Мераб Ратишвили
Илиади (Джуга 2)

– Неудивительно. Они ведь путешествуют впервые. Больше ничего не заметил, чего-нибудь более существенного?

– Да, учитель, – с поднятой головой ответил Илиади, – я чувствую, что Иешуа необычный юноша. Он все оценивает верно, хорошо говорит, и еще… – Он остановился, вновь опустил глаза и задумался, потом опять посмотрел на дядю: – Я думаю, что он… От него исходит что-то странное.

Верховный жрец удовлетворенно улыбнулся.

– Выходит, я не ошибся. Значит, они скоро появятся. Если это так, покажи ему наш алфавит, научи грузинскому. Подними его наверх и покажи ему все.

Увидев удивленный взгляд племянника, он добавил:

– Не удивляйся, он все быстро изучит. Когда поведешь его наверх, убедишься в своем предположении. Не давай ему понять, что мы все знаем, расспроси не спеша, отдельно от других, возможно, его брат не знает.

– Когда показать?

– Не надо откладывать. Сегодня хороший день для того, чтобы увидеть знамение. Сегодня же начни знакомить его со всем. Помоги и остальным, не проявляй особенного внимания только к Иешуа. Их жрец Иахин Иаханна пишет мне, что Иаков – его брат и через год или когда я сочту возможным, нужно послать его в Хинду.

– В Хинду?! – с блестящими глазами воскликнул Илиади. Ему стало неловко за свою нетерпеливость, и он снова опустил голову.

– Да, в Хинду, – с улыбкой сказал жрец племяннику, – может, и тебя пошлю, только не нужно об этом никому говорить.

– Спасибо, учитель! – взволнованно сказал Илиади. – А сам Иешуа знает, что должен ехать в Хинду?

– Знает. Это и есть причина его приезда к нам. Он должен подготовиться к поездке. Иди присмотри за гостями, помоги им побыстрее привыкнуть к новым местам и освоиться.

Илиади удовлетворенно кивнул головой и вышел из читальни. Он вернулся к новым друзьям и тотчас отвел их в учебную келью. Там он достал книгу, написанную на асомтаврули – шумеро-грузинским алфавитом, и положил перед ними.

– Предлагаю вам начать изучать нашу письменность и грузинский язык. Это поможет вам многое понять и узнать в будущем. Позже, если не устанете, я покажу вам еще кое-что.

Юноши, довольно посмотрев на него, согласились, а Илиади взял уголь и начал писать на доске. Возле грузинских букв асомтаврули писал финикийско-семитские. Друзья с радостью окунулись в учебу. Уже через две недели Иешуа свободно писал и понятно говорил по-грузински – этот язык был очень похож на мосхский, на котором говорили назаретяне. Этим Иешуа удивил всех и во дворце, и в монастыре – Иосифу и Иакову для этого понадобилось более трех месяцев. Илиади оказался хорошим учителем, и его ученики оказались на высоте. Верховный жрец был доволен их достижениями.

Иешуа изучил за три месяца все местные языки и диалекты. Древнешумерский язык тоже был похож на мосхский, поэтому для всех троих было несложно изучить его. Они легко осваивали все предметы, но Иешуа отличался от остальных особенными способностями – он необыкновенно быстро усваивал любой предмет, за который брался. У жрецов возникало впечатление, что он не изучал предмет, а вспоминал уже изученное. К тому же он делал это с таким удовольствием и готовностью, что все пришли в азарт.

«А это сможет, неужели и этот предмет освоит быстро?» – шептались в монастыре очарованные жрецы и ламы.

Со дня приезда у них не было ни одного свободного дня. Они изучали географию, геологию, ботанику, алхимию, математику, философию, астрономию – как тайное знание. Эти юноши, в отличие от других людей, на пятнадцать веков раньше узнали, что Земля круглая и вращается вокруг Солнца. После учебы они обязательно заходили в мастерскую монастыря, где наблюдали за работой мастеров Джуги. С горящими глазами они смотрели, как заливали в болванки горячую сталь. Потом заходили к ботанику, смотрели, как скрещивают растения и выводят новые сорта. Оттуда шли в лабораторию алхимика, и так целый день. Два раза в день шли к ламам, занимались медитацией, йогой, психологией и телепатией. Йога Гоны – это было то тайное метафизическое знание, которое открыло им дверь к постижению Вселенной и познанию наук.

