешего
– Скажи мне, кто ты? – неожиданно спросил Леший.
– Как кто? – удивилась Фелиция и даже приподнялась на локте. – Фелиция Сойкина, журналистка, приехала собрать материал для своей будущей книги. Какие могут быть сомнения?
– Сомнения есть, – глухим голосом произнёс Леший.
– Какие? – ещё больше поражаясь необычности вопроса, спросила Фелиция.
– Мне кажется, ты совсем не та женщина, за которую себя выдаёшь.
– И кто же я, по-твоему? – рассмеялась Фелиция, принимая слова Лешего за прикольную шутку. – Та самая посланница дьявола под номером 666?
– Это вовсе не смешно, – ответил Леший. – У меня есть все основания полагать, что за твоим появлением здесь тянется длинный мистический шлейф из прошлого.
– Вот даже как?! – воскликнула Фелиция. – О-очень интересно! Я просто сгораю от любопытства: какой-такой необычный хвост я умудрилась притащить за собой?
Немного помявшись, Леший с полной откровенностью рассказал журналистке и о Светлане, как две капли воды похожей на неё, и о явившемся во сне старце с его грозным предсказанием.
Когда он закончил повествование, Фелиция задумалась ненадолго, потом сделала заключение:
– Конечно, эти события попахивают мистикой. Если бы я услышала всё это из уст постороннего человека, я бы приняла информацию за красивую байку, переданную по каналу испорченного телефона. Но я всё это услышала от первого лица, поэтому могу назвать такой случай настоящей сенсацией.
– Конечно, впечатление волнующее. Причём, все события последовательны, взаимосвязаны, и не поддаются объяснению, – уточнил Леший. – Ума не приложу, откуда это исходит, и что за силы управляют этими событиями?
– В мире существует много необъяснимых вещей, и, если зацикливаться на каждой из них, то можно сойти с ума, – сказала Фелиция. – Нужно смотреть на них, как на стечение обстоятельств и элементарное совпадение. Кстати, ты так и не ответил на мой вопрос: веруешь ли ты в Бога?
– Сложный вопрос, – чистосердечно признался Леший. – Порой мне кажется, что верю, но не верую, как все христиане – не молюсь, не читаю молитвы, не хожу в храм, не присоединяюсь к религиозным праздникам. Просто верю, что Бог есть. Однако, когда происходят какие-нибудь ужасные события, которые, по моему разумению, всесильный и всевидящий Бог мог предвидеть и предотвратить, чтобы не допустить человеческих жертв, во мне закрадывается неверие в него, как в могущественного защитника своего создания – земного дитя.
– Если ты отрицаешь религию вообще, тогда в какого Бога ты тогда веруешь? Кто он в твоём представлении? – заинтересовалась Фелиция.
– Я же сказал, что не верую, а верю, – пояснил Леший. – Верю в существование некоего Творца – создателя безграничного мира, который простирается вокруг нас. Полагаю, что такой невообразимый мир не мог появиться сам по себе. Об этом я стал задумываться уже здесь, в уединении, наблюдая за уникальными явлениями природы. Невероятно сложные процессы для эволюции, чтобы они шли без воздействия извне, – Леший говорил торопливо, будто опасался быть прерванным на половине рассуждений и лишиться единственного слушателя по животрепещущей для него тематике.
Он часто задавался вопросом о сотворении мира и не верил ни одной научной теории на эту тему. В каждой из них он видел фальшь. Прочёл и Библию, но и в ней не нашёл внятного ответа для себя.
– Для запуска животворящей цепочки нужна немыслимая программа, которую кто-то должен создать на первоначальном этапе, – продолжил он после секундной паузы, убедившись, что Фелиция слушает его. – И этому всеобъемлющему и мудрейшему Творцу, по всей вероятности, глубоко безразлично, что происходит на одной из бесчисленных планет во Вселенной. Точно также, как безразлично и человеку, что происходит в отдельности с одной из многомиллиардных клеток его организма.
– Оригинальная гипотеза и сногсшибательная. По-моему, она имеет право на существование, – восхитилась Фелиция рассуждениям Лешего. – А ты, Юрочка, – уникум и гений. Я полюбила тебя с первого взгляда.
