Мелания Геричь
В гости в люд
Стоя на пороге и ожидая, когда же хозяин откроет тебе дверь, повтори правила, которые обязан соблюдать любой гость: вытирай ноги перед входом, внимательно слушай того, кто говорит, принимай угощения да помогай, если просят. Но никогда не задерживайся, и тем более не смей оставаться на ночь – у людей без того полно хлопот.
ГЛАВА 1. ДИМА
Солнцепёк. Люди спешили по своим делам, расталкивая друг друга, – дорожка для прохожих здесь совсем узкая. Всего два человека пройдут, да и то тем придётся толпиться. И вот именно по такой шла Наталья: облегающие джинсы, курточка бежевого оттенка, волосы высоко завязанные в хвост. Шея открыта. Лицо её смотрелось красиво в сочетании со строгим макияжем. Она шагала уверенно и спешливо, грубо расталкивая мужчин на своём пути. Некоторые из них возмущались подобному поведению, однако и Наталья не против поругаться – утро у неё не задалось: как всегда муж где-то, но не там, где надо.
Наталья зашла в садик. Ловко обошла лишние пути и людей, поднялась на второй этаж и свернула налево. Там третья дверь с надписью «Пчёлки». Перед входом она отряхнула себя, подтянула сумку на плечо и уже заметно спокойнее потянулась к ручке, а после легко открыла дверь. В раздевалке было двое родителей.
– Здравствуйте, – кивнула Наталья.
– Здравствуйте, – кивнули они в ответ.
Она прошла дальше, стала у порога в групповую комнату, скромно улыбаясь и спрашивая:
– Диму можно?
– Мама!
Рослый, худенький пятилетка тут же сорвался с места и побежал в раздевалку, огибая мать. Та вслед попросила его начать одеваться, а сама бросила взгляд на воспитательницу: она чем-то занята у детского свободного стола. Наталья посчитала, что той говорить с ней не о чем, и хотела пойти к своему ребёнку, но вовремя успела заметить, что упитанное тело воспитательницы поднимается и направляется к пришедшей. Значит, разговор будет.
– Здравствуйте, Ольга Владимировна, – кивнула Наталья и ей в знак приветствия.
– Здравствуйте, Наташа.
Женщина подошла к ней, остановившись у порога, разделяющего раздевалку и групповую комнату, – лицо у неё профессионально спокойное.
– Как сегодня мой Дима себя вёл?
Наталья мельком глянула на сына: вроде справляется с одеждой, затем вновь отвернулась. Разговор должен состояться.
– Нормально так, – хмыкнула педагог, – только вот сегодня отказывался есть в обед. Я пробовала его уговорить, но больше котлеты он не осилил. И сок особо не пил. Раньше я за ним такого не замечала. Скажите, он ведь дома хорошо кушает?
– Да, хорошо. Всегда съедает всё. Очень редко, знаете, он не ест. Может просто сегодня подали то, что он не любит?
– Не сказала бы. Суп гороховый дали и пюре с котлетой. Как обычно. Не редко ведь так кормят в саду.
– Ну, всякое может быть. Ладно, спасибо что рассказали. А так ничего не было?
– Нет, как обычно.
– Мам, помоги ботики завязать! – крикнул из раздевальной Дима, нелепо держащий в руках шнурки.
– Сейчас, – ответила мать и прекратила разговор с воспитательницей. Та сразу ушла в группу, приняв скучное выражение лица.
Наталья подошла к своему ребёнку: он выглядел совершенно обычно. Детское лицо уже напоминало взрослые очертания из-за своего обыкновения. Мама присела на корточки и завязала шнурки. Дальше ребёнку было приказано одеваться самостоятельно. Наташа же в этот момент набрала знакомый наизусть номер и приложила телефон к уху. Мальчик не обращал внимания на мамины дела: он внимательно смотрел на куртку и не мог понять куда в ней руку засовывать.
– Мама, помоги.
– Подожди.
Наталья вновь сбросила номер и по-новому его набрала. Так процедура повторилась три раза. Следующий раз не позволил выполнить Дима:
– Мама!