В тот день, когда юноши оказались в доме верховного жреца, в жизни Иешуа произошло еще два важных события. После занятий грузинским алфавитом все четверо вышли во двор и направлялись к своей келье, когда им навстречу вышла младшая сестра Илиади Иамзе. Четырнадцатилетняя красавица блеснула изумрудными глазами и смущенно потупилась, со стеснением кивнула и попыталась уступить им дорогу, но гости невольно остановились. Им тоже было неловко от неожиданной встречи – по правилам их братства, они должны были избегать встреч с женщинами. Однако Илиади остановил любимую сестру, поцеловал ее в лоб и познакомил со спутниками.

– Это моя сестричка Иамзе.

Юноши смотрели на девушку со стеснением, однако глаза Иамзе и Иешуа на мгновение встретились.

Бледные щеки светловолосой Иамзе вспыхнули, огонь пробежал по всему ее телу, она, постояв в замешательстве, извинилась, сказала, что спешит, и торопливо ушла.

Это был мгновенный проблеск, и он был похож на чудо – единственный взгляд Иамзе пленил Иешуа. Такой красавицы, в которой чувствовалась небесная чистота и энергия, он ранее никогда не видел. Илиади, который наблюдал эту сцену, улыбнулся и направился к келье.

С этого дня для Иешуа все вокруг стало еще более привлекательным. Он часто думал об Иамзе, и когда возвращался из монастыря во дворец, его сердце бежало впереди него с на– деждой увидеть ее.

Иамзе тоже ждала. Она часто выходила во двор в надежде встретить Иешуа. О его успехах во дворце знали все и часто говорили и сплетничали про него, и все почему-то старались, чтобы эти разговоры услышала Иамзе. А у нее и так огонь пылал в сердце. Ее душа висела на волоске в ожидании, когда закончится месяц и Иешуа появится. И без того воздушная и гибкая, как тростник, она почти летала на крыльях. Иамзе всегда находила дело или причину, чтобы выйти во двор, а вечером вместе со своей молочной сестрой Иридой гуляла вокруг дворца.

Только на третий месяц они впервые встретились лицом к лицу. Когда они увидели друг друга так близко, их сердца затрепетали, и они еле перебороли волнение, чтобы заговорить друг с другом. Они смогли сказать только несколько слов, но и этого было достаточно, чтобы понять, что они безгранично влюблены друг в друга.

Это произошло возле лечебной кельи, куда лекарь поместил заболевшего Иакова. Иешуа пришел навестить брата, а Иамзе и Ирида принесли больному еду. Оба были благодарны Иакову за то, что он дал им повод встретиться и поговорить.

Было бы чудесно видеть волнующую сцену встречи этой необыкновенной влюбленной пары, но, к сожалению, у нас нет такой возможности, и мы должны довольствоваться только добрым воображением.

Иешуа был бесконечно удивлен отношением к женщине в этой стране. На его родине и в странах, которые ему удалось повидать, женщины, как неполноценные и нечистые существа, были очень ущемлены в правах. У мужчин мог быть с ними контакт только по обязанности, для продолжения рода, с последующим тяжелым очищением. То, что Иешуа увидел в Иберии, показалось ему удивительным – права женщин не только не были ущемлены какими-либо унизительными законами, наоборот, женщин обожествляли.

В отношении к женщине проявлялись особенное уважение, забота и внимание. И в этом увидел Иешуа преимущество учения Гоны перед другими религиями. Через годы, после его путешествия по Индии и Тибету, это преимущество проявится еще сильнее. Этот опыт значительно обусловил в будущем видение Иешуа роли женщины, что проявилось и в его учении.

В первый же день пребывания во дворце Илиади повел друзей на гору Гона. Они надели на ноги теплые носки и легкоступы для ходьбы по горам, взяли немного провизии, факелы и двинулись в путь.

