Мераб Ратишвили
Белый лама. Книга II
Периодически старушка прерывалась и продолжала рассказывать отрывками. Голос ее изменился, свои эмоции она выражала интонацией, да и на лице видны были ее переживания. Было заметно, что она четко видела в воображении все, что когда-то ей пришлось пережить.
«Хорошо помню его корабль «Морской волшебник», на котором мы вышли в океан. Через два дня мы попали в ураган. Наш корабль был обречен на гибель. Мы все были готовы к этому, но нас спас Мигель, почти всех пассажиров и экипаж, кроме Раджи. Он сам не пожелал уплыть со спасателями вместе со всеми. После этого ужаса на корабле Мигеля я будто попала в совершенно другой мир. Его корабль «Альбатрос» оказался нашим спасителем. Несколько дней я болела, за мной ухаживали женщины Мигеля. Когда мне стало лучше, я узнала, что членов шапито хоть и спасли, но держали в рабстве и собирались продать их. Я жила в каюте Мигеля, но его к себе не подпускала. Внутренне и эмоционально я была отключена и даже видеть не хотела мужчин. Мою девственность насильно забрали океан и Мигель, но ко мне вернулось все, все эмоции, которые характерны для женщины, и я была даже счастлива. Тогда меня уже звали Сарой Корсантес, и именно ее лишили девственности. К Эни Блейк мужчина не прикасался, кроме Георгия, который поцеловал меня всего несколько раз, я и сейчас помню его поцелуи. По моей просьбе он отправился на работу в Египет и после его возвращения мы должны были пожениться, чего также желали мои родители и мои братья. Георгия любили все, а я – больше всех. Оказывается всю жизнь он снился мне, но я не могла этого вспомнить. Видимо, когда я спала, я была одним человеком – Эни Блейк, а все остальное время – Сарой Корсантес. Потом Эни Блейк потерялась во мне. Почему меня Раджа назвал Сарой Корсантес, не знаю, может, он дал мне имя какой-нибудь покойницы…
Мигель полюбил меня. Я любила его тоже. Он был настоящим зверем, беспощадным, я его сравнивала то с акулой, то с тигром. Он был очень мужественным, и к тому же очень красивым и обладал прозорливым умом. Рядом с его загорелым телом я казалась снежинкой. Он не мог без меня и всегда держал рядом. Его боялись все, он на всех смотрел с подозрением. Если бы кто-нибудь осмелился лишний раз взглянуть на меня, он тут же лишил бы его жизни. Своих женщин он даже не подпускал к себе.
Мигель был потомком испанского бандераита Жуана да Сильва Гимарайса, который еще в XVII веке искал золото в Бразилии и Боливии. Вместе со своими людьми он ограбил несколько племен индейцев и с их помощью обнаружил поселения древней цивилизации и золотые прииски. У Мигеля были свои планы освоения золотых приисков, найденных его предком. Он говорил мне, что начал торговать рабами потому, что хочет накопить денег и начать добывать золото. Он хотел жениться на мне и передать это дело в руки наших детей. Для достижения своих целей он шел на все.
В средних числах декабря мы достигли Сальвадора. Здесь поблизости он должен был высадить своих рабов, но туда мы не попали, так как его брат Мануэль сообщил ему, что ситуация изменилась и на них объявлена охота, что кто-то донес на нас и полиция знает, что мы занимаемся перевозкой опиума, поэтому они поджидают нас и собираются арестовать и нас, и наши корабли. После этого Мигель принял другое решение и направился на север. Спустя несколько дней мы вошли в дельту реки Сан-Франсиску. По дельте реки мы сначала направились на запад, потом вверх, на юг. Здесь в маленькой деревушке он высадил людей в свой лагерь и передал их в руки надежного человека. Как мне известно, корабли он отправил в Виторию, а мы пересели на другой маленький парусный корабль и направились на юг вместе с его братом Мануэлем и несколькими мужчинами. Высадились мы поблизости маленького поселения Каримания. Здесь он сказал мне, что хочет показать мне свой тайный город.
