МемуаристЪ
Приговоры Сталина в переводе Мемуариста
Предисловие Мемуариста
"Сталин расстрелял…" – так начинаются многие откровенно антисоветские статьи и даже книги. Рассказывать про злодейского Сталина, который ещё до завтрака успевал, не глядя, подмахнуть парочку расстрельных списков – любимое дело либеральных "историков". Как обычно, с историей реальной такие байки не имеют ничего общего.
Приговоры, особенно когда речь идёт о высшей мере социальной защиты, история крайне непростая. Установить виновность или невиновность человека может только следствие и суд. Но и тут: суды могли ошибаться, а многочисленные Хрущевские и Горбачёвские реабилитации, наоборот, писались чохом десятками тысяч, не вникая в материалы дела.
Яркий пример, разбирал дело одного Героя Советского Союза. Осуждён за измену Родине, расстрелян. Уже в гораздо более позднее время реабилитирован.
Достоверно можно только сказать про его подвиги на фронте. Они были и Золотую Звезду на грудь получил заслуженно. А вот кто больше ошибся – суд, вынесший суровый приговор, или скороспелые обличители Сталина с реабилитацией – уже не разобраться.
Тем не менее, родственники завалили гневными письмами, чтобы не "трепал имя дедушки". Ну что же, нам не жалко, тема деликатная, давайте не будем разбираться. Хотя, подход странный – за давностью лет мы говорим не о живых людях, об исторических фигурах. Это как запретить все книги о Наполеоне по просьбе правнуков. Глупость же!
Еще подлее, одна вражеская организация, которую сегодня и называть нельзя, берёт историю расстрелянного Героя, издевательски вешает на стенде перед Советом ветеранов. Как очередное свидетельство кровавых преступлений вождя. Вот же – расстрелял ни за что героя-фронтовика.
Ветераны возмущенно пишут мне отчего я забросил разбирать это дело. Вот такая однобокая "справедливость". На одной чашке – не смейте трогать грязными лапами память дедушки, с другой – историей этого же дедушки вытирать ноги о память всего народа вполне можно. Странно, не находите?
Еще большая проблема – скоро уж сто лет натикает со времени этих приговоров, но архивно-следственные дела большей частью засекречены до сих пор. Даже профессиональным историкам-архивистам наши органы приоткрывают малюсенькую щелочку в архивы. Надёжных материалов следствия по большинству приговоров просто нет для исторической науки!
Что же, замолчать про это? Позволить оппонентам полоскать нашу страну и великое прошлое? Ну как же, вдруг нечаянно оскорбим чью-то память? Правильный ли это подход?
Эта книга не про конкретных людей, а про мифы, накрученные вокруг их имён. Никоим образом не стремлюсь оскорбить или очернить их память.
Больше того, наверняка в каких-то моментах в открытой информации вкрались неточности биографий или откровенные байки. Если родственники могут помочь с уточнением истины – всегда готов пойти навстречу, это в интересах и науки, и нашей общей памяти.
В этой книге я постарался собрать наиболее живучие мифы о "Сталинских приговорах" реальных и мнимых. Показать, что реальные исторические персонажи намного более выпуклые и сложные фигуры.
Были и великие свершения, и судебные ошибки, и ужасающие преступления. Молчать про это тоже нельзя. Когда откровенным нацистским преступникам, вроде атамана Шкуро или Клыч-Гирея памятники ладят – это как-то совсем за гранью. Страна должна знать не только своих героев, но и подлинные истории преступников.
Если эта книга побудит Вас возмутиться "Всё было не так!" или наоборот, глубоко зарыться в материалы – буду только рад. Только так, совместными усилиями можно бережно и упорно восстанавливать нашу великую историю.
И главное – при всех рассказах о репрессиях, ежовщине и прочем – в СССР и следствие, и суды работали по строжайшим законам. Товарищ Сталин никого "нэ расстреливал".
Приговор адмиралу за зэков
Берия назвал решение адмирала бандитизмом и самоуправством. Товарищ Сталин вынес ещё более определённый приговор. Я про зэков с объектов НКВД и контр-адмирала Арсения Головко. Поразительная история.
Мы привыкли слышать, что к Великой Отечественной Стали не готовился совсем. Что нападение стало полной неожиданностью. Историками давно доказано, что это не так. Изо всех сил старались оттянуть начало неизбежного, крайне опасались провокаций, которые дали бы Гитлеру повод заварить кашу. Но готовились, более того, даже на уровне прямых приказов.