– Что…что ты сказала? – не поверил Леший словам журналистки. Он резко повернулся к ней и в кромешной темноте схватил её за плечо. – Повтори!
– Я думала, у тебя со слухом полный порядок, – съязвила Фелиция. – Оказывается, лишь один твой орган сохранил феноменальные способности. – Она положила руку на его мужское достоинство и восторженно произнесла: – Ого-го, какой молодец! Как часовой на посту. Не дремлет и в полной готовности ждёт дальнейших распоряжений. А ну, мой неутомимый труженик, иди к своей кисе, она уже заждалась тебя!
– Ах, ты бесстыдница! – проговорил Леший и в одно мгновение подмял Фелицию под себя. – Я сейчас откушу твой извращённый язык, бессовестная женщина! Ты у меня запросишь прощения за свои скверные слова!
– Ты волен поступить со мной так, как тебе хочется, – прошептала Фелиция в сладкой истоме, – милый мой отшельник, добрый лесной волшебник. Прежде чем я приму страшную казнь от тебя, ты должен исполнить моё последнее желание…
Страстные объятия и ненасытные поцелуи длились ещё очень долго, и лишь когда робкий призрачный свет закрался в дом, они, наконец, угомонились и, сплетясь в тугой любовный узел, который невозможно было развязать, заснули крепким беспробудным сном…
Глава 18
Безмятежная идиллия длилась несколько дней. Боль в ноге у Фелиции прошла уже через день после случившегося урагана, и она свободно могла передвигаться.
Каждый день, позавтракав, они покидали дом и гуляли беспечно по берегу, купались в реке нагишом, ворковали и целовались, как голубь с голубкой, лежали на горячей гальке, подставив обнажённые тела ласковым лучам солнца. У них шло медовое время.
До приезда Виктора Громова оставался один день. О предстоящей разлуке не хотелось не говорить и не думать, однако, мысль о ней уже неотступно крутилась в голове. За ушедшие дни было сказано друг другу многое, но не всё. Главный, окончательный разговор был ещё впереди. Оба они, зная о его неизбежности, готовились к нему, скрывая друг от друга свои мысли.
Утром последнего дня Леший предложил прогуляться до того места, куда приходила на водопой медведица с медвежатами.
– Помнится, я обещал тебе показать медвежат, – сказал он. – Так вот, сегодня самое подходящее время для такой прогулки.
– Почему именно сегодня? – спросила Фелиция.
– Потому что день выдался облачным и валяться на холодных камнях не имеет смысла. А главное – я твёрдо уверен, что ноженьки твои здоровы, и, в случае чего, ты сможешь бежать от медведицы со мной наперегонки, – расплылся в улыбке Леший.
– А вот язвить и ёрничать нехорошо, – отозвалась Фелиция и, подойдя к лешему, повисла у него на шее. – Разве тебе неизвестно о вежливой манере общения с дамой?
– Кто бы говорил о вежливости? – отпарировал Леший. – Мой безобидный сленг близко не сравнится с ядовитыми выражениями некоторой особы, которая в данный момент висит у меня на шее.
– Неужели?
– В самом деле!
– Спасибо за критику, – сказала Фелиция. – Буду сдержанна в дальнейшем. Веди меня к своей медведице.
До пологого спуска к реке, по которому медведица водила своих малышей к реке, было не больше полукилометра. Путь занял совсем немного времени. Леший выбрал скрытое место для наблюдения, они прилегли на траву, затаились и стали ждать.
– А вдруг они сегодня не придут? – поинтересовалась Фелиция. – Что, если ушлая мамаша учуяла нас и решила поменять место обитания?
– Всё возможно, – согласился Леший. – У зверей свои тараканы в голове.
– И сколько времени нам предстоит выжидать?
– Ты куда-то опаздываешь? – улыбнулся Леший. – Лежи, глотай чистый кислород и наслаждайся природой. Это твой последний день общения с ней. Потом тебя вновь будет окружать городской шум с выхлопными газами.
– К великому сожалению, это так. Всё хорошее в жизни всегда быстро заканчивается, – с грустью проговорила Фелиция. – Завтра приедет Гром и увезёт меня отсюда. И всё. Моей чудесной сказочке наступит конец.