Уже смеркалось, когда юноши подошли к подножию горы, откуда низвергался прекраснейший водопад, от шума которого у них заложило уши. Висящие в воздухе брызги окутывали туманом подножье горы, скрывая от посторонних глаз вход в пещеру. Илиади осторожно перешел поток по скользким камням и помог перейти друзьям. Сделав несколько шагов, они оказались за пеленой водопада, один прыжок – и вошли в расщелину. Посреди глухой пещеры юноши увидели огромное блестящее зеркало озера. На покрытых инеем стенах отражались его мерцающие блики. По оставшейся между озером и стеной пещеры узкой тропинке они шаг за шагом прошли, прижавшись к стене, до маленькой площадки. Свет едва пробивался сюда, и они достали факелы. Илиади зажег один факел, передал Иосифу, второй взял сам.

Все вокруг осветилось. Они увидели, как отражения языков пламени заиграли на поверхности озера, создав в пещере сказочную картину. Очарованные, они смотрели на сверкающую поверхность озера.

Полюбовавшись немного игрой бликов на заиндевевших стенах пещеры, друзья последовали за Илиади в туннель, который вел наверх. В нескольких местах им пришлось на корточках переползать из туннеля в туннель.

Вскоре они подошли к узкой лестнице с высокими ступеньками, долго поднимались вверх и уже достаточно утомились, когда подошли к глухой стене. Дальше пути не было.

Илиади передал факел Иешуа, нагнулся и просунул руку под основание стены. Друзья не видели того, что он делал, и терпеливо ждали. Послышался щелчок, Илиади привстал, отступил в сторону и толкнул нижнюю часть стены. Стена со скрежетом двинулась вовнутрь, ее верхняя часть подалась в их сторону, повернулась и остановилась в горизонтальном положении. Приглушенный проблеск заката прорвался на лестничную площадку и осветил ее. Слегка пригнувшись, они вошли в небольшую пещеру, затем перешли в помещение, за которым открывалось огромное пространство.

Это была овеянная тайной пещера горы Гона, с высеченными в скале семью комнатами. В эту пещеру постороннему человеку попасть было невозможно – по крайней мере, до сих пор никому из врагов не удавалось проникнуть в тайное хранилище, хотя его можно было видеть издали со скалистой стороны, примерно в пятидесяти метрах от подножия.

Неприступную со всех сторон пещеру не раз пытались захватить враги, но, потерпев неудачу, уходили ни с чем. Однажды греки даже сделали огромную лестницу, но кто-то поджег лес, вместе с которым сгорела и лестница, а все жители ближайшей к нему деревни ушли в горы. После этого захватчики близко не подходили к этому месту.

Когда они вошли внутрь, Илиади закрыл вход и подошел к друзьям, которые зачарованно смотрели на покрытую сумерками долину, откуда хорошо был виден и дворец Гоны с красной черепицей… Великолепное зрелище представляло собой окутанное в сумерках Эгрисское княжество.

Эта комната соединялась еще с шестью смежными комнатами низкими арочными проходами. В каждой комнате стояло множество поставленных один на другой деревянных ящиков.

– Это наше тайное хранилище, но верховный жрец велел мне показать его вам, – сказал Илиади, когда увидел удивленные лица друзей, – он верит вам и надеется, что вы сохраните эту тайну.

Друзья с довольной улыбкой посмотрели на Илиади и кивнули. Это доверие говорило о том, что верховный жрец принял их как своих и возлагал на них ответственность.

– Что здесь хранится? – не выдержал Иаков и показал рукой на ящики. Илиади улыбнулся и ответил вопросом на вопрос:

– А как ты думаешь?

Иаков смутился, а Иешуа подошел к ящикам, положил на них руку и спокойно сказал:

– В этих ящиках находится самое большое сокровище, – затем посмотрел на Иакова и добавил: – Это история нашего неба и земли, история рода человеческого; здесь все, что изучено, увидено, услышано или придумано, – и он посмотрел на Илиади.

Все трое удивленно смотрели на Иешуа.

– Это так, Илиади? Иешуа говорит правду? – спросил Иаков.