– Да что тебе надо?!
– Помоги куртку надеть! Я не могу найти куда руку засовывать.
– Дима, а что ты можешь? Скажи мне, пожалуйста.
Она шустро переодела мальчика, даже оказав ему услугу в застёгивании незамысловатого механизма. Далее она взяла его рюкзак к себе в руку, открыла дверь и вышла быстро из помещения. Дима чуть ли не бегом догонял её, ровнялся на её шаг: ему хотелось поговорить. Однако, мать не выражала такого желания. Вот и пришлось малышу брать всю ответственность на себя:
– Мама, а знаешь что?
– Что?
– Я сегодня красивый замок построил из кубиков. Только тётя наругала меня, что я не успел вовремя убрать.
– Она не тётя, а Ольга Владимировна.
– Ольга Влад-и-миров-а, – запинался он, – но она мой замок сломала! Он был красивый!
– Верю, но нужно и воспитательницу слушать.
Дима замолчал, взял маму за руку, ибо совсем не успевал за её быстрым ходом и стал разглядывать всё вокруг: дома и дороги рядом и напротив. Все эти виды он знал, но всё равно они были ему интересны и всё равно он умудрялся находить в них вечно что-то новое. Об этом новом он несомненно уведомлял маму. Обычно Наталья на такое не реагировала совсем, либо слабо окликалась на просьбу ребёнка. Ей всегда было интересней глядеть прямо и хмуро думать об Андрее – её муже.
– Мама…
– Что?
– А меня сегодня Ольга Вла-мировна, – затруднился он в произношении сложного слова.
– Владимировна, – поправила его мать.
– Владимировна, – повторил Дима, – она меня наругала! А я ничего плохого не делал!
– Да? А за что она тебя ругала?
– Она сказала, что я очень медленный и не умею быстро собираться на улицу. Но я быстро собирался, честно! Просто ей захотелось меня наругать, вот и всё.
Наташа усмехнулась: её губы чуть растянулись в саркастической улыбке, а холодные глаза устремились в самую даль.
– Она не могла просто так тебя наругать: если наругала – значит было за что.
Дима посмотрел на лицо матери, что-то там нашёл и отвернулся от нее: кустики рассматривать было куда занимательней. Эта растительность выглядела слегка измученной, словно над ней поиздевались. Дима засмотрелся на это, отчего поубавил скорость, но, как только мама дёрнула руку, ускорился. Так они дошли до магазина, там закупились, Дима кое-как смог выпросить конфет, а потом они пришли домой.
Внутри мать раздела ребёнка, убрала подобающе его одежду. Дима тут же побежал в свою комнату, Наталья же по-старому взялась за телефон, набрала номер и принялась ждать ответа. Ответ был удивительно скорый.
– Ну и почему не поднимаешь трубку? – ополчилась она, стоило человеку по ту сторону ответить. – Сколько раз я должна тебе звонить, чтоб ты наконец поднял?
По ту сторону телефонной линии послышался агрессивный и басистый голос. Наташа слушала его предвзято, словно сейчас они играли сценку и отлично знали какие слова надо говорить: можно и не слушать. Голос долго пытался что-то объяснить, но в итоге был перебит:
– Делать мне нечего? Я тебе с самого утра звоню: ни разу не отзвонился за четыре часа. Что это за работа такая, что не можешь на минутку отвлечься?
Вновь говор по ту сторону.
– Я хотела, чтоб ты в магазин зашёл и купил сахара, макарон – это я хотела. Но ты ж пока поднимешь! Уже сама с Димой в магазин зашла. А-то пока тебе дозвонишься, только нервы испортишь.
Мужчина по ту сторону начал глагольствовать, видимо объясняя, что да как. Наташа слушала это очень зло, словно сам факт этого разговора ей не нравился. Она скрестила руки на груди и смотрела в окно. Там, на площадке, бегали ребята, веселясь. Дéла собеседнице до этого не было.
– В смысле что ты? А ничего, что ребёнок тебя не видит, потому что ты вечно где-то шатаешься? Зачем тогда вообще ты делал этого ребёнка, если почти не уделяешь ему время?