– Ты всерьёз полагаешь, что побывала в сказке? – спросил Леший.
– Да, побывала.
– Несмотря на то, что чуть было не погибла?
– И что? – с небрежностью пожала плечами Фелиция – Таков сюжет моего волшебного путешествия. А чуть-чуть не считается. Во многих сказках положительный герой проходит через тяжёлые испытания.
– И, как правило, остаётся живым и невредимым, – весело подхватил Леший. – Добро побеждает зло, а сказочная история заканчиваются счастливым концом поучительного характера.
– Совершенно верно, – согласилась Фелиция. – На то она и сказка. Её достоинство в том, что она имеет определённый сакральный смысл, который направляет человека на путь духовного искания, отрывает внутренний рост, – многозначительно закончила она.
– А тебя чему научила таёжная сказка? – усмехнувшись, с долей скептицизма полюбопытствовал Леший. – Она тебя тоже в чём-то возвысила?
– О-о, эта сказка – большое испытание для меня! – восторженно отозвалась Фелиция. – Здесь я увидела себя будто со стороны. Мой эгоизм, гордыня и самонадеянность теперь навсегда ушли в прошлое.
– Да неужели? – изобразив удивление на лице, полюбопытствовал Леший.
– Да. Мне кажется, я прошла испытание на умение отличать правду от лжи, стала смотреть на мир совершенно другими глазами. Он перестал быть серым и невзрачным, теперь я вижу в нём лишь яркие и сочные краски! И всё это благодаря встрече с тобой, Юрочка.
– Хм-м, а с чего вдруг ты стала называть меня Юрой? – спросил Леший. – По-моему, я ни разу не назвал своего имени?
– Но и не возразил, когда я впервые назвала им тебя. А молчание, как известно, – знак согласия, – победоносно заявила Фелиция. – Да и любое другое имя тебе просто не подходит.
– Почему?
– Потому что знаю, – ответила Фелиция.
– Вот так просто: знаю – и всё? – рассмеялся Леший. – Без разъяснений?
– Не буду вдаваться в подробности, но я когда-то занималась изучением популярных имён. Так вот, Юра – это ореол загадочности. Для женщин это имя – что огонь для мотыльков. Прочитав твою рукопись, я лишь подтвердила своё представление о тебе. Имя Юрий для тебя – что выстрел в десятку.
– Удивительная ты женщина, – сказал Леший. – Умна, проницательна, начитана, красива – но почему не замужем?
– О-о, наконец-то, я услышала от тебя этот вопрос, – улыбнулась Фелиция. – Давно ждала его.
– И каков будет ответ?
– Причина в моём характере, – ответила Фелиция, не задумываясь.
– Неужели он настолько скверный, что не нашелся ни один мужчина, который смог бы его стерпеть или сломать?
– Я всегда делаю так, как мне нравится. Делаю то, что мне нравится, и никогда не ставлю под сомнение свою правоту, – пояснила Фелиция. – Ты и сам смог убедиться, что я двигаюсь к поставленной цели, сметая все преграды на пути. Я всегда желаю только «самого-самого». Кому это может понравиться?
– Никому, это верно, – согласился Леший. – Но есть немало женщин, которые ради создания семьи, меняли строптивый характер, укрощали свои непомерные запросы, искореняли пагубные привычки. Ты не пробовала измениться?
– Нет.
– Почему?
– Потому что, вероятно, не встретила на своём пути того, ради которого могла бы это сделать, – Фелиция повернулась к Лешему, заглянула в его глаза. – Разве что ради тебя попробовать? Вдруг получится?
Леший не успел ответить, совсем неподалёку послышался негромкий рычащий звук.
– Тс-с, – приложил он палец к губам. – Кажется, идут.
Первой на берегу появилась медведица. За ней, на удалении нескольких метров, бежали трое медвежат. Двое бежали в паре, будто соревнуясь между собой, за ними, семеня, двигался ещё один. Он почему-то выглядел чуть меньше своих собратьев и держался от них особнячком.