– Чистая правда, – подтвердил Илиади и довольно посмотрел на друзей. – Удивительно, как точно он все описал! Только здесь не все, кое-что находится в других местах. К сожалению, бόльшая часть еще до нас была вывезена сначала эллинами, а затем римлянами, однако сюда они проникнуть не смогли.

– Они не знают об этом? – спросил Иосиф.

– Греки знали, римляне – нет. Наверное, если бы знали, то напали бы на нас. Эти знания интересуют их больше, чем золото, серебро и железо, которое мы им и так даем.

– Тем большая честь для нас быть посвященными в эту тайну, – задумчиво сказал Иосиф, – это повышает мою веру в себя и уважение к Гоне! – прибавил он взволнованно.

– И у меня возникло такое чувство, – гордо сказал Иаков.

Юноши чувствовали себя необычайно возвышенно.

Илиади кивнул. Иешуа с довольной улыбкой смотрел на любимых друзей. Потом, неожиданно для себя, все четверо сошлись, встали в круг и положили руки на плечи друг другу. Так постояли они в полутемной комнате – это была их молчаливая клятва верности.

Юноши еще раз обошли комнаты, осмотрели рисунки и непонятные надписи на стенах. Илиади объяснял значение начертанных на стене знаков, показывал расположение зодиакальных созвездий на небе, рассказывал испокон веков описанное предками.

Пока Илиади рассказывал о поселении в этих горах первых Гона, уже совсем стемнело. Только факел освещал заинтересованные лица друзей. Они вернулись в пещеру-крепость. Илиади опять подошел к стене и просунул руку под основание, только с другого края. Послышался щелчок, и уже с помощью друзей он толкнул дверь.

Дверь открылась подобно входной, и свет факела осветил площадку и лестницу, ведущую вверх. Друзья зажгли еще один факел и прошли на площадку. Выход закрыли, и с возвышенными чувствами и мыслями друзья двинулись вверх по бесконечной лестнице. «Чьими руками это сделано?», «Как они смогли?», «Кто это придумал?» – задавали себе вопросы юноши. Илиади с передышками рассказывал истории, услышанные от старших. Время от времени они останавливались передохнуть – путь был очень долгим.

Когда они дошли до поверхности горного массива, появилась луна и осветила плоскую вершину горы. Юноши прошли еще немного и уставшие, но довольные, присели отдохнуть. Хотя была середина весны, небо было абсолютно безоблачным, оно было усыпано звездами. С юго-востока месяц освещал склоны горы. Настолько огромное пространство открывалось вокруг, что сразу невозможно было и осознать, что находишься на уровне двух тысяч метров над уровнем моря, на самой высокой вершине горы. Освещенный светом луны, мрак ночи делал пространство еще более таинственным.

Юноши собрали хворост и разожгли костер. Илиади расстелил мешковину и достал из дорожной сумки еду.

Была чудная тихая ночь. Весеннее тепло уже набирало силу, только слабый ветерок резвился на склонах горы.

Илиади показал пример и лег на спину – так лучше было видно усеянное звездами небо. Он начал рассказывать интересные истории про небесные тела. Друзья последовали его примеру, легли на землю и с интересом стали рассматривать звезды. Они были заняты разговорами и наблюдениями, когда в небе что-то сверкнуло и оно осветилось голубым светом.

Первым вскочил Иаков:

– Смотрите, смотрите! Что это?

Остальные тоже увидели свечение во всю длину горы. Оно было голубым, тут и там по нему пробегали золотые сполохи. Это не походило ни на молнию, ни на северное сияние – чудесное небесное явление имело ясно очерченные контуры и распространялось точно по длине горы. Оно медленно приближалось к поверхности горы и все сильнее и сильнее светилось насыщенным синим цветом.

Через некоторое время свечение исчезло, но спустя несколько секунд опять появилось – уже более четко и близко к горе. В голубом свечении явно обозначился гигантский золотой крест. Юноши пораженно смотрели на это необъяснимое небесное знамение. Это чудо длилось несколько минут, затем, будто поднявшись в небеса, исчезло.

За все это время никто не проронил ни слова.