До того я попросила его не продавать членов шапито, а отпустить их на волю и дать им возможность самим устроить свою жизнь или оставить их нам. А он ответил: оставляю их тебе, вся труппа Раджи сейчас является твоей собственностью, но чтобы они не сбежали и привыкли к новой реальности, пусть они пока останутся в моем лагере. Им он объявил тоже: с сегодняшнего дня ваша труппа принадлежит Саре, я вам выдам деньги, чтобы вы смогли обзавестись инвентарем и реквизитом. Эта весть обрадовала всех, они остались довольны, что их не продадут и им не придется работать где-то на плантациях или рудниках. После моей просьбы отношение к ним было действительно хорошее.
Мы переправились на левый берег реки Сан-Франсиску и вместе с несколькими, верными Мигелю людьми остановились там в маленькой деревушке. С нами были всего около десяти человек и две его бывшие женщины, которых он отдал двум своим друзьям, чтобы женщины не ревновали и не сделали мне чего-нибудь худого. В таких делах он был очень опытным и предусмотрительным. Эти женщины готовили нам еду и ухаживали за нами. Спустя некоторое время мы очень подружились, но тогда этому способствовала уже другая ситуация.
Однажды, наверно, в конце февраля, мы отправились к востоку на лошадях. Мы шли несколько дней, я не ощущала времени, так как я стала совершенно другим человеком. Мигель так обращался со мной, что я была счастлива с ним и время меня никак не интересовало.
По пути мы останавливались в джунглях, мне впервые приходилось жить и ночевать в условиях такой изумительной дикой природы, я думала, что нахожусь в раю. На несколько дней мы остановились в деревне индейского племени. Оказалось, что Мигель хорошо знал и дружил с вождем этого племени. Он привез им подарки, и все племя не отходило от нас, стараясь всячески угодить нам. В одно прекрасное утро мы впятером отправились на лошадях, остальные остались в индейской деревне. Вместе с нами были Мануэль и двое верных ему людей. Проводником был один из индейцев. Мигель сказал мне:
– О том, что ты сейчас увидишь, не знает никто, знаем только мы, и если со мной что-нибудь случится, ты должна будешь рассказать об этой местности нашему наследнику и передать ему эти карты. Здесь несметные богатства, которые обнаружил мой предок, но не успел освоить их, так как он заболел неизвестной болезнью и умер. До того он написал несколько секретных документов по исследованиям и оставил их своей второй жене и сыну. Он оставил и письменный наказ: строго сохранить эту тайну, так как искатели сокровищ и королевские чиновники не пощадили бы их, узнав об этом. Поэтому лишь тот представитель моего потомства, который окажется более состоятельным и прозорливым, при помощи этих карт должен отыскать это место и освоить эти залежи. Он оставил строгое завещание, так как он знал, что если наследник не будет сильной личностью, то не сможет сделать этого. Вот и случилось так, что в течение более двух столетий этот документ хранился как реликвия и передавался из поколения в поколение, но никто из наследников не смог ни найти, ни освоить эти богатства, так как почти все они жили в бедности и самостоятельно никто из них не смог бы этого сделать. Это смог сделать только я. И не утаил этого от своего брата.
Мисс Блейк остановилась, некоторое время она сидела молча, но по ее лицу было заметно, что она что-то видит, это выдавала и ее мимика. Потом она продолжила:
«С гор мы спустились в ущелье. Мы долго пробирались сквозь непроходимые джунгли, вырубая мачетами заросли, я тоже помогала им. Когда мы миновали самый сложный отрезок, то спустились еще ниже в сторону реки. Здесь, в одном месте, мы подошли к мощенной точеным камнем тропинке. Было изумительным видеть такое среди непроходимых джунглей. Сейчас я могу сказать, что видела такое я лишь в Англии, а позже здесь, в Аргентине. Мы пошли по этой каменной тропинке и вскоре вошли в заброшенный город. От удивления по всему моему телу пробежали мурашки. Во мне и сейчас полностью восстановилось то ощущение, которое я испытала тогда.