Хорошо известно, из всех родов войск приказ Сталина о подготовке к возможному нападению и немедленном развёртывании толком смог исполнить только флот. Наш знаменитый адмирал Кузнецов, командовавший тогда флотом, подробно разбирает этот вопрос в мемуарах.
Есть подозрение, что во многом такой успех флота во встрече атакующей германской авиации и кораблей был связан с особым способом управления, которым пользовался адмирал. Попросту говоря, адмирал поощрял смелость, инициативу подчинённых командиров. Для флота, где с быстрой связью отдельных кораблей всегда были сложности, история не новая. Но именно Кузнецов требовал от командиров на местах мыслить творчески и брать на себя ответственность.
Ярчайший пример – самый молодой командующий Северного флота Арсений Головко. За первые два месяца Великой Отечественной натворил такого, что его дело был вынужден разбирать лично Сталин. Более того, чуть ли не по прямой жалобе Берии на совершенно потерявших страх морских офицеров!
К моменту нападения фашистов Головко всего тридцать пять. Северный флот на тот момент тоже самый молодой флот Советской России. По большому счёту, создан только в тридцать седьмом году. Базы ещё толком не отстроены, корабли разнородные, многие вообще иностранного производства. Экипажи не притёрлись к службе. Всё это беспокойное хозяйство досталось Головко.
Арсения Григорьевича поначалу кадровые офицеры воспринимали не совсем серьёзно. Он, как принято теперь говорить, "ботаник". Самый настоящий, в полном смысле этого слова, учился в Академии Тимирязева. Да и на военных кораблях не кортиком махал, а служил штурманом. Преподавал на морских курсах для офицеров, служил в штабе. Интеллигент, туды его.
Настоящий боевой опыт, пожалуй, только в Испании. Добровольцем пошёл сражаться против фашистов генерала Франко за молодую Республику. Служил на морской базе в Картахене. Под началом самого Николаса Лепанто. Ну как Николаса, Николая Герасимовича Кузнецова. Того самого легендарного адмирала. Там и понабрался всякого.
У нашего знаменитого мастера мин замедленного действия Ильи Старинова есть замечательные воспоминания про испанский период. Как раз о безбашенном стиле мышления Кузнецова и его помощника Головко.
Для рельсовой борьбы с фашистскими эшелонами нужна была взрывчатка. Самодельных устройств понаделать не проблема. Хотя и для этого он скупил в одном испанском городке все наручные часы и изделия номер два. А вот взрывчатки остро не хватало.
Как последнее средство поехал в Картахену просить помощи у наших моряков. Товарищи офицеры радостно поржали, да у нас этой взрывчатки – складывать некуда. И выкатили ему здоровенную плавучую мину. Ту самую с шипами взрывателей. Бери, пользуйся!
Старинов вспоминал, что поначалу принял за издевательство. Конечно, в мине тоже тол, только добыть его из плавучего заряда почти невозможно. Он там не какими-нибудь брикетами, которые можно достать для небольших мин. Вся мина – здоровенная кастрюля, в которую этот самый тол залили в расплавленном виде на фабрике. И выковырять, не подорвав весь квартал, не получится.
На сомнения сапёра Головко заметил, что раз тол как-то залили, то можно и вылить обратно. Нужна только водяная баня побольше. Ну и домик для опасной операции выделим где-нибудь на окраине. Подальше от людей. Так и поступили, Старинов вываривал паром буквально по капле тол из здоровенной мины. Партизаны получили отличные устройства.
В начале Великой Отечественной Головко оказался в ситуации, когда или потерять весь флот, или выкручиваться как в Испании, делать невозможное. Сначала массово пошли налёты германской авиации. Пока не штурмовкой, в разведку, но явно творилось нехорошее.
Согласовывать решение со штабом флота слишком долго. Командующий Северного флота направляет депешу в Москву и не дожидаясь ответа, выводит боевые корабли из баз в море. До нападения Гитлера оставалось четыре дня! Через четыре дня на пустые базы полетят массированно бомбы фашистов.
А дальше над севером нависает прямая опасность не с моря, по суше. Из оккупированной Норвегии перебрасываются мотострелковые войска. Наши сухопутные дивизии на севере слишком малочисленны. Удержать противника невозможно!
Хуже того, в первые же дни ударами германских войск почти полностью нарушена связь со Ставкой. Подразделения оказались предоставлены сами себе. И по уставу, да и по традициям лезть в сухопутный огород адмиралу просто нельзя. А принимать творческие решения командиры на суше, уж извините, готовы не были. Объясняй потом, что хотел как лучше, всё одно под трибунал пойдёшь за самоуправство.
Делать нечего. Адмирал Головко на пару недель, по сути, захватывает на севере всю военную власть. И начинает создавать из имеющихся сил линию фронта на суше.