Медведица подошла к кромке воды, вытянула морду вперед, повела ею из стороны в сторону, принюхиваясь. Потом медленно двинулась вдоль берега, периодически поглядывая внимательно на водную поверхность. Не прошло и минуты, как она совсем неожиданно ринулась в реку. Три стремительных прыжка, мгновенное погружение под воду и в считанные секунды в её пасти появилась крупная рыбина. Трепыхаясь в зубах хищницы, она сверкала серебристой чешуёй.
Уже не торопясь, важной походкой медведица вышла на берег и выбросила изо рта добычу перед собой. Рыбина была ещё жива и пару раз встрепенулась на гальке. По внешнему виду Леший определил, что это был старый крупный язь.
Медвежата насторожённо подошли к рыбе, ткнулись в неё мордочками. Язь опять изогнулся и ударил хвостом по мордочке медвежонка. Медвежата испуганно отскочили, не решаясь подходить вновь. Медведица придавила рыбину обеими лапами и ловко сдернула зубами кожу. Медвежата вновь ткнулись мордочками в оголённую тушку язя и отошли в сторону, потеряв к ней всякий интерес.
– Они не умеют ещё есть самостоятельно? – спросила шёпотом Фелиция.
– По всей вероятности, – ответил Леший.
Медведица приступила к поеданию добычи, отдирая от тушки небольшие куски. Медвежата в это время играли и забавлялись.
Когда один из них сел, а затем откинулся на спину, разбросав лапы по сторонам, Фелиция, не удержавшись, воскликнула:
– Смотри, совсем как невинные детки у людей!
– Ты чего кричишь? – одёрнул её Леший. – Здесь не зоопарк, восторгайся молча.
Фелиция испуганно закрыла рот руками, и с виноватым видом посмотрела на Лешего.
Медведица тем временем доела добычу, стряхнула с шерсти остатки воды, передёрнув мокрой шкурой, и повела малышей обратно в лес.
– Какие они милые и забавные, – с умилением произнесла Фелиция. – Совсем несмышлёные и беззаботные. По-моему, среди них двое мальчиков и одна девочка.
– Как тебе такое пришло в голову? – развеселился Леший от предположений Фелиции.
– Так двое же из них покрупнее и держатся вместе, а один – поменьше и одиночка. Мне кажется, эта та самая девочка, которая потерялась недавно?
– Вот кто у нас наивная девочка – так это ты, – покровительственным тоном произнёс Леший. – Не будь меня рядом – пошла бы, наверно, обниматься с медвежатами.
– У меня такое восторженное состояние, что я сейчас готова обнять весь мир, – счастливым голосом произнесла Фелиция и посмотрела завораживающим взглядом на Лешего. – Здесь я впервые соприкоснулась с его многообразием и величием. И это чудо сотворил ты.
– Чудо сотворил не я, а природа. Я лишь поспособствовал увидеть его, – пробурчал Леший.
– Спасибо тебе за это, – с благодарностью отозвалась Фелиция. – Раньше я и предположить не могла, какое это счастье – лесная свобода.
– Каждый понимает счастье по-своему, – сказал Леший. – Кто-то не может и дня прожить без каскада городских огней, а кого-то из тайги и силой не вытянуть, чтобы полюбоваться этим каскадом.
– Счастье может быть длительным, а может и мимолётным. Знаешь, в чём заключается счастье для меня в данный момент? – спросила Фелиция, озорно сверкнув глазами, приоткрыв в них на мгновенье омут таинственности.
– В чём?
– В том, что мы с тобой сейчас одни в этой бескрайней тайге и можем вытворять всё, что взбредёт в шальную голову. И никто не увидит и не осудит нас за непристойные чудачества, – Фелиция шагнула к Лешему, прикоснулась ладонью к его щеке, провела пальцем по краю губ. Заглянув с очаровательной таинственностью ему в глаза, прильнула всем телом.
– Что ты удумала, бесстыдница? – с улыбкой спросил Леший, уже догадываясь о намерениях журналистки.
– Бесстыдница хочет бесстыдства, – прошептала Фелиция томным голосом. – Прямо здесь, на поляне, на зелёной травушке-муравушке…
Страстный шёпот женщины в считанные секунды ускорил биение сердца Лешего, он почувствовал в себе зарождающийся вихрь нерастраченных сладостных эмоций.