Пораженный Иосиф спросил Илиади:

– Ты это видел раньше?

– Да, Иаков, часто.

– Так часто бывает?

– Несколько раз в год, но сегодня было видно особенно ясно. Как говорит учитель, такое свечение бывает только на этой горе и в нескольких местах на земле, что говорит об особенности этого места. Это свечение означает внимание Отца Небесного.

– Это свечение видели и другие, не правда ли?

– Это так, Иаков. Сейчас все жители деревни смотрят на небо. И из дворца все наблюдают, а потом будут молиться.

Молодые люди высказывали предположения, пытаясь понять космическую тайну. Илиади рассказывал им услышанное от учителей, стараясь удовлетворить их любопытство.

Иешуа молчал и смотрел в небо, полное звезд, а потом спокойно сказал:

– Когда ты возьмешь меня, отец?

Его слова были как удар молнии. Юноши прервали разговор и посмотрели на освещенное луной лицо Иешуа. Его брат Иаков смотрел с особенным удивлением. Он и раньше слышал от брата странные слова, но теперь, после этого удивительного зрелища, речь Иешуа пробудила в нем другие эмоции.

– Там, наверху, – мой отец, и, наверно, когда придет время, он возьмет меня к себе, – так же спокойно продолжил Иешуа.

Иаков хотел сказать, что их отец в Иерусалиме, но, пораженный, ничего не смог произнести.

Наступила тишина. Долго молчали утомленные впечатлениями и эмоциями юноши. Потом достали из сумы подстилки из валяной шерсти, одну подстелили, а другой накрылись. В разговоре они задремали и уснули.

Уставшие, они крепко спали. Костер уже погас, восход был близок, ночь покрывалась серебром, когда послышался сильный свист и все вокруг осветилось. Илиади и Иешуа вскочили на ноги и увидели, как с небес к ним спускается светящееся сферическое тело, величину и точные контуры которого трудно было определить. Когда оно приблизилось к поверхности горы, стало видно, что это не сфера, а светящийся диск.

Иосиф и Иаков, поднявшись, присоединились к друзьям. Ни один не вымолвил ни слова. Пораженно смотрели они, как примерно в пятидесяти шагах от них на землю опускался светящийся предмет, похожий на тарелку.

Юноши стояли неподвижно. Только Илиади смотрел на диск взглядом опытного человека – для него это уже не было новостью. Краешком глаза он наблюдал за Иешуа – ему было интересно, что тот чувствовал.

Лицо Иешуа выражало спокойное ожидание. Для него это было первой встречей с неземным, космическим телом. Он в первый раз видел его так близко, однако, в отличие от окаменевших и ошарашенных брата и Иосифа, не проявлял удивления.

Когда дисколет, примерно двадцати метров в диаметре или чуть больше, опустился на землю, свист прекратился. Сияние исчезло, горели только несколько огоньков сверху диска, в ночной тишине слышалось легкое жужжание.

С южной стороны аппарата на землю выдвинулась лестница, и через две минуты на землю ступила сначала одна фигура, затем другая, которые легкими шагами сразу же направились к юношам. Фигуры были намного ниже среднего роста, худые, с продолговатой, абсолютно лысой головой и широким лбом. У них были непропорционально большие, по сравнению с головой, миндалевидные глаза.

Илиади издали ответил им, что идет, однако ответа не было слышно, и они не сделали ни одного жеста.

– Подойдем ближе, – сказал Илиади друзьям и пошел вперед.

Иешуа сразу последовал за ним, Иаков и Иосиф, справившись с потрясением, тяжелым шагом двинулись за ним.

Люди и появившиеся из дисколета фигуры остановились примерно в двух метрах друг от друга. Свет с дисколета бил в спину пришельцам и оставлял тени на груди юношей. Иосиф и Иаков на всякий случай встали за спиной Илиади и Иешуа. Космические гости положили правую руку себе на грудь и что-то прожужжали – видимо, поздоровались. Илиади тоже положил руку на грудь:

– Мы рады встрече с вами, Айязеты!

Иешуа сделал то же самое. Оба гостя слегка кивнули.