Ответ.
– И что, что я мать? То есть ребёнку нужна только мама, а папа пусть бродяжничает? Давай быстро домой после работы, – прошипела она, – и только попробуй мне прийти после 10 – я дверь на все замки закрою и не войдёшь ты у меня. Раз любишь погулять на улице, то на улице и поспишь. Ты меня понял?!
Голос по ту сторону ещё долго недовольствовал, матерился и явно высказывал своё мнение о Наталье, но к концу разговора поутих и стал соглашаться со всем, что ему предлагают.
– Ну вот и отлично. И я тебе сказала: после 10 можешь даже не пытаться идти домой, я тебя не пущу.
После этого Наташа незамедлительно сбросила звонок, положила телефон на стол, а сама успела поставить чайник греться. Сейчас очень хотелось чая.
Сын же в это время сидел со своей любимой машинкой, раз за разом двигая её вперёд и назад. Так он игрался и представлял, что машина проехала около ста километров ради магазина, который тот не успел построить. Всё время Дима слушал, как мама говорит по телефону, и ему это было настолько привычно, что он даже стал играть, включая диалоги матери:
– Нам надо заехать в магазин! – уверенно говорил Дима человечку, который точно был в машине – а может и не был. – Надо купить сахар, макароны и ещё два мороженого!
Мальчик остановил машину, залез в коробку с игрушками и достал оттуда три больших кубика: два по бокам, один сверху – вот и весь магазин. После этого он взял ту самую машинку и прокатил её прямо к кубикам. Остановился.
– Я сам пойду в магазин! – злостно рявкнул Дима. – Ты ведь не купишь что надо! Я куплю нам два мороженого и тогда мы поедем в зоопарк.
Он выполнил всё, как обещал: купил по мороженому, хотя прочее забыл, раздал его каждому, а после построил зоопарк и сводил туда своих героев.
– А вот тут, – объяснился солдатик-путеводитель, – у нас козёл живёт, а рядом – жираф. Они очень красивые, вы можете на них долго смотреть!
Дима долго играл, провожая игрушки по разным местам и показывая всех животных, которые у него есть. Животных, к сожалению, было не очень много, но все они были очень интересны – так говорил путеводитель. Про них Дима рассказывал много и сам увлёкся так, что стал достраивать зоопарк, потому что маленьким он не был интересен миниатюрным жителям воображаемого города. Он стал использовать всё, что у него вообще было: и кубики, и карандаши, и бумагу, и даже всякий мусор, который валялся на ковре: чем не украшение зоопарка? И когда эта красота была закончена, Дима моментом встал и полетел к маме, громко требуя её внимания:
– Мама! Мама! Мама!
Она была на кухне, сидела в телефоне, из которого играла музыка, и пила чай. Нога на ногу, рука у подбородка. Когда сын позвал её, то Наташа сразу оторвалась от гаджета и спросила:
– Что?
– Мама, я построил зоопарк!
– Молодец.
Но Диме этого не хватило. Ему надо показать этот самый зоопарк. Он схватил маму за руку и принялся тащить к себе в комнату: нужно обязательно показать! Мать недовольно сморщилась и попробовала вырвать руку. Не надо ей лишних движений.
– Ну, пойдём покажу! Ты должна его увидеть! Он очень красивый!
– Да я и так тебе верю, Дима.
– Нет, ты должна посмотреть!
Мама в итоге вырвалась: детская рука оказалась довольно слабой.
– Дима, отстань. Мама занята.
– Ну, пожалуйста! Он очень красивый, тебе точно понравится!
– Дима, потом покажешь, – кинула напоследок она, – дай мне пять минут и я приду. Мне нужно новости дочитать.
– Точно придёшь посмотреть?
– Да, приду я.
Тогда Дима ушёл. Он сел около своего зоопарка и стал его оценивать взглядом критика: может ли он быть лучше? Поэтому, пока мама не пришла, он принялся дополнять сооружение всякими безделушками, чтоб сделать его более красивым. В итоге Дима сдался спустя минут 10, посидел ещё одну просто отдыхая, пошёл за мамой. Мама всё так же сидела в телефоне.