Пехоте остро не хватает тяжёлого вооружения. Мало не только полевых орудий, но и банальных пулемётов. Не говоря уже о зенитных орудиях. Головко приказывает немедленно провести ревизию имеющегося у флота вооружения. Ряд кораблей не готовы к походу, ряд требуют ремонта. Где-то огневая мощь избыточна и можно поделиться.
С этих кораблей снимаются пулемёты и орудия и передаются пехоте. По военному законодательству это – прямое преступление. Неважно, что армия и флот все Советские. Ведомства разные, без приказа сверху отдать вооружение просто нельзя. Скажут – разбазарил оружие по условиям военного времени и будут правы.
Незадействованным в море экипажам и техническим работникам баз контр-адмирал предлагает добровольно перейти в морскую пехоту. И поступить под командование сухопутных командиров. Решение из той же серии, разумное и своевременное, но по букве закона – явное самоуправство. Эти войска принадлежат флоту и должны решать задачи флота. У сапогов на суше своя епархия.
Известно, что таким способом адмирал набрал почти десять тысяч пехотинцев для сопротивления фашистам на суше. И если с вооружением вопрос более-менее закрыли, то людей всё равно не хватало. И Головко находит новый резерв.
Севера традиционно – места работы спецконтингента. Заключённых, проще говоря. Совсем рядом с базами флота несколько крупных объектов. Тут и лесозаготовки, и строительство дорог. Взрослых и крепких мужиков там достаточно, но это совсем не ведомство флота. Ровно наоборот, суровое хозяйство Лаврентия Палыча.
Адмирал не поленился, объехал все объекты и лично объяснил ситуацию. Кто готов с оружием защищать Родину – получат временную амнистию. Если начальники лагерей против – ну извините, время такое, сами угодите под арест на морскую гауптвахту. Вон, у проходной морская пехота поджидает на всякий пожарный.
Многие согласились. Известно, что из бывших заключённых адмиралу удалось набрать почти восемь тысяч ополченцев. Все они позднее были переданы в состав Первой полярной стрелковой дивизии. Сражалась дивизия отчаянно, у немцев заслужила уважительное прозвище "дикой дивизии".
Через два месяца после первого удара гитлеровцев более-менее стали наводить порядок в управлении. Тут и вылезла история с самоуправством молодого контр-адмирала. Еще и Берия, получив доклады, сильно осерчал. Кто посмел покуситься на его северные объекты? Это кто там такой храбрый? Там у людей свои задачи есть, кто за них план по лесу и стройкам давать будет?
Берия требовал немедленного снятия Головко с командования флотом и разбирательства вплоть до трибунала. Сталин почитал материалы, задумчиво набил трубку и сказал, как припечатал:
– За такое, товарищ Берия, этого адмирала нужно судить. Не могу с Вами спорить. Но сегодня товарищ Головко – победитель, немцы не взяли ни одной базы флота на севере. В народе говорят: "победителей не судят". Против народа не пойдём.
Приговор вождя за талантливое самоуправство молодого морского офицера тоже показателен. Вместо снятия с командования Головко был "приговорён" Сталиным к Ордену Красного Знамени и очередному званию вице-адмирала.
Нужно добавить, что Северный флот уже полный адмирал Головко возглавлял до самой Победы. Позднее стал заместителем командующего всего Советского ВМФ. Поговаривали, продолжал самоуправствовать и там. Когда по делу – очень нужное качество для командира.
Отдыхать на почётной пенсии адмиралу, увы, не пришлось. Говорили, что облучился во время ядерных испытаний на Новой Земле. Хватанул злобную дозу. Ушёл в пятьдесят пять, возраст для адмирала – пацанский. Вечная слава и земной поклон.
Приговор трибунала изменникам Родины
Есть замечательная книжка по истории Советских приговоров. Книжке сто лет. Называется "Красная книга ВЧК". Вполне исторический документ с материалами кого и за что ставили к стенке чекисты Дзержинского. Поразительная штука, при Хрущёве все приговоры предателям попрятали. А вот Сталинские процессы все были на виду.
Один из первых процессов "Дело Промпартии" вообще объемистым томом издали в начале тридцатых. Читайте, граждане, на здоровье. Вот и с Красной книгой чекистов ровно то же самое. Чтобы у народа не возникали вопросы что там творят соколы Дзержинского.
Книжка сразу начинается с цифирок. Так и так, за июнь 1918 года расстреляно 824 человека. В июле уже больше четырёх тысяч. В августе почти четыреста человек. В сентябре более шести тысяч расстрелянных.