Молодые люди удивились тому, что речь Айязетов была хорошо понятна, хотя из их уст доносилось только жужжание.

Гости спросили, как поживает Великий Гона и его семья, затем пригласили Илиади и Иешуа в дисколет.

Юноши без промедления проследовали за ними, Иаков и Иосиф же остались стоять, как окаменелые статуи. Они посмотрели друг на друга только тогда, когда Айязеты, пропустив вперед Илиади и Иешуа, скрылись в дисколете. Обескураженные, Иаков и Иосиф даже слегка испугались, как бы их не оставили одних.

В дисколете светил сиреневый свет. В овальной кабине находился мерцающий разными цветами пульт управления и стеклянный монитор во всю округлую стену. Рядом с пультом управления стояли три высоких кресла для пилотов, сделанные из непонятного материала – такого же, как и весь дисколет со всем его оборудованием. С противоположной стороны был примерно такой же пульт управления с тремя креслами. На мониторе были ясно видны Иаков и Иосиф с окаменевшими и пораженными лицами.

Между пультами управления неслышно отворилась дверь, и в кабину вошел обыкновенный человек выше среднего роста, со светлыми волосами, который ничем не отличался от Илиади и Иешуа, более того, он даже чем-то походил на Илиади. У него были длинные светлые волосы, зеленые, с длинными ресницами глаза, открытый высокий лоб, прямой нос, чуть бледное, может быть, от сиреневого света лицо, четко очерченные губы, массивный подбородок без усов и бороды, развитые руки и плечи. На нем, так же как и на гуманоидах, был облегающий серо-зеленый комбинезон с овальной эмблемой на груди. Возраст человека определить было трудно – скорее всего, он был среднего возраста, хотя кто знает?

Мужчина, чуть заметно улыбнувшись, поздоровался на арамейском языке. Иешуа и Илиади, ничуть не удивившись, ответили ему и тоже улыбнулись. Незнакомец спросил сначала про Великого Гону, потом про жрецов, а затем сообщил, что они прибудут за грузом на третье новолуние, но за каким именно грузом, не сказал. Потом он взял у стоящего рядом гуманоида плоскую платиновую пластину и протянул ее Илиади.

– Эту книгу передай Великому Гоне, – сказал незнакомец.

Илиади, склонив голову, почтительно принял пластинку.

Гость обратился к Иешуа:

– Вижу, дорога не утомила тебя, мы ждали тебя еще раньше. Хорошо, что ты сблизился с Илиади, возможно, в дальнейшем вам предстоит путешествовать вместе.

Иешуа в ответ только кивнул.

– Иешуа, меня зовут Хидон, мы будем часто встречаться, но лучше, чтобы твой брат и друг не знали о нашем контакте.

Иешуа опять кивнул.

Хидон коротко расспросил его о впечатлениях от путешествия и попрощался.

Когда они вышли из дисколета, Иаков и Иосиф все еще стояли, словно окаменев, на месте. Лестница сложилась, и через несколько минут опять послышался свист. Дисколет снова осветил все вокруг и поднялся в воздух. Набрав высоту, он резко рванул на восток, затем вверх и исчез, будто его и не было.

Иаков и Иосиф только сейчас пришли в себя. Илиади сунул пластину в суму и сказал, что можно еще немного поспать – возвращаться домой лучше после восхода солнца. Иаков и Иосиф согласились, хотя вопросы крутились у них на языке.

Когда юноши проснулись, уже давно рассвело.

Обратно к дворцу возвращались тайными тропами в обход деревень. Когда они дошли, был уже полдень. Иаков и Иосиф ничего не помнили, приговаривая, что видели странный сон, на что Илиади и Иешуа только тихо смеялись – Илиади потому и предложил поспать, чтобы они забыли происшедшее.

Как только они вошли во двор, Илиади послал мальчика к распорядителю по гостям с просьбой приготовить баню, а сам сразу же направился к верховному жрецу, чтобы передать пластину, врученную ему Айязетом, и подробно рассказать о происшедшем, о реакции и эмоциях юношей, обо всем увиденном и прочувствованном.