Фелиция прильнула к его губам своими – горячими, трепещущими, принялась снимать с него одежду.
– Юрочка, милый мой, чудный… я хочу тебя… я уже успела истосковаться по тебе… – шептали её губы между неистовыми поцелуями.
– Что ты со мной творишь, бестия моя ласковая? – тихо отозвался Леший. – Я же рассудок теряю от твоих поцелуев…
Его руки торопливо отыскали замок на молнии куртки, рванули его вниз до конца. Полы, словно крылья птицы, собравшейся взлететь, разошлись по сторонам; он ловким движением ухватился сперва за одну сторону, потом за другую, высвобождая руки, и в одно мгновение куртка Фелиции очутилась на земле. В след за ней в считанные секунды слетели брюки.
Когда с одеждой было покончено, оба они, полностью обнажённые, опустились на колени друг перед другом и вновь слились в жадном затяжном поцелуе.
– Безумная и ненасытная женщина, – судорожно глотнув воздуха, проговорил Леший и, не выпуская Фелицию из объятий, с необычайной осторожностью уложил на траву. – Колдунья ты моя, подарок мой небесный…
…В пылу любовной страсти они не услышали тревожных звуков, доносящихся их леса, и не заметили приближающуюся опасность. Глухое урчание медведицы застало их врасплох на пике вожделения.
– Юра, что это? – замерев на секунду, встрепенулась Фелиция и с опаской выглянула из-под разгорячённого тела Лешего.
– А? Что? – тяжело дыша, переспросил тот, не прекращая ритмичных движений. – Ты о чём-то спросила?
– Ты разве не слышал?
– Ты о чём?
– В лесу кто-то есть!
– Глупости, тебе показалось, – чувствуя приближение разрядки и не желая останавливаться до наступления эмоционального взрыва, торопливо выпалил Леший. – Здесь есть только ты и я, моя сладкая…
И тут вновь раздалось утробное рычание медведицы, а на краю поляны появились двое медвежат. Третий, предположительно, оставался в лесу с матерью. Это была та же медвежья семья, за которой они наблюдали ещё совсем недавно. По всей вероятности, поляна являлась одним из излюбленных мест развлечения и отдыха медвежат.
– Юра, смотри… – со страхом прошептала Фелиция. – Они идут на нас…
Леший, наконец, выпустил из объятий испуганную Фелицию и повернул голову в сторону леса. Два любознательных медвежонка с нескрываемым интересом медленно двигались в их сторону. Когда Леший приподнял голову, они остановились, насторожённо встали на задние лапы, повели носом, прокачивая воздух через ноздри.
За семь лет проживания в тайге Леший хорошо изучил все повадки медведицы с медвежатами. По интонации издаваемых ею звуков он мог безошибочно определить её настроение. Если слышалось утробное рычание – значит хищница находилась в состоянии полного удовлетворения. Когда раздавались низкие отрывистые звуки «у-ум» – следовало опасаться, медведица была чем-то недовольна.
В основном, хищница вела себя миролюбиво, кроме прямого контакта медвежат с человеком. В этом случае в ней срабатывает материнский инстинкт защиты своих детёнышей, медведица становится агрессивной и может порвать человека на куски.
Услышав умиротворённое ворчание и причмокивание, Леший понял, что мамаша подзывает своих детёнышей к себе и пока не подозревает о близком присутствии людей.
«Нужно не допустить приближения к себе медвежат, – мгновенно мелькнуло в голове Лешего. – Иначе объявится медведица и набросится на нас».
Он схватил куртку Фелиции и, крутнув ею в воздухе пару раз, швырнул в сторону непрошенных гостей, сопроводив бросок оглушительным свистом.
Медвежата вздрогнули от испуга, тут же развернулись и в мгновение ока исчезли в молодой поросли пихтача.
По шевелящимся вершинкам кустов было хорошо видно, как стремительно улепётывают перепуганные несмышлёныши. Затем раздалось недовольное рычание медведицы, а над кустами взлетел трухлявый пень и упал неподалёку от брошенной куртки.
– Юра, мне страшно, – дрогнувшим голосом прошептала Фелиция, в её глазах стоял ужас.