Либералы любят такое рассказывать. Только вот беда, расстреливали не чекисты, а ровно наоборот. Это число унитоженных белыми коммунистов и сочувствующих. Представили масштаб белого террора всего за пару месяцев?
Кроме этого были массовые расстрелы рабочих в Ростове и Свердловске, Омске и других местах. Только в одном селе под Самарой белоказаки одним днём пустили в расход 675 взятых в плен солдат Красной Армии.
Это к вопросу не слишком ли большевики перегнули палочку при создании ЧК. Не было другого пути навести порядок и прекратить массовые убийства рабочих. Просто не было.
Для примера – борьба чекистов с заговорщиками "Союза защиты Родины и свободы". Звучит красиво, но это банальная террористическая банда Савинкова. Крайне могущественная и с отличным финансированием.
Савинков – тот самый командир боевой организации эсеров. При Керенском подвизался в Ставке Верховного. Потом перебежал на службу к мятежному Корнилову. Потом снова перебежал уже к генералу Алексееву на Дон.
С февраля восемнадцатого подпольно прибыл в Москву и принялся создавать обширный заговор с целью убийства Ленина и захвата власти. Посыпался союз меча и орала, как обычно, на самых простых людях.
В мае рабочий Нифонов с завода "Каучук" заметил, что к частному доктору в Молочном переулке постоянно ходят люди в штатском. Со вполне военной выправкой. Характерно опущенную руку царского офицера, чтобы саблю у бедра придерживать, даже если никакой сабли уже нет, перепутать сложно.
В то же время, одна медсестричка из Иверской больницы сообщила, что явно готовится мятеж белых. Разгадка простая, у них лечился один юнкер, страстно в эту медсестричку влюблённый. И прямо уговаривал медсестру бежать из Москвы. Потому что вот-вот начнётся.
ВЧК установило слежку за домом доктора и горе-влюблённым. Оказалось, что больной юнкер Иванов вполне себе князь Мешков. И регулярно бегает из больницы по ночам на неприметную девятую квартиру в Малом Левшинском переулке.
Следующей ночью чекисты нагрянули на адрес. И взяли сразу тринадцать заговорщиков. С планами построения полков, документами о готовящемся мятеже и тайными паролями, нарезанными из визитных карточек.
Раскололись князья моментально. Уже следующим утром чекисты поехали по другим тайным адресам. И насобирали урожай более, чем в сотню заговорщиков. Реакция молниеносная.
В следствии по делу этих "защитников Родины" участвовал лично Дзержинский. Уж больно рыбка попалась крупная. В протоколах допросов из Красной книги с зияющей ясностью видно – готовился военный переворот. Убийство вождей Революции, военная диктатура и "создание национальной армии". Подозрительно напоминающей нацбаты в соседней стране сегодня.
Сетка Савинкова раскинулась от Казани до Ярославля и Челябинска. В добром десятке городов обнаружились крупные подпольные ячейки союза. Бывший главный террорист эсеров очень хорошо понимал конспирацию.
Общее число заговорщиков превышало пять тысяч. Имелся целый штаб заговора с выделением отделов от мобилизационного до контрразведки. Всё было по-взрослому. Командовал штабом генерал Рычков.
К перевороту в Москве была подготовлена целая белая дивизия, которая должна была собраться при первых выстрелах по Ленину. При этом весь гигантский заговор строился подпольными пятёрками, где каждый знал только четверых других.
При вступлении в заговор давалась торжественная клятва. При первых подозрениях – участников расстреливали свои же. Вполне привычная схема будущих фашистских штурмовиков в белом исполнении.
Сетка Савинкова проникла даже в Советские учреждения. Например, заговорщик Веденников командовал продовольственной милицией в Москве! А кавалерийскими частями этой милиции командовал другой заговорщик – Парфенов. По данным протоколов, агенты Савинкова оказались близки даже некоторым членам Совнаркома, тогдашнего правительства!
Кто давал деньги на этот банкет? Вы ещё сомневаетесь – наши западные союзнички. Об этом прямо сказано в допросах Пинкуса и штабс-капитана Сидорова. Только от французских спецслужб на мятеж получено более двух миллионов рублей! Ещё двести тысяч привез Масарик, один из предводителей белочехов. И несколько сотен тысяч рублей прислали англичане через юриста посольства Виленкина.
Сто лет прошло, а как про очередной оранжевый майдан читаешь. Слово в слово. Начать предполагалось со стихийных митингов сразу в двадцати трёх городах на Поволжье. После чего устроить уже настоящий военный переворот в Москве.