– Мама! Ты сказала, что придёшь посмотреть.
– Да, сейчас иду.
И она даже встала. Медленно пошла в комнату к сыну, а тот от счастья побежал вперёд, чтоб представить как подарок своё творение. Мама не спешила идти. Пришлось подождать. Но когда она явилась – Дима подпрыгнул и закричал:
– Мама, смотри, это мой зоопарк! Он очень большой и красивый!
– Да, красивый, – охнула Наталья, – очень красивый.
– Тебе нравится?
– Да.
– Тебе правда-правда нравится?!
– Сказала же, что да. Очень красивый, – мама уже успела повернуться и медленно пошла обратно в кухню, – а теперь мне можно идти?
– Можно.
Дима расстроился, но протестовать не стал. Не первый раз такое, чтоб он удивлялся. Он сел на ковёр, чуть-чуть полюбовался своим творением, взял машинку и пошёл с ней играться на кровати. Там она будет ездить по неровным дорогам. Игра нравилось Диме, но вскоре ему стало скучно, и тогда автомобиль был жестоко брошен где-то среди этих холмов. Мальчик решил, что сейчас надо порисовать. Он схватил какой-то грязный листик, положил на стол, нашёл два карандаша – зелёный и жёлтый, пошёл за самым главным – мамой.
Мама в этот раз оказалась в гостиной. Она смотрела телевизор. Программа шла старая – даже Дима её знал.
– Мама, пойдём порисуем.
– Потом.
– Я хочу сейчас.
– Твоя мама телевизор смотрит. Когда программа закончится, тогда порисуем.
– Она долго будет идти, – начал злиться сын, скрещивая руки на груди и делая недовольное лицо. – Ты всегда её долго смотришь.
– Не долго. Вот посмотрю – и пойдём.
– Мама! Пойдём сейчас! Я хочу сейчас рисовать!
– Дима, – рявкнула она, – я сказала: потом. Иди пока поиграй. Я хочу посмотреть программу.
Дима обиделся: он громко топнул ногой, взвизгнул и побежал к себе с криками:
– Я с тобой не дружу! Я больше не буду с тобой играть! Ты – плохая мама!
– Ну Дима!
Он скорее побежал к себе, снёс с пола свой красивый зоопарк и прыгнул на кровать, повернувшись к стене. Мама пробовала что-то там кричать, но она только и делала, что кричала. Ей не нужно было вставать, чтоб пойти за своим ребёнком. Всё равно – поплачет и пройдёт. С каждым ребёнком такое бывает. Дима принялся плакать, но делал это не очень долго – вскоре перестал, отвлёкся, хотя и не перестал обижаться. Решил посмотреть мультики на телефоне матери. Побежал к ней, взял телефон не спрашивая и убежал обратно. Мама только кинула косой взгляд. Найти любимый мультфильм – не проблема. Диме это было проще, чем управляться с одеждою. Он наловчился включать всё, что надо, словно гаджет принадлежал вовсе не взрослой женщине, а ему.
Красочные герои моментом увлекли. Дима сидел спокойней мышки-норушки, которая прячется от котика. И только иногда тыкал по экрану, выбирая новую картинку про знакомых персонажей. Прямо до вечера заинтересовали его сюжеты!
* * *
Дима растёт. В свои 19 очень красив и от прежнего мальчика и следа не осталось. Теперь у него хорошее телосложение, приятная внешность и даже любимая девушка – Оля. С ней они знакомы не так давно, где-то год назад убедились в существовании друг друга, а в любви – месяцев так 7 назад. Оля выглядит мило: светлые длинные волосы, стройное телосложение и забавный голосочек. Она нравится ему всем. Одежду тоже носит приятную взгляду: бежевый свитер, свободные джинсы и берцы. Болтает чаще всего о сериалах которые смотрит, друзьях и, конечно, о колледже. Постоянно, но интересно.