– Не бойся, моя хорошая, всё уже позади, – успокоил её Леший. – Больше она нас не потревожит.
– Правда? – с надеждой и преданностью в глазах спросила Фелиция.
– Правда, я тебе обещаю, – широко улыбнувшись, проговорил Леший и навалился всем телом на женщину.
– Юра, ты чего?
– Не привык останавливаться на полпути, – смеясь, заявил Леший. – Я всегда довожу до конца любое начатое дело.
– А ты и вправду маньяк, – сказала Фелиция, не пытаясь вырываться из крепких объятий Юрия.
– Да, я маньяк, но ласковый и нежный по отношению к своей жертве, – Леший с жадностью прильнул к губам Фелиции и ещё сильнее стиснул её в своих объятиях.
В следующее мгновение женщина издала сладостный стон…
Глава 19
Виктор Громов прибыл в назначенный день без опозданий. Надрывный звук его моторной лодки был слышен издалека.
– Иди, встречай, – сказал Леший и как-то по-особенному взглянул на Фелицию. – Твой друг на подходе. Не увидит палатки на берегу – бог знает, что ему придёт в голову.
– Может, ты сходишь к реке, а я дождусь вас здесь? – предложила Фелиция.
– Что, моя хорошая? Набедокурила и теперь боишься посмотреть в глаза своему другу? – шутливо усмехнулся Леший. – Предпочтёшь заслать парламентёра для переговоров?
– Да ну тебя, – отмахнулась Фелиция, от глаз Лешего не ускользнула тень смущения на её лице. – Скажешь тоже. Чего мне бояться?
– Так уж и нечего?
– Чиста перед Громом в полном объёме совести.
– С совестью, допустим, у тебя всё в порядке, а вот ущерб ты ему нанесла немалый, – подковырнул Леший.
– Ты имеешь в виду изорванную палатку? – догадалась Фелиция. – Так в этом виновно стихийное бедствие. Я обязательно куплю Грому новую, более современную.
– А как насчёт морального ущерба? – спросил Леший и опять посмотрел на журналистку чрезмерно внимательным взглядом.
– Не понимаю, Юра, о чём ты?
– Всё ты понимаешь, невинная девочка Фиса.
– Представь себе – не понимаю, – Фелиция с явным недоумением повела плечами и для пущей убедительности развела руками. – Какой моральный ущерб?
– Мне кажется, что твой друг до сих пор любит тебя, – проговорил с некоторым упрёком Леший. – Твои близкие отношения со мной несомненно нанесут удар по его самолюбию. Что скажешь по этому поводу?
– Ты намерен рассказать ему обо всём, что было между нами? – спросила Фелиция. – Разве это по-мужски?
– Ты не ответила на мой вопрос.
– Я никогда не спрашивала Виктора о его чувствах ко мне, и он ни разу не обмолвился на эту тему. Так вот и идём мы по жизни рядом, не объясняясь, – с печальной усмешкой сообщила Фелиция.
– Вчера ты сказала, что не встретила на своём пути мужчину, ради которого смогла бы укротить себя, – напомнил Леший о её заявлении накануне. – И готова к преображению.
– Да, это так.
– Мне кажется, такой человек есть, и он тебе известен, – сказал Леший с загадочной улыбкой на лице.
– И кто он? – спросила Фелиция, ожидая услышать, наконец, признания самого Лешего с предложением руки и сердца.
– Может быть, этот человек – егерь Громов? – спросил Леший. – Человек, который терпит по сей день все твои закидоны?
– Что-то я не пойму, Юра: ты сватаешь меня к Виктору? Испугался моего признания и хочешь избавиться от меня? – зелёные глаза Фелиции на миг вспыхнули, как у свирепого волка, потом чуть притухли. – Ну, знаешь?! Это уже перебор! Пошёл ты к чёрту!
Всё произошло так быстро, что Леший не успел осмыслить происшедшего и пояснить, что он хотел сказать на самом деле.