Я долго не могла снять с себя дрожь, я не то что боялась, нет, у меня было такое чувство, которое я не в силах передать. У меня создалось такое впечатление, что город вымер за один день.
По обе стороны центральной улицы, на расстоянии нескольких десятков футов друг от друга, выстроились в ряд большие здания из белого гранита. На домах вырос кустарник, но почти все дома были хорошо сохранены. По правую сторону стоял, наверно, королевский дворец, по другую же сторону, напротив, стояло странное большое здание, наверно – храм. Мигель тоже согласился со мной, что это мог быть храм. На площади стояла высокая колонна, а на ней статуя мужчины. У входа в храм и на ее внутренних стенах было много надписей неизвестной письменности. В одном из залов, где потолок был обрушен, он провел меня вниз по лестнице. Но сначала он зажег факел и пошел вперед. Мне было страшно, но я ничего не могла сказать, я вся дрожала и думала, что он хочет оставить меня здесь. Я знала, что он любил меня и даже хотел жениться на мне, он всегда говорил о нашем ребенке и его будущем, но мной все же овладело неприятное чувство, которое долго не покидало меня и после того.
Внизу он открыл двери, и мы вошли в зал, где стоял саркофаг и несколько статуй. При свете факелов это было ужасное зрелище и я испугалась еще больше. На крышке саркофага и на его стенах были выбиты какие-то знаки. Было видно, что Мигель и до того побывал здесь, так как на запыленной поверхности были видны отпечатки рук. Он передал мне факел, а сам попытался снять крышку с саркофага, она поддалась с трудом. С большим усилием ему удалось лишь наполовину отодвинуть ее, а я посветила ему сверху. Там лежало что-то, завернутое в черные тряпки. Мигель сказал: «Не бойся, это мумия». Сама бы я не догадалась. В саркофаге лежало множество серебряных и золотых пластинок. Он взял несколько из них и положил на крышку. На пластинках были видны разные тексты и изображения, высеченные неизвестными буквами или иероглифами. Мигель спросил: «Ты знаешь, сколько это стоит?» Помню, я ничего не смогла ответить ему, я лишь повела плечами. Он сверкающими глазами посмотрел на меня и сказал: «Этому нет цены, это остатки древнейшей цивилизации, и за такими вещами охотятся ученые и исследователи всего мира, но никто никогда не смог отыскать больше, чем бандерайты. Эти сокровища должны принадлежать только нашим детям, даже Мануэль ничего не знает об этих пластинках. Я поведал ему лишь о существовании этого города и рудников, так как по завещанию Жуана да Сильва Гимарайса это должен быть наш семейный бизнес. Надо подготовиться, чтобы начать обновление старых шахт и добычу золота. Для этого у меня достаточно и денег, и людей. Наши дети будут самыми богатыми».
Он подал мне одну золотую пластинку и сказал: «Это тебе на память в знак того, что ты впервые гостила в этом городе». И всунул мне в руки золотую пластинку величиной с большой тетрадный лист и предупредил, чтобы никто его не видел. У меня было единственное желание поскорее покинуть это место и уйти подальше от него. Когда мы поднялись, Мануэля и его двоих людей нигде не было видно. Рядом с городом протекала речка, которая так была погружена в джунгли, что ее не было видно. Мы направились к ней и именно там застали Мануэля со своими людьми. Мануэль сказал, что по ту сторону реки заметил индейцев, но за лесом и джунглями они вряд ли могли увидеть город. Когда мы прошли этот мертвый город и вышли из него с другой стороны, я вздохнула с облегчением, прошла и дрожь и это странное ощущение. Где-то через полчаса мы подошли к дому, который стоял отдельно и, по всей вероятности, принадлежал к той же эпохе и цивилизации. Дом был достаточно большим, с большим залом и огромным количеством комнат вокруг него. Здесь я уже не испытывала того ужасающего чувства, не было у меня и дрожи, но я очень устала и попросила Мигеля дать мне немного отдохнуть. Здесь я впервые почувствовала, что беременна. Мигель тоже заметил, что я изменилась в лице, и когда узнал, что я беременна, то был на седьмом небе от радости. Он был счастлив еще и оттого, что весть о беременности своей жены он узнал в своем городе. Это было знамением того, что они освоят эти залежи. Мануэль был рад и тому, что Мигель решил освоить месторождения золота в ближайшее время.