Эта девушка настолько ему полюбилась, что Дима ежедневно с ней гуляет по старым улицам родного города, а спустя 5 месяцев и вовсе съезжается! Живут они в квартире, которую смогли позволить благодаря своим родителям. Те не были против и даже долаживают денег для мечты, однако устанавливают, что дальше они сами. Дима как-никак уже работает. На стройке. Деньги платят неплохие, но и Оля не бесплатно живёт – у неё стипендия. Конечно, небольшая, но для некого вклада даже очень хватает. Почти сразу они заводят собачку: миленькую такую, которую отдает одна из соседок в «добрые руки». Щенка они называют в честь дивного цветка – Гладиолус. Это мальчик. Шустрый и шумный паренёк, который постоянно стучит удалыми лапками по полу.
– Дим, – окликает его Оля, – давай фильм какой посмотрим!
Тот приходит в комнату и сразу ложится на диван, где сидит и девушка. Внимание его в телефоне. Точно понять, что он там заприметил, не получается, но занимается он чтением. Наверняка статья или сообщение от друзей.
– Нет, Оль, не сейчас. Я устал. Давай попозже.
– Ладно, только в этот раз попробуй пообещать. Я как-никак давно тебя об этом прошу. Неделю точно. Понимаю, что ты с работы, хочется отдохнуть, но в ином случае мы никогда не посмотрим: то работа, то улица.
Дима кивает и решает чуть-чуть поспать. Буквально час. Просыпается он довольно бодрым, Оли в комнате нет. Может, в гостиной свой сериал смотрит. Ей он нравится. Ничего такого. Дима берёт телефон в руки и пролистывает пачку сообщений, некоторые из них не прочитывает изо дня в день. Он знает, кто пишет, и знает, что тому ничего не надо.
Видит сообщение друга: «Давай сегодня к Ленке на хату. Она до сих пор держит двери открытыми». Дима помнит, как весело проводить там время. Почему и нет? Там и выпивка, и друзья. Отрицательных сторон нет. Согласие выпрошено без труда. Он отвечает, что будет минут через 20-30. Пусть собираются и остальные знакомые, которые тоже хотят поучаствовать в веселье.
Тогда Дима выключает телефон и начинает шуршать. Шуршать одеждой, а шуметь своими вздохами и эгоцентрической речью. Он любит говорить вслух о том, что хочет сделать. Надев свои любимые вещи, чуть ли не до дыр заношенные, он наполняет карманы: сигареты, телефон, ключи и деньги. Оля слышит звуки и заходит посмотреть что происходит.
– Дим, на этот раз ты куда?
– Друзья позвали погулять.
– Опять? Но я же просила. Я хочу провести вечер с тобой! Друзья хоть раз могут повеселиться в одиночку: ты буквально вчера у них был и всю прошлую неделю!
– Оля, не дави на нервы. Я всего лишь хочу отдохнуть с друзьями.
– Ты только и делаешь, что с ними отдыхаешь. Мне порой кажется, что я тебе вовсе не нужна. Какой толк: есть я или нет? Ты днём на работе, а вечером у друзей.
– И что?
– Да то, что твои друзья делиться должны! Я тоже хочу проводить с тобой время: как-никак я твоя девушка.
Дима раздражён таким многообразием слов. В последнее время Оля то и делает, что злит. Он конечно понимает, что с девушкой надо проводить время, но вовсе не хочется. Временами он сомневается нужна ли она ему. А потом перебивает ту мысль иной: любит же. Пусть будет с ним.
Поссорившись, он уходит. Оля, будучи совсем раздосадованной, замечает, что возвращаться ему вовсе не нужно. Пусть и спит там, где гуляет. «Если ты меня ни во что не ставишь, то и дома появляться не обязан. Вали уже к своим друзьям, хоть потеряйся там! Какая разница? Парень у меня такой, что и без него ничего не меняется». Оля любит так водить себя: редко, конечно, но бывает. И Дима правда считает, что та любвеобильна. Ну, ничего – поплачет и успокоится. С какой девочкой так не бывает?