Фелиция вскочила и побежала прочь. Её душила обида. Услышать унизительные слова после всего, что произошло между ними? Это цинизм, который хуже обычного предательства! Как всё гадко! Все её сладостные мечты и влекущие надежды рушились в один миг. Жизнь, которая, казалось бы, должна была сделать резкий зигзаг, вновь замыкалась в двух тесных пространствах – прокуренном рабочем офисе и однокомнатной квартирке.
– Постой, куда же ты?! – с запозданием прокричал ей вслед Леший. – Ты неправильно меня поняла!
– Всё я правильно поняла, – пробубнила себе под нос она, спускаясь по тропинке к реке.
…Виктор Громов, приближаясь к конечной точке маршрута, всматривался в сумеречную даль. Лодка преодолевала последний перекат перед большим плёсом, рассекая стремительные речные струи. Рука лежала на ручке газа, повёрнутой до отказа, – двигатель работал на полную мощь.
Утро выдалось пасмурным, серым и по-осеннему скучным.
Впереди показалась знакомая ель, подмытая бурными водами в половодье и зависшая над водой много лет назад. За ней река делала поворот, после которого открывался вид на галечную косу. Посреди неё неделю назад он установил палатку для Фелиции.
«Интересно, удалось ли ей выпытать у Лешего что-нибудь ценного для своей книги, или он оставил её с носом? – подумал Громов. – Впрочем, какое мне дело до её журналистских делишек, как и до неё самой? Прошла любовь, осыпались ромашки на лугу.»
Обойдя стороной поваленную ель, егерь выправил лодку и смотрел на выплывавший из-за поворота береговой выступ.
Когда коса обнажилась перед взором от начала до конца, он не увидел на ней синего пятна палатки. Галечный мысок был пустынным.
– Это как понимать, Фелиция Авариевна? – проговорил Виктор вслух, словно журналистка находилась сейчас в лодке. – Что за глупые игры?
Егерь сбросил обороты, взял бинокль и стал внимательно вглядываться в берег с надеждой отыскать палатку в другом месте.
Синего пятна обнаружить не удалось. Палатка словно испарилась, её не было нигде.
«Что за чёрт? Куда она могла подеваться?» – задался вопросом Громов, тревожась за судьбу бывшей одноклассницы. В голову полезли разные мысли, одна печальнее другой. В этой дикой таёжной стороне могло произойти всё, что угодно: от нападения хищного зверя, до насильственных действий уголовных элементов.
Егерь отпустил ручку газа и на малых оборотах тихо причалил к берегу. Уткнув нос лодки в густые заросли ивняка, заглушил мотор, вытащил ружьё и пешком направился вдоль берега, внимательно оглядываясь по сторонам.
«Что же могло произойти? – недоумевал он. – Если бы в гости заглянул медведь или сохатый – палатка стояла бы сейчас на месте. Что, если похозяйничали случайные отморозки, с которыми ему пришлось однажды повстречаться в тайге? Неужели Леший не увидел посягательств на свою гостью и не вступился за неё? Палатка хорошо видна с утёса, и я просил его присматривать за безрассудной бабой. Стоп. А вдруг это работа самого Лешего? Вдруг он надругался над беззащитной женщиной? Что за человек этот отшельник и почему скрывается от людей – никому ведь неизвестно.»
От такой мысли горячая волна тревоги прокатилась по телу, Громов посильнее стиснул в руках ружьё и ещё с большей осторожностью двинулся дальше.
Вначале он обнаружил в траве какую-то тетрадь, исписанную мелким аккуратным почерком. Затем, метрах в двухстах от места стоянки Фелиции наткнулся на её разорванный рюкзак. Всё содержимое было рассыпано в радиусе двух метров. Банки с консервами откатились ещё дальше. Чудом уцелели бутылка водки и бутылка вина. Остальные были разбиты, содержимое вытекло.
В голове без промедления предстала картина расправы над журналисткой.
«Что-то заставило её бежать, – начал рассуждать Виктор. – Она взвалила на себя рюкзак и пустилась наутёк. Её стали преследовать, она сбросила поклажу, и припустила быстрее. Или, возможно, её догнали, рванули за рюкзак, порвали, груз упал на землю. Ладно, чёрт с ним, с рюкзаком, где сейчас сама Фелиция? Вот главный вопрос. Жива? Находится в лапах Лешего? А, может, уже мертва?»