На двух каноэ, которые были припрятаны здесь же, мы направились сначала вдоль берега. Через два дня уже пешком мы пошли вверх и наткнулись на несколько пещер, откуда, оказывается, был вход в шахты. Он все объяснял мне, на протяжении всего пути показывал на карте маршруты, где мы находились в тот момент, и заставлял меня заучить ее почти наизусть. Это он делал потому, что, как он мне говорил: «Если со мной или Мануэлем что-нибудь случится, то ты должна объяснить нашему ребенку и, если сможешь, то и привести его сюда». Он говорил: «Я брошу все, сейчас единственной моей целью будет лишь освоение этих месторождении. Надеюсь, что и полиция оставит меня в покое, в противном случае я их всех все равно куплю».
На каноэ мы вернулись обратно, но к зданию больше не подходили. Обходным путем подошли к тому месту, где оставили своих лошадей и одного индейца. Через несколько дней мы вновь были в деревне индейцев, а уже через две недели вернулись в лагерь Мигеля на берегу Сан-Франсиску. Я была крайне уставшей, поэтому он оставил меня там, а сам направился к океану вместе с Мануэлем и своими людьми. Они должны были добраться до Виторио, куда он до того отправил свои корабли. Присматривать за мной он поручил своей бывшей любовнице и сказал, что вернется через месяц. Лишь через три месяца появился член отряда Мигеля Рауль и сообщил, что Мигеля арестовали, Мануэль же был ранен во время перестрелки с полицией, но ему все же удалось бежать. Корабли были конфискованы, а рабов увели. Двое из отряда были убиты, несколько были ранены, а остальных арестовали.
Эта весть оглушила меня. Потом я заболела какой-то неизвестной болезнью, мне с трудом удалось выйти из этого состояния, в добавок ко всему у меня начались преждевременные роды и ребенок родился мертвым. Весть об аресте Мигеля распространилась быстро, со второго лагеря сбежали все члены шапито и несколько человек Мигеля. В деревне остались только я, Лаура, Виктория и Рауль. Чтобы узнать хоть какие-то новости, Рауль периодически уходил из деревни, но ничего утешительного он сказать не мог.
Сбежавший из заключения Мигель вернулся в лагерь лишь через два года, Мануэля же не было видно ни живого, ни мертвого. Весть о гибели ребенка страшно огорчила Мигеля, как он сам говорил, рушились все его планы. Но он решил все же бороться и достичь своего. Меня он все еще любил, очень хотел иметь ребенка, но я чувствовала, что после случившегося он как-то охладел ко мне. Спустя месяц после его возвращения в лагере появились и несколько членов его отряда, и мы все отправились к деревне индейцев по тому же маршруту. Мигель говорил, что это место наполняет его энергией и дает стимул, поэтому он должен побывать там. К тому же его интересовало, не нашел ли кто-нибудь другой его город и шахты. Я страшно не хотела идти туда, у меня было плохое предчувствие. Вождь племени индейцев сказал Мигелю, что заметил нескольких иностранцев, которые и раньше крутились вокруг этой местности и искали какой-то город. Когда мы направились к мертвому городу, вождь индейцев отправил вместе с нами четверых своих людей, чтобы они проследили за нашим маршрутом и если бы заметили кого-нибудь, то сообщили бы об этом Мигелю.
Когда мы вошли в мертвый город, то никаких следов пребывания здесь чужих мы не заметили, но после того, как мы оставили город и направились к отдельно стоящему дому, к нам подошли три незнакомца, среди них один молодой. Когда я впервые увидела этого молодого человека, то он с озаренным лицом подошел ко мне и обратился на английском языке:
– Ты же Эни Блейк? Я Джек Фоссет, неужели ты не узнала меня? О твоем исчезновении я узнал от Дональда. Как ты сюда попала?