– Иешуа и вправду один из них, учитель. Айязеты пригласили на встречу только его. Хидон знал, что он был у нас, сказал, что его ждали раньше и что они будут часто встречаться, – Илиади слово в слово повторил то, что сказал Хидон.

– Значит, все подтвердилось… – сказал верховный жрец.

– Да, у него на все была очень естественная реакция, как будто он все это знал и видел раньше. Когда прекратилось свечение, Иешуа сказал: «Там мой отец, в свое время он меня заберет», чем привел в замешательство своего брата Иакова.

– Неудивительно, что он не знает. Возможно, с сегодняшнего дня он поверит его словам. Хотя… В каком они были настроении после увиденного?

– Иаков и Иосиф сначала остолбенели, как в забытьи. Утром мы заснули, а когда проснулись, они ничего не помнили. Думают, что видели все во сне. Мы с Иешуа над этим посмеялись, и после этого они больше ни о чем не говорили, всю дорогу шли молча. Заговорили только, когда приблизились к дому.

– Сейчас не помнят, но придет время, и эта встреча всплывет в их памяти. А про хранилище они не расскажут?

– Нет, они благодарны вам за доверие и чувствуют большую ответственность.

– Хорошо, иди присмотри за ними; искупайтесь и поешьте, потом опять вернитесь к учебе. Вечером я позову тебя.

Через час уставшие от дороги и впечатлений друзья уже отдыхали в горячем бассейне. Сняв усталость, они вышли из воды.

Вдруг Иаков воскликнул:

– Иешуа, Иешуа, смотри, у него ноги такие же, как у тебя! – и показал на ноги Илиади.

Иешуа и Илиади посмотрели на пальцы ног друг у друга. У обоих юношей были сросшиеся третий и четвертый пальцы.

– Мама говорила, что такие пальцы – знак свыше и он есть только у тебя, а смотри – у Илиади точно такой же знак свыше!

Илиади и Иешуа с теплой улыбкой смотрели друг на друга, они чувствовали, что стали еще ближе. Иаков и Иосиф смотрели на их ноги и смеялись.

* * * * *

Верховный жрец Гона только через месяц пригласил Иешуа для разговора. Иешуа был уже совсем другим. Дорожные впечатления были в прошлом, и он полностью погрузился в учебу. Новые эмоции и переживания перекрыли прежние впечатления, глаза его были спокойны и полны любознательности, в нем чувствовались внутреннее спокойствие и уверенность в себе, его аура сияла еще сильнее. Успехи в учебе тоже радовали и воодушевляли его. Такого тепла, веры, сочувствия и любви он не ощущал нигде: ни на родине, ни в школе назаретского братства, ни в собственном доме. Братья с завистью смотрели на проявление его выдающихся талантов, на особое внимание к нему просветителей.

Долго слушал Гона рассказы о дорожных впечатлениях и переживаниях, он видел, что беспокоило юношу, куда нужно было его вести, какая дорога соответствовала его таланту. Иешуа говорил о том, что увидел и изучал в монастыре. Верховный жрец остался доволен его искренней речью и оценкой. Он сказал:

– Сын мой, Иешуа, разум – это не только знание. Если знанию не сопутствует энергия, приводящая его в действие, оно мертво так же, как брошенная книга, которую никто не перелистывал. Однако для того, чтобы направить и использовать энергию правильно, нужны и разум, и смелость. Если ты будешь жить со страхом, что твои знания и мысли не будут поняты, что им будут противиться, ты никогда не выйдешь за темные стены, твои познания никогда не осветят тьму. Знаешь, Иешуа, многие члены братства погибли на глазах своих учеников во время проведения опытов, когда соединение двух неизвестных вызывало взрыв или приводило к болезни или смерти. На все Божья воля, но они не прекращали опытов, не переставали углублять и передавать знания. Для того чтобы донести до людей твое слово, знания, мысли, тоже нужны энергия и смелость. Ты приобретешь много врагов, когда твои знания и вера столкнутся с чьими-нибудь интересами. Будь готов к тому, что их будет много. Недостаточно быть сыном Господа, их много вокруг нас, главное, как ты выполнишь Его волю. Ищи истину во всем, что увидишь здесь, Бог во всем, и эту истину ты должен передать людям.