В тугом раздумье шла минута за минутой.
С трагическими мыслями в голове егерь изменил направление, приняв решение обойти поселение отшельника с тылу.
– Бережёного бог бережёт, – прошептали его губы, и он стал взбираться наверх на приличном расстоянии от грота.
Пробравшись вплотную к постройкам отшельника, он затаился за мелкой порослью и приступил к наблюдению за домом.
На прилегающей территории не было ни Лешего, ни Фелиции, вокруг стояло полное безмолвие.
«Куда же ты запропастился? – подумал Громов, будучи уверенным, что Леший должен быть где-то рядом. – Ушёл в дом навестить невольницу?»
Крадучись, он вышел из укрытия, а затем быстрой перебежкой промчался к поленнице, затаился на новом месте.
Леший появился нескоро, но совсем внезапно, вынырнув из бани перед самым носом егеря.
«Фу ты, чумовой отшельник! – вздрогнув от неожиданности, ругнулся про себя Громов. – Выскочил, как чёрт из табакерки!»
– Стоять! – крикнул он, в два прыжка очутившись у Лешего за спиной и выставив перед собой ружьё. – Руки вверх! Шевельнёшься – разнесу твой горшок вдребезги!
– Значит, не встретились, – произнёс Леший совершенно спокойно, поднимая руки над головой. – Повернуться могу?
– Сначала ответь: где журналистка?
– Пошла тебя встречать, да, видать, разминулись вы с ней.
– Пургу не гони, – не поверил Громов. – Сказывай, что ты с ней сделал?!
– С Фелицией всё в порядке. Она жива и здорова.
– Почему я не увидел палатки на берегу? – уже более дружелюбно проговорил егерь.
– Потому что её сорвал ураган, – ответил Леший. – Ты её хреново закрепил. Мне пришлось приютить твою подружку у себя. Вопросы исчерпаны?
– Можешь пока опустить руки и повернуться, – смилостивился Громов. – Но будешь у меня под прицелом, пока я не увижу Фелицию живой и невредимой.
– А присесть-то мне позволишь? Не стоять же нам так, друг перед другом, несколько часов?
– Почему несколько часов, если ты сказал, что она пошла меня встречать? – егерь стоял, вперив свой грозный взор в отшельника, и не собирался опускать ружьё. – Достаточно получаса, чтобы вернуться назад. Что-то ты темнишь, затворник. Говори, ну?!
– Давай, всё-таки, присядем. Разговор у нас предстоит непростой и долгий, – Леший, не обращая внимания на угрожающий вид егеря, прошёл к столику под навесом, сел, пригласив Громова жестом занять место напротив себя.
Тот, поколебавшись немного, присел не край скамейки, держа ружьё наизготовку.
– Давай, излагай, что тут стряслось, – сказал он. – Готов выслушать.
Леший обратил к егерю задумчивое, грустное лицо.
– Понимаешь ли, – начал он, – тут не так всё просто.
– Давай без лирики, говори по существу, – потребовал егерь. Ему не терпелось узнать, где сейчас находится Фелиция и не нуждается ли в помощи.
– Хорошо, буду краток. Дело в том, что Фелиция влюбилась в меня, – сообщил Леший и, увидев, как мгновенно взлетели вверх брови егеря и округлились глаза, добавил: – По крайней мере, она сама так заявила.
– А ты отверг её любовь из монашеских побуждений? – усмехнулся Громов.
– Вовсе нет. Я просто не поверил её словам и не могу поверить до сих пор.
– Почему?
– Ну, хотя бы потому, что твоя подруга – талантливая актриса, – хмыкнул Леший. – Для нее преподнести неправду в золочёном виде – что блины испечь.
– Дальше!
– У меня есть все основания сомневаться в искренности её слов.
– А у меня нет, – возразил егерь. – Фиса непревзойдённая авантюристка, согласен, но такими словами разбрасываться не станет ни при каких обстоятельствах.
– Ты уверен?
– На сто процентов. Тема любви для неё – святое дело, – лицо Громова вдруг просветлело, вероятно, в памяти всплыли какие-то воспоминания. – Я знаю, о чём говорю.