Я ничего не могла понять, кто был этот Фоссет, кто был Дональд и о каком исчезновении он говорил… Сначала меня удивило то, что за три года со мной впервые заговорили на английском языке. Мигель хорошо понимал английский и с изумлением смотрел на нас. По выражению его глаз я тут же поняла, что он почувствовал опасность, что до его города почти добрались чужие, и к тому же узнали меня! В его глазах я увидела злое намерение. Когда Джек сказал мне, что как только они доберутся до первой почты, то тут же вышлют телеграмму, что нашли меня, он этими словами вынес себе окончательный приговор. Я с изумлением слушала его. Хотя я и говорила, что не понимаю их, что я Сара Корсантес, Джек и слышать не хотел об этом. Он настаивал на том, что он кузен моей подружки Джейн, что его отец друг моего брата Дональда и что они даже в семье бывали у нас в гостях. Потом его остановил отец и перевел разговор на затерявшийся город. Мигель тут же сказал, что в этом направлении они не найдут ничего, если и быть в этих местах чему-нибудь подобному, то только выше водопадов у истоков Сан-Франсиску, или у истоков Парагуасу или Уны. Перси Фоссет достал свою карту и что-то обозначил на ней. Потом они поужинали вместе с нами. Джек все время старался заговорить со мной, но отец запретил ему. Мигель волком смотрел на него. Тогда я не могла понять почему, так как я не узнала его. Зато сейчас мне все понятно. Все было правдой, что говорил мне Джек… Но Мигель был полон подозрений. К тому же он испугался, что обо мне могут сообщить полиции, да и его город почти был найден, они находились всего в двух шагах от того, места, что искали. Поэтому Мигель решил убить их. Я узнала об этом, когда он сказал своим людям, что ночью они избавятся от них и выбросят в реку. Я как-то смогла сказать Джеку, чтобы они срочно покинули эти места, больше я ничего не могла сказать им. Я тут же ушла, так как боялась, что Мигель увидит меня. Уже темнело, поэтому они не смогли бы уйти. Не отпуская оружия из рук, они всю ночь провели в одной комнате, не спал никто, ни они, ни мы. Утром они поднялись рано и ушли, не попрощавшись. Мигель послал за ними людей. Где-то вдалеке раздались выстрелы. Из троих людей Мигеля вернулись двое. Одного убили англичане, эти тоже ранили, кажется, двоих, Джека и друга старшего Фоссета, но им все-же удалось бежать. Потом, как мне стало известно, Мигель послал за ними четверых индейцев. Попозже я узнала, что они убили Джека и их друга, старший же Фоссет, раненый, скрылся от них, но через два дня его убили тоже. Индейцы принесли их оружие, карты, записи, два бинокля. Оружие Мигель подарил им, а остальные вещи оставил себе. После этого, почти оправдываясь сказал мне:
– Они практически нашли мой город и скоро нашли бы и рудники, если бы я поступил иначе, скоро все узнали бы обо всем и это помешало бы мне осуществить мои цели!
Но он не сказал, что его беспокоило еще кое-что, хотя я бы не смогла понять этого тогда».
Мисс Блейк рассказывала об этом слишком эмоционально, было видно, что она очень переживала. Молодые слушали ее с большим интересом. Томас писал, не поднимая головы. Рядом на кровати сидела прослезившаяся соседка по комнате и смотрела то на старушку, то на реакцию молодых. После маленькой паузы Эни Блейк вновь продолжила свой рассказ.
«Мигель оставил меня в деревне вместе с женщинами и сказал: «Я вернусь через месяц и начну осваивать рудники». Чтобы было кому заботиться о нас, он оставил еще и Рауля. После этого он не появлялся. Спустя некоторое время ушли и Рауль с Викторией, они не вернулись тоже.