А дальше и западные друзья подтянутся. Главное – дать соединиться белочехам с английскими, французскими и американскими интервентами на Севере. Затем единым фронтом ударить по Красной Армии. Почему как союз "защитников Родины", так непременно с американскими и британскими штыками?
Чекисты подоспели очень вовремя. Еще пара недель и мятеж стал бы реальностью. Савинков, как опытный подпольщик, смог бежать. Знаете куда? Правильно, в английское посольство, к хозяевам. Но в туманный Альбион заговорщика не взяли и отправили обратно – делать мятеж, денежки-то уплачены.
Поэтому через пару недель Савинков объявляется в Рыбинске, устраивает мятеж и пытается захватить оружейные склады. Только благодаря полученной от членов союза информации удалось вовремя выставить охрану у складов и не пустить белых к оружию.
Восьмого июля бахнула ещё одна ячейка – в Муроме. Помощник Савинкова Григорьев вместе с полковником Сахаровым подняли белогвардейский мятеж. Опять неудачно и снова Савинков бежит от чекистов под Казань в белогвардейские части. Мятеж не удался.
Что любопытно, в Красной книге указано, что Казанскую ячейку, голову заговора взяли хитростью. В том самом первом адресе в Москве удалось изъять вырезанный из визитки треугольник с инициалами. И разобраться, что это метка для связи с казанской ячейкой.
Несколько отчаянных чекистов под видом заговорщиков едут из Москвы в Казань. Предъявляют треугольник и внедряются в ряды мятежников как свои! Вот где подлинный "Адъютант его Превосходительства"! Именно их работа позволила разрушить планы западных наймитов.
Тогда же была вскрыта подпольная организация генерала Попова. Почти пятьсот белых офицеров, готовившихся присоединиться к мятежу. На явочных квартирах было изъято более пяти сотен винтовок и револьверов, подготовленных для переворота.
Показания генерала Попова очень смешные. Бедняга жалуется, что все деньги союзников уходили Савинкову. А ему достались только жалкие пятьдесят тысяч рублей. И дальше на допросе перечисляет сколько у него получал жалования каждый из офицеров-заговорщиков. Да-да, оказывается мятежники не за всё хорошее и не от души к бунту готовились, а банально получали зарплату за измену.
В Красной книге ВЧК десятки и десятки показаний заговорщиков. Да ещё документы заговора, заранее подготовленные приказы оккупационных властей в случае победы. Чуть ли не уголовный кодекс новой власти на коленке написан – кого и как будут карать дорвавшиеся до власти белогвардейцы.
Есть в книге и приговор этим "защитникам Родины" на западные денежки. Ну понятно, злобные большевики всех-всех, должно быть, расстреляли. Некоторых по два раза. Как там в нашумевшем новогоднем ролике – Ленин по телефону расстреливал?
Ну давайте почитаем приговор Владимирского губернского трибунала. Февраль 1919 года, опять же публичное судебное заседание. Никаких закрытых тайных процессов. Приходите, слушайте, смотрите граждане кого на груди пригрели.
Пятнадцать сбежавших главарей восстания объявлены врагами народа. И заочно приговорены к расстрелу. Мера суровая, но это именно расстрел по телефону, пойди их теперь поймай, утекли через британское посольство как и Савинков.
Еще четырнадцать высших офицеров заговора получили крайне любопытный приговор. Заключить под стражу до окончания Гражданской войны. С указанием максимальных сроков от полугода до пяти лет.
И отдельная оговорка – с обязательными общественными работами. То есть не в тюрьме сгноить, а чтобы их благородия улицы подметали. Защитники Родины, угу. Страшно кровавым был режим большевиков, надо знать.
В итоге расстреляли только одного Степана Шишко. А дальше в приговоре трибунала какой-то позор для Ленинских палачей. Епископа Митрофана признали виновным полностью, но за старостью отправили доживать домой. Монастырь, правда, на всякий случай прикрыли.
Несколько затесавшихся в заговор студиозусов от наказания просто освободили. Как и Александра Айнова в силу имевшегося у того туберкулёза. Сегодня, напомню, ты хоть чумой болей, сядешь как миленький.
И еще десяток высших офицеров заговора просто оштрафовали. Суммы были немаленькие, от пяти до тридцати тысяч рубликов. Но что-то подсказывает, их благородия не оскудели. Помогли родной Советской республике британским золотишком.
Вот так закончился "Союз защиты Родины и свободы", который должен был добить молодую Советскую Республику. Денежными штрафами, позорной пенсией епископу и мётлами на улицах для белых бывших полковников. Вот Вам и расстрелы по телефону.