Михаил Аказин
Маков цвет
– Отдай душу! – повторил испугавшийся жандарм,– верни мне!
– Одно условие: ты отпустишь меня на ночь и я верну твою душу обратно.
– Христом богом прошу – отдай душу!
– Отпусти на ночь, я вернусь и отдам тебе твою бессмертную душу. Успокойся и опусти оружие.
Жандарм задумался, снял фуражку и почесал затылок.
– А ты точно вернешься?
– Да.
– Брешешь.
– Нет, честно говорю, что вернусь!
– Верни душу и тогда отпущу.
– Ладно, но если не отпустишь— заберу обратно!
– Ладно, ладно, колдун! Отпусти душу мою. Христом прошу.
Антон включил видеозапись и как только она закончилась нажал на кнопку «делит» и удалил её на глазах у удивленного жандарма.
– Это все? Отпустил? – спросил он.
– Да, теперь твой черед, выпусти меня на улицу.
Звякнули ключи, щелкнул замок на решетке и Антон вышел в коридор.
Оказавшись на улице, в свете одиноких и редких газовых фонарей Антон остановил ямщика на дряхлой кобыле, прыгнул в телегу и приказал править в Орловку к старой ферме.
Старая хатенка и ограда из срубов, заваленные хлева в свете луны предстали в зловещем виде. Антон попросил кучера подождать и крадучись направился ко входу, с обратной стороны были два оконца, в которых мелькали огоньки свечей. Антон немного волновался, как его воспримут беглецы, но отступать было нельзя. Тихонько постучал в дверь и услышал мужской голос изнутри: «Кто там?». «Я друг, я с добрыми намерениями, впустите на разговор, я от отца вашего Архипа». Откинулась щеколда и дверь распахнулась. Антон шагнул в тепло маленькой комнаты и увидел эту парочку.
Девушка с двумя каштановыми косами, действительно очень похожая на Женю, стояла у кровати и собирала большой чемодан с вещами. У самого входа рассматривал вошедшего Дмитрий, сын конюха, рослый молодой человек, гладковыбритый и похожий на деревенского учителя из произведений классиков.
– Извините, что помешал вам,– начал Антон,– я обещаю никому о вас не рассказать, просто мне нужно поставить точку в расследовании. Я искал вас, Оксана.
– Откуда вы узнали о нас? – спросил парень.
– От Архипа. Я дал слово ему, что никому не расскажу.
– Что вам надо?
– Меня Антон зовут. Я хотел узнать, что вы живы и здоровы,– при этом он незаметно, с уровня опущенных рук сделал несколько снимков Оксаны, – я из будущего, ваш тоннель Дьявола, который сделал ваш отец связал ваш век с двадцать первым.
– Небывальщина, – воскликнула Оксана и схватилась нервно за косу,– папенька с нечистой силой связался.
– От всего есть польза, – вставил Дмитрий, – и от нечистой силы тоже.
– Что вы имеете в виду? – спросил Антон.
– Оксана упала с лошади, доктор ей не помог, но тоннель этот вернул её живой и невредимой, правда есть один момент нехороший – через каждые три дня ночью, она умирает, а на следующее утро просыпается живой и здоровой.
– Боль страшная прошибает, – подтвердила Оксана, – но утром встаю как словно заново родилась. Вы папеньке ничего о нас не скажите?
– Нет, клянусь, я рад, что с вами все в порядке, желаю удачи и счастья вам на новом месте.
– Благодарим,– ответили беглецы.
– Можно попросить у вас несколько медяков расплатиться с ямщиком, чтобы довез меня до окошка в тоннель.
– Разумеется дадим, только никому о нас, – ответил Дмитрий и полез в карман за мелочью.
– Никому!
V
Антон вскарабкался в по-прежнему открытое окно спальни Оксаны и спрыгнул на паркет. В лицо ударил тяжелый едкий воздух. Сладковато-приторный запах говорил о разложении, приторный настолько что к горлу Антона подошел ком. «Что за вонь!»
Идя на запах, Антон подошел к кровати. Свет луны прекрасно освещал комнату из открытого окна. Явственно ощущая очаг гниения именно здесь, он заглянул под кровать и увидел лежащее тело. Отпрянул с отвращением. Несколько помедлив, в два толчка подвинул кровать, та по гладкому паркету легко отодвинулась в бок. От увиденного Антону сделалось худо: на полу, на серой мешковине лежал иссушенный разлагающийся труп мужчины, в области сердца у него торчал стилет. Судя по характерному цвету кожи, мертвец здесь лежит несколько недель. Все же Козловский сделал снимок по привычке и поспешил поставить кровать на место, как было.
Вернувшись назад, в ночной закрытый магазин, он позвонил Жене и через полчаса хозяйка приехала и открыла входную дверь.
Женя испугано хлопала ресницами и то и дело охала, когда слушала о находке Антона, тот не стал будоражить нервы девушки фотографией, ограничился лишь живым описанием.
– Я думаю этот купец связался со скопцами, чтобы откупить дочь у смерти заколол врача и оставил сушиться. Только когда мы вошли в комнату, туда попала влажность нашей весны и он стал гнить быстрее, там просто невозможно находиться. Все сходится. Он не знал, что Оксана сбежала с сыном конюха в Америку, а Кользин стал невинной жертвой этой жуткой ситуации.
– Это печально, очень жаль этого врача, прям очень. Надо же так умереть. Лечил, а ему как отплатили.
– Ну да. Свинство и лютая жестокость. Только сами туда больше не ходите. Опасно.
– Хорошо.
Половина следующего дня тянулась размеренно. В ожидании новых клиентов Антон приготовил кальян я под его мерное бульканье смотрел телевизор. «Никогда трупов не видел, вот уж довелось то, ну зато все точки над i расставлены, а все таки очень жаль что с этим Курвуазье не вышло денег срубить, обновил бы автопарк».
В обед раздался звонок телефона. Это была Женя. Антон насторожено ответил. Девушка была напугана:
– Антон, тут что-то странное творится, похоже тоннель закрылся, только я в зеркале до сих пор Аракчеева вижу.
– Буду через полчаса.
И действительно, в напольном высоком зеркале был виден купец Аракчеев, вид его был изможденным. Комната была еле освещена – два канделябра с горящими свечами наполняли мягким светом подаваемую «картинку» из прошлого. Мужчина беспомощно пялился с той стороны в зеркало и что-то кричал. Антон решил сходить к нему в комнату, но поднявшись по лестнице уперся в кирпичную стену – коридор исчез, словно и не было его. Вернулся к хозяйке магазина. Купец Аракчеев метался из угла в угол комнаты своей дочери. Завидев вернувшегося Антона, он вероятно, решил объясниться и взяв пред собой зеркало как камеру смартфона для создания селфи, подошел к двери комнаты, отворил дверь, а за ней кирпичная стена. Аракчеев, вытирая рукавом слезы подошел к окну и отодвинул шторы – вновь кирпичная стена. Федор Аракчеев, в очередной раз спустившись в комнату дочери оказался в зловещей ловушке.
– Это действительно жутко, – сказал Антон, глядя на метания купца, – один на один с трупом доктора. Вот тебе и наказание.
– Ужас, кошмар! Заберете от меня это зеркало?
– Могу отнести его на чердак, как догорят его свечи картинка будет представлять из себя сплошное черное ничто.
– Не хочу это видеть, отнесите, пожалуйста, и спасибо вам за работу.
– Пожалуйста.