Я ждала два года, у меня были кое-какие сбережения, оставленные Мигелем, и несколько золотых украшений, которые он подарил мне, но насколько этого могло хватить? Я и Лаура обрабатывали землю. У Мигеля здесь был большой земельный участок, мы нанимали рабочих, обрабатывали его и получали неплохой урожай. Выращивали кукурузу, фасоль, картофель, помидоры, лук и другие овощи, хорошие арбузы, и ананас и табак. Выращенные продукты продавали, и этим зарабатывали на жизнь. Но оставаться здесь мы уже не могли. Землю мы передали старосте деревни и наказали, чтобы деньги от продажи урожая он сохранил для нас, а если появится Мигель, то отдал бы их ему. Я же собрала все карты и документы, которые Мигель оставил дома, и взяла их с собой.
До того в деревне появились какие-то посторонние люди, они искали следы Фоссетов, но долго они здесь не задерживались. За ними в деревню пришли и полицейские, допросили всех и ушли. А потом мы узнали, что у них произошло столкновение с индейскими племенами и несколько человек из них погибло.
Все это ускорило осуществление нашего решения. Надо было уходить из деревни и позаботиться о себе. К тому же я надеялась встретить где-нибудь Мигеля или узнать что-нибудь о нем.
Я знала, что Мигель не появится в столице, он избегал этих мест, предположительно он взял бы курс к океану. Поэтому, скорее всего, его можно было бы найти или в Сальвадоре, или в Витории. Мы собрали все, что только имели, и по реке направились к морю. Сначала мы прибыли в маленький городок Аракажу на побережье океана, а оттуда в столицу штата Байя – Сальвадор. Здесь мы сняли квартиру и жили в ней некоторое время. Мигеля не было видно нигде, денег у нас уже не было, и мы решили начать какое-нибудь дело или найти хоть какую-то работу. И вот совершенно случайно мы встретились с актерами шапито. Я очень обрадовалась встрече с ними. Оказалось, что они убежали все вместе и продолжали жить сообща. В прибрежных городах под открытым небом они проводили представления и этим содержали себя. Мы с Лаурой тут же последовали за ними, ведь они ее хорошо знали. Все были очень рады встрече с нами. Они были благодарны мне и чувствовали передо мной определенную ответственность: если бы не я, то Мигель непременно продал бы их какому-нибудь плантатору.
Я и Лаура присоединились к труппе шапито и вскоре я уже принимала участие в представлениях. Я думала, что после того, как потеряла девственность, я потеряла и те знания, которые получила от Раджи, но его помощницы помогли мне, и я вскоре восстановила все. Вот так я стала актрисой шапито, и публике очень нравились мои выступления. Там, в пригороде Сальвадора, мы жили все вместе. В труппе нас было всего двадцать человек. Лаура готовила еду и ухаживала за нами. Вскоре один из актеров шапито влюбился в нее и они поженились.
Некоторые из членов труппы вспоминали старые времена, их путешествия вместе с Раджой, но большинство из них даже слышать не хотело о путешествиях по океану. Хотя оставаться долго в одном городе тоже было нельзя, так как с каждым днем количество зрителей уменьшалось, а без них прожить было трудно. К тому же надо было обновить инвентарь и одежду. Почти каждый из них уже говорил на португальском языке. Маленькие мальчики подросли и стали настоящими актерами. Конечно же, заменить Раджу не мог никто, но те номера, которые мы выносили на показ, очень нравились зрителям.