Дима знает дорогу к Лене наизусть. Идти близко и очень несложно. Потому заходит в квартиру как свой. Там всегда гремит музыка и сидят люди. Бывает так, что он и не знает внутри обитающих. Знакомится. Однако после ни разу не видит тех самых людей. Хотя маловажно. Главное, что там весело!
– О, Димас, – охает кто-то, когда в дверном проёме наконец замечаются его очертания, – как суженую ждали, и – вот наконец прибежал! Давай резче, сейчас должна Катька прийти.
Он лишь смеётся. Быстренько снимает верхнюю одежду, обмениваясь формальностями с малознакомыми лицами, и бежит в главную комнату – спальню. Там веселее всего. Спальню на языке жаргона называли баней, а саму квартиру – лабиринт. Почему именно так и что это значит – мало кто понимает, главное, что звучит, а остальное неважно.
Чувство удовольствия и отдых постоянно прерывает Оля, желающая дозвониться до своего любимого. Сначала Дима просто игнорирует её, но потом открыто сбрасывает, не пытаясь подделать под «не слышу». Оля всё равно сдаётся. Не скоро, но она временами может трезвонить дольше. И хотя временно она забросила это дело, через час высвечивается сообщение: «Я закрыла дом на нижний замок, ночуй теперь где хочешь. Всё равно пьяному без разницы: под забором или в кровати». Дима невольно скорчиваются в гневе, а губы его искажаются дугой. Он выкидывает пару дрянных слов, а после бьёт по столу с такой силой, что одна девушка апробирует на платье свой напиток.
– Какого ты творишь, придурок?
– Заткнись, не беси меня.
Заметно, что девушка недовольна, и, хочет как минимум унизить Диму, но отчего-то идея не реализовывается. Друзья, что сидят рядом с парнем как совы вытягиваются, с интересом разглядывая сообщение, которое вызывает злость. Девушка с чёрным макияжем решает не усложнять и просто интересуется:
– Твоя собственная что ли обидела?
– Конечно, кто же ещё. Она решила двери запереть и приказала ночевать на улице. Ещё и алкашом назвала.
Девушка понимающе, но с сарказмом, кивает, глядя на армию бутылок, которые выстроились на столе в треугольничек. Конечно, он ни капли яда в рот. В любом случае, механизм запущен, и девушка с интересом слушает недовольства Димы. Тот бесится ещё некоторое время, а после запивает неприятность алкоголем. Ну и подумаешь! Всё по кругу.
На следующий день Дима, словно божий одуванчик, играется со своей любимой, то и дело ублажая её словами и действиями. Посмотрев на них, нельзя сказать, что они вовсе умеют ссориться. Счастье становится описанием их отношений. Целый день и целую ночь они проводят вместе: фильмы, еда, игры и, разумеется, секс. Всё так прекрасно, словно картина написанная великим художником: ничего добавить нельзя, однако и отнять невозможно.
Утром тревожит Диму работа. Он уходит до вечера. Друзья. Оля. Вновь работа и так на протяжении недели. Дима даёт обещание больше времени проводить с девушкой, но оно очень быстро ломается: друзья привычнее и приятнее, а про девушку он, как и прежде забывает. Ссора на этот раз становится синонимом подобных отношений. Оля ведёт себя агрессивнее, чем до того, и причиной это не обосновывается.
– Вали уже к своим друзьям! Неделю уже тебя не вижу – только и пропадаешь у них! Неужели я так много прошу: просто быть со мной хоть редкими вечерами?
– Я не могу вечно уделять время только тебе, пойми уже наконец! Я тоже человек и хочу проводить время не только с девушкой, которая то и дело орёт на меня.
– Ах вот как ты заговорил, да что я…
– Заткнись ты уже! Только и делаешь, что сверлишь мне мозги! – перебивает её Дима. Сила голоса постепенно поднимается: в секунду по децибелу. От такого шума, кажется, страдают прекрасные цветки на картине, они словно блекнут.
И по новой. Друзья. Оля. Работа. Много ссор. Много романтики и веселья. Жизнь закольцована. Порядок закрепляется. И вот, сегодня был тот самый день, когда Дима ведёт себя приятно с Олей. Он проводит с ней вечер, просматривая старые серии любимого сериала. Этот дешёвый детективчик нравится своей простотой и заезженными шутками, которые были очень ожидаемыми и очень кстати.