Иешуа, опустив глаза, внимательно слушал верховного жреца, лишь изредка поглядывая на него и кивая головой. Ему нравился верховный жрец – он не походил ни на одного из тех жрецов, которых доводилось встречать юноше, ни учением, ни речью, ни стилем жизни.

– Сын мой, Иешуа, наше предназначение – весь период своего существования помогать людям, однако мы не предлагаем себя для поклонения. Сами люди склонны создавать себе кумиров и поклоняться им, потому и созданы идолы Гоны. Пришедшие завоеватели навязывают людям своих идолов, которые по существу не отличаются от остальных. Они не служат повышению человеческой духовности, не помогают людям в просвещении и познании окружающего мира. Их суть основана на приземленности и быте, они сковывают свободу мышления и направлены на порабощение, а не на освобождение. Ни Заратуштра, ни Аттис, ни Митра не отличаются высокой духовностью, они не могут изменить духовный мир человека, наоборот, люди изменяют их. Культ, который потерял свое предназначение, не может принести людям добро, напротив, он сеет зло. Ты должен это предусмотреть.

Жрец сделал паузу.

– Иешуа, твое призвание – дать людям свет, но не забудь дать им средство защитить его, сохранить и передать потомкам. Силы зла попытаются опять заменить свет тьмой, поскольку зло всегда будет существовать рядом с добром и светом. Не давай возможность исказить твое слово, патриции способны выпотрошить все разумное и оставить от него только оболочку, а в дупле опять поселятся Люцифер и Ахриман и будут проповедовать оттуда голосом Разума…

Иешуа с удовольствием слушал учителя, который коснулся именно тех струн его души, которые несколько лет назад заставили его замкнуться в себе.

– Иешуа, сын мой, ты видел, что достаем мы из земли?

Иешуа кивнул.

– Золото, серебро, хлеб насущный, все идет от земли, но это пробуждает в людях зависть, злобу, эгоизм и сближает их с Ахриманом, битва за спасение их душ длится вечно. Ты должен принести из космоса новую Мудрость и новое Слово, чтобы спасти их. Человек потерял предназначение, данное ему Создателем. Еще немного, и никакая сила не сможет подчинить его себе, ни один пастырь не сможет направить человека к добру. Люди больше не понимают древней мудрости и слова, им нужны новые. И принести их должен ты. Можно познать мудрость разных учителей и жить этой мудростью, но для того, чтобы донести свое Слово, нужно иметь свою мудрость, нужно исполниться собственной мудростью. Мое предназначение не в том, чтобы дать тебе Слово, которое ты донесешь до людей, я должен показать тебе путь, которым ты дойдешь до своей мудрости и найдешь свое Слово. Сегодня главная проблема человека – отяжеленная грехами душа. Когда хетты отреклись от посланцев космоса, а затем убили их, хеттская столица Хатуса была доведена грехами до уничтожения. Хетты вызвали гнев космоса, и на их головы снизошли ярость и уничтожение. Их кирпичные дома превратились в жидкую массу, а люди в пепел. С тех пор там ничто не росло, и земля, и вода были отравлены. Те, кто выжил тогда – и люди, и животные, – потеряли свое лицо и рожали двуглавых потомков.

– Когда это произошло, учитель? – ошеломленно спросил Иешуа.

– Источник рассказывает, что это произошло около 1500 лет назад. Грехи, совершенные в Хатусе, свойственны многим, потому наказания нужно ждать вновь. Однако это вина не только людей, виноваты их жрецы. Они сами живут в грехе, поэтому их слово не доходит до людей. Боги и идолы не могут достучаться до человеческих душ, служители культов ограничиваются лишь жертвоприношением. Иешуа, ты должен проложить людям дорогу к духовному миру, дать им направление. В первую очередь в нашем грешном мире должна наступить новая эпоха, и в эту эпоху ты должен научить людей мыслить по-новому, дать им новые молитвы, чтобы они обращались к одному духовному отцу. Иначе человечество погибнет…