В коллективе я пользовалась большим уважением, и с моим мнением считались все. Я предложила труппе поехать в путешествие по Бразилии, чтобы освоить новую публику и увеличить доходы труппы. К тому же я очень хотела узнать что-нибудь о Мигеле. Меня послушались. Я продала свои украшения и заказала в Сальвадоре большой шатер, почти такой же, что был у Раджи. Сначала на корабле мы отправились в Виторио и там показывали наши представления. Здесь мы немного перевели дух, хотя содержать двадцать человек было делом нелегким. Через некоторое время мы отправились уже в Рио-де-Жанейро и добились действительно больших успехов. Там была арена для цирка и мы ее заняли полностью. Мы жили здесь же и показывали по три-четыре представления в день. Руководила труппой я, и все находились в моем подчинении, переговоры по поводу гастролей труппы и ее обеспечению вела тоже я. Сейчас я думаю, что эти способности я унаследовала от отца, поэтому я с легкостью преодолевала все препятствия. Но тогда я не осмысливала этого. Я решила, как и Раджа, купить маленький корабль и на нем объездить все прибрежные города Южной Америки, так как перевозка циркового инвентаря чужим транспортом обходилась очень дорого. Нам не требовалось пересекать океан, а путешествие вдоль береговой линии было не таким опасным. И действительно, мы купили маленький старый корабль, хорошо отремонтировали его и через год после того, как приехали в Рио-де-Жанейро, впервые покинули город. В течение одного года мы объездили все города на побережье Бразилии и своим честным трудом зарабатывали на жизнь. Потом мы решили совершить путешествие на юг и направились в Аргентину. Три месяца наши представления радовали зрителей Монтевидео, Уругвая, потом и Буэнос-Айреса, и везде наши представления пользовались заслуженным успехом».
Старушка открыла глаза и прекратила рассказывать свою историю, было видно, что она очень устала. Какое-то время она смотрела на стену и молчала. В комнате стояла полная тишина. Никто даже не шелохнулся. Она вновь закрыла глаза и когда все подумали, что она продолжит рассказ, неожиданно для всех она открыла их и посмотрела на молодых. Долго она смотрела на них, в ней совершенно изменилось все – и взгляд, и выражение лица. Наверно Эни Блейк вернулась к ней, и она с довольной улыбкой обратилась к ним:
– Вы не зря потрудились, детки мои, приехав сюда, раз ко мне вернулась память. И что представляет из себя человек без памяти? Ничего. Спасибо, что предоставили мне такую возможность.
Нинико и Томас смотрели на нее счастливыми глазами.
– Но я никак не могу понять, как вы нашли меня?
После кратковременного молчания Томас ответил:
– Это Нинико все сумела при помощи своих телепатических возможностей. А до того вас искали ее прадед Георгий и вся английская полиция, но нигде не могли отыскать.
– Так, значит, и Георгий искал меня? – со слезами на глазах произнесла она.
– Да, мисс Блейк, искал, – подтвердила Нинико. – Но раз ваша память была утеряна, то он не мог добиться успеха. Я вас искала тоже, но все мои старания тоже были напрасными до того, как с вами произошел этот случай.
– То есть за то, что я вновь стала Эни Блейк, я должна быть благодарна удару молнии?
– Да, мисс Блейк. – Старушка вновь устремила свой взор к стене, и вокруг опять воцарилась тишина.
– Мисс Блейк, – нарушил тишину Томас, – мы очень хотим, чтобы вы вернулись в Англию и жили вместе с нами в Лондоне.
Какое-то время она сидела молча и все смотрела в стену. Она как будто и не слышала, что сказал Томас.
– Не знаю, Томас, – неожиданно нарушила она тишину и посмотрела на него. – Для меня будет слишком тяжелой ноша Эни Блейк. – Она помолчала немного и добавила: – Да и для вас я не хочу становиться обузой, для меня достаточно и того, что вы не забыли меня и нашли.
Молчали все, молодым трудно было отыскать какой–нибудь аргумент, чтобы переубедить женщину.
– Как долго вы останетесь здесь? – спросила она потом.
– Пять дней. Если бы вы решились поехать с нами, тогда мы остались бы с вами столько, сколько нужно было бы для этого.
– Вы ведь придете завтра?
– Да, мисс Блейк, обязательно придем, мы хотим, чтобы вы и завтра продолжили свой рассказ, – сказала Нинико.
– Хорошо, детки, идите, а то уже поздно. Жду вас завтра, мои ангелы! – с улыбкой произнесла она.
Нинико подошла к постели старушки и поцеловала ее в щеку.