– Дим, – мурлыкает Оля.
– Что?
– Ты меня любишь?
– Конечно, зайчик, – Дима нежно целует Олю в её румяную щёчку.
– А ребёнка нашего полюбишь?
Дима задумывается, принимая услышанное, а после уточняет:
– Ты беременна?
– Да.
Тогда он улыбается и ещё раз целует свою любимую, крепче прижимая к себе. Оля понимает значение жеста и улыбается женской доброй улыбкой.
– Конечно полюблю. Я полюблю его так сильно, как и тебя люблю.
Оля хихикает, извиваясь телом, словно котик. Она философствует о будущем, то и дело представляя образ ребёнка, который в утробе не успел обрести лицо. Оля расслабляется и гадает:
– Как думаешь, у нас будет мальчик или девочка?
– Ну, – протягивает Дима, – кто бы ни был будет замечательно. Но я бы хотел мальчика. Знаешь, такого озорного пацанёнка, который будет бегать, шуметь и шутить.
– А как бы ты его назвал?
– Максим, наверное. Круто звучит.
– А мне вот Александр нравится. Очень благородно и красиво.
– А если мы прогадали и у нас родится маленькая леди? – смеётся Дима и слегка щекочет любимую.
– Ну, тогда Снежана. Прекрасное имя.
– Яна тебе то есть не нравится?
– Я такого не говорила, да и тем более рано об этом думать!
– Потом думать будет некогда: сейчас решаем и никак иначе.
– Дима, ну!
Так до ночи. Потом им надоедает спорить и они засыпают. На следующий день Дима уведомляет всех о событии: и давно забытого отца, и хронически уставшую мать, и даже отпрашивается рассказать о подобном друзьям. Однако у них он выпивает лишь по поводу и долго не задерживается: ближе к ночи он моментом идёт домой. Там его встречает Оля и они, ещё немного повеселившись, ложатся спать. На утро Дима убегает на работу.
И вплоть до рождения все придерживаются одинакового графика. После появления ребёнка, которого они всё-таки решили назвать Максимом, наступают трудные денёчки, и Оля жалобно молит помочь с малышом. Сама она не справляется и даже сил на убеждения себя в том, что всё оно закончится нет. Оля только и мечтает о небольшом отдыхе. Дима же сдаётся. Спустя 2 недели он сбегает к друзьям, накидывая фраз, мол, скоро вернётся. Обещания эти словно песок: какие угодно, ну уж точно не надёжные. И чем дальше убегает время, тем дальше бежит Дима. Вскоре его обещания прекращаются и он открыто говорит, что ребёнок ему этот и не нужен.
– Дима, – шипит Оля, – я не могу воспитывать ребёнка одна!
Беседа ведётся опосредовано. Дима больше не видит смысла жить с Олей и шумным ребёнком, который почти круглосуточно голосит. Телефон перебивается тембром и белым шумом. У Оли не было средств заменить смартфон, который случайно упал в воду, на новый. Это потом, обещается.
– Так, а для чего ребёнку мать?
– По-твоему ребёнку отец тогда не нужен?
– Я когда от него отдохну, тогда и приеду.
– Ребёнок не тот, от кого можно отдыхать, Дим!
– Я тебе сказал!
И гудки. Оля злится на такого никудышного отца и решает, что такой мужчина в доме не нужен. Она даже мирится с мыслью, что воспитает ребёнка одна. Но стоит маленькому Максиму проснуться, как мать сомневается в своих же убеждениях, и всерьёз думает о возможности отдохнуть. Однако не сейчас. Пока нужно успокоить крикуна, а после думать о подобном. Но шум действует на нервы. Оля решает, что поставит и свои условия. Пишет сообщение: «Тогда можешь не приходить домой. Ты всё равно притянешься после 10 вечера. А я отныне буду в это время двери закрывать на все замки». Затем она отключает уведомления и продолжает жить